Семейное счастье. Продолжение. Рассказ

В рейс вышли, и Николай Михайлович Максимов рассказал.
•   Получилось так, что к моменту моего выхода в первый  заработанный морской отпуск, мне исполнилось двадцать девять лет от роду и десять лет, как я покинул родные пенаты. В документах местом моего рождения значится город Москва, но вырос я в селе на белгородщине. Родители у меня были геологи. Отец и всю войну провёл в экспедициях. Ценные руды разыскивал.  Женившись на моей маме, тоже выпускнице геологического факультета, экспедиций не бросил. Да, и мать не долго меня баловала. Уже в трёхлетнем возрасте  отвезла меня к бабушке, а сама за мужем, за Урал. Родительской лаской я был окружён только в зимние месяцы каждого года, да и то не долго. Когда мне исполнилось семь лет, и я собирался идти в школу, родители из экспедиции не вернулись. Погибли. Так я остался на руках у бабушки и тётки, старшей сестры моей мамы. Её муж погиб на фронте, а десятилетний сын подорвался на мине, уже после войны. Как говорили ; эхо войны унесло. Так она мне заменила мать, а я ей сына.
• В школе я учился хорошо, но по её окончании, поступать никуда не стал. Немного погулял и был призван на службу. Служил в ВМФ на Русском Острове во Владивостоке. После службы  сразу подал документы в ДВ мореходное училище. Успешно его закончил и был направлен в ДВ морское Пароходство, где  получил должность третьего помощника капитана . Домой съездить за это время так и не удосужился. Очень хотел дома появиться самостоятельным, обеспеченным человеком. И вот, свершилось! Отпуск! Да какой! С отгулами набегало более шести месяцев. Но так долго гулять я не собирался, поэтому отгулы компенсировал деньгами. Таким образом, если суммировать зарплату более чем за два года с отпускными и отгульной компенсацией, я мог себя чувствовать маленьким миллионером. Вот теперь я мог появиться перед своими близкими. Так я считал и, как позже сам убедился, ошибочно. Такси вёз меня по улице моего детства, и я вдруг обнаружил, что она не такая уж и большая, а дом своего детства и того хуже; еле узнал. Совсем маленьким он мне показался. А ведь, уезжал я из просторного, справного дома.
• На крыльце увидел женщину. Подумал; бабушка! Но оказалось нет, моя тётя-мама. Бабушку уже год, как похоронили. Письмо с этим сообщением меня так и не нашло. В нашей профессии, так случается.
• Пролетела встреча-застолье. По-деревенски шумное и многолюдное. Для меня открылось: моих  сверстников почти не осталось, кого помню- из старшего поколения, Долго я здесь не пробуду, заскучаю. Решил: неделю мать порадую и поеду сослуживцев навещать. На утро встал поздно. Спешить никуда не надо. Прочитал тёткину записку, позавтракал. На дворе нашёл себе занятия; поправил беседку, летний душ подремонтировал. Так день и пролетел. К вечеру тётка стала ужин готовить, а я решил на речку сходить. Скупаться. Я – быстро. Окунусь и назад  Речка была рядом. Через огород, мимо сеновала, немного лугом и -  вот  она. Я перекинул через плечё полотенце и, как был в плавках, так и подался. Катился к закату прекрасный, безоблачный день начала июня. От цветения трав и садов воздух был наполнен таким плотным ароматом, что казалось, его можно пить. Ото всюду веяло необъяснимой радостью. От утренней тоскливой угрозы, не осталось и следа.
• Бросил полотенце на куст и плюхнулся в воду. Даже речка показалась наполненной теплым ароматом. Немного порезвившись, я вылез на берег. Обтираясь полотенцем, медленно двинулся в обратный путь. Спешить не хотелось. Солнце зависло над горизонтом, тени удлинились, стали слышны дальние звуки. Приближалась вечерняя свежесть. А я приблизился к сеновалу. Это такое деревенское сооружение  для хранения сена и состоящее из шиферной крыши, опирающейся на многометровые столбы, расставленные по периметру довольно большого квадрата, к которым  вразброс прибиты  доски, изображающие щелястые стены и большие двухстворчатые ворота, всегда наполовину открытые.
• - По- мо –ги- те е е !  - прозвучало неожиданно. Я остановился, как вкопанный. Звук пришёл оттуда, из-за стенки сеновала. Причём, это не был крик. Это был шёпот Можно сказать, громкий шёпот. Я только, не понял – детский он, или женский. Шёпот повторился и я двинулся к приоткрытой створке ворот, заглянул но ничего не разглядел; внутри было темнее и я вошёл внутрь. Сооружение ещё не начинали заполнять сеном, но оно там было. По-видимому с прошлого года осталось. Оглядел пространство и вдруг, справа, буквально в паре метров от себя, увидел девушку. Она стояла между мной и солнцем, которое, пробиваясь сквозь  щели, просвечивали её ситцевый халатик,  гибкое тело юной женщины.  Я шагнул к ней но та попятилась , оступилась и, взмахнула руками, теряя равновесие. Я ринулся к ней, с намерением удержать, но тоже споткнулся и, буквально. сбил её с ног. Мы рухнули на пол сеновала.  Она обхватила меня руками, а я выбросил свои вперёд, надеясь смягчить падение. Её ноги разлетелись в стороны и это  тоже уменьшило  вес моего тела. Она упала на толстый слой сена, а я упал на неё. И довольно плотно. Брызнула пуговка на халатике и из-под него выпорхнули две небольшие девичьи грудки с весело торчащими сосками. Ткнулся лицом между милыми холмиками и утонул  в нахлынувшей волне нежности и желания. Я вошёл в неё. Грубо. От избытка желания я слабо контролировал себя. Она  громко ахнула и раскинула руки. Я имел её и желал её одновременно. Сколько времени длилось это чудо я не знаю. Я разрядился и она тут же сбросила меня, и вспорхнула. Я задыхаясь, протянул руку, попытался что-то сказать. Не получилось. Она метнулась к  воротам, халатик  взметнулся крылом за ней обнажая стройную фигурку,  осел на ней, когда та замерла на мгновение у приоткрытых ворот. Обернулась, глянула на меня широко распахнутыми тёмными глазами, и исчезла. Всё. Я откинулся на спину, застыл, пережидая, когда сердце смирит свой галоп, успокоится дыхание. Впал в блаженное состояние. Я не знаю что это такое, но иначе своё состояние назвать не могу. Не спеша поднялся, поправил плавки, накинул полотенце на плечи и вышел. Солнце уже закатилось за горизонт Наступили сумерки, В этих местах темнеет быстро. Я побрёл к дому. Уже идя огородом, остановился, обернулся на темнеющий сеновал: -Что это со мной, было!? Да и было ли!?
• Тётя встретила меня ворчанием: - Ужин совсем остыл. Вина тебе из погреба достала, а ты где -то запропастился. Да ты какой-то блаженный, - заметила она. Что случилось? -  махнула рукой; ладно, ужинай без меня, что понадобится – скажешь. Я обнаружил что беспричинно улыбаюсь, но тут же усомнился: а беспричинно ли?

Следует Продолжение 2.
•