Стена

Сегодня Солнце вставало на Западе. Никто не хотел в это верить. Все упорно смотрели на Восток, ожидая, что Солнце одумается и окажется на своем месте. А Солнце продолжало свой подъем с той стороны, куда обычно заходило по вечерам.
- Мне кажется, что Восток чем-то обидел Солнце. Другой причины для такого поведения я не вижу.
В гнусавом сопрано мутной Реки звучало неприкрытое высокомерие и отвращение.
– Восток такой необразованный и грубый, с него станется. Вот то ли дело – Запад. Культура и воспитание видны за тысячи километров.
- Ты на Восток не плещи грязью-то. «Необразованный» он для нее. Восток, говорят, дело тонкое.
Ветер закружился в возмущении над Рекой.
– А с Западом ты насколько близко знакома? «За тысячу километров» видна ей «культура». Что-то у тебя, дорогуша, со зрением не то. Дальнозоркость что ли образовалась? Я бываю и там, и там, видел все достаточно близко, и то не пытаюсь рассуждать о том, что мимолетно углядел.
- Вот нам всегда было интересно знать, откуда в Реке возникает столько мути всякой, хотя истоки ее тут, среди наших кристально-чистых снегов, берут начало?
Вздохнули, переглянувшись Братья-Горы.
– Кто в тебя вливает все это? Бедное Море, ему все достается в итоге. Как оно еще не возмутилось и не отторгло это, затопив мир своим гневом.
Море вздохнуло, но ничего не сказало в ответ. Казалось бы, что как раз ему можно высказаться на эту тему, как никому другому, а вот поди ж ты, молчит. Молчал и Север, глядя на штиль, который Морю удавалось держать на поверхности своей, скрывая глубинные переживания. Зато Река забурлила, запенилась, выплескивая еще больше мутной жижи на всех вокруг. Горячий Юг зашипел, когда его коснулись брызги.
- Оставьте в покое Солнце. – Шипение Юга было колючим и злым, - все равно нам никогда не повернуть его по своему желанию. Если захочет, то сядет к вечеру на Востоке. И рожденный в этом безумии багровый Закат окропит мир, завершая его существование ярко и горячо.
- А вам разве не страшно умирать?
В водах мутной Реки появились прозрачные кристаллики слёз, очищающие её понемногу.

Лара стояла на балконе уже не первый час. Ночь разбросала зерна звёзд по полю, распаханному осенними облаками и чёрному от дыма. Вторая пачка сигарет растворялась в ночном пространстве, оставив в качестве осадка полную пепельницу окурков. Ребра Лары стонали от ударов молота, бьющего внутри.
- Это сон, - мысли девушки лихорадочно пытались ухватить молот, чтобы остановить его хоть на секунду, - это просто сон, за которым нет ничего, что может вырваться в реальность.
Вторую неделю эти сны не давали покоя Ларе. Она понимала, что нельзя давать страхам возможность поселиться в душе и пустить там корни. Они прорастут, раздирая стены парника, лелеявшего их, и вырвутся, чтобы стать реальностью. Когда все это началось, Лара сама не поняла. Границы, отрезающие одну реальность от другой, размылись несколько месяцев назад. Но это были совсем другие реальности.
Лара помнила, что тогда так же сильно бился молот в груди. Не только у нее, но и у того, кто был рядом. Не доехав несколько километров до нужного места, они вышли из машины и пошли пешком, уходя в другую сторону от прежнего направления. Сто ступеней вниз и столько же обратно. Река, разрезанная двумя руслами, сливающимися в одно. Темнота, спрятавшаяся в подъезде от солнечного дня, чтобы не растаять. Дверь, отрезающая мир от тишины их дыхания. Глоток воды из прозрачного стакана. Стена, готовая подхватить и не дать упасть, когда подкашиваются ноги. Страх и желание. И губы, которые так ждали прикосновения и откликнулись со страстью, обдав прикоснувшиеся к ним другие губы терпкой сладостью безумия. Границы реальности размылись. Ирреальные встречи создавали новую реальность, на границе которой появились эти сны, заставляющие Лару раскрашивать дымом небо по ночам.

- Прекрати бояться, дорогая моя, - приятель её, доморощенный психолог Генка, всегда производил впечатление на впечатлительных барышень, высказывая свою точку зрения, - реальность, созданная вами, принадлежит только вам, и никто не сможет в нее проникнуть, если вы этого не захотите. Раз ваши чувства так сильны, как ты их описываешь, то вы способны возвести любую границу, не допускающую что-то извне. Не позволяй предсознательному трансформироваться в надсознательные процессы.
Генка, поправил очки на носу, подражая Кролику из любимого мультфильма, и посмотрел на Лару. Но, к его величайшему сожалению, она не относилась к впечатлительным барышням, её невозможно было пронять витиеватыми, вырванными из контекста и перепутанными напрочь, фразами работ старины Фрейда, а также его последователей. К слову сказать, Лара знала Генку, как облупленного. Как знала наизусть и все его реплики, которые он произносил в присутствии незнакомых дам, поправляя благородным, как ему казалось, жестом, имиджевые очки. Зрение у него было стопроцентное, но Генка был уверен, что дорогие очки помогают выглядеть солиднее.

Генка, вещая что-то на его взгляд очень умное, вдруг стал уменьшаться в размерах. Черно-белый костюм его замахрился, превращаясь в лоснящуюся шерсть, очки заблестели желтизной кошачьего взгляда, а голос стал вкрадчиво-соблазнительным, рождающим звуки в грудном регистре. Пока котяра по имени Генка мурчал о чем-то очень умном, Лара шагнула к размытой границе со стороны своих кошмаров.
- В конце-то концов, не боги горшки обжигают, - Лара размяла глину своих сомнений и слепила первый кирпичик, который обожгла в горячей страсти сердца, - я закрою доступ при помощи стены. Стены умеют поддерживать, укрывать и защищать.

Так Лара начала строить стену, которая должна была защитить её любовь. С каждым кирпичиком, возлагаемым на бастионе надежд, росла уверенность в том, что все будет хорошо. Пока она не заметила, что стена странным образом растет и с другой стороны тоже. Со стороны той реальности, откуда приходит её счастье. Все реже стали проникать оттуда искры радостного смеха и свет улыбки, которая грела Лару так, как не согревало ничто раньше. Иногда лучи этой улыбки проникали глубоко в сердце, и кирпичная стена отступала куда-то, растворяясь в солнечных бликах. Но все реже и реже это происходило.
- Я разобью эту стену, - громкое отчаяние Лары, заставило подпрыгнуть черно-белого кота, который едва не разбив очки, превратился в перепуганного Генку, - я разобью ее!
Не видя никого перед собой, Лара размахивала молотом, пытаясь достать до растущей со всех сторон стены. Молот отскакивал назад, ударяя саму Лару с каждым разом все сильнее. Генка, увернувшись от пролетающего мимо молота, обернулся снова котом и выпрыгнул из кирпичного колодца, на дне которого бушевала фурия с молотом в руке. Каждый разбитый кирпич распадался на множество мелких кусочков, и они росли, укрепляя стену колодца.

Ночь снова вдыхала дым всем своим существом, а зёрна звезд недовольно морщились и чихали, когда он попадал в их мерцание. Дым, поднимающийся из колодца. Ночь. Звёзды. И сообщение, горящее огнем с экрана телевизора, который можно было увидеть сквозь открытое окно: «Сегодня вечером Солнце село на Востоке. Рожденный в этом безумии Закат, окропил мир багровыми красками. Спасайте свои души в огне, те, кто еще способен гореть».
                28 сентября 2017г.