Мальчик 31

Мальчик, который родился 31 декабря, ненавидел зиму.
Стоило первым снежинкам закружиться в серых облаках, как настроение его портилось. И чем ближе было к декабрю, тем он становился мрачнее. Неминуемый день рождения наступал, и он с ужасом наблюдал, как превращается его личный праздник в очередное новогоднее застолье.

— С наступающим новым Годом! — кричали друзья и родственники за праздничным столом.
И изредка кто-то, опомнившись, добавлял:
— А.. И с днем рождения тебя, Костик.

Мальчик Костя сопел и расстраивался. И продолжал ненавидеть зиму.
С годами ситуация усугублялась. Мальчик вырос и к 25-летию окончательно записал новый год в список худших дней его жизни.
Сами посудите.

Собрать всех друзей и близких в новогоднюю ночь вместе было нереально. Ведь каждый из них в этот день обязательно должен был встретить новый год со своей семьей, и день рождения Костика не выдерживал сравнения с таким важным ритуалом.

Один подарок. Один подарок на оба праздника. Как же это бесило. Ведь Костя поздравлял каждого из близких на день рождения и на новый год отдельными подарками. Почему же он не заслуживал двух в ответ?

Мало того, выходило, что в свой день рождения он одаривал всех окружающих. Весьма странная деньрожденная традиция, не так ли?

А самое ужасное было получать поздравления только с новым годом. Еще круче, когда человек вдруг вспоминал про день рождения и добавлял в конце.
— Ну, и с днем рождения тебя!

Словом, количество ненависти Константина росло прямо пропорционально выпадавшему на улицах снегу. В витринах улыбались краснощекие деды Морозы, и Костик готов был плюнуть каждому в оскалившуюся рожу. Люди носились в новогоднем ажиотаже, сметая подарки и продукты, а Костик бродил по обезумевшему городу, наращивая в душе раздражение.

Год в целом выдался хреновый. В жизни Костика было два предмета радости: сага Star Wars и его девушка. И если любовь к Звездным войнам оставалась вечной, то с девушкой они расстались аккурат за неделю до 31 декабря.

— Долбанный новый год, — ворчал Костя и ожесточенно пинал сугробы.
Почему в декабре всегда все так плохо? А в канун праздника и подавно. Зачем вообще наступает этот день рождения, если Костя одинок, если поздравление от той, самой ожидаемой, уже никогда не придет?

Поглядывая на молчащий экран телефона, он брел по тропинке через заснеженный лес.
— Не пишет. Ну, и к черту. — Он фыркнул и хотел, было, пнуть очередной огромный сугроб, когда внезапно понял, что это полутораметровый снеговик. Нет, даже не снеговик, а целая снежная фигура.

 Костя сошел с лесной тропинки и обошел фигуру по кругу. И охнул: перед ним стоял вылепленный в полный рост  Оби Ван Кеноби. Мастер-джедай.

— Нихрена себе, — Костя рассматривал фигуру, молчаливо замершую на заснеженной поляне. Все было выполнено так правдоподобно, словно Оби Ван решил остановиться на минуточку в русском лесу и перевести дух. В правой руке слегка светился голубым световой меч. Скорее всего, ребята, слепившие этого чудного снеговика, обильно полили  меч джедая голубой краской, от чего тот приобрел соответствующий цвет и слегка светился неоновым в собирающихся зимних сумерках.

—Ух. Вот это работа, — Костя наклонился и тыкнул пальцем белоснежный плащ. Затем выпрямился, сложил руки в карикатурной молитве и прошептал:
--  Help me Obi Wan Kenobi you my only hope.

Выпрямился, хмыкнул и, отвернувшись, зашагал к тропинке.
— А чем помочь-то? — раздалось позади. Костя замер. Оглянулся по сторонам, стыдливо размышляя на тему, как он повеселил какого-то незнакомца своей пантомимой с  Оби Ваном. Но вокруг никого не было. Только неподвижный снеговик.

— Чем помочь тебе, человек? — повторился вопрос и, сомнений не оставалось, это говорила снежная фигура.
Костя подошел и заглянул ему в лицо: невозмутимый Оби Ван внимательно разглядывал его чистыми взором.
— Это шутка такая? — Костик  начал ковырять снег ногой вокруг фигуры, ожидая найти рацию или что-то в этом роде, что могло воспроизводить голоса на расстоянии.

— Помощи попросил ты. — Снова отозвался Оби Ван, — Но не рассказал, в чем твоя беда.
— М-дааа… — Костик обреченно присел на торчащий рядом пень. В голове он судорожно перебирал, чем же он сегодня мог так отравиться в обед, чтобы слышать теперь снеговичные голоса.

— Ты… Вы… правда разговариваешь что-ли?— Обратился он, наконец, к джедаю.
— А ты наблюдательный, — отозвался Оби Ван, не без нотки сарказма в голосе.
— Ну, извините, так не бывает. Не каждый день, по крайней мере! — хмыкнул Костик.
В его голове проносились миллионы мыслей и предположений.

Если исходить из того, что с ним сейчас правда разговаривал снежный джедай, то вариантов развития событий было два: либо этот день рождения он отметит в психушке, либо с ним случилось настоящее новогоднее чудо.

В психушку не хотелось. А вот выяснить, что это за приколы такие, очень.
Оби Ван тем временем глубоко вздохнул, видимо, показывая, что Костику стоит поторопиться с изложением своих проблем. Тот встрепенулся на пеньке и выдал:
— Вы знаете, уважаемый джедай, все как-то очень плохо.

И замолчал, потому что понял, до чего же нелепо прозвучала фраза.
Оби Ван, кажется, моргнул, от чего с его головы посыпалась струйка снежинок и ответил:
—Понятия очень общие употребляешь ты. Постарайся уточнить.
Костик встал и махнул рукой:
— Да что тут уточнять! Любимую девушку потерял, на работе устал, еще день рождения этот хренов сегодня. Ахуительно!

Теперь джедай моргнул уже отчетливо и ответил:
— День Рождения для каждого существа в мире является одним из величайших праздников. Почему же ты его не любишь?
— Да потому что не бывает у меня его! Все празднуют новый год, а на меня и половины внимания не обращают! Всегда, вот всегда всем важнее было проводить уходящий год, а не поздравить меня. Искренне, по-настоящему поздравить, понимаешь?

Оби Ван молчал. Потом, видимо, подумав, ответил:
— Но, есть же у тебя любовь дружеская и человеческая? Такие люди наверняка должны были поздравить и быть рядом в такой день.
— Да была одна… — Костик снова сел на пенек. — Расстались мы. Ругались много, ничего и не вышло.

— И ты тоскуешь теперь? — в голосе джедая послышались теплые нотки.
— Пожалуй, да. — Костя замолчал.

Две мужских фигуры на заснеженной поляне замолчали, погруженные каждый в свои мысли. Молчание прервал снеговик.
— Слыхал ли ты о том, юный падаван, что многие испытания даются тем, кто их единственный может выдержать?
— Чего? — Костя поднял на него голову.
Оби Ван, подсвеченный голубым светом меча, продолжал:
— Не задумывался ли ты, что в такие дни рождаются люди особенные, способные на нечто большее, чем обычные?
— Вот совершенно не задумывался. Ерунда какая-то.

Джедай строго кашлянул, и Костик присмирел: негоже мудрые речи называть ерундой.
— То, что скромному человеку не по силам, ты вынесешь с легкостью. Поведешь за собой людей и в плен врагу не сдашься. Только перестань сомневаться в этом и запомни, что ты – особенный.
— Как Нео.
— Кто?
— Не-не, никто, это я так. — Костик неловко привстал с пенька, словно хотел расшаркаться перед Оби Ваном.
— Большое количество силы в тебе ощущаю я, — в сумерках казалось, что джедай слегка улыбается.
— Ну, что вы… Ты… — Костик совсем смутился. Потом погрустнел.
 — Вот девушка говорила, что мне вечно смелости ни на что не хватает. А у меня банально не хватило сил, чтобы продолжать ее любить. А вы говорите… Сила.

Оби Ван зашевелился и наклонился вперед, от чего  кусочки снега посыпались с плаща, положил ледяную руку на плечо Косте и тихо сказал:
— Для того чтобы любить, не нужна сила. Сила и есть любовь.
Он убрал руку и встал на место, как вкопанный.

 Костик переваривал услышанное и тот момент, что снежный джедай только что шевелился.  Крыша готова была съехать прямо здесь и сейчас. Однако, наступившая кромешная тишина успокаивала. Снеговик казался совершенно неодушевленным.

Костик для приличия еще покашлял, ожидая, что Оби Ван снова заговорит, но тот, совершенно точно, представлял из себя снежную фигуру, а  не высшего генерала джедая.

Костя ощутил, как сильно замерз, как оледенели ноги и руки, поэтому бегом кинулся на тропинку и помчал к дому. Обернулся всего один раз и громко прокричал на весь лес:
— Да пребудет с Вами сила! — и помахал рукой для верности.

Весь путь домой его одолевало непривычное ощущение переполняющего восторга.
— Не забытый всеми, а особенный, — бормотал он то и дело, и улыбался.

В лифт он заскочил, нагруженный подарочными пакетами. Яркие расцветки новогодней оберточной бумаги впервые не раздражали его. Улыбаясь своему отражению, он услышал, как пиликнул телефон, по рингтону стало понятно, что это Та Самая. С трудом освободив руку и скрючившись, он достал телефон и увидел превью сообщения:

— С Днем Рождения, мой Особенный!
Да пребудет с тобой сила!