Десант дивизии Родимцева

   
Из журнала боевых действий 6-й армии за 14.9

12.15 Доклад обстановки в оперативное управление ОКХ.
Наступление LI армейского корпуса в центре Сталинград, несмотря на жестокие уличные бои, идет успешно. 71-я и 295-я пехотные дивизий с высот на окраине через жилые кварталы широким фронтом продвинулись на юго-восток и восток. В 12.00 взят городской вокзал.

15.15 Ударные части LI армейского корпуса в центре Сталинграда достигли берега Волги у водной станции (Wasserwerk).

В частности:
LI армейский корпус силами 71-й и 295-й пехотных дивизий в 8.30 перешел в наступление из района пункта 459 в юго-восточном направлении. Преодолев упорное сопротивление, одним рывком в 12.00 был захвачен район главного вокзала. После перегруппировки 71-я пехотная дивизия прорвалась в 15.15 к водной станции на берегу западном Волги. Севернее к реке вышли наступающие части 295-й пехотной дивизии. Прикрывая ударную группу с севера, другая часть 295-й пехотной дивизии с юга и запада атаковала высоту 102.
К вечеру I.R.194, усиленный штурмовыми орудиями и артиллерией закрепился в центре города от вокзала до Волги.

Передана итоговая дневная сводка армии:

На южном фланге LI (51-го, А.Т.) армейского корпуса 295-я пехотная дивизия пробилась к Волге. Занят берег реки шириной 1,5 км. С тяжелым боем заняты юго-западные и западные склоны высоты 102.
Из донесения LI корпуса
I.R.516 в 8.50 занял юго-западный склон высоты 102.         
       

        К 17 часам 14 сентября 1942 года в солнечный жаркий день отдельные группы немцев прошли по опустевшему центру, заняли высотные дома на набережной и приготовились обстреливать Волгу и противоположный берег.  Паулюс уже потирал руки – Сталинград взят, но неожиданно появились бойцы 13-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием Александра Ильича Родимцева. Герой Советского Союза, награждённый Золотой Звездой за бои в Испании, в сорок первом командовал парашютно-десантной бригадой.
За сентябрьские сталинградские бои стал легендарным героем.  Осенью сорок второго цензура разрешила писать про него, и материалы о Сталинграде, главным образом, шли из его дивизии и из группы Горохова.
«Он казался значительно моложе своих тридцати шести лет, и посторонний, поглядев на худощавого, светловолосого военного с юношескими чертами лица, не подумал бы, что этот кареглазый, миловидный человек, рассеянно и грустно глядящий вокруг себя, и есть командир дивизии, первой высадившейся в осаждённом и наполовину занятом немцами Сталинграде». В.Гроссман, «За правое дело».

Крылов Н.И., начштаба 62-й армии: «Кадровый кавалерист, он стал затем авиадесантником и даже летчиком. А в Испании сражался в пехоте. Имел за плечами помимо Академии имени М. В. Фрунзе весьма разносторонний военный опыт.
От первой встречи с Родимцевым осталось впечатление, что это человек живого ума и быстрой реакции, очень собранный, уверенный в себе и своих людях и, вероятно, самолюбивый. Таким он и оказался, причем самолюбив его ощущалось не как что-То узколичное, оно жило в нем неотделимо от большой командирской гордости за свою дивизию — сплоченную, стойкую, способную на многое.
А парашютный значок комдива напоминал, что в его дивизии есть и воздушнодесантники».

Информация о доставке дивизии и её переправе в разных источниках не одинакова.

Из донесения Абакумова в Генштаб 12 сентября 1942 г.
«8 сентября в состав фронта (в 62 А, А.Т.) включена 13 гвардейская стр. дивизия, которая сосредоточена в районе Камышина, но из-за отсутствия средств передвижения последняя уже три дня не может быть подвезена к фронту. Реальных мер к переброске этой дивизии ещё не принято».
 
Говорят, что дивизия около недели находилась в Камышине, это на правом берегу Волги. Потом паромами её переправили на другой берег в Николаевскую слободу, и основные подразделения были доставлены автомобилями за 180 км в район Средней Ахтубы, что в двадцати километрах от Красной слободы  - места сталинградской переправы.

Вот что рассказал об этом сам Родимцев в книге 1962 года. В ночь с 10 на 11 сентября дивизию перебросили на автомашинах в р-н Ср. Ахтубы. Но пришлось ждать почти три дня - оружия и патронов не было.
Комиссар дивизии Вавилов уточнил в 1983-м: «Ночью нам подали 300 новых грузовых машин, и левобережьем Волги колонны двинулись на юг. Дорога была проселочная, пыль — по ступицу, и когда утром мы с Родимцевым, обогнав колонны, встречали передовой полк в поселке Колхозная Ахтуба (Средняя), то не узнали ни бойцов, ни командиров. Лица у всех покрыты слоем белой мучнистой пыли, только глаза блестят».

Из воспоминаний комдива: «Один за другим прибывали полки из Средней Ахтубы в Красную слободу. Они проделывали двадцатикилометровый марш-бросок в таком же темпе, как и от Камышина до Средней Ахтубы.
— Не медли, начинай переправу, Родимцев, — торопит меня Голиков, не отрывая глаз от огненной кипящей реки».

Голиков был заместителем командующего Сталинградским фронтом, перед войной начальником Главного разведывательного управления РККА армии, это он должен был информировать Сталина о начале войны, потом в качестве командующего фронтами действовал неудачно, его понижали и неоднократно переставляли, и в марте 1943 года был окончательно отозван в Москву заниматься кадрами и на фронт больше никогда не направлялся, прим. А.Т.

«Взглянув на струи трасс, стелившихся по скатам правого берега к реке, на всплеск воды от падающих снарядов и мин, я говорю Голикову:

— Это не просто переправа, Филипп Иванович. Это настоящее форсирование широкой водной преграды под воздействием противника, причем без авиационного и артиллерийского прикрытия.

Вскоре послышалась команда:
— На посадку — марш!

Я взглянул на светящийся циферблат часов. Было два часа ночи.

На рассвете 15 сентября переправились последние хозяйственные подразделения полков Елина  (42-й, А.Т.) и Панихина (34-й, А.Т.). Становилось уже совсем светло, когда начал переправу штаб дивизии.
Мы окинули прощальным взглядом левый берег. Там еще оставались наши гвардейцы». Из книги Родимцева «Гвардейцы стояли насмерть».

Из воспоминаний участников десанта - время переправы разное: «средь бела дня»; до 17 часов (у М.Джонса со слов  Родимцева); «первая партия гвардейцев была переправлена на западный берег еще до наступления сумерек» (Бивор); ночью и под утро и утром - у Родимцева и др.

Вот рассказ о переправе из книги «За правое дело» В.Гроссмана:
«Дивизия Родимцева переправлялась через Волгу с ходу. Батальоны сгружались с машин… раздавали людям патроны, гранаты, запалы, сахар, концентраты.
День был светел…
Едва первый эшелон достиг середины реки… понеслись… «мессеры». …А вскоре в воздухе зашелестели… снаряды и мины, и зачмокала вспаханная разрывами вода.
Можно ли передать чувства этих многих тысяч людей?
Переправа закончилась на рассвете 15 сентября (получились, что переправляться начали 14-го днём, А.Т.). В донесении командующему Родимцев сообщал о незначительных потерях… Днём генерал сам переправился на правый берег».

Из донесения ОО НКВД Абакумову и Берии от 16 сентября.
13 Гвардейская стрелковая дивизия (командующий генерал-майор Родимцев), которая в августе была выведена на переформирование, в течение последних двух недель беспрерывно находилась на марше.* (См. подробности в примечании)

По информации сотрудницы Музея панорамы Сталинградской битвы (в телевизионном д/ф, показанном на местном канале 10.9.16 в ночь с 13 на 14-е Родимцев уже был на правом берегу, первым, и первые бои дивизии начались 14-го.
Из того же источника - дивизия добиралась из Николаевки (правильнее слобода Николаевская, с 1936г.) до Красной слободы пешим маршем.

По рассказам участников, опубликованным в книге Майкла Джонса, исследователя сталинградской битвы, использовавшего военные архивы и интервью, переправлялись в начале вечера 14-го, по меньшей мере 1,5 тыс. Многие не доплыли – оружие, боеприпасы, шинель, сапоги «тянули ко дну». Транспортные средства подвергались бомбардировкам и пулемётному обстрелу с воздуха, артиллерийскому и миномётному огню с волжской набережной. Больше половины тогда погибло. «В последующей советской историографии битвы многие события 14 сентября замалчивались» и говорилось о переправе ночью.  У него же с ссылкой на слова Родимцева: «Мы начали переправу в 17.00 14 сент. с оружием наготове».

Вот что рассказал по горячим следам Родимцев правительственной комиссии Минца 7 января 1943.
«Еременко приказал переправить к ночи все и самому со штабом на тот берег. Я обстановки совершенно не представлял, считал, что противника пока нет на берегу. Но, когда сделали первый и второй рейс, 1-й и 2-й батальоны были выброшены для того, чтобы создать определенный плацдарм, получил сведения, что противник на берегу, батальон уже в бой вступил, прямо вылез из воды и дерется. Я тогда стал форсировать, патроны, буквально, на баржах выдавал. Сразу был погружен 42-й полк, полторы тысячи человек. Машинист стал что-то крутить, взад, вперед – никак. Он струсил. Пришлось его расстрелять, поставить другого. Стали переправляться. Переправился командир 42-го полка полковник Елин. Он первый пустил в бой свой полк.
Утром я вижу, что нужно переправляться всей дивизии. Позвонил Еременко, прошусь на тот берег. Днем посадил штаб на катер и переправляться. Это часов в 10 утра. (15-ое, АТ) Противник сильно обстреливал наш катер».

Из рассказа дочери Родимцева Н.А. Матюхиной о переправе.
«Переправа или, скорее, десант, штурм Волги – это было что-то такое страшное, что врезалось в память каждого живого участника боев до грабовой доски. Эта живая, ножевая, ледяная вода… В эти минуты видя, как расстреливают курсантские баржи, не теряя самообладания, отец отдает распоряжение Т.В. Бельскому (начштаба, А.Т.) передать приказ полку – днем не переправляться! И такое решение, как вспоминал Тихон Владимирович Бельский, принимается тогда, когда приказ командира требовал переправы в город всей дивизии. Переброску дивизии в Сталинград удалось провести незаметно для противника".

Старший лейтенант авиации И.Пстыго, вылетевший навстречу немецким самолётам, рассказывал о видневшихся внизу сквозь дым баржах Родимцева в многочисленных столбах воды от взрывов: «Было удивительно видеть, как они стараются сохранить строй в ситуации, когда на них обрушился столь сильный заградительный огонь…»
 Вот слова очевидца А.Бурковского, видевшего с набережной приближающиеся плавсредства: «Всё было в огне, везде был дым. На лодки сбрасывали бомбы, в них попадали снаряды. Я видел большую баржу, полную солдат в шинелях, с гранатами, с сапёрными лопатками, боеприпасами и пулемётами, утонувшую прямо у меня на глазах».
Родимцев говорил уже далеко после войны, со слов Майкла Джонса: «Та переправа была столь ужасной, что, я думаю, во время неё больше людей погибло, чем достигло другого берега».

Видно, что информация по переправе из воспоминаний и литературных источников не полная, имеются расхождения. Могли сказаться: время – память подводила, и чем позже напечатано, тем сомнительней; цензура – формировали нужную историческую картину; недобросовестность, иначе сказать субъективность, литературных обработчиков; вымысел допускаемый в художественных произведениях; нежелание фронтовиков рассказывать о трагедиях войны, писать в мемуарах против себя.
Из воспоминаний - логичней считать более достоверными самые первые.

Ежедневные боевые донесения имеются только с 18 сентября (по данным исследователя Егора Кобякова). Есть сводный журнал боевых действий, написанный после завершения боёв, но не по дням, с датой регистрации на последнем листе – 1952 год, долго был засекречен.
Есть сомнения, что боевых донесениях всё было правдой, а может, их потом ещё и перепечатывали. Такая информация есть у исследователей, читавших документы в подольском архив Минобороны.
О предоставлении недостоверной информации подразделениями как биче управления говорил по окончании сталинградских сражений Чуйков.
О том же – и особисты. По сообщению 3-го управления НКВД от 5 марта 1943 г. по Донскому фронту: «В штабы армий и штаб фронта приходят донесения, одно из которых всегда исключает другое…  Чудовищно разрослись споры генералов, мешающие созданию ясной картины военных действий».

При изучении и обдумывании многовариантной  и противоречивой информации из достаточно большого количества источников сложилась следующая картина первого сентябрьского десанта.

Первым, в ночь 15 сентября в районе нынешней центральной волгоградской парадной лестницы, переправили 1-й батальон 42-го полка под командованием капитана З.П.Червякова, усиленный двумя ротами ПТР и автоматчиков. Очистив от немецких автоматчиков первое здание на берегу - водокачку (здание 19-го века, существует и сегодня), они с проводником двинулись в немецкий тыл мимо универмага к вокзалу. По словам Родимцева, вместо того, чтобы по его приказу обеспечивать переправу остальных, Чуйков отправил их  туда, где в окружении, всего в километре от берега, они и погибли.
Справа остались немцы, прочно засевшие в доме специалистов на набережной (угол современных ул.Комсомольской и наб.Чуйкова), продолжавшие обстреливать центральную переправу – цепочку причалов вдоль центральной набережной – в их числе два основных, именуемых №1 и №2 (где сейчас речной вокзал), и пристани, расположенные севернее, до пивзавода.

После высадки батальона Червякова, по данным архива ОЦВМА (военно-морского архива), 15 сентября было ещё два ночных рейса, второй в 3.00 и 3-ий в 5 утра: всего за три ходки переправили 1663 чел. Ресурс плавсредств был ограничен.

Ещё два батальона 42-го полка высаживались в нескольких местах на пристанях и прямо в воду в районе мельницы - пивзавода (его сломали в семидесятых), напротив ул.Гагарина, где сейчас башня танка на постаменте. Немцы там тоже вышли к Волге, захватив возвышающееся над берегом трёхэтажное здание Госбанка, превратив его в мощный опорный пункт, пивзавод  - почти на берегу, - и метрах в пятистах - семистах правее - два крупных дома: недостроенный железнодорожников и так называемый Г-образный, которые Родимцев так и не смог отбить до декабря.
Там на берегу десантников для обеспечения переправы поджидал отряд в 60 – 80 человек: из чекистов, милиционеров и пограничников под руководством лейтенанта госбезопасности И.Т.Петракова.
«Переправа от моего КП, – вспоминал Петраков -  была в 250 м, пивной завод – в 150». Немцы из миномётов и пулемётов стреляли из соседних домов. Из оставленных двух наших пушек петраковцы пытались стрелять по окнам, но малоуспешно, артиллеристов среди них не было.
«И вот показались первые катера… Вышли командир 42-го полка И.П.Елин и батальонный  комиссар». Завязался бой. В штабе Петракова, в районе комплекса НКВД, подготовили место для командного пункта Родимцева.

Из оставшегося на левом берегу в районе Красной слободы второго, 34-го полка Д.И.Панихина два батальона - 1-й и 2-й – срочно, не дожидаясь ночи, переправляли в этот же день утром с дымовой завесой на двух самоходных баржах.  Вслед за ними последним катером в 10 часов переправился и Родимцев со штабом. Но 1-й батальон из-за повреждения баржи пришлось вернуть. Был также перебит трос к большой лодке с батареей 76 мм пушек, подцепленной к барже. Лодка была без вёсел, течением её отнесло к Голодному острову, и она там на мели перевернулась. Таким образом, перевезли только ПТР и частично противотанковые пушки. Дивизионная артиллерия была оставлена на левом берегу. (А скорей всего её вообще не было, а то накрыли бы и импровизированные опорные пункты, и Мамаев курган – они же были на виду, да и до вокзала всего километра три…)

Три последних батальона переправились к утру 16-го: 1-й батальон панихинского полка - на отремонтированной барже, 102-й отдельный пулемётный батальон, приданный дивизии дополнительно – к пивзаводу и Госбанку, и 3-й батальон для охраны штаба Чуйкова, расположенного слева у Царицы.

Третий, 39-й полк С.С.Долгова подошёл к переправе у «Красного Октября» вечером 14-го и переправился под утро 15-го.  Чуйков взял его под своё управление как резерв для обороны заводов на северном участке фронта у СТЗ. И разместили батальоны: 1-й и 2-й вдоль балок Мокрая Мечетка и Вишнёвая, а 3-ий - во втором эшелоне на северо-западной окраине пос.Баррикады. Штаб армии ждал нападения немцев с севера от Котлубани.

14.09 в 4.00 был частный приказ по Юго-Восточному фронту №00111 о 13-й дивизии. Согласно ему её должны были переправить с 19.00 14.9 до 5.00 15.9 на двух центральных пристанях и у «Красного Октября» для занятия северной части г.Сталинград.(Карта РККА
День рыли окопы, а ночью получили новое задание: двум батальонам (1-у Исакова и 2-у Кирина) выдвинуться с утра к Мамаеву кургану и захватить вершину. Приказ они выполнили в тот же день 16-го и были в районе кургана до 21-го. Но Чуйков озвучил это (не позже 1965 года) как результат атак 42-го полка Елина, и придуманный рассказ от имени Елина, должно быть, не без влияния Чуйкова включили в 1970 году в книгу «Битва за Сталинград».

Видимо, получилось вот что. Два переправившихся батальона полка Елина Чуйков направил отбивать Мамаев курган (он сам об этом рассказал в книге воспоминаний 1960г.). Но первый батальон вокзал удержать не смог. И их направили назад, на помощь. Но пробиться не удалось. По дороге отряд накрыло авиаударом, возможно и артминобстрелом.

Ситуация с десантом по первым боям отражена в донесении в центр начальника особотдела фронта Селивановского: «Бойцы дивизии оружием владеют плохо. За день боев 15-го сентября 13 Гвардейская стрелковая дивизия потеряла 400 человек ранеными и убитыми и израсходовала все боеприпасы к автоматическому оружию, и несмотря на полночь 16-го сентября дивизия боеприпасов и артиллерии еще не получила.
Дивизия ощущает острую нужду в артиллерии, она ей необходима для разрушения домов, где засели автоматчики противника.
Очень плохо обстоит дело с транспортировкой раненых на левый берег Волги. Командир 13 Гвардейской стрелковой дивизии для перевозки раненых никаких средств не имеет».

Что 13-я дивизия в сентябре спасла Сталинград, Чуйков признавал, хоть и неохотно.  До ноябрьского наступления Сталинградского фронта её бойцы стойко держали оборону узкой полоски берега Волги, местами максимум в пару сотен метров от воды, протяжённостью от пивзавода почти до Мамаева кургана. Памятниками героизма остались знаменитые на весь мир Дом Павлова и мельница, где сейчас Музей-панорама. Как наиболее многочисленная к декабрю 1942 года  она составила костяк 62-й армии и прорывала вместе с движущимися навстречу частями Донского фронта оборону немцев у заводских посёлков и освобождала их территорию и Мамаев курган в январе 1943 года.

А в финале амбиции обиженных славой Чуйкова, Гурова, Шумилова взяли верх. Да к тому же на улицах Сталинграда появились портреты Рокоссовского и Шумилова, а не Чуйкова … 
«Нужно ли рассказывать о жалких страстях, охвативших некоторых руководителей сталинградской обороны? О том, как беспрерывно пили и беспрерывно ругались по поводу неразделенной славы. О том, как пьяный Чуйков бросился на Родимцева и хотел задушить его потому лишь, что на митинге в честь сталинградской победы Никита Хрущев обнял и расцеловал Родимцева и не поглядел на рядом стоявшего Чуйкова». – В.Гроссман.

Из-донесения особого отдела в ОО НКВД СССР после окончания сталинградской битвы:
«Некрасиво выглядит поведение ВС 62 по отношению к Герою Советского Союза генералу Родимцеву, командиру 13 гвардейской дивизии. Гуров прямо говорил источнику — “всю славу Сталинграда отдали Родимцеву”. Вокруг Родимцева создали нездоровую атмосферу, пошли даже разговоры явно недостойные — “Родимцев— генерал для газет, он ничего не сделал” и т.д.
ВС 62 представил Родимцева к ордену Суворова, а потом прислал в штаб ДФ телеграмму с отменой представления. Родимцев — почти единственный командир соединения, не награжденный за Сталинград».

А может, и были на то некоторые основания?  В сравнении с ожесточёнными боями других дивизий и бригад: за элеватор и Дар-гору, за Мамаев курган, за территории заводов и их посёлков, за Спартановку и РынОк, - очень тяжёлые бои 13-я дивизия вела только неделю - полторы. Какого-то особого полководческого дара Родимцев в них не проявил. Опорные пункты немцев на берегу не ликвидировал. Повезло с Домом Павлова и с журналистами. Был, конечно, мужественным и смелым. И ещё - редким пулемётчиком -  мог из пулемёта ещё в училище написать своё имя.
И солдаты его уважали. Комиссар дивизии Вавилов сказал о Родимцеве так: «Он был бесстрашен и храбр, на редкость хладнокровен в минуты смертельной опасности. Все это так. Но Александр Ильич обладал чертой характера, без которой не может быть истинного военачальника: он был душевно отзывчивым, щедрым к своим подчиненным…»
По ходатайству ВС Донского фронта Родимцева наградили всё-таки 31.03.1943- орденом Кутузова 2-й степени. Этот орден, следующий по значимости после ордена Суворова, имел более «оборонительный» и «штабной» характер. И ещё медалью «За оборону Сталинграда».

Именем 13-й дивизии названа справа от Музея – панорамы улица, ведущая к Волге. Рядом с ней – коротенькая улица Родимцева. И выходят они на продолжительную набережную Чуйкова, где между улицей Родимцева и башней Т-34 на постаменте, стоит памятник  В.И.Чуйкову.


*    В первой половине августа, дивизию, находящуюся с конца июля на комплектовании в районе Камышина в ведении Сталинградского военного округа, отправили пешком до станции Палласовка, что километров в семидесяти от Камышина, и оттуда - в Астрахань. А 2 сентября, её, перевели в распоряжение ПриВО и направили в район дислокации Энгельс - Красный Яр (к Саратову на север). 5 сентября опять вернули на правый берег в район Камышина. 9 сентября ввели в состав Сталинградского фронта, и в ночь с 10-го на 11-е снова переправили на восточный берег и направили к Сталинграду – умученную, недокомплектованную, со средним командирским составом без боевого опыта, невооружённую, плохо обученную. Учили «при почти полном отсутствии материального обеспечения». Из воспоминаний комиссара 102-го отдельного пулемётного батальона Коцаренко В.К.: «Нам чудом удалось получить на весь батальон шесть пулемётов, четыре противотанковых ружья, десятка полтора винтовок и несколько автоматов».


Рецензии
очень насыщенный профессиональной терминологией и мельчайшими подробностями текст, но я читал, не пропуская ни строчки,
потом подумал, отчего это?
во-первых, хочется знать правду, и у Вас она из всех источников собрана и детально изложена,
и второе - добраться до конца, ГДЕ МЫ ПОБЕДИЛИ

Спасибо

Михаил Гольдентул   29.03.2019 21:18     Заявить о нарушении
Я тоже скрупулёзно ищу правду о жизни и - здесь в кусочках огромного по событиям, накалу, диапазону от маленького гражданина до талантливого командира, от гражданина до вождя, на огромных территориях СССР и зарубежья в политике и экономике, и именно в войне увидишь все оттенки человеческого общества, и она до сих пор в наших головах и сердцах: ближайшие: гражданская и отечественная, ну а там всё ради победы, и те что на наших глазах.

Спасибо Вам за внимание, интерес и отклик!

Александр Сергеевич Трофимов   30.03.2019 08:13   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.