Не умирай

- Ты, видишь, Слава, как всё получается?! Ты же на меня не в обиде? - целуя в щеку и обнимая говорил посетитель. - Начмед во всём виноват, не организовал работу… В конце концов, мне вон сколько досталось…я уж не говорю про зама… шесть лет получил...хороший был мужик.

- Конечно, нет, Иван Борисович…

- Помоги мне с Владимиром Александровичем…Он мне вместо отца… Ещё немножко и мы перевёдем его в дом-интернат. Там воздух свежий и яблоки с апельсинами дают.
- Конечно, помогу.

Я смотрел на извиняющееся, просящее лицо вчерашнего начальника и мне хотелось закричать на него… наорать. Чтобы он сменил дешёвую рубашку с двойным воротником и потёртые рваные джинсики с клетчатым пиджаком и спрятал пакеты с презентами от студентов в портфель. Ты же профессор, заслуженный врач, бывший генерал!

Я простил его! А как же ещё? В нём живет моя Родина, в нём система. Бороться с нею, - всё равно, что идти на костёр, как Бруно…и я не готов.

- Не умирай, прошу тебя, не умирай. Сейчас не надо, миленький. Господи, помоги мне, Господи. Я прошу тебя, пусть он будет жить, Господи. Хоть ещё чуть-чуть. Меня ведь посадят, если он умрёт.

Я целовал его посиневшие холодные губы, из которых двадцать минут назад ушла жизнь, и мне уже не было противно. Никто не дал салфетку, а мне так хотелось оживить его. Четыре толчка…вдох…четыре толчка, вдох... Я качал его сердце, слыша под руками, как ломаются рёбра, но без толку. Вокруг собралось десять человек, а реаниматологов всё нет и нет.

- Из сорок пятой вызвали, Егоровна?

- Десять минут прошло, как позвонили.

- Долго же они идут…не иначе обедают…

- Вам помочь, Вячеслав Иванович? Вы же устали!

- Нет, спасибо, Васильевна, я ещё могу.

Я боялся его доверить кому-то ни было. Ещё тридцать минут назад восемь наблюдателей в белых халатах пили чай и равнодушно смотрели, как он бежал по коридору и кричал супруге:
- Светочка, не уходи, мне тяжело…они следят за мной…они знают, что я здесь…побудь со мной, спаси меня.

-Некогда, Коля…не ломай комедии…ты не один… вон, пусть студентка-практикантка с тобой побудет. Тебе же нравятся молоденькие…

Тело не поддавалось оживлению. На пятнадцатой минуте со второго этажа прибежала бригада реаниматологов.

- Давно?

- Качаю пятнадцать минут, а произошло двадцать-двадцать пять минут назад.

- Давайте вас подменим! Вы уже мокрый…У нас и Амбу с собой

- Я покачаю, а вы возьмите на себя ИВЛ.

- Тридцать минут прошло, Вячеслав Иванович, - комментировал заведующий нейрореанимации, - пойдёмте выпьем кофе.

- Адреналин кололи, Иван Валентинович?

- Нет…

- А чего же вы ждёте?

- Леночка сбегай за адреналином!

- И пусть захватит с собой дефибриллятор.

- Да, возьми…хотя, мне кажется, что пора писать протокол с посмертным.

Адреналин не помог.

- Всем отойти! Разряд, ещё разряд! – повторял реаниматолог, стоя у тела.

Шла сорок вторая минута. На третьем разряде на мониторе ЭКГ появилась волны. Этого не могло быть, но это было.

- Ты услышал меня! Я благодарю тебя, пусть он живёт.

***

- Это чудо, Вячеслав Иванович…оформляйте перевод к нам. Но боюсь, что ненадолго.

Я провожал каталку с больным и чувствовал себя победителем. В этой схватке я выиграл. Хотя и понимал, что расплата будет большой.

- Как всё это случилось, товарищ подполковник? – генерал красовался вишнёвыми лампасами в белоснежной реанимации без бахил и халата и, не веря мониторам, проверял пульс больного.

- Найден сестрой-хозяйкой в туалете палаты-люкс. Повесился на резинке спортивных брюк. Сидел под радиатором.

- Когда?

- Приблизительно в тринадцать тридцать.

- А вы куда смотрели? Почему лежал в люксе? Почему не переодели в робу и не связали, как куклу? Как вы это допустили?

- Я в это время был на консилиуме в кардиологии. Начмед в курсе, лечение согласовано, навещал его… И потом, жена его постоянно была с ним. Коллега ведь наш, полковник в прошлом.

- Я знаю, кем он был… Предсмертную записку написал?

- Нет…Утром говорил, что за ним следят из СКР. Рисовал схему. Обвинял себя в краже двухсот пятидесяти тысяч при подготовке сборной. Говорил, что всем здесь угрожает опасность. Я расценивал это, как аффективно-бредовые переживания. Получал психотропные. Амитриптиллин с галоперидолом.

- Напишите рапорт и соберите объяснительные с дежурной смены… Уволить вас с начмедом за такое разгильдяйство… Я назначу комиссию, пусть разбирается, как вы там поставили работу в своём отделении. Вы, наверное, много времени уделяете спорту, и забыли функциональные обязанности… Можете идти… Вам повезло, что он остался жив, иначе бы разговаривали со следователями.

Через два дня он умер, не приходя в сознание. Его похоронили по православным обычаям. Через месяц в кардиореанимацию попал я, так как не мог поверить, что комиссия найдёт массу недостатков, что меня выгоняют с позором из военной медицины, так как собран компромат…

Меня понизили на девять разрядов и дважды сократили по оргштатным. Поместили в реанимацию и чуть не сделали больным. Лишили третьей части будущей пенсии и отвернулись те, кто были когда-то близки…

И я не в обиде на него, - жизнь продолжается!