Призраки Генерального консульства

Здание, а может и территория Генерального консульства России, должно быть, известны нашим соотечественницам, проживающим в Турции. И даже, если они бывали в Стамбуле только проездом, то, наверняка, не преминули прогуляться по Истиклялю и, значит, проходили мимо старинного особняка в глубине участка за высокой и прочной металлической оградой. Это и есть наше генконсульство.
Построено оно очень давно, не позже 17 века при матушке императрице Екатерине Великой, оставившей свое имя на многих страницах истории наших соседних стран. Страницы эти часто бывали заляпаны кровью, как русской, так и турецкой, так что ж теперь на это сетовать: время было такое – жестокое. Кто не верит, пусть спросит российских дипломатов да драгоманов, не по своей воле менявших роскошные посольские апартаменты на темные и холодные застенки крепости Едикуле. Хоть на кол не сажали – и на том спасибо! А там Божьей милостью, да успехами русского оружия и мир может состояться.

И опять русские дипломаты в напудренных париках и расшитых дорогими каменьями мундирах потянутся к порогу Высокой Порты…  А что делать? Работа такая: вчерашним твоим мучителям улыбаться да комплименты делать. Зла, впрочем, ни те, ни другие долго не помнили, как говорится, бизнес есть бизнес, ничего личного.
Сам точно не знаю, но старожилы генконсульства уверяли, что поставлено оно на русской земле, привезенной, якобы русскими кораблями, из самой матушки России, чтобы дипломаты наши не чувствовали себя вконец оторванными от Родины. Так это или не так, утверждать не берусь: давно это было, всего и не припомнишь. Но то, что от посольства российского до самого Босфора лаз был прорыт подземный, тайный, верю охотно. Во-первых, какой никакой шанс покинуть Стамбул по- английски, не дожидаясь приглашения в Едикуле, и пренебрегать им было бы неосмотрительно. А во-вторых, как не поверить, если сам в тот подземный лаз спускался из чистого озорства, да любопытства.

Консул, сопровождавший меня с фонарем и связкой ключей, затею мою не поддержал, однако же и не препятствовал явно: чудит командированный коллега из Анкары, но законы гостеприимства обязывают. Где этот ход начинается – не скажу. Вам знать ни к чему, а нашим он еще может пригодиться, пусть и гипотетически. Поэтому ограничусь личными впечатлениями.
Со скрипом отворилась тяжелая деревянная дверь, укрепленная железными полосами, и глазам моим открылась длинная штольня, уходящая под уклон и тонущая в темноте уже через полсотни метров: освещение в подземелье не было предусмотрено, да и не нужно оно, иди, держась за стеночку, и попадешь, куда надо. Первое ощущение прохлады после жаркого летнего полудня никуда не делось и даже сменилось холодной волной, прокатившейся от лопаток до… значительно ниже, после того как консул сунул мне в руку мощный электрический фонарь и пожелал счастливого пути. «А ты сам не пойдешь?» - с просительной интонацией в голосе поинтересовался я. «А чего я там забыл?» - цинично ответил мой приятель консул. «У меня семья». Что он имел в виду, я уточнять не стал, но холодок по спине приблизился к точке замерзания. Отступать, однако, было поздно, сам напросился на экстрим. И я сделал первый шаг в неизвестность.

Подземный ход, в большинстве случаев, прокладывается под землей для тайного перемещения как людей, так и животных и даже грузов. В данном случае, он представлял собой такую длинную дыру со сводчатым сводом, по которой свободно мог пройти не только человек, но и не крупная лошадь. Стены, пол и потолок были не очень аккуратно обработаны цементом или бетоном, я особенно не приглядывался. Было заметно, что его давно никто не посещал, но мерзости запустения, характерной для заброшенных помещений, тоже не было. Змеи и скорпионы не шуршали в темных углах, летучие мыши не летали с пронзительным писком. Было тихо, как на кладбище и так же безнадежно. «Оставь надежду, всяк сюда входящий», вспомнились мне слова Данте. Действительно, людям, спускавшимся сюда в расчете на избавление от заточения на долгие годы, терять было нечего. Тем не менее, черепов, как и отдельных частей опорно-двигательного аппарата человека, в пределах видимости, я не заметил. Можно было предположить, что разыгрывавшиеся здесь авантюры, имели счастливое завершение: выбравшись на берег Босфора, беглецы извлекали припрятанную заранее утлую ладью, и на веслах достигали российского шлюпа, по счастливому совпадению случайно бросившего якорь неподалеку. А затем дальнейшее развитие событий зависело только от превратностей изменчивой фортуны и выходит за рамки моего повествования.
Для порядка я прошел еще метров тридцать по ходу, но ничего не изменилось, темноту далеко впереди не рассеивал даже мощный луч аккумуляторного фонаря. Длину этого хода я оцениваю где то до километра, но проверять правильность своего предположения не стал и вернулся на свет божий к ожидавшему приятелю, без ненужных проволочек сопроводившему меня к себе домой, где пара дубле ракы и наваристый борщ быстро изгладили ощущение покинутости, не оставлявшее меня в подземелье.
Ну а призраки где? – спросите вы и будете совершенно правы. Наберитесь терпения, будут и призраки.

Скажу честно: сам я привидений в Генконсульстве не встречал, к счастью. Иначе мог по природной своей впечатлительности остаться заикой. Или родимчик приключился бы, не дай Бог. Однако разные люди в разное время, не всегда прямым текстом, а чаще намеками и многозначительными умолчаниями, рассказывали такое, что сомнений у меня не осталось: нечистое это место!
Работал со мной в Анкаре один товарищ, по паспорту Виктор, но все его звали Витек. Росточку небольшого, телосложения субтильного, но вида самого нахального, с вечной улыбочкой-ухмылочкой на конопатом лице. И характер у него был под стать внешности: нахальный, дерзкий и временами хулиганистый. Ему поручали дела, не требовавшие большого ума, а больше напористости: с местной полицией дорожный инцидент урегулировать, документы для наших сотрудников посольства вовремя оформить, машину зарегистрировать и номера получить. Я бы от такой работы быстро затосковал, но Витьку нравилось: уедет, бывало, с утречка в муниципалитет, а вернется к концу рабочего дня, попахивая ракы, и очень довольный собой. Такие люди в Посольстве тоже нужны, в разведку  с ним я не пошел бы, а вот пива попить после работы в самый раз.

Отправили как то Витька в Стамбул, не помню уж по какой надобности, скорее всего, из таможни застрявший груз получить. Дали ему на все про все три дня и велели без груза в Посольство не возвращаться. Возвращается он с грузом, но какой то не такой: задора прежнего не осталось, да и улыбочка нахальная полиняла. Я забеспокоился: не случилось ли чего? Стал к нему подкатываться, да не в лоб, а с подходцем: что да как и вообще - не приболел ли? Витек, наверно, неделю отмалчивался, но потом после совместно распитой бутылочки «Вани Ходока» признался, что не дает ему покоя случай, приключившийся с ним в Генконсульстве.
На ночлег определили его в одну из комнат  в старой части Генконсульства, большую часть времени заброшенных и использовавшихся для подобных оказий. Знаю я такие комнаты: щелястый дощатый пол, вечно подтекающий бачок в туалете, старое зеркало над рукомоем, в котором при желании можно увидеть все, что угодно. Ну и, конечно, скрипучая железная кровать с комковатым матрасом. Короче, жить можно, но недолго. А Витек не рефлексировал, во-первых, это ему вообще было чуждо, а во-вторых, всего то ночь переночевать – подумаешь, проблема! Вот возвращается он в свою комнату уже заполночь, сыт-пьян, нос в табаке, впечатления от ночного Стамбула переполняют… Пора и спать укладываться! Соседей у него никого не было, никто не мешает. Запер он дверь на ключ, но, подумав, еще и старинный засов задвинул для уверенности, что никто его не потревожит. Бухнулся в кровать, одеяло на голову натянул и уснул сном младенца.

Спал он крепко, но недолго. Через пару часов, рассказывает, проснулся от того, что кто- то по комнате ходит: шаги слышны тяжелые как в сапогах и пол скрипит. Первым его побуждением было вскочить с кровати и разобраться – кто это в его комнату без спроса вторгся. Только вот беда: ни рукой, ни ногой шевельнуть не может и даже повернуться на другой бок, чтобы взглянуть, что происходит,  тоже не может. И язык напрочь отказал… Полное муму, одним словом. А шаги все ближе и ближе, потом стул как будто кто-то к кровати придвинул и сел, но молчит, только  дыхание тяжелое слышно, со свистом как у астматика. Недолго сидел, потом опять шаги раздались, на сей раз в направлении двери.  И тут Витька отпустило, только пот холодный прошиб. Сел он на кровати, лампочку тусклую зажег, сигареты нашарил… Скоро светать стало, можно и в обратный путь собираться, в Анкару. Оделся Витек, подошел к двери: заперта дверь и даже засов на месте. Ладно, вышел в коридор, нашел ночного коменданта из прапорщиков погранвойск, спрашивает, не слышал ли тот чего. Комендант глаза опустил: Все тихо было, говорит, но лицом сразу построжел и даже отвернулся, чтобы разговор прекратить. Так на этом все и закончилось. И сам Витек к этой теме больше не возвращался, а со временем вернулась к нему и его обычная бесшабашность. Только стал вздрагивать от неожиданных звуков и оглядывался иногда, как будто ожидал увидеть кого- то за спиной. Но это уже мои домыслы.
Можно было бы на этом поставить жирную точку, да только истории консульские этим случаем не исчерпываются, так что ставлю многоточие…


Рецензии