Как мыслят дети. Дидье Дюма

Психоанализ слова и психоанализ образа

Психоаналитические сообщества никогда не задавались вопросом, каким образом мыслят дети, и все это длилось до тех пор, пока Франсуаза Дольто не потревожила их «сон». Теория Фрейда не является теорией ребенка; у Фрейда ребенок проходит разные стадии сексуального построения-оральный, анальный. Психоаналитическая классификация заболеваний делит пациентов на: невротиков, извращенцев и психопатов. И так как большинство из этих психоаналитиков имеет дело в основном со взрослыми невротиками, то им казалось совершенно естественным, что психоанализ касается лишь взрослых, то есть существ, наделенных словом либо детей, которые уже владеют речью. Когда я начал принимать своих первых пациентов, Французу Дольто еще никто не знал. Все психоаналитики, работающие с детьми, опирались на работы Мелани Кляйн или Жака Лакана; отсюда вытекало, что они следовали разным теориям на этот счет, в зависимости от того, к какой школе они принадлежали. Те, кто принадлежал к школе Кляйн, говорил, что работая с детьми, необходимы сеансы по 55 минут и не меньше шести раз в неделю, а представители школы Лакана считали абсурдным проводить сеансы более пяти минут. Когда же я сам, будучи ребенком, работал с психоаналитиком, то столкнулся с тем, что не существовало никаких методичек, в которых говорилось бы о разных техниках и подходах при работе с детьми. В то время психоанализ рассматривался исключительно как терапия для взрослых, а что касается детей, то это рассматривалось как не столь великое искусство, скорее «второстепенное »,предназначенное для психоаналитиков-«дебютантов».

Уже позже, Франсуаза Дольто ушла на пенсию для того, чтобы поделиться с нами своим опытом работы детского психоаналитика и написать свои книги; она смогла донести до нас свои знания в области клинических исследований. Именно в её трудах я нашел ответы на те вопросы, которые меня мучили в бытность, когда я, будучи сам ребенком, оказался на кушетке психоаналитика. Тогда я не смог найти ответы на все эти вопросы даже в обширной психоаналитической библиотеке. Работая сам в клинике для детей психопатов, я изучал тему бессознательного образа тела и понял, что вот это и есть тот единственный концепт, который необходимо принимать во внимание, работая с детьми, которые еще не владеют речью, но говорят собственным телом. Я был чрезвычайно удивлен тому, что вот этот её концепт не интересовал никого: ни моих собственных аналитиков, ни моих будущих коллег. И ведь все признавали за Франсуазой Дольто её гениальность, но гениальность практическую, которую понять было невозможно; результаты были налицо, но им было непонятно, каким образом она этого добивалась. В концепте самого Жака Лакана все это было непонятным.. Его сторонники полагали, что она и сама не отдавала себе отчета в том, что, как и они, она опиралась все на ту же теорию означающего (доступного восприятию, звуковой перевод идеи), выдвинутую Жаком Лаканом. Они говорили, что когда
Франсуаза Дольто говорит об «образе», то она пользуется устаревшими терминами, хотя в своей «клинической работе» с детьми руководствуется теорией означающего и что вся эта её терминология это лишь свидетельство «неумелости её рассуждений».
Именно поэтому спустя несколько лет, Вилли Барраль пригласил меня и своих коллег для того, чтобы поговорить о необходимости создать труд, целью которого будет теоретически обосновать работы Франсуазы Дольто. Я не буду здесь рассказывать о тех разногласиях, которые возникли во время первых совещаний; речь шла о стадии зеркала и о том, как к этому относились Жак Лакан и Франсуазы Дольто в Парижской школе фрейдизма.. Об этом я уже говорил в некоторых из своих книг. С другой же стороны, Вилли Барраль считал, что эти разногласия были следствием недоразумения. Лакан пользовался теорией слова, говоря о том, что когда впервые в зеркале ребенок видит свое отражение, то оно для него является «символической матрицей собственного Я». Лакан никогда не работал с детьми, и его очень интересовало то, как дети начинают говорить. А Дольто, которая работала с грудными, объясняла, что самое первое зеркало это не собственное отражение в зеркале, а это материнское лицо, и поэтому её интересовало, каким образом младенец, не обладающий речью, выражает свои эмоции. Лакан, говоря об означающем рассказывал, что происходит после того, как ребенок впервые видит себя в зеркало, то есть «после стадии зеркала» у Дольто. Получается, что Дольто, говоря об ОБРАЗЕ, говорила о том, что происходит до этого периода «зеркала», о котором говорил Лакан..

У Лакана образ ребенка был таким же, как и у Фрейда. Он его рассматривал с точки зрения эдипа, что связано с речью, то есть ребенком разговаривающим. В то время как Дольто, создав концепт бессознательного образа тела говорила о том, какое важное место в терапии занимает психика ребенка в доэдиповый период, предречевой. Так как психика доэдипального периода не связана с речью, то и проявляет она себя не через слова. Она выражает себя через жесты и детские рисунки.. Для Лакана психика ребенка выражала себя через слова, а для Дольто-через образы и язык самого тела. И тот факт, что эти два великих аналитика не смогли найти общего языка, связано скорее не с тем, что у них был разный подход или то, что по характеру они были противоположны, как многие это объясняли, а с тем, что в психоаналитическом сообществе того времена было абсолютно невозможно подвергать сомнению теорию Фрейда. Никто не был готов признать несовершенство его теории в том смысле, что в ней не было места для образа. И поэтому Лакан не понимал почему Дольто говорила об образе. Теория Лакана копировала теорию Фрейда, и он никогда не обременял себя вопросом, что из себя представляет психика ребенка до того момента, пока он не начал говорить. А Дольто, говоря о ребенке, имела в виду образы, ибо до того момента как ребенок начинает говорить, его мозговые структуры не могут выразить себя иначе, чем через образы и ощущения.

Ощущения, образы, слова

Ум это сумма памяти, и эта память выражает себя через систему представлений, состоящих в основном из ощущений, образов и слов-все это имеет историческую последовательность. Ощущения, как мы полагаем, укоренены в психическом пространстве более подсознательном, чем сознательном, эта память является более давней. Память же ощущений существует уже на стадии плода. А память образов начинают формироваться с момента рождения, когда открываются глаза, память же слов начинает функционировать на втором и третьем году жизни. Таким образом, наша система представлений состоит из трех слоев: кожа ощущений, кожа образов и кожа слов. И вот эти три оболочки строятся постепенно одна за другой, при этом они взаимодействуют подобно клеткам нашей кожи.

В то время как тело состоит из атомов и молекул, восприятие состоит из вибраций. Образы, которые ловят наши глаза, являются световыми вибрациями, слова-вибрациями звуковыми, а ощущения вибрациями осязательными. Кожа состоит из трех листов: эндодерма, которая управляет отношениями с внутренним миром, эпидерма-с внешним и дерма является местом обмена между внутренним и внешним. Сами представления не похожи на клетки кожи, состоящие из материи, они являются зрительными вибрациями, однако сама структура системы, которая ими управляет, абсолютно идентична во всех трех случаях. Кожа ощущений-самый глубинный слой системы мыслей и обмена информацией. Эта система оповещает нас о самых глубинных внутренних процессах. Что касается языковой оболочки, то она управляет внешними процессами, нашей коммуникацией с внешним миром и окружающими нас людьми. Она ответственна за наше общение в пределах коллектива и социума, она дает социальный статус. Кожа образов, которая нас помещает в пространство отношений с другими людьми и предметами, устанавливает связи между кожей ощущений и кожей языка. Это то, что мы обнаруживаем в сексуальных фантазмах, функцией которых и является дать возможность возлюбленным соединить воедино ощущения, слова и сексуальность.
Как я уже писал в книге о сексуальности, Фрейд ничего не понимал в младенцах. И это было  большим упущением. Он не говорит ни об образах, ни об ощущениях, которые присутствуют в человеческом уме. Этот, если можно сказать, пробел его не смущал и не помешал созданию его теории. Ученики Фрейда делают акцент на двух топиках его теории. При этом, идеализируя мэтра, они не говорят о том, что сам Фрейд не был удовлетворён последней, то есть второй частью своей теории. В то время как он заканчивал свой труд «Я и Это», который завершает вторую топику, он писал Шандору Ференци-своему любимому ученику: «Клянусь больше никогда не ступать на эту скользкую почву. Мне кажется, что по сравнению с работой «По ту сторону принципа удовольствия» все идет по наклонной. Та работа была еще полна интересными идеями, хотя и была плохо написана, а «Психология масс и анализ человеческого «Я» почти на уровне банальности, а что касается настоящего труда, то он совсем непонятен, плохо написан, в нем есть что-то искусственное и, если из него исключить основу понятия «это» а также происхождение морали, то можно сказать что этой книгой я просто недоволен».

Таким образом, Фрейд уничтожил большую часть работ первой топики для работы над другой, и это ему не понравилось. Кроме того, для него оказалось проблематичным в выработке второй части все то, что касается основ его теории-противопоставления сознательного подсознательному. И действительно, если следовать его теории и принять то, что сознание ассоциируется со словами, а подсознание это то, что выражает себя через оговорки, сновидения и фанатизмы, то он ограничивает сознание вербальной формой выражения. Однако восприятие как других людей, так и окружающего мира требует не только слов, но и образов, благодаря которым мы этот мир познаем, не говоря об ощущениях и эмоциях, которые с этими образами взаимодействуют.

В первой топике при определении понятия ума, Фрейд делает акцент на слово; таким образом он не останавливается на изучении психических процессов у младенцев в период, предшествующий речи. Он довольствуется тем, что классифицирует психику этого периода как барьер базового вытеснения, при этом он настаивает на том, что сознательные процессы включают в себя два аспекта: базовые процессы и вторичные процессы. Базовые процессы связаны с воображением, с мыслью ассоциативной и фантазмами. Вторичные процессы связаны со способностью суждения и разумом. Однако так как в фантазмах и сновидениях образы имеют то же значение, что и слова, то он поместил их между сознанием и подсознанием, назвав эту инстанцию: предсознанием (восприятия, мысли и воспоминания, которые не являются частью нашего нынешнего сознательного опыта, однако доступные для осознания).

Во второй топике Фрейд создал картографию ума, разделив его на три участка: Я, Это и Сверх-я. Раз он смог изменить столь глубоко свою теоретическую модель, то это лишь благодаря тем дискуссиям, которые имели место в Венском психоаналитическом сообществе. Именно у Гроддека он заимствовал понятие «Это», а понятие «Сверх-я » у него появилось в результате дискуссий с Юнгом. Это правда, что первая топика самого Фрейда не давала объяснения такого понятия как коллективное бессознательное. Именно это он и старался теоретически обосновать в своем труде «Психология масс и анализ человеческого «Я». Кроме того, тот факт, что он считал, что это ему не удалось сделать, можно объяснить тем, что ни он, ни Юнг недостаточно изучили то, каким образом формируется сознание в младенческий период. Ассоциируя сознание лишь с языком, оба они считали, что само сознание является естественным, то есть врожденным, хотя сознание слова начинает формироваться лишь к трем годам, когда ребенок называет себя «я» и начинает составлять предложения; однако до этого момента уже существует другая форма сознания: предречевая, то есть та, при помощи которой младенцы нас понимают; однако именно об этой стадии ничего не сказано у Фрейда и его соратников.

Мысль образов

Как только ребенок рождается и оказывается в воздушном пространстве, у родителей складывается впечатление, что он понимает то, о чем ему говорят. Младенец пока еще не понимает точный смысл слов, но он уже улавливает суть высказываний через «музыку» интонаций, тембр голоса. У младенца ум зависит от доречевого сознания и ему свойственно целостное восприятие той ментальной реальности, с которой он сталкивается. И это восприятие включает в себя как глаза, так и слух наряду с другими сенсорными системами восприятия; все это связано с тем, что до того момента, когда ментальные системы смогут включить речь, он оперирует образами и ощущениями, которые уже у него сформированы. Таким образом, младенец не думает словами, а лишь образами и ощущениями. Как мы уже говорили, наша система представлений, в основном, состоит из трех видов: слов, которые формируют мысль, образов, которые нас помещают в пространство и ощущений, которые дают нам такие понятия как приятно или неприятно. Сознание и включает эти три регистра: слова, образы, ощущения. И все это остается и у взрослого, хотя на первый план выходит речь, а ощущения и образы выводятся на второй план, а порой и вообще вытесняются в подсознание. Таким образом, мысль в образах-это мысль младенца. Во взрослом возрасте первородная сила этой мысли проявляется через сновидения. Она также проявляется в настойчивых сексуальных фантазмах, а также при галлюцинациях. Эта мысль в образах также свойственна для аутистов, речь которых либо рудиментарна, либо она вообще отсутствует. Все эти описания мы находим в книгах Temple Grandin, ребенка аутиста. Она была ребенком аутистом, а сегодня она является специалистом по психологии животных. Она работала в компании, занимающейся скотоводством. Как она пашет: «Я думаю образами». Для неё «слова являются вторым языком».
Естественным восприятием для неё является восприятие образами; для неё необходимо переводить слова на язык образов, эти образы превращаются в «цветные и звуковые фильмы», которые прокручиваются в её голове «подобно видеокассетам».

Работа, которую она проделала для того чтобы научиться жить в социуме, была огромной. Тем не менее, думать лишь образами не является лишь чем-то неудобным. С одной стороны, психика животного также работает при помощи образов, и поэтому Temple Grandin обладает теми нюансами, которыми мы не обладаем. С другой стороны, с нашей точки зрения, эта её способность мыслить образами приносит ей большие результаты в работе, чем нам, тем, кто мыслит словами. Как только она читает что-то, она тотчас может это расшифровать, переведя в образы. В то же время, она может запомнить и отложить для последующего чтения целую страницу, как если бы она сделала фотокопию страницы, а потом отложила её куд-то для того, чтобы её вытащить позже и прочитать. В её голове эти «папки» хранятся, как в картотеке. Как она сама говорит-«Мое воображение работает, как компьютерная графическая анимационная программа, которая позволила создать образы настоящих динозавров в фильме «Джурасик Парк». Как только изобретается новое устройство, то «у неё нет необходимости в графической сложной программе, которая помогла бы увидеть его в трех измерениях». Она может просмотреть это устройство в собственной голове «под всеми углами зрения». Она может перемещаться и смотреть на него сверху или снизу, одновременно вращая его». На данном примере мы понимаем, что первичная мысль младенцев, благодаря которой они воспринимают внешней мир, в котором они неожиданно оказываются, не столь уж архаична и схематична, как может показаться. Совсем наоборот, эта первая форма мысли обладает более совершенными способностями восприятия по отношению к взрослому восприятию. Но так как мы себе и представить такого не можем, то мы их и не изучаем. У большинства людей старше трех лет мысль в образах вытеснена в подсознание и дает о себе знать лишь в сновидениях. У младенца мысль в образах позволяет ему нас понимать; все это благодаря способности схватывать происходящее глобально; это напоминает то, как Temple Grandin запечатлевает целую страницу и складирует её в отделы внутренней памяти. Во взрослом возрасте эта способность полностью не исчезает. Она присутствует как фон речевой деятельности. Довольно часто мы этого не осознаем, ибо, владея речью, мы концентрируемся на ней, а не на других формах восприятия. Однако восприятие общего смысла слов, как и у младенца является сиюминутным и глобальным. Основы восприятия не меняются. Однако это восприятие совсем не зависит от точного смысла самих слов, а от означающих, из которых они состоят (звуковой перевод идеи). Это восприятие зависит от тона, которым слово произносится. Как я уже давал примеры в своих работах о ментальных образах: когда мы слышим, что кто-то говорит о другом-«он весь зеленый и я его жду с большим неудовольствием», то в данном случае лишь тон нам сообщает, что речь идет либо о неприятном больном или же о человеке «открытом и которого я жду с большим удовольствием». Это игра слов: по-французски предложение можно услышать по-разному, если следовать слуховому восприятию, а не тому, как это написано. К примеру могут быть два варианта: «Il est tout vert et je l’attends avec le plus grand d;plaisir», и это будет означать, что больной в плохом состоянии, весь зеленый и что этот визит больного мне неприятен, а второй можно услышать как-«Il est ouvert et je l’attends avec le plus grand des plaisirs », таким образом, во втором случае смысл полностью меняется, ибо вы воспринимаете на слух и не видите правописания. Второй случай восприятия будет означать, что больной «открыт и я его жду с большим удовольствием». И вот это глобальное восприятие реальности зиждется на первородной ментальной активности, которая включает в себя как телепатию, так и эмпатию. Именно на ранней стадии формируется уже у ребенка глобальное, эмоциональное восприятие.

Способность ребенка быть самим собой и одновременно другим

Эта первородная ментальная активность предшествует тем первичным и вторичным процессам, о которых говорит Фрейд. Именно эту деятельность он определил как «барьер первичного вытеснения». Именно эта форма психической деятельности была изучена намного позже в 1975 году Piera Aulagnier. Для неё свойством этой первородной психической деятельности является то, что при ней не существует различия между физическим и психическим пространствами. Именно существование этой психики позволяет понять, что шизофреник может путать собственное тело с телом другого или параноик может приписывать собственные мысли другим людям. В начале своей деятельности она была ученицей Лакана, позже она от него отошла. Для неё ранняя ментальная активность не состоит лишь из означающих, но состоит из пиктограмм. Пиктограмма-это «эмоциональный образ» или же «образ-аффект». Если использовать термины менее теоретические, то можно сказать, что появление представлений-образов обусловлено тем, что зрительный аппарат мгновенно мобилизует у ребенка сексуальную или либидинальную энергию. И это видно из того, что когда младенцу показываешь образ бутылочки с едой, у него мгновенно начинается слюноотделение. Именно это и объясняет то, что у взрослого человека фетиши или порнографические образы мгновенно мобилизуют сексуальную энергию.
Piera Aulagnier была психиатром и делала упор на том, что именно эта психическая активность младенца задействована при психических заболеваниях, в частности при безумии, хотя она не интересовалась младенческой психикой. Кроме того, так как при заболевании задействованы те же психические процессы, что и у здорового человека, то сама природа эмпатии и телепатии играет большую роль в обучении языку. Эмпатия позволяет младенцу психически быть одновременно самим собой и тем, кто им занимается. Таким образом, эта эмпатия встраивает младенца в психические структуры его родителей и позволяет ему не слышать, а видеть то, о чем они говорят. Именно своими глазами младенец «слышит» тех, кто к нему обращается. Те же качества быть самим собой и одновременно другим используются при гипнозе, когда ментальные структуры того, кто гипнотизирует и гипнотизируемого смешиваются. Кроме того, магия гипноза заключается в том, что гипнотизер обращается к глазам, а не ушам пациента. Он пробуждает в нем образы.
В большей или менее зрелищной форме первородная ментальная активность наблюдается при всех состояниях либо измененного сознания, либо больного сознания. Особенно она проявляет себя как при безумии, так и при ясновидении, она также проявляется в состояниях мистического экстаза, в около смертных переживаниях, а также при принятии галлюциногенных препаратов. Эта активность может способствовать выздоровлению при терапиях, которые эти препараты применяют. Это то, что доказал Stanislav Grofв США, Jan Bastiaans в Голландии или Jacques Mabit в Перу.

Stanislav Grof является одним из основателей трансперсональной психологии. Он является самым известным из троих. Он использовал ЛСД в терапевтических целях до того, как это стало запрещено. Jan Bastiaans это голландский психоаналитик, он предлагал лечение при помощи ЛСД и псилоцибина при резистентных психосоматических нарушениях, а также при наличии послевоенной травмы. Этот метод особенно стал известен благодаря книге Yechiel De-Nur, который рассказывает о применении ЛСД в его лечении психоанализом, что ему помогло избавиться от травмы после нацистского лагеря. Jacques Mabit французский врач который организовал в Перу Клинику по дезинтоксикации, где он использовал галлюциноген айяуаска, а также применял методы шаманизма. Для лечения через образы использовались либо галлюциногены, либо другие состояния измененного сознания, порой эти методы бывают более эффективны, чем традиционные. Особенно в тех случаях, когда человек столкнулся с ситуацией, при которой он мог умереть. Он их применял при тех заболеваниях, которые возникли в период до трех лет, такие как токсикомания или булимия.
Остановимся на том, какое место занимает мысль в образах в самой первой из терапий, появившейся у нас-психоанализе. Хотя Фрейд не разрабатывал теории образов, но он придавал большое значение образам сновидений, он работал со сновидениями, изучая и интерпретируя их. Работая с собственными снами, он проделал свой собственный психоанализ. С тех пор Жак Лакан выработал метод коротких сеансов. Одновременно с этим он вывел из своей практической деятельности интерпретацию снов, и с тех пор он никогда их не анализировал. Это привело к тому, что психоаналитики, занимающиеся интерпретацией снов, стали очень редки во Франции, ибо именно Жак Лакан играл большую роль в формировании психоаналитиков. В противоположность этому процессу, в Америке и других европейских странах появилось много психоаналитиков, практикующих совершенно новые метода. И вот эти новые терапии давали более быстрый доступ к образному мышлению по сравнению с классическими методами лечения. Однако, так как у них не было четкого представления о том, какую роль играет мышление образами в построении психики человека, то они эту первородную психическую деятельность воспринимали, как нечто, относящееся к сфере магических явлений. Безусловно, что первородная ментальная психика позволяет понять такие явления как гипноз, ясновидение или медиумичность; это то, что классический психоанализ не мог объяснить научно.
Тем не менее, сама по себе эта первородная психическая активность не обладает большой подвижностью. Однако как правильно поняла Piera Aulagnier-сама первородная модель психики позволяет младенцу лишь «воспроизводить себя или разрушать себя» в тех ментальных структурах, при помощи которых он себя создает, и все это до того момента, как все ментальные процессы не начнут обладать функциональностью. Например, младенец в этом пространстве сам себя разрушает, когда находит в подсознании своих родителей одну из угрожающих сущностей, которую в межпоколенческом психоанализе мы называем фантомом. Понятие фантома было разработан в 1975 году Nicolas Abraham Николасом Абрахомом как нечто, что передается от подсознания к подсознания в процессе передачи наследственности. И с тех пор большое количество психоаналитиков смогли доказать на клинических примерах, что эти фантомы могут вызывать психические расстройства. Как говорила Франсуаза Дольто, встреча младенца с фантомом может породить две реакции: рвоту или понос. Либо ребенок становится анорексичен, тогда он отказывается от еды и рискует умереть. Либо он страдает от токсикоза, от резких колик, вода выходит, и он также может умереть.

Если ребенок способен разрушать себя в подсознании своих родителей, то это свидетельствует и о том, что самой первой функцией его первородной ментальной деятельности является самовоспроизведение. Мы уже видели, что эмпатико - телепатическая природа этого мышления играет большую роль в усвоении языка. На этом уровне развития, психическая деятельность принимает участие в процессе идентификации ребенка со своими родителями и считывании их языка. И так как эта первородная психика помогает младенцу быть одновременно самим собой и ими (родителями), то это ему помогает считывать их ментальные  структуры и их язык, не прибегая к обучению. Однако в этом процессе он то «я мама», то «я папа» или же «я моя старшая сестра», что свидетельствует о том, что младенец пока еще не имеет индивидуальной психики, как это происходит у взрослого. Пока у него лишь коммунальная, общая психика с его семьей, то есть то пространство, в котором он и строит собственные ментальные структуры. И именно об этом говорила Франсуаза Дольто; она подчеркивала, что до тех пор, пока ребенок говорит: «я хотеть», он не отделен от семейный структур мышления. Таким образом довербальное сознание не является индивидуальным, в то время как вербальное появляется на третьем году жизни, тогда, когда ребенок может сказать: «я хочу».

Сознание ребенка и сознание взрослого

Новый этап развития ребенка начинается с того момента, когда он может говорить «я», начинает произносить предложения, а также умеет обманывать. А вот до тех пор, пока он не добился того, чтобы легко произносить предложения, он все ещё находится в этой телепатико-эмпатической психике довербального периода своей жизни. И естественно, что в этот довербальный период он и представить себе не может, что образы, которые возникают в его собственной голове, не те же самые, что и у его матери. Поэтому лишь с началом речевой деятельности у ребенка появляется индивидуальная психика и он понимает, что то, что у него в голове-это его собственные мысли и образы, а не мысли его мамы; именно с этого момента он и учится скрывает, не говорить или деформировать то, о чем он разговаривает со своей мамой. Именно к этому возрасту надо отнести понятие, которое Фрейд назвал «первородным барьером вытеснения», то есть появляется понятие индивидуальней психики и сознания, как это и называл сам Фрейд. Однако появление ментальных структур, идущих из понятия «я» не отменяют довербального сознания. В этот период жизни довербальное сознание интегрируется в сознание вербальное, придавая ему особую «окраску». Ведь на самом деле, если бы наши мозговые структуры не ассоциировали слова с образами, ощущениями и запахами, то сами слова были бы пустыми для нас, абстрактными и пресными.

Безусловно-слова являются могучим двигателем наших мыслей, однако и мысль состоит из образов и ощущений, которые мы ассоциируем с этими словами. Таким образом, мысль включает в себя довербальное сознание а также мысль в образах; все это перемещается на задний план языка. Именно этой способностью объясняются такие явления как галлюцинации, при которых мысль оперирует через образы; подобная разновидность младенческой мысли возникает и при фобиях, когда безобидный образ мышки, паука, цветка вызывает панику из-за того, что психические структуры их воспринимают как символы самого страха (образ и страх соединяются в одно представление). Та же мысль в образах работает при фетишизме или сексуальном желании, когда образы мобилизуют сексуальную энергию. Тот факт, что мысль состоит из постоянного обмена между сознанием слов и сознанием образов, имеет подтверждение в самой дуальности строения нашего мозга (правое и левое полушарие). Абсолютно все органы, которые существуют у нас с целью перцепции и общения с другими, имеет двойную структуру, то есть это «органы близнецы». У нас две руки, два уха, две ноздри, два глаза, две тестикулы или две груди, каждый из которых играет дополнительную роль в процессе общения.

У нас имеются и два мозга, которые дополняют друг друга в процессе управления нашей системой представлений. Мы сами знаем, что правое полушарие ответственно за глобальное восприятие форм и пространства, в то время как левое полушарие относится к памяти слов и речевых структур. Кроме того, память форм и образов относится к доречевому сознанию в то время как память слов к речевому. Таким образом, мысль состоит из постоянного обмена левого полушария с правым. В то время как правое полушарие запоминает формы и образы, левое кодирует звуки и язык, таким образом левое полушарие не может знать того, что означают слова, не спросив об этом у правого полушария. Каждое полушарие не знает, что делается за его пределами. Точно таким же образом, когда мы видим что-то, то правое полушарие определяет форму этого явления, но для того, чтобы понять к какому слову этот предмет относится, ему необходимо осведомиться у левого полушария. Рассматривая процессы под этим углом зрения, мы понимаем, что фетишизм, фобия или галлюцинация это то, что хранится в доречевой психической структуре, то есть в правом полушарии, и это правое полушарие не может найти в левом полушарии и в речевой памяти те слова, которые могли бы назвать то, что человека беспокоит. Это беспокойство, которое он испытывает, он не может выразить через слова. Таким образом, не найдя слов, мозг выражает себя через образы. Добавим к этому что непонимание того, как функционирует мозг связано и с тем, что не существует двух одинаковых мозговых устройств. Мозг-индивидуален и неповторим. Для G;rald Edelman, который является лауреатом Нобелевской премии по нейробиологии, мозг-это «самый сложный материальный предмет, который существует во Вселенной». И это связано как с астрономическим количеством нейронных соединений, находящихся в состоянии постоянного движения, и это  на протяжении всей жизни, так и с теми химическими и электрическими процессами, которые в нем происходят. Он похож «скорее на звуки, свет, движение, все то, что приводят в движение девственный лес, чем на работу мощной электростанции». Кроме того, сами нейроны не одинаковы по форме, поэтому «эти нейронные соединения, хотя и похожи у всех людей, но, тем не менее, они не идентичны».
 
Органы чувств у младенца и язык тела

При рождении мозг младенца еще не сформирован, поэтому ему еще только предстоит построить систему представлений, которая со временем ему поможет обрести речь. Однако в этом возрасте младенец не отделен еще от матери и не проживает собственную жизнь. Для того чтобы выйти из зависимости от матери, ему нужно интегрировать в собственные внутренние структуры два самых важных понятия-времени и пространства. Пока еще его собственное пространство это его тело и все то, что его окружает. В процессе сепарации «Я и НЕ я»: глаза младенца играют огромную роль , ибо ребенок постепенно начинает понимать, что он и его мать это не одно и то же. Однако на заре жизни, такое понятие как пространство связано с понятиями удовольствия и неудовольствия. Получается, что для младенца его отношения с матерью являются тем самым пространством, в котором он обретает свои первые эмоции удовольствия и неудовольствия. Уже на стадии плода он полностью связан с матерью, ибо у них общее пространство. Как только он рождается это пространство остается общим, и именно в нем происходит эмоциональный обмен между матерью и ребенком; кроме того, те предметы, которые его окружают он также воспринимает через тот смысл, который этим предметам придает мать. Это мы находим в заболевании шизофренией, когда отсутствие материнской заботы заменяется теми предметами, которые его окружают, и он эти предметы воспринимает как одушевлённые.

До тех пор пока ребенок не обретает способности говорить, его общение с матерью происходит на уровне коммуникативных архаических представлений. Как говорит Франсуаза Дольто-эти архаические образы являются той ментальной инстанцией, в которой запечатлен весь телесный и эмоциональный опыт младенца. Именно эти, запомнившиеся ощущения тела и эмоций, и есть то, что она называла бессознательным образом тела; этот подсознательный образ тела вытеснятся в подсознание с обретением речи. А так как эти коммуникативные образы появляются при телесном контакте с матерью, то количество этих образов определено наличием каналов (отверстий) в теле младенца. Общение с матерью происходит через эти телесные двери-рот, анус, глаза, уши и ноздри. И совсем не важно, для чего служат эти отверстия-для принятия пищи или других восприятий; все они имеют двойную функцию. С одной стороны, они позволяют пропускать материальные субстанции такие как молоко, сопли, слезы или экскременты, а с другой стороны, они играют большую роль в формировании психики младенца. Именно эти «двери» получают или создают своеобразные кинетические, вкусовые, тактильные, звуковые и световые вибрации; они и являются теми ощущениями, образами и словами, которые формируют нашу систему представлений. Именно в этом раннем возрасте, и это до того момента когда ребенок начинает разговаривать: когда мать разговаривает с ним, смотрит на него или прикасается к нему, то именно эти сенсорные «двери» помогают ему понять её и приспособиться к ней. Именно таким образом ребенок создает большое количество архаических представлений, которые имеют непосредственную связь со всеми сенсорными каналами или отверстиями. Рот создает архаический образ оральной коммуникации, ноздри-обонятельной, а глаза создают представления архаической визуальной коммуникации и т. д. Некоторые из этих представлений начинают формироваться уже в утробной жизни, другие же после рождения. К примеру, так как плод пьет амниотическую жидкость и мочится в животе своей матери, то оральная и мочеполовая системы начинают формироваться уже на стадии плода. В то время как анальный образ начинает формироваться после рождения, ибо на стадии плода анус пока еще не функционален.Несмотря на то, что образы архаической коммуникации позднее вытесняются в подсознание и это с появлением речи, полностью они не исчезают и во взрослом возрасте. В психике младенца в период до трехлетнего возраста эти коммуникативные образы являются тем, что позволяет взаимодействовать телу с умом; это означает, что эти коммуникационные образы символизируют телесные потребности младенца, так это было тогда, когда он считывал образы -представления в психике собственных родителей. Вот это соединение или шарнир, в психике уже взрослого человека, превращается в фантазмы; ибо те образы и представления, которые были вытеснены в подсознание, продолжают оперировать в сексуальных фанатизмах. Фанатизмы позволяют воссоздать образы, запахи, текстуру кожи-все то, что является мостиком между пространством ощущений плода и младенца и теми словами, через которые любовь выражалась. Сексуальность-это телесная коммуникация, то есть язык тела; и это похоже на те ощущения младенца, которые он испытал в контакте со своей матерью. Сексуальность является языком тела, именно поэтому она похожа на общение младенца со своей матерью.

Образы архаической коммуникации состоят из разных воспоминаний: сосание груди, пуповина, оральный контакт, визуальный, вкусовой, анальный или уретральный-все это образы архаичной коммуникации младенца; именно эти образы начинают функционировать в сексуальном пространстве взрослого человека. К примеру, в поцелуе запускается то состояние, которое испытывал младенец, когда сосал материнскую грудь. Оральная коммуникация также хранит память того, что он исписывал, когда, находясь в утробе матери, он глотал амниотическую жидкость. Уже во взрослом возрасте, когда человек занимается любовью, у него возникают картинки архаичной оральной коммуникации, напоминающей состояния невесомости плода; поэтому у возлюбленных создается впечатление, что они устремляются «на седьмое небо». И в противоположность оральному образу коммуникации, образ анальной коммуникации не связан с состоянием плода, ибо у плода анальное отверстие еще не функционально, оно начинает функционировать после рождения; когда ребенка приучают к чистоплотности, к умению сдерживаться;  добавим, что анус открывается в тот самый момент, когда начинают действовать мышцы таза и ног, поэтому образ архаической анальной коммуникации возникает в сексуальных фантазмах, связанных с необычными положениями тела. Именно благодаря этим архаическим образам мужчина находит удовольствие в том, что может контролировать свой пенис, притормаживая семяизвержение. Именно этот образ пробуждает в партнерше желание отдаться, то есть дать свое тело и произвести на свет ребенка. Он же задействован и в садомазохизме.

Таким образом, бессознательный образ тела не только единственный концепт, позволяющий понять, что ребенок, не владеющий еще речью, изъясняется при помощи собственного тела; это также помогает понять широкую палитру сексуальных перверсий. Содомит-это тот ребенок, который никогда не мог представить себе, что у матери есть вагина, а вуайери;ст-это тот, кто подменил визуальный образ общения собственным  пенисом, а фетишист экскрементов-это тот ребенок, который подменил образ анальной коммуникации грудью или вульвой.

Плод и мысль ощущений

Если мысль образами исторически является мыслью младенца, то мысль ощущений это мысль плода. При рождении младенец практически слеп. Его визуальная система построена, но ему необходимо приспособиться к свету. Узнавание лиц требует некоторого времени, несколько недель. Однако уже до того момента как ребенок научится узнавать лица своих родителей, он уже располагает психическим устройством, которое ему помогает установить с ними коммуникационные связи; уже в матке, в темном пространстве шумов и вкусовых ощущений, он может получать информацию через вкусовые ощущения и звуки. Эта память образов (вкусовых, слуховых) должна дождаться того момента, когда его глаза приспособятся к свету, и тогда у него будут одновременно визуальные, тактильные, слуховые и другие образы, ибо шумы, запахи, вкусовые ощущения и тактильные восприятия в большей степени уже присутствуют. Мысль ощущений, таким образом, является самым первым рычагом общения с родителями, ибо эта самая первая ментальная оболочка была сформирована на стадии плода.

Речь дает нам ощущение, что ум выходит из головы. На самом же деле, психика первым делом затрагивает тело и мышцы, которые без этого были бы лишены подвижности. На стадии плода, когда нет еще речи и зрения, именно этим и занимается психика плода; эта психика не затрагивает голову, она распространяется на тело, и это для того, чтобы построить кожу ощущений, которая превращается в средство общения с матерью и дает плоду ощущение того, что он существует; этот язык ощущений мы обнаруживаем в эротике и в сексуальном удовольствии. Тем не менее, взрослому человеку довольно сложно представить себе мысль как ощущение. Во взрослом возрасте эта первая форма ума (ощущений) становится ещё более подсознательной, чем мысль образами.

Теория Фрейда не уделяла большого внимания этим явлениям; она ограничилась лишь таким понятием как влечение, которое теория Фрейда определяет как силу, действующую между телом и умом. Акушерки Античности относились к этому иначе. Они не отрицали того, что мысль может использовать ощущение как движущую силу. Именно об этом говорит Сократ в диалоге Платона «Пир», когда он объясняет, что всеми своими знаниями о любви и сексе он обязан акушерке Диотиме. В наше время именно этот язык ощущений используют акушерки эскимосы и акушерки племени Лакота-которых я встречал, они умеют разговаривать с плодом, во время родов они приглашают ребенка перевернуться, это в тех случаях, когда ребенок идет ягодицами; когда же они чувствуют, что ребенок запутался в пуповине, то они ему помогают освободиться от неё. Именно это первородное общению открыл для себя Frans Veldman, назвав его аптономией, что означает-наука эмоционального контакта (происходит от греческого слова haptein, что означает «осязание», «ощущение на ощупь», «установление контакта»). Аптономия применяется тогда, когда родители хотят общаться со своим ребенком еще в утробе. Отец использует свой голос и руки, он их кладет сбоку, на живот матери, таким образом он приглашает ребенка подойти к той стороне, где он сам находится, и ребенок слушается его, перемещаясь в направлении к тому месту, где находится отец или мать. И на протяжении ряда сеансов можно наблюдать за тем, как ребенок перемещается от отца к матери, что свидетельствует о том, что он узнает их голоса.

Сначала думали, что это просто невозможно, ибо ухо начинает функционировать лишь на шестом месяце беременности. Однако практика показывает, что ребенок узнает голоса, начиная с третьего месяца. Это связано с тем, что у плода имеется уже функция, хотя и более архаичная, чем наша, но все же довольно тонкая; она позволяет ему общаться при помощи ощущений. Эта чувствительность в восприятии связана с тем, что уже существует кожа ощущений, лишь она и существует на данном этапе развития. Совершенно очевидно, что «плод чрезвычайно чувствителен благодаря своей коже и слизистой», превращая этот орган «в орган наслаждения»; этот орган кожи ощущений,  “формируясь”, одновременно и «информирует»; все это благодаря «сенсорному дыханию ума». Поэтому не уши плода слышат голоса родителей, а вибрационные волны, возникающие в амниотической жидкости благодаря голосу своих родителей. Именно это качество превращает кожу плода в «слуховой орган»
Все это дает представление о том, какую роль играет кожа ощущений до того момента, как доступ к образам и словам не вытеснят эту первую форму ума в клеточное подсознание. Во взрослом возрасте эта первичная функция кожи ощущений присутствует лишь в сексуальных отношениях, где формируются сексуальные предпочтения и притяжение, на которые большое влияние оказывает запах или текстура кожи партнера. На уровне плода ребенок еще не делает различия между внутренним и внешним; образ самого себя находится «вне места и пространства».

Этот образ является некой «массой, ритмом, интенсивностью и скоростью». Это то, что именуется либидо, которое возникает и познает себя в пространстве ощущений. Внешнее и внутреннее для плода являются одним и тем же, хотя многие не понимают этого; плод не воспринимает свою матрицу как нечто, подобное тесному и закрытому кокону, превращающего его в пленника. Психика плода, состоящая в основном из ощущений, купается в бесконечном Космосе, где все едино, где нет деления на внешнее и внутреннее. Так как плод воспринимает жизнь через единственный регистр -регистр ощущений, то все, что его окружает и является его жизнью. В тот момент, когда плод перемещается в утробе в направлении к своему отцу, он не отвечает на приглашение при помощи движения; так как плод еще не делает различия между внутренним и внешним, то этого понятия у него еще нет. Он воспринимает это приглашение отца благодаря тем ощущениям, которые у него возникают, при этом он ему отвечает, создавая новое ощущение. Вот это и есть мысль через ощущения, которая у взрослого человека функциональна лишь в сексуальной жизни.

Ощущение того, что существуешь

У взрослого человека мысль в ощущениях или образах никуда не исчезает. Так как в эмбриональном периоде, психика заполняет кожу и мышцы плода, то она и продолжает там оставаться, но проявления этого вида коммуникации не столь сильны, за исключением сексуальной жизни. Именно при сексе мысль ощущений влияет на эрекцию, но она также является причиной некоторых истерических пертурбаций, которые её перекрывают. Несмотря на то, что истерические симптомы являются аффектами, которые не вызваны физическими заболеваниями, тем не менее, они могут провоцировать физические страдания, сопровождаемые самыми различными симптомами, вплоть до паралича. Более того, раз эти симптомы, не понятные врачам, могут лечиться при помощи слова, то это свидетельствует о том, что истерик говорит языком тела, как это было тогда, когда он был ребенком и не умел говорить.

С этой точки зрения мысль ощущений и ответственна за то, что был изобретен психоанализ. Фрейд всегда считал, что его первые пациенты, больные истерией и особенно самая первая из них-Bertha Papenheim (Берта Папенхейм) явились соавторами психоанализа. Он сначала был невропатологом и работал вместе с Йозефом Брейером (Breuer). Они оба при работе с истерией практиковали гипноз. Брейер работал с Бертой: однажды во время сеанса гипноза, она ему заявила, что забеременела от него и ждет ребенка. Брейер запаниковал, думая, что она хочет иметь от него ребенка и прекратил работать с ней. Тогда Берта обратилась к Фрейду. Фрейд вскоре понял, что Берта перенесла на Брейера свою любовь к собственному отцу, которую испытывала, будучи ребенком, поэтому не от Брейера хотела она ребенка, а от своего отца. Таким обозам, лечение начатое с Брейером, Берта закончила с Фрейдом. Именное она, в качестве пациентки, привела Фрейда к той мысли, что истерия-это те мысли, которые, будучи ребенком, человек не смог никак выразить кроме как через тело; что будучи уже взрослым, он продолжает их выражать через собственное тело.

Что было еще более удивительным, так это то, о чем говорил Альбер Эйнштейн-мысль в образах и ощущениях сыграла большую роль в открытии его Теории относительности. Когда его спросили о том, какие умственные процессы помогли ему создать Теорию, которая перевернула представление о Вселенной, то Эйнштейн ответил, что слова и язык, по всей вероятности, «не играли никакой роли в его мыслительной деятельности». Он сказал, что образы, которые у него возникли в начале процесса, были порождением «визуальной и мускульной системы», что именно эта система породила «формы некоторых символов» или же «образы более менее ясные». Получается, что в процессе создания новой Теории сыграла роль игра ассоциаций между всеми элементами, и лишь после того, как все связи были «определены в достаточной степени», и этот процесс можно было «воспроизводить бесконечное число раз», он перешёл к «трудоемкому поиску слов и иных доступных знаков».

Получается, что как в случае с Эйнштейном, так и случае истерии, нельзя свести мысль ощущений к простой работе мышц. В деятельности ума ощущения как и образы являются дополнением к словам. Именно ощущения информируют человека находится ли он в прекрасной форме или чувствует себя, как выжатый лимон, спокоен ли он или тревожен. Именно эти ощущения «рассказывают» нам о самых непроницаемых вещах в нашей жизни, они информируют нас о нашем внутреннем состоянии; эти ощущения дают информацию о тех глубинах, куда не могут проникнуть ни наши глаза, ни наши руки. Именно регистр ощущений дает нам доступ к этой неведомой части нас самих; именно этот механизм поддерживает одну из самых первичных психических инстанций-чувство того, что ты существуешь.

Ощущение того, что ты существуешь-как нам это объяснила Франсуаза Дольто и Дональд Винникотт, не является банальным чувством. Это тот базис, та основа, на которой строится психика ребенка. Если этой базы нет или она недостаточно основательна, то развитие ребенка тормозится. У ребенка, при отсутствии или недостаточности этой базы, могут возникнуть разного рода проблемы, вплоть до психоза, могут возникнуть и проблемы с речью. Несмотря на то, что Франсуаза Дольто и Винникотт никогда не работали вместе и едва были знакомы, оба они были уверены в том, что подобные заболевания связаны с отсутствием чувства того, что человек существует. Для Винникотта это чувство строится в отношениях с матерью и зависит от того, как ни звучит это парадоксально, мать должна дать почувствовать младенцу, что грудь в качестве органа принадлежит ему самому, то есть она его. Винникотт однако в отличие от того, как об этом говорилось во Франции, сам не говорит о первородной ментальной активности. И вот это тем более интересно; Винникотт дает понять, что психически младенец не видит разницы между собой и тем, кто за ним ухаживает.

Франсуаза Дольто показала, каким образом у младенца отсутствует это самое ощущение, что он существует, в одной из своих первых работ, посвященных бессознательному образу тела, рассказав о грудничке, мать которого была госпитализирована тотчас после его рождения. Разлучившись со своей матерью, у младенца проявилось ощущение того, что он не существует, вследствие этого у него пропал рефлекс сосания, и он перестал есть. Его отец позвонил Франсуазе Дольто и спросил, что делать. Она посоветовала ему обвязать бутылочку какой-то материнством вещью, с её запахом, и дать бутылочку младенцу. Младенец почувствовал запах матери, и с этим запахом к нему вернулся образ вкусовой архаичной коммуникации; он вновь почувствовал себя существующим и обрел рефлекс сосания, который он потерял при расставании с матерью.

Франсуаза Дольто и Дональд Винникотт вместе отошли от Фрейда. Для Фрейда отношения, которые грудничок поддерживает со своей матерью он определял как влечение. Этот термин существует, когда речь идет о взрослых сексуальных отношениях. Однако, создав теорию ощущения существования, Франсуаза Дольто и Дональд Винникотт доказали, что самое первичное отношение младенца с матерью не является отношением влечения, как это происходит при сексуальной связи между двумя разными субъектами, а что речь идет о принадлежности, при которой младенец является одним целым со своей матерью, и это с точки зрения психической и эмоциональной.

Показав, что отношения принадлежности определяют либидинозное влечение, а не наоборот, Дольто и Винникотт добавили очень важную страницу к концепции самого Фрейда о сексуальности. И действительно, то каким образом отношения принадлежности позволяют или запрещают либидинозные отношения, меняются на протяжении жизни, начиная с детства и до взрослого возраста. У ребенка ощущение своей принадлежности матери позволяет ему проявлять собственные аффективные и либидинозные влечения. У взрослого человека ощущение принадлежности связано с семьей, социальным классом или религией, с тем, что может позволить ему или запретить сексуальные отношения с людьми, принадлежащими либо к другому классу, либо другой религии. Концепт ощущения того, что человек существует очень важен. Он проливает свет на предречевую структуру ума, которая была недостаточно изучена психоаналитиками. И что очень важно заметить, так это то, что если у ребенка нет ощущения того, что он существует, то он может умереть от голода, но это лишь в датском возрасте; однако такое может произойти и во взрослом возрасте.

К примеру, что происходит, когда молодой человек или девушка хотят покончить жизнь самоубийством по той причине, что человек, которого он или она любит, его бросает? Если бы подобное психическое состояние касалось лишь сексуальной или эмоциональной сферы, то оно не вызывало бы такой сильной депрессии, ведь на уровне секса любой человек заменим. Однако, если разрыв вызывает желание умереть, то это означает, что любимый человек был поставлен на место своей матери. И это так, ведь на заре нашей жизни и позже, в подсознании, существует лишь один человек, которого нельзя заменить никем, и это мать. Более того, так как именно с ней у ребенка сформировалось чувство того, что он существует, то желание умереть указывает на то, что именно на любимого человека было перенесено отношение с собственной матерью; именно в лоне своих отношений с матерью он и создал себя.

Психическое крушение брошенного человека не обусловлено тем, что он лишился эмоциональных или сексуальных отношений, как можно было бы подумать, придерживаясь теории Фрейда, а из-за того, что в человеке затронуто его базовое чувство существования, при потере партнера  возникает чувство того, что он не существует, это и может привести к самоубийству, в любых его формах.