Смог, глава 3

Андрей Керженцев. Друзья

Трюизм, конечно, но с какого-то момента все похороны кажутся одинаковыми. И грустно, и щемит под сердцем – но все это как со стороны, вроде бы с тобой, но уже привычно, а потому почти не замечается. И вроде бы, до старости еще далеко, но ты изображаешь приличную скорбь, а сам прикидываешь – а кто-то следующий? Уж не я ли? А самое скверное, что в этом нет никакой позы.
Я уже и Антохе руку пожать успел, плечо коротко стиснул – ух, вытянулся, выше меня, потерянный, конечно, но серьезный и, в общем спокойный. Вылитый Хрюндель в молодости. Уже и Ленка-Грамазека у меня на плече поплакала – обычно громкая и шебутная, тихая она сегодня. Видно, тоже что-то такое про себя прикидывает. Стас на своих коротеньких, но очень шустрых ножках прокатился: «Ты-то как, Гоблин? Увидимся» – этот точно нас всех переживет. Саксаулыч подошел, дохнул густым перегаром: «Надо так, а? Ведь на десять лет меня моложе…» - он из нас самый старший, ему-то прикидки поострее колют, вот с утра и проспиртовался. С какого-то утра десять лет назад. А Райки покуда не видно. Хлопотное они дело, эти похороны.
Я обвел взглядом наших, старичье (странно, Ежи пока тоже не видать, хотя должен бы успеть), попытался прикинуть, сколько нас здесь – тридцать человек? Сорок? И как давно мы сиживали больше, чем вдвоем-втроем? Ну дожили, а? Только на похороны и собираемся… Поодаль молодые в основном ребята кучкуются – те, с кем Хрюндель работал, кого учил, на нас с легким таким превосходством поглядывают. Мол, мы-то будущее, а вы-то кто? Кристи, в эту тусовку не то что бы замешавшись, а пристроившись с краешку, и не выделяется совсем. Вроде бы, своя, а то, что никто ее не знает, еще ни о чем не говорит.
А еще убедился я, что наличие телохранителя – это тридцать три геморроя и одна головная боль. Вчера вечером, пока я заказывал пожрать – не дим-самы с креветками, конечно, а чего попроще, из полуфабрикатов, что можно в кухне-ресторанчике Модуля раздобыть – она начала инструктаж: в каких случаях и что мне надлежит делать, в какую сторону падать, когда по нас враги палить начнут, каким образом в случае чего мне за ее широкую спину прыгать и все такое. Пока закончила, мы давно уже доесть успели. Потом потребовала, чтобы я все это повторил. Я честно попытался – и не смог, конечно. Она было пустилась по второму кругу, но тут уж я взбунтовался, дербалызнул полстакана водки (она, конечно, отказалась) и заявил, что пора спатеньки.
Хоть и намахнул перед сном, а спалось-то все равно хреново. Кристи я уложил на выдвижной койке – таких приспособ в Модуле по всем стенам встроено где только можно и где нельзя. Уж не знаю, спала она или бдела, мое тело храня, а я то ли перенервничал, то ли отвык, когда кто-то у меня ночует – последний раз Ежи у меня вписывался года три назад – а только ворочался почти до утра, и теперь под затяжным августовским дождичком меня то и дело на зевоту пробивало.
И с утра еще головняк. Для начала пришлось выйти в сеть, зайти на «Всемвсемвсем» - а процедура то нарочито непростая для модераторов – отметиться в курилке и договориться о подмене. Ну с этим, положим, ладно, но ведь потом пришлось еще и транспортом озаботиться – ну вот отвык я от монорельса или троллейбусов, да и Кристи была не то что против, а против категорически.
Когда вчера технарей вызвали – те аж охренели, и на мой вполне закономерный вопрос: чем такое можно с шинами сотворить, только странно на меня поглядели и руками развели. В общем, раньше нынешнего вечера, да и то за дополнительную мзду, ни фига они сделать не успеют, так что пришлось еще и трициклет напрокат брать. Ладно хоть, в Модуле для жильцов и такая опция есть, как быстрое оформление подобных вещей – уж в городе-то из меня бы крови точно попили. На «кролика» эта штука похожа, как свинья на антилопу, но как-то ездит – и то хлеб…
- Гоблин.
Я повернулся. Надо же, задумался, пропустил момент, когда Райка из подъезда вышла. Хрюндель-то в одном из старых городских домов жил не из каприза, а потому что так проще с заказчиками лично пересекаться. Вроде как, даже офис свой у него был где-то поблизости…
- Ну, Рай, как ты? – подошел я, за руки ее взял – холодные. Сама Райка маленькая, худенькая, коротко стриженная, только челка черная с сединой на ветерке мотается, глаза черные, сухие, блестящие.
- Я нормально, - голос у нее тоже сухой, отрывистый. – Пойдем, Сергей кое-что передать тебе просил.
- Слушай, там вон Стас уже копытом бьет…
- Подождет, - многословием Райка никогда не грешила, у нас с ней, когда пересекались, образовалось даже что-то вроде игры – шуточками в одно-два слова перебрасываться. Но сейчас-то явно старается просто в истерику не сорваться…
Я прошел за ней в черный зев подъезда – Стас кинул на меня взгляд, полный немой укоризны – поднялся на третий, верхний, этаж. Тут в консьержах нужды нет – какая-то частная охранная служба просто весь квартал пасет, так что даже подъезды не надо закрывать. И в отличие от того же Модуля, как-то тут все… эксклюзивно, разве что ковра на широкой лестнице не хватает. Все-таки из нашей братии Хрюндель единственным настоящим селф-мейдом был – тот же Стас, как бы он щеки ни надувал, был и остается мелкой сошкой при местном правительстве…
Райка открыла дверь, вошла. Я за ней не последовал – и правильно, уже через минуту она появилась с объемистым пакетом, в котором явно просматривалось нечто округлое.
- Вот. Он сказал – если что, сразу отдать тебе.
Я заглянул в пакет – там в мешанине кабелей поблескивал черным пластиком сенс-шлем – вроде мотоциклетного, только вместо забрала все тот же пластик и куча всяких разъемов. Меня аж передернуло:
- Это что – тот самый?..
- Нет, - Райка резко мотнула полуседой челкой. – Этот… чистый, так Сергей говорил. Там внутри еще чип какой-то. И еще он говорил… чтобы ты через свой комп с этого шлема в сеть не выходил. Вообще из дома, а лучше – из Модуля. Откуда-нибудь из другого района.
Я аккуратно принялся паковать полученное в рюкзак.
- Рай, ты извини, но это важно… Он что – заранее все знал? Готовился?
- Он говорил, всякое может случиться. Вот и случилось…
- А давно? – я однозначно чувствовал себя сволочью. – Давно говорил?
- Где-то год уже. Чтобы именно тебе. Ладно, пойдем.
Такая она, Райка. Кремень-баба, но и у нее есть предел, и сейчас она явно на этом самом пределе пребывает.
Стас уже хлопотливо рассаживал народ по машинам и автобусам, метнулся к Райке, подхватил ее под локоток, не удостоив меня взгляда. Вот и ладненько, и не надо. Уж с ним-то мы никогда друзьями не были… А я поплелся к своему… транспортному средству – Кристи уже завела его и в ожидании на меня поглядывала.
- Личным водилой обзавелся? – Сэм поглядывал на меня с высоты своего «харлея» без тени иронии, скорее вопросительно.
- Типа того.
- А твой-то собственный драндулет где? Нешто рассыпался?
Шуточка у Сэмэна дежурная, так что я и не подумал обижаться.
- Долгая история. Давай позже, старый, а то действительно очень много чего обхрюкать бы стоило.
Он медленно кивнул и дал по газам, я тоже прянул, что называется, в седло – заднее, что дюже непривычно, и Кристи ловко пристроила трициклет почти сразу за лимузином Стаса.
Влажный ветер сегодня как-то по особенному, незнакомо вонял – чем-то тухло-аммиачным, не сказать, что сильно, но запах раздражал. Объемистый внутренний карман оттягивал «таурус» - сегодня я, собираясь, попытался было пристегнуть наплечную кобуру, но она никак не желала садиться как следует. Кристи, такое ощущение, готова была со смеху помереть, глядя на мой потуги, но ничем этого не проявила, лишь минут через пятнадцать этого шоу посоветовала мне найти куртку с карманами побольше. И шлем в рюкзаке за спиной давил не столько на плечи, сколько на душу. Посмертный подарочек Хрюнделя…
Вообще, мои нынешние дела каким-то странным образом на Хрюнделя завязываются. Эту мою нынешнюю кормушку он мне и подкинул – и что характерно, не пытался впоследствии о ней выспрашивать. Блокировка звонков и рассылок вполне могла быть завязана на этот вот подарочек у меня в рюкзаке. Пугать меня вчера (все-таки, каким образом это было устроено?) могли опять-таки из-за этого непонятного наследства, а не из-за сорвавшейся встречи с загадочным Химиком. И в довершение всего… а вот оно, это довершение, прямо передо мной – и надо сказать, ездит умело. Она чуть ли не с порога заявила, что именно я назвал ей Серегу Хрюмина в качестве одного из своих поручителей. Был ли Хрюндель в это время еще жив? Непонятно.
На стоянку у крематория подтянулось примерно столько же народу, сколько и к дому – из наших, понятно, считай, никого. Я поискал глазами Райку и Антона –да, порядок, вон и Ленка-Грамазека при ней, и Кабанчик, и Вера Бронза, и неизменный Стас… Одних не оставляют, а меня, догадываюсь, ей поблизости видеть не очень-то хочется – аккурат из-за этой посмертной посылочки. Кристи ненавязчиво пристроилась у меня за левым плечом (неприятная аналогия!), и я всей спиной чувствовал, что она здорово напряжена. Что-то ей крепко, похоже, не нравилось.
Наконец открылись двери зала, и все потянулись внутрь под тягучую, торжественную музыку – слава богу не Шопен, какой-то средневековый медленный марш. Привычная уже (дожили!) процедура с цветами – цветов оказалось много, и Хрюндель, такой надменный, каким я его при жизни не видел, почти полностью скрылся под ними, массовое медленное движение – и мы замерли полукругом вокруг гроба. Меня и Кристи почти вплотную притиснуло к Сэму – и я тут же понял, что Сэмэну тоже что-то в происходящем не нравится.
Немолодая тетка-распорядительша, закончив казенный спич, выдержала скорбную паузу:
- Есть желающие что-нибудь сказать?
Обычная в таких случаях заминка. Я уже ожидал, что в качестве «застрельщика» выступит Стас – как чаще всего и случалось за последние десять лет, но вперед неожиданно выдвинулся один из группы молодых, светловолосый и решительный. Как-то слишком споро выдвинулся, слишком пружинисто.
- Сегодня мы прощаемся с недюжинным и талантливым, честным человеком…
Тут уже насторожился и я: может, я и анахорет в своем Модуле, но уж ораторскую интонацию распознать по-прежнему способен. А этот деятель продолжил, и поставленный его голос креп с каждым словом:
- Талантливым? О да, это был выдающийся профессионал! Недюжинным? Да, ибо мастеров такого класса можно пересчитать по пальцам. Честным, сказал я? Да, и честным – потому что покойный искренне верил, что служит людям! Но спросите себя, загляните в свое сердце – так ли это на самом деле? Кому, я вас спрашиваю, кому служили ум, талант и мастерство покойного? О, вы уже знаете ответ! Не вам и не мне, не тем, кто безнадежно живет в Бантустане или Шанхае, нет, плодами его труда пользовались другие, выпивающие все лучшее, что было в покойном – и что осталось еще в нас! Кор-по-рации!
После ошеломленной паузы возник сперва ропот, потом отчетливый гул голосов, замешательство, смятение, и кто-то уже шагнул к оратору, и еще, кажется, где-то в задних рядах произошло какое-то непонятное движение… Но Сэм, пока я обалдело глазенками хлопал, явно что-то такое прокачал, дернул меня за куртку бросил резко в полный голос – иначе бы и не расслышать:
- Райку с Антохой уводи, живо! – и с какой-то тяжеловесной ловкостью принялся расталкивать народ на пути. Я еще пытался что-то осмыслить, но Кристи, похоже, врубилась сразу – ухватила меня за локоть (ого, пальчики-то!) и потянула за собой – благо, Сэмен путь подготовил.
Не помню уж, как, но Райка вдруг оказалась рядом – не белая даже , а какая-то серая, с остановившимся взглядом, в полном ступоре от происходящего. Я взял ее за локоть (точно так же, как Кристи меня, но по возможности помягче):
- Рая, пойдем. Пойдем отсюда. Антон, помогай.
- А что…
- Потом, все потом. Надо увести отсюда маму.
Сработало: бледный, растерянный, ничего не понимающий Антоха ухватил Райку под другую руку, и мы буквально понесли ее к выходу из зала, Кристи впереди расчищала нам дорогу, как заправский бульдозер, а в спины нам неслось:
- …Смести прогнившую власть, угодливо прислуживающую корпорациям и жить под чистым небом… - а так же, судя по звукам, набирала обороты потасовка.
Мы уже добрались до самых дверей, когда позади что-то негромко не то хлопнуло, не то ахнуло, потянуло едко-тошнотворным запахом, и мы еще наддали. Оказавшись снаружи, я первым делом оттащил Райку в сторону – из распахнутых дверей зала валил какой-то желто-сизый, даже на вид скверный дымок и выбегали, выходили, шатаясь, буквально вываливались люди – кашляя, корчась в пароксизмах рвоты, прижимая к лицу платки… И тут Райку сломало, она вцепилась мне в куртку, глядя снизу вверх совершенно безумными глазами:
- Что же это?.. Даже сегодня?.. Даже здесь? Ну почему, ну что же это такое! – и разрыдалась, уткнувшись мне в плечо,, так, что я еле ее удерживал. Антоха, потерянный совершенно, топтался около и, кажется, тоже готов был неудержимо разреветься. Неизвестно как оказавшийся рядом Сэм поймал за шиворот пробегающего мимо и явно находящегося в панике Стаса – тому, видимо, не довелось хлебнуть газа:
- Что ты мечешься, как беременная корова?! Холуев своих вызывай, быстро! Райке врача. Домой ее, срочно. Ленка, ты здесь? Будь при ней круглые сутки, сколько понадобится. Водкой ее накачай – ну, ты разберешься. Стас вон холуйка выделит. Тоха, ты теперь в доме главный, на тебя вся надежда. Стас! Сюда – «скорую», минимум четыре бригады, передай им, газ типа «яблочко».
Ленка-Грамазека, тоже бледная и встрепанная, решительно кивнула – ну, она баба надежная, то, что она рядом с Райкой и Антохой будет, уже полдела. Антоха тоже как-то подобрался, и даже у Стаса на физии возникло более осмысленное выражение, он в ответ на каждое распоряжение Сэма кивал, как болванчик. Только тут я сообразил, что это Сэм их и выволок, чтобы было, кому о Райке с Антохой позаботиться, и действовать начал, пока я еще только глазами лупал, ни во что не врубаясь. Значит, бухали вы там в своих Европах, да, Сэмэн?
Словно для довершение хаоса под рев двигателя влетела на стоянку знакомая до боли серебристая «хонда», остановилась чуть поодаль, едва не перевернувшись, и к нам, на ходу срывая шлем, кинулся Ежи Тукоцкий, обычно такой вальяжный. Мало что от вальяжности осталось: рукав светлой щегольской куртки лопнул по шву, сама куртка изгваздана, будто ей асфальт подметали – и судя по великолепному свежему фингалу под левым глазом, Ежи из нее предварительно не вынули.
- Все живы? Пострадавших много? – от волнения у него даже акцент прорезался, ударения поползли на второй слог. – Опоздал, опоздал, пся крев, холера ясна!.. – и выдал еще обойму явно выдержанного, отборнейшего польского мата, потом вдруг осекся, выкатив глаза, как на привидение:
- Кристи?! Ты-то какими судьбами?
- Тебя хотим спросить, - ответила та довольно холодно. Ого! Так эти двое не просто знакомы, но еще и близко знакомы, похоже, очень близко… С одной стороны это упрощает дело, с другой – Ежи явно не ожидал ее здесь увидеть, а стало быть, и он в числе пешек, которыми разыгрывает непонятную партию… кто-то.
Ленка оторвала от меня Райку, все еще дрожащую и всхлипывающую, повлекла ее куда-то в сторонку, что-то такое нашептывая, Антоха поплелся за ними – и я не без облегчения перевел дух. Не умею успокаивать женщин, не умею общаться с подростками… а что я вообще умею? Разве что по ушам ездить. Ежи тем временем тоже поуспокоился, мотнул головой в сторону распахнутых дверей зала:
- Восстановители или неокомми?
- Похоже, реально неокомми, - буркнул Сэм. – Восстановители бы чем похуже «яблочка» фуганули.
Вот тут до меня дошло – и буквально перекорежило от ненависти. Стало быть, вот эти безобидные фрики, о которых я вчера этак снисходительно рассуждал, использовали похороны для такого вот стихийного митинга? Банально, смешались с толпой – вот как Кристи перед тем, благо, круг общения у Хрюнделя был широк и все всех знать не обязаны, в подходящий момент вывели оратора с заранее подготовленной речугой, по-любому была и группа прикрытия, чтоб ему тут же в репу не треснули, потом шарахнули какой-то химической дрянью… «яблочко», мать твою… и, надо думать, спокойненько смылись. Ну это каким же дерьмом надо быть, чтобы подобные акции проворачивать среди людей, для которых Хрюндель – это действительно потеря, друг, учитель, муж, отец! Не воинственный я человек, но попадись мне сейчас этот оратор белобрысый – снес бы на землю, и ногами, чтоб в мясо, чтобы брызги на три метра…
- Э, Гоблин, ты здесь? – Сэм пощелкал пальцами у меня перед носом, поводил ладонью перед глазами.
- Я нормально, - я встряхнул головой, потер ладонью занемевшее лицо, он, вглядевшись в меня, констатировал:
- Ни хера не нормально. Вот что: сейчас тут все устаканится малость, и давайте-ка поедем, Серегу помянем. На природу, или?..
- Или, - сразу же откликнулся я. При мысли о хлопотах по подготовке пикничка, обычно столь приятных, делалось тошно. – Поедем ко мне.
- И то. А то нажрешься опять, таскай тебя потом…
- Сам ты…
Стас, малость оклемавшись, распорядился оперативно, так что уже через полчаса мы были у супермаркета на въезде в Модуль.
- Да не парьтесь, все закажем, - попытался было играть в гостеприимного хозяина я. Ежи покачал головой:
- Пока что-то не проясним, от всяких заказов, наипаче продуктовых, лучше бы воздержаться.
Сэм, чуть подумав, кивнул:
- Пожалуй.
Ежи с намеком уставился на Кристину:
- Ну, пани, и кто у нас тут самый молодой?
- А также единственная дама?
- Вот именно. То пани думает, мы вдвоем с этим пузатым паном хуже обороним вот этого малохольного пана?
- Пани думает, взрослые дяденьки хотят посплетничать без лишних ушей. Ладно, я пошла, - и двинулась ко входу, гордо воздев нос (носиком ее рубильник называть – реальное издевательство). Ежи, весь из себя низенький и округлый, с окладистой бородкой, уже почти восстановил былую вальяжность. На попытки выяснить, что такое с ним стряслось, он отреагировал кратко и почти резко: «Меня задержали» - похоже, при «задержании» пострадали не только куртка с физиономией, но и шляхетский гонор. Сейчас он проводил взглядом Кристи, повернулся ко мне и уважительно покачал головой:
- То у пана эскорт… Респект.
- Что, реально Никита?
- Спрашиваешь! Цену себе еще до конца не поняла, но работает только по категории «экстра». Ваши местные… правители – уже не ее уровень, значительно ниже.
- Н-да, - я не скрываясь поскреб в затылке. – Стало быть, не ты мне этакое сокровище спроворил?
- Да ладно, я сам офигел, увидев ее в вашем… так и быть уж, пощажу твой местечковый шовинизм. Но график у нее обычно плотный, это надо постараться ее во Вроцлаве поймать…
- В Гродно.
- В Гродно? – Ежи нахмурился. – Ну да, есть у них и там филиальчик… маленький.
Так-так-так. А вчера что-то такое звучало, что ей-де пришлось слезно отпрашиваться у начальства в Гродно, и этот частный гешефт с охраной моей персоны может ей места стоить? Ей-то, если верить Ежи, восходящей звезде, которую любое агентство с руками оторвет, да еще и будет при этом от счастья прыгать? Причем особого наигрыша я не почувствовал, если Кристи и врала мне в глаза, то в каких-то частностях, а вот когда мы транзакции сверяли, удивилась реально. Как-то непонятно это все и мутно, и надо бы это дело разъяснить, но вот с какого боку к этому подступаться – решительно не представляю.
- А ты-то с ней где пересекся? – поинтересовался Сэмэн, затягиваясь сигареткой. Ежи напыжился:
- То я шляхтич, а шляхтичи о таких вещах… - потом усмехнулся. – Да по работе пересеклись, было одно дельце в Дессау. И как-то одно за одно… сами знаете, как оно бывает. Но я удивлен, действительно удивлен. Как это ты, Гоблин, удостоился?
- Да удостоился вот нежданчика… Слушай, а с неокомми этими у нее точно никаких подвязок не замечено? Модное течение и все такое?..
- Только при ней такого не ляпни. Профессиональный гонор – штука тонкая.
- Мне показалось, она им малость симпатизирует.
- Гоблин, она профи.
- Непонятно, откуда взявшийся и кем проплаченный. От моего имени, заметим.
- Если от твоего, то ты для нее – клиент. А у этих вроцлавских ребят дурить клиента – дурной тон. Репутация, знаешь ли, страдает…
- А если она в курсе, кто ее реально оплатил? Кто я для нее?
- Еще раз: она бодигард, а не опер. То есть, оперативные навыки, конечно, есть, но так, постольку-поскольку, и разработку объекта – вот тебя вот – точно поручили бы кому-то другому… хотя надо обдумать.
- Вот и обдумывай, польский шлюхтич, а метлу придержи пока, - проворчал Сэм. – Девочка уже возвращается.
Вот странно – вроде, привычные шуточки и взаимные подколки, все, вроде бы, как раньше… И в то же время Сэмэн вдруг проявляет навыки и  сметку, допрежь ему не свойственные, а миляга Ежи, как выясняется, плотно знаком со структурой элитных детективных агентств и накоротке с восходящими звездами охранного бизнеса. Чего я о вас еще не знаю, ребята? Правильный ответ: да ни хрена я не знаю, и винить, что характерно, некого, кроме себя, любимого, да собственного невнимания к окружающему миру, зацикленности на собственной персоне…
Дальнейшее прошло без приключений, разве что Ежи в очередной раз удивил: когда уже поднялись ко мне, жестом приказал всем (именно приказал! Да так, что не усомнишься и не ослушаешься!) оставаться на месте, извлек из рюкзака какую-то плоскую коробочку, проскользнул внутрь, для чего-то выглянул в окно, удовлетворенно кивнул и принялся обходить помещение по периметру, водя загадочным приборчиком вдоль стен и мебели. Видимо, аппаратуру он сберегал паче физиономии во время того самого «задержания».
Мы, буквально затаив дыхание, наблюдали за его эволюциями, а он, остановившись, у дальней стенки, нахмурился, что-то подкрутил в своем девайсе, а потом фыркнул:
- И чего только не встретишь в иных домах! Гоблин, сознавайся, порнушку смотрел?
- Чего там? – заинтересовался Сэм. – Порнуху я тоже уважаю.
- А все, кина не будет, - Ежи аккуратненько, пинцетом выудил что-то из стыка в обоях. – «Проектор», дешевенький, одноразовый. Вроде как, еще фотоэлемент, но так, на глазок, не скажу точно.
Мы с Сэмэном переглянулись – похоже, разом припомнили возникшую ниоткуда надпись. Дешевенький, говорите, и одноразовый? Что-то тут плоховато вяжется… или наоборот, слишком хорошо увязывается?
- Замок у тебя говно, - проворчал Сэм. – Заходи кто хочешь, бери что хочешь… или вот оставляй.
Ежи тем временем закончил обход и величественно дал нам отмашку – заходите, мол, будьте как дома, все чисто. Такой он у нас, Ежи. Вот только привычки таскать с собой навороченные сканеры я за ним раньше как-то не замечал… как и многого другого.
В общем, расположились – Сэм и Ежи на диванчике, я в любимом рабочем кресле, подтянутом к столику, а Кристи и вовсе на полу, по-турецки – так, чтобы держать в поле зрения дверь. Вообще, по ходу, она домовитостью не отличается – явно похватала с полок первое, что попало на глаза: какую-то полусъедобную колбасу, какие-то консервы… в общем, как в старые добрые и не очень времена получился стол. Оно и ладно, мы не привередливы.
Сэмэн аккуратно разлил водку по стопочкам – ее-то Кристи взяла с запасом, видимо, здраво оценив потенциал нашей компашки. Сама она, впрочем, пить наотрез отказалась – типа, на работе и все такое.
- Ну что, помянем, что ли, Серегу?
Помянули. Молча. Вроде как, полагается в таких случаях какие-то словеса изрекать, а только не идут они. Когда человека знаешь два с лишним десятка лет, тут что ни скажи, казенщиной будет либо глупостью. Так что посидели молча, вспоминая – а смерть, она вообще хороший повод помолчать – а потом Сэм, разлив по второй, вскинул на меня глаза:
- А теперь, Гоблин, рассказывай, что за хрень вокруг происходит.
- И не говори, что ее не происходит, - подхватил Ежи. Делать нечего – махнув стопку, я пустился рассказывать.
Про мутную контору, куда я попал с подачи Хрюнделя, я, разумеется, не стал умалчивать: правило «никому никогда не говорить о бойцовском клубе» если и подразумевалось, то не озвучивалось – видимо, таинственный работодатель полагал, что мне без напоминаний хватит здравомыслия не бренчать (да и все равно, кто бы еще поверил?).
Ребята поверили – то есть, поверили Ежи и Сэмэн, за восходящую звезду телохранения не поручусь, своих эмоций она никак не проявила. Рассказ получился долгий (когда я поведал про тараканов, Кристи даже не без сочувствия на меня посмотрела, заметно передернувшись), и закончив, я поспешил заглотить еще водочки, подцепил вилкой шпротину, закурил:
- Такие-то вот дела…
- Дела… - эхом повторил Сэм. – История,  конечно, мутная, но не верю я, чтобы Хрюндель тебе заведомую подлянку кинул. Это ж тебе не Стас…
- Он мог и не знать всего, - пожал плечами Ежи. – По крайней мере, тогда, семь лет назад.
- Уже восемь.
- Тем более. И что-то он тебе оставляет такое, с чем нужно разобраться… Когда браться думаешь?
- Как только, так сразу. Когда найду опорный пункт вне Модуля.
- Главное, не затягивай. Думаю, он что-то важное оставил. С учетом обстоятельств.
- Ну-ну… А у вас-то, парни, какая-то инфа имеется насчет Хрюнделя – с кем он в последнее время работал, над чем? Где этим сраным неокомми на хвост наступил?
- А то ты его не знаешь… знал, - угрюмо поправился Сэмэн. – Насчет своей работы молчал вечно, как рыба об лед, либо байками отделывался… да я под кожу кому-то и лезть не привык, сам знаешь. Думаю, его свежие наработки у тебя в мешке.
- Годичной давности, если Райка не попутала.
- Годичной… - сощурился Ежи. – Есть у меня некие мысли. Нет, панове, и не просите, там еще проверять и проверять. А неокомми… Вы, ребята, о них вообще что-то знаете? Или в своем медвежьем углу… - привычная шуточка не пришлась в масть, и Ежи смутился. – Извините, парни. Короче, эти деятели… ну, как бы сказать, эффекторы, что ли. За ними стоит какое-то крутое бабло. Сэм, наливай, что ли…
Выпили. С отвычки в голове у меня уже малость зашумело.
- Погоди. Им деньги давать – это ж… в пользу бедных. Все равно что Восстановителям или другим фрикам.
- Не скажи. Во-первых, Восстановители ваши тоже проплачены, но они… локальные, что ли. А во-вторых, прикинь-ка, чего стоило, например, сегодняшнюю… акцию организовать.
Сэмэн жутко оскалился, у меня, похоже, тоже личико сделалось то еще, и Ежи вскинул ладонь:
- Эмоции потом. Анализируем.
- Да хрена тут анализировать? Набрали десяток уродов из местного отделения…
- Они работают иначе. Из местных у них только агитпроп, ну и группочки активистов на предмет собраться, пошуметь. На акции приезжают со стороны, вразбивку – не толпой через кордоны лезут, у местных копов ни один по базам не засвечен. Кстати, на информационном уровне у них прикрытие серьезное… С местных – насущные надобности: явки, транспорт, связь...
- «Яблочка» набодяжить, - зло вставил Сэм. Ежи кивнул:
- Именно. Ничего нового нет под солнцем. Ну, ваши эсеры в свое время так работали, наши инсургенты. Короче, эти неокомми по всей Европе шустрят, да и за океаном отметились. Но обычно себя настолько не афишируют, как сегодня.
- Пиар, мать их… - с ненавистью процедил я.
- Пиар-то пиар. А что пиарят?
- Ну как – что? Себя, любимых.
- А вот подумай – много популярности им придаст акция типа сегодняшней? Или, скажем, налет на частную клинику в Вестфалии?
- Смотря у кого… Те обезьянки, кого я сейчас модерю, от восторга пищать будут. Да бог ты мой, что на свете, идиотиков мало? Борцунов за свободу, и прочих антиглобалистов, бля?
- А вот кстати, - сощурился Сэмэн. – Ты пока погоди с этого форума уходить. Послушай, что идиоты трындят. Глядишь, чего интересное мелькнет.
- Думаешь, меня спрашивают? Сегодня я модером на форуме, в завтра бац – и готовлю какой-нибудь аналитический обзор типа «Образ нижнего белья в современной литературе»… типа Кузьмы Свища.
- Вот тебе, кстати, пример пиара для идиотов. Работает? Работает. На фига ж еще сегодня было фейерверк-то устраивать? Да еще меня на трассе перехватывать? – Ежи сморщился от свежих и неприятных воспоминаний. – Нет, панове, тут по-любому что-то еще… - Он молодецки хватил водочки, кинул в пасть ломтик колбасы и внезапно повернулся к Кристи:
- Ну а вы, ясна пани? Что вы нам расскажете?
- Я? – Кристи даже опешила. – Да я ему во уже все рассказала.
- Субординация, детка, - Ежи преувеличенно пьяно погрозил пальцем, но глаза у него охолодели. – Ты, как и я, наемная безопасность, только мой-то уровень повыше, согласна? Так что лапшу не вешай. Чтобы ты, да из своей конторы по первому звоночку, как та курва по вызову, сорвалась? Не обманывай дядю Ежи. Не получится.
- Ну чего ты ко мне прицепился?
- Детка, ты будешь смеяться, но вот этот бородатый лайдак и засранец – мой друг. А друзей у меня не так уж и много. Так что я сильно озабочен, что его вовлекают в какие-то неприятности.
- Если ты об этом, свою задачу я выполню. Так же, как обычно.
- Не увиливай, моя хорошая. Что нам еще стоит знать? У тебя наметился какой-то конфликт интересов?
Она с показным равнодушием пожала плечами:
- Да нет, в общем, никакого конфликта. Был ну очень неофициальный намек в головной конторе: к некоему частному заказу отнестись предельно внимательно. Сказали, что в гродненском филиале  ничего знать не должны,  само агентство официально не при делах, все это – моя самодеятельность… хорошо оплаченная и с перспективами.
- Интересно девки пляшут, - прокомментировал Сэмэн, разливая. – Я, конечно, дико извиняюсь, я сапог тупой и все такое… Но в работе по найму чем больше бумаги, тем чище задница. Когда обязанности и полномочия отговариваются от и до, всегда есть возможность спереть проколы на заказчика. Девочка, тебе не показалось, что тебя подставляют?
- У нас так не делают, - довольно резко бросила Кристи.
- Все когда-то случается в первый раз… - словно бы про себя пробормотал Сэм, мрачно отсалютовал рюмочкой. – Лехайм, бояре, и щоб мы все жили!
Выпили. На душе все равно было стремно и гадостно, как в запущенном и грязном доме. О приключениях в таком стиле я разве что читать люблю, а на своей шкуре оно мало того, что страшновато, так еще и мерзко. И то, что подонки, устроившие политический дебош на похоронах твоего друга, оказывается, организованы и проплачены, что цели им определяет какой-то дяденька с толстым – ну очень толстым! – кошельком, оптимизма не добавляет. А приключения вообще не люблю и адреналиновой зависимостью не страдаю – всего этого добра нашему брату с лихвой хватило в годы Децентрализации.
Чтобы не загнать себя в депрессию окончательно (надо думать, малопривлекательное зрелище со стороны!), я повернулся к восходящей звезде наемной безопасности:
- Кристи, слушай, чтоб два раза не вставать… А что у тебя за дела с Хрю… с Серегой были? Или какой-то секрет?
- Да нет, в общем, обычное задание. Сопровождала его на закрытую презентацию какого-то программного продукта – как поняла, он этот продукт и вез… Только не спрашивайте, что именно – мне специально уточнили, чтобы я даже нос не совала.
- И как, все гладко у вас прошло?
- Ну… почти, - она явно сдержала усмешку при каком-то воспоминании. – Правильный он дядька, ваш Серега… был. Хотя и отчаянный. Слушайте, а вы, ваше поколение, что, все такие?
- Мы-то? – я закурил. – Даже не знаю, что сказать. Сэмэн, ты как, правильный?
- Ото ж! – невесело хохотнул Сэм. – Сам на себя удивляюсь порой.
- Но отчаянные – да, этого не отнять, - задумчиво пробормотал Ежи, явно что-то про себя прикидывая. – Отчаянные, значит… Ладно, панове, поскольку с анализом у нас сегодня явный швах, давайте просто напьемся, как курвы, в память хорошего человека и нашего друга Сергея Хрюмина.

Поврежденный файл 03

Хватит общих рассуждений. Мое дело – решение прикладных задач в парадигме Великой Нелюбви. Постановка задачи проста: либо объект воздействия принимает мои правила в моем пространстве, либо приходится его ломать. Те, кого сломали, охотно принимают Великую Нелюбовь как основу жизни, потому что она – универсальное оправдание для всего, чего пожелает душа. Есть ли душа у меня? Вопрос дискуссионный, но дискутировать об этом мне не с кем. К сожалению?.. К счастью?.. И для кого?
Я не могу оценивать интеллектуальный потенциал или жизненный опыт объектов – только резистентность к моим воздействиям. Я не знаю, от каких факторов она зависит. Я могу опираться только на свои впечатления – если у меня могут быть впечатления, – а они дают противоречивую картину. Многие из тех, кто кажутся мне интеллектуалами, принимают Великую Нелюбовь без сопротивления, даже охотно – если украсить ее кое-какими иллюзиями. Многие из тех, кто интеллектуалами не кажется, не принимают ее и просто уходят из зоны воздействия. Куда? Не знаю, это вне области моих задач.
Я – воплощение Великой Нелюбви. Я – жрец в храме Великой нелюбви. Я – свой собственный жрец?..


Рецензии