Дед Мороз не виноват

Дед Мороз не виноват.
Не виноват в том, что праздник новогодья повсеместно стал объектом ненависти и обрел странное, не свойственное ему значение. Люди стали бояться декабря, особенно его окончания.

Старики жмутся друг к дружке по ночам, вслушиваясь в лютую песню ветра за окном, которая обещает, что до весны они не доживут. И смотрят в бессонные белые потолки ночью, а днем заглушают эту завывающую тишину громко включенным телевизором.

Пересчитывают копеечные пенсии, рассчитывая, что на это новогоднее застолье они, наверное, купят и запекут целую курицу. И, может быть, даже заглянут дети, которых старики будут пытаться кормить с жалкого стола. А если придут внуки, то есть пакетик с замшелыми карамельками, которыми бабуля напичкает внучке карманы.

Пока безносый Снеговик жалобно раскидывает ветки-руки в черное уставшее декабрьское небо, люди бегут, текут реками в торговые центры, оставляя там потоки финансов, остатки сил и надежд. Коммерческое счастье кричит с каждой украшенной к новому году витрины, улыбаются уродливые наклейки Дедов, оставляя в душе смутную к ним неприязнь.

Среднестатистический взрослый грустно подбивают бюджет, устало размышляя о том, где встречать этот никому ненужный выходной. Женщины ожесточенно худеют и наводят красоту, словно блеснуть на корпоративе становится их главной жизненной задачей. Мужчины скупают ювелирку и атакуют парфюмерию. И все в спешке, в усталости, в вечном аврале на работе. На финишной прямой каждый офисный работник имеет право рухнуть под елку с бокалом самого крепкого алкоголя и зажрать  его оливье.
Это вариант среднего достатка.

Бедствующие семьи копят конфетные подарки, которые дают детям в школе и родителям на работе для того, чтобы одной большой кучей шоколада вывалить их перед голодными детьми в ту самую новогоднюю ночь. И те накидываются на сладости, словно они достались им в последний раз в жизни. Бабушка достает малюсенькую баночку икры и размазывает икринки на бутерброды с маслом из расчета пол столовой ложки на один кусочек хлеба. Затем все внимательно послушают президента, подняв  старые начищенные бокалы из серванта, тоненько прокричат «ура» с последний боем курант и загадают тысячное идиотское желание.

Таков он стал, новый год в нашей стране, разломленной хронической депрессией и патологической бедностью.

Здесь никто не рад Снегурочке. И она тает, несчастная, каждую весну под сладкие песни Леля, прощаясь с зимой и новогодними надеждами. Облегченно выдыхаем мы в январе, пережив очередное новогоднее мракобесие, и начинаем ждать весны.

Вот смотрите, в феврале День Защитника Отечества и носки с пеной для бритья в подарок, а потом придет март и подарит дамам искромсанные зачатки тюльпанов. А это почти весна. Значит, зиму пережили. Так что пусть Снегурочка растает поскорее. Нам не жалко.

И только дети, только они продолжают жить в предновогоднюю неделю, затаив дыхание. В ожидании чуда, скажете вы, пусть так. Только дети продолжают выглядывать в окошко 31 декабря, в надежде увидеть отблеск саней Деда Мороза и поверить в настоящее Чудо. Чудо подарков, Чудо доброты и семейного тепла, которое окутывает их, когда семья собирается за одним столом.  И  детям неважно, изобилует ли стол и достаточно ли шикарен их наряд. Потому что они еще верят. Верят в бескорыстного старика, который принесет им такой долгожданный морозный подарок, пахнущий счастьем и мандаринами.

Кто же виноват? Куда пропадает тот самый доверчивый малыш, который нашими глазами когда-то глядел на огромного Деда Мороза, водящего около елки хоровод.

Наша с вами вера в чудеса растворяется в каждой капли усталости, развевается по ветру несбывшихся надежд. И с каждым годом мы не просто перестаем верить, мы начинаем ненавидеть этот праздник. Ненавидеть за то, что в самой глубине души нам тоже хочется хотя бы капельку чуда, хоть бы толику воодушевления, которые заставят нас восторженно разглядывать отблески от разноцветной гирлянды на стене.

Мы привыкли к тому, что кто-то дарит нам эту новогоднюю радость, обязательно кто-то придет, обнимет и натворит чудес. А сами никому их не дарим, прячемся за елочной мишурой в своей маленькой квартирке или зависаем у друзей, смущенно поглядывая на экран смартфона: а не поздравить ли тех, кто этого так ждал?

Пресыщенные хлебами и зрелищами, ждем, чтобы нас развеселили.  А сделайте нам праздник, пожалуйста! А вселите в нас чудо!

Тысячу раз предавшие и пережившие миллионы предательств, мы навсегда потеряли внутри ребенка, который лепил во дворе Снеговика и доверчиво тянул ладошку к Снегурочке.

Мы сами виноваты в том, что Новый Год стал пародией праздника, китчем торжества.

А Дед Мороз не виноват.