Белоснежный порошок

Бархатистые снежинки нежно опускаются на мои ресницы. Я закрыла глаза и ощущаю мягкий холодок с каждым отдельно упавшим ледяным кристалликом.

Город погрузился в сон, и уже стало совсем тихо вокруг. Мне не хочется уходить домой. Я всматриваюсь в чёрное небо и наблюдаю за тем, как кружится в танце тёплый белый снег. В какой-то момент, время точно остановилось: заботы ушли на задний план, переживания улеглись. Я едва слышно подпеваю музыке без инструментов..
Ну, пора.

Чтобы разрешить своё положение, пришлось вставать ночью с кровати. Нет мне покоя, где бессвязные и беспорядочные мысли, словно черти, слоняются в моей голове. Я закрылась на защёлку в отдельной комнате, чтобы никто мне не помешал и, усевшись на холодный, кафельный пол, принялась за дело.

Сколько весит каждое мое размышление? Что весомо, а что нет? Нужно сделать каждую мысль законченной:  вот что важно. Для начала я вскрываю её на отдельные слова, затем слова раскладываю на буквы, буквы... то с чем мне нужно расправиться. Нельзя, чтобы ими вновь можно было воспользоваться!  Это недопустимо! Никто не должен узнать о моих намерениях!  Буквы я уродую до неузнаваемости, имея кусок железа это не сложно сделать. Всего лишь размельчить, растолочь, превратить в муку. Просто. 

Невыносимые потоки сознания – я готова претворить в безжизненную пустыню. Поэтому сто - ни больше, ни меньше. Сто таблеток для спасения моей души, ровно столько я отсчитала, взвесив все за и против.

Мой подход поочередный и основательный. Я делаю данный процесс очень ёмким, подбираясь к каждой мысли более чем дотошно. Моё внимание безгранично, упущение чего-либо в принципе невозможно. Становиться несколько легче, когда понемногу виден результат. В подсознании разливаются первые нотки спокойствия. Мысли сами крошатся мне в ладони. Я высыпаю их на листок, заготовленной заранее бумаги, затем сгребаю их в небольшую кучку, чтобы ничего не рассыпалось во вне.
Я покончу с этим сегодня и навсегда положу этому конец. Всё встанет на свои места, должно встать.

Белый растёртый до сахарной пудры порошок манит к себе, но отталкивает своей тошнотворной болезненностью. Я чувствую нарастающее в себе противоречие недолго. Меловая крупа скрипит на моих зубах, но я лишь равнодушно размышляю над тем, где проснусь завтра, пока я еще могу.