Любовь - не шутка

  Любовь порою, играет с нами злые  шутки.
  Но любовь! А не банальное желанье прильнуть   к младой груди,
  Почувствовав  себя,  что в колыбели,
  Лишь потому,  что возраст,   вдруг,  подвёл.
  Лишь потому,  что старческий маразм обуял,
  И   ты  не  понял, что дебил.

  Любовь порою, играет с нами злые  шутки.
  Но ведь  любовь!   Которой   оправданьем служит -
  Любви все возрасты покорны,    и старые ослы, козлы, 
  Забывшиеся в  сонме низменных   страстей и счастья.

  И всё равно, любовь играет злую шутку,
  Когда отец, и   тот,  что рядом, и  вроде,  муж.
  Не в состояньи объяснить своих претензий
  К тому, что выбрал для себя,  забыв, что стар.

      Он выглядит смешно, нелепо,
      Будто  тот старик, что умер
      И   вдруг воскрес.
      Воскрес из мёртвых
      И руку с сердцем предложил.

      А сердце еле бьётся.
      Рука дрожит,
      Когда  ширинку открывает он,
      Своею старческой рукой.

      И вот открыл.
      И тут же умер,
      Увидев откровение небес.
      Ведь стар, решив, что молод.


  И лишь маразм такому оправданьем служит,
  Когда любовь и нелюбовь
  С желаньем  приобщиться к молодости лет,
  Тех лет, что больше у тебя и нет.

  И не вернуть их даже тем, что скажешь:  «Как же молод!»
  Но ведь   в душе, а не  в штанах.
  В штанах больные ноги  человека,
  Уже давно сошедшего   с небес.

  Оттуда,  где молодость,
  Лишь воспоминаньем служит
  И поминаньем   прежних лет.
  И где любил другую,
  Ту, что ровесницей  твоей   была.

  И рядом вы выглядели парой.
  И даже чувства не играли вами
  Любовь, что зла бывает, не шутила
  Лишь потому,   что то была любовь.

  А позже говорили, как молоды вы были.
  Но вместе, а не врозь.
  Когда один старик, а половина, 
  Та, что только вышла в  этот  свет.

  И вся нелепость меркнет
  На фоне истинной любви,
  А не желания,   сказавшись юным,
  Прильнуть к   девической груди.

  Попутав папу с мамой
  И вечное своё призванье
  Быть просто мужиком,
  А не паяцем  на ниве собственных шальных идей.

  Когда ты сунешь руку в брюки,
  Дрожа всем дряблым  телом,
  От  мыслей, что не  встанешь  больше ты с колен.
  Ибо в штанах больные ноги.

  Те самые, что привели тебя к вратам.
  К вратам, когда настало время,
  Что мчится без оглядки и страстей.
  И даже   не стоит на месте.

  Не для того,  что б    умер ты шутом.
  Даже при том,  что каждый раз  любовь
  Играет с нами злые шутки.
  Навечно отбирая ум.

  Лишь оставляя пониманье,
  Навечно отобравши   ум,
  Что мы  не  вечны, когда присутствует    желанье,
  Лишь ухватиться на прощанье,   за уходящие года.

         Но,  за  года, а не за платье молодухи,
         Надев наряд шута
         И в этом и  уйти,  как скоморох, 
         Оставшись в памяти людей паяцем.

И  как же это  грустно, что   понимание того,
Что вновь любовь сыграла с кем-то злую шутку,
Не послужит оправданием тебе ни в чьих глазах,
Хотя, любви все возрасты покорны.

Но ведь  любви, а не вожделенным  планам
Примазаться к любви,
Чтобы потом прислать стишок, не свой,  а Гумилева,
Где тот сказал, что мы не пара.

Да, мы -  не пара,  как и ты не Гумилёв!
Что значит, это   снова злая шутка.
А лучше бы ты и  вовсе не шутил,
Ведь и смеётся тот, кто в жизни,  и всегда последний.

         Последний,  но не   в очереди на покой,
         Когда пришёл маразм и всем нам полегчало,
         От мысли, что все мы снова в ползунках,
         Откуда даже  ноги не достанешь.

         Не только то, на что ты  ясно     намекал,
         Сказав, что любишь…  и злобно пошутил.
         Но над собой, а не над миром.
         В котором,  всё же равновесие имеет место быть.

         А не, когда старик, а рядом -  молодая,
         Пусть и со стихами, про негожесть лет.
         И даже пусть от Гумилёва, что не отменяет
         Твоих уже совсем  немалых лет.

22/05/2018 г.
Марина Леванте