Дело житейское

                ДЕЛО ЖИТЕЙСКОЕ



Надежда Михайловна шла через парк, не замечая ни душисто-пушистых гроздьев сирени-черемухи, ни высаженных вокруг памятника тюльпанов, бутоны которых, подсвеченные майским солнцем, напоминали разноцветные лампочки, ни теплого легкого ветерка. Не радовала ее природа. Вообще ничего не радовало. В этот день жизнь подкинула ей задачку, решить которую  пока не представлялось возможным.

 А ведь Надежда Михайловна была не какая-нибудь там непрактичная, не знавшая жизни особа. Наоборот  -  все, что она имела, было следствием ее трудов и талантов. Руководить, знаете ли, Департаментом по работе с персоналом в финансовой компании - это вам не в библиотеке от пыли чихать, выдавая книжулечки. Надежда Михайловна привыкла чувствовать себя в своем роде вершительницей судеб - "казнить нельзя помиловать": принять на работу - уволить,  возвысить - "помножить на ноль". А такого рода опыт даром для личности не проходит. Поэтому ощущала себя Надежда Михайловна "на рупь дороже" подавляющего большинства окружающих. И вполне справедливо ощущала - дочь выучила на юриста и устроила работать в банк, две квартиры купила на кровно заработанные. Тем более. что премии во вверенном ей подразделении она сама и
распределяла.
 
А теперь вот на пенсии. Можно, казалось бы, и отдохнуть от трудов праведных. Но не в  характере Надежды Михайловны сидеть  - сериалы смотреть. И ныне  пыл ее души посвящался " устройству себя", как говаривал Свирид Петрович Голохвастов из классического фильма.

Здоровьем, знаете ли, не шутят. Надежда Михайловна к врачам прислушивалась - один находил , что у нее чуть повышен холестерин, другой, что гормоны щитовидной железы на нижней границе нормы, третий советовал два раза в год делать колоноскопию, а  невролог вообще стал ей почти как родной - уж раз в неделю она у него, непременно, консультировалась.

Кроме того, статус пенсионерки вовсе не означал, что ты перестала быть женщиной и перешла в разряд тетушек, мамок, бабушек и т.п. И Надежда Михайловна с энтузиазмом  взялась посещать фитнесс клубы, делать татуаж губ и бровей, уколы ботокса , пить коллаген, омегу 3 и прочие эликсиры молодости и красоты. Правда, муж Коля, человек простой, в отличие от жены, карьеры не сделавший, считал все эти упражнения пустой тратой денег, а на вопрос, как она выглядит после очередной косметологической процедуры, отвечал нечто невразумительное, а потом в уединенном месте, полагая, что его не слышат, добавлял "доброй свинье все впрок".  Но Надежде Михайловне было плевать, что Коля говорит. На кого там обижаться?

 Словом, жизнь текла легко и приятно. Несколько месяцев назад вообще подвалила удача. Девяностолетняя тетка, которой Надежда Михайловна каждый вечер не ленилась звонить, наконец-то согласилась переписать квартиру на  свою племянницу Наденьку, "такую заботливую, дай Бог ей здоровья". Все вопросы, связанные с передачей прав собственности, Надежда Михайловна, с ее опытом руководителя, быстро разрулила, а за тетушкой, оставшейся в своей квартире на правах "пожизненного проживания", согласилась присматривать соседка-медсестра районной больницы Анюта за небольшие деньги, вычитаемые из теткиной пенсии.

Все до сего дня шло превосходно. И вот, здассьте.  Утром позвонила  Анюта: дескать, у Марьи Ивановны, то бишь, у тетки крыша съехала.
 
И не обманула. Тетя Маруся, пригласила срочно приехавшую Наденьку войти, но вместо того, чтобы, как обычно, пойти поставить чайник, метнулась к окну и принялась задергивать пыльные, тяжелые шторы. На вопрос племянницы, зачем, отвечала, что на дереве, на ветвях сидят цыгане, поют и заглядывают в окна. Это было настолько чудно, что Надежда  Михайловна лично подошла к окну, проверить - а вдруг?! Деревья, действительно. доставали кронами до третьего этажа, но цыган на ветвях не наблюдалось.

"Тетя Маруся, что вы фантазируете - откуда там цыгане возьмутся? "

Марья Ивановна обиделась: "Что вы из меня дуру делаете? Как-будто я раньше цыган не видела. Они уже здесь три дня по ночам песни орут, спать не дают. Я уж их пугаю."

"Как пугали-то тетенька?"

"А спички зажигала и в них бросала. А они и ухом не ведут - наглые!"

Надежде  Михайловне стало страшно - запахло скорым пожаром... Но она постаралась взять себя в руки и сказала: "Что же вы, тетенька? Разве не знаете, что цыгане огня не боятся? Вы их лучше  холодной водой поливайте. Они замерзнут и уйдут".

Тетенька, на удивление, легко согласилась и пошла на кухню налить в ковшик воды. Надежда Михайловна, тем временем, вызвала  скорую. Ждать пришлось недолго и врачи попались внимательные. Сделали пациентке кардиограмму, которая оказалась не "по паспорту", а намного лучше. Правда давление немного повысилось. Видимо, разбередили чавелы и ромалы своми песнями бабушкину душу...

"Не, мы таких не забираем" - женщина в синей униформе была непреклонна - "Укольчик успокоительный сделаем, давленьице снизим, до утра проспит, а дальше - требуется осмотр невролога или психиатра. "

Когда тетушка заснула, Надежда Михайловна ушла, оставив бабушку, как обычно, на попечение Анюты. Последняя сразу и недвусмысленно дала понять, что услуги ее будут стоить отныне раза в два дороже или "забирайте этот валежник к себе домой".Ей "бабок с того света и на работе хватает".
Оба варианта были неприемлемы.

Пребывая в раздумьях, наша героиня даже не заметила, как вышла из парка и оказалась во дворе своего дома. На скамейке у подъезда сидели ее соседи  - Вадик  и Тамара, симпатичная женщина с грустными синими глазами.  Месяц назад у нее умер муж. А все потому, что надо было вовремя колоноскопию делать. Но эти мужики - такие трусы!

"Привет, Надюль,- обратилась к ней Тамарка, - Откуда путь держишь?"

Надежда Михайловна присела на скамейку и рассказала все что сегодня приключилось, не забыв о цыганах.
"Понимаешь, я же с тетей Машей только вчера по телефону говорила и она была вполне вменяемой. Кажется пожаловалась, что голова болит. Но у кого она не болит,?".

Тамара улыбнулась:
"Не скажи. Моя  мамочка в свои восемьдесят не знает, что такое, когда голова болит. А я, вот, не знаю, когда голова не болит."

"И у моего старика, - встрял в разговор Вадик - военный картограф в отставке,- с головой все в порядке до самого конца было. Руки-ноги не слушались, а голова разговаривала: то четырехстопным ямбом "Онегина" декламировала, то трехэтажным матом всех крыла. И меня, и жену замучил. Но потом, все равно помер. Двух лет до ста не дотянул... Помнишь, Тамара, на его поминках мой сын от первого брака подрался с сыном от второго брака. Чуть дверь тебе не сломали. Такой праздник, подлецы, испортили!"

* * *
Поднимаясь в лифте Надежда Михайловна размышляла:
 С биохимией и МРТ она, пожалуй, повременит - сэкономленные деньги пойдут Анюте. А вот татуаж губ надо обновить, да и от уколов ботокса отказываться нельзя.Разве она не заработала себе на юный овал лица в пенсионном возрасте? Тетку прийдется, как это не печально, освидетельствовать и отправить в богоугодное заведение.Иначе не получается...

И тут, как червячок из яблока, зашевелилась и выползла наружу препротивная мыслишка, что все-таки лучше на этом свете не заживаться.