Косточка

Тем летом со мной произошёл один смешной эпизод: моя мать купила два персика – один себе, один – мне и принесла их домой. Она залезла в угол дивана и стала смотреть телевизор, а я села с краю возле окна и принялась за персик. Пока я смаковала удовольствие, мать уже расправилась со своим персиком, и первый раз в жизни она решилась бросить что-то в окно – она бросила свою косточку, не глядя, даже не удосужившись посмотреть – нет ли там кого-нибудь по близости. Раздался резкий короткий звук, и послышался звук тормозов. Я выглянула в окно, чтобы посмотреть, что там творится на улице. Я увидела прямо напротив нашего окна легковую иномарку, рядом с которой стоял её водитель и озадаченно смотрел по сторонам. Рядом с ним был его дружок, который тоже в недоумении вертел головой.
- Что это было?
- Не знаю. Похоже на камень. Стекло хоть целое?
- Да, вроде, целое. А звук был, как будто камнем стукнуло.
Во время их разговора я облокотилась на подоконник и с удовольствием поглощала любимый фрукт. Мне даже не пришло в голову спрятаться, несмотря на то, что я уже сообразила, что между стуком об стекло и брошенной в окно косточкой непременно существует связь. Я даже не удосужилась спрятать свой персик, пока они не посмотрели в мою сторону. Тут один их мужиков поднял свою глаза и увидел меня в открытом окне, жующую персик, затем опустил их и увидел на земле косточку, которую бросила моя мать. Его охватила ярость, и он заорал:
- А!!! Это ты косточку бросила!
- Какую косточку? – спросила я и посмотрела на него самыми невинными глазами.
- Персиковую!
- Персиковую? – изумилась я, и посмотрела на персик, который был у меня в руке.
- Не прикидывайся, что не понимаешь, о чём я говорю. Тут ни у кого, кроме тебя больше персиков нету.
- А я тут при чём? Мало ли кто мог эту косточку бросить! Если бы это была я, я бы так по-глупому из окна с персиком в руках не вылезла! Я бы тогда вообще в окне не показывалась.
- Да? А что же ты тогда вылезла?
- Захотела и вылезла.
- Да, конечно… вот так просто захотела и вылезла!
- А что тут такого?
- Так я тебе и поверил! А если хорошо подумать?
- О чём думать-то?
- Ну, если честно, чего ты из окна вылезла?
- Я услышала, что под окном что-то брякнуло, вот и вылезла посмотреть, что там происходит.
- Ага! Бросила косточку, а потом вылезла посмотреть, в кого попала!
- Не бросала я никаких костей! Я вообще никогда ничего в окна не бросаю!
- А куда бросаешь?
- В мусорное ведро.
- Вот, я сейчас поднимусь к тебе домой, и посмотрю в твоё мусорное ведро, и проверю – есть там ещё косточки от персиков или нет. И соседей, не поленюсь, обойду.
- Да, пожалуйста! – уже совсем нахально отозвалась я, отлично понимая, что всё равно правда будет на моей стороне, потому что персиков было всего два. Один я еще не доела, а второй уже за бортом. Единственная улика, которая была против нас, уже уничтожена. Так что бояться мне было нечего. Мать, правда, испугалась и запаниковала:
- А вдруг и вправду придет?
- Ну и что.
- Как – ну и что?
- Мама, ну ты подумай сама: ведь мы за последние несколько дней персиков не покупали, а мусор выносили уже несколько раз. Так что даже если он и поднимется, то всё равно ничего не найдёт. Да и потом, я сомневаюсь, что он станет рыться в чужом мусорном ведре. Что, он совсем дурак, то ли?
Мать на меня подивилась:
- И что, неужели тебе не было страшно, что возьмёт, да и придёт?
- Неа. Чо мне бояться?
- А если в морду даст?
- Пусть попробует! Ментов вызовем. Скажем, что мы не при чём, что сидели, смотрели телевизор, когда под окном что-то стукнуло. Я вылезла в окно, посмотреть, в чём дело, а дальше расскажем всё, как было – и всё. Главное, не скажем, что ты тоже персик ела. И всё.
Пока мужик был на улице и решал, входить ему в дом или нет, мы с матерью обо всём договорились. Правда, это уже не пригодилось. Мужик постоял под нашим окном, помялся, да поехал дальше. В общем, всё обошлось. Но на этом история не закончилась.
В этом году как раз мода на короткие юбки началась. Мы с подругой сшили себе яркие мини и пошли в город погулять. Хотели с кем-нибудь познакомиться, но Светка всё испортила: мы шли по Светланской, когда к нам сзади обратились молодые люди. Мы даже не видели их лица. Они обратились к нам с попыткой сделать комплимент:
- Эй, девушки! Такие бы ножки, да нам на плечи!
- Твой бы язык, да тебе в жопу! – грубо отрезала Света. Вот мы и познакомились…
Я повернула голову и увидела перед собой тех самых парней, которым моя мама чуть не разбила стекло. Мне стало страшно. Я вся съёжилась. «Ну и влипла же я. Что теперь делать»? – перед нами стояли два больших бугая. Они подбоченились и смотрели нам прямо в лицо, не отводя глаз. Мне стало не по себе, даже захотелось провалиться сквозь землю или убежать, пока они не успели сообразить, кто я, и пока они не вздумали набить мне морду за хорошее поведение. Но к счастью ничего этого не произошло. Ребята посмотрели на нас, подошли ближе и сказали:
- Девчонки, почему вы себя так ведёте? Вы же ещё молодые. Посмотрите на себя: вы такие красивые, а ругаетесь как заправские мужики
- Хотим и ругаемся. Вам-то чо? – отозвалась Светка, – нам с вами детей не крестить.
Они попытались ещё что-то её сказать, но она продолжала огрызаться. Я посмотрела на Свету, и мне стало за неё стыдно. Я стояла молча и смотрела на парней спокойно. Я знала, что меня ругать не за что, но мне всё равно было неловко. Они посмотрели на Свету и посмотрели на меня. В глазах у одного что-то мелькнуло, и он обратился ко мне:
- Девушка, скажите, а ваша подруга всегда такая грубая?
- Да.
- Как же вы с ней общаетесь?
- Нормально. Со мной-то она не такая.
- Какое ваше дело, какая я? – вмешалась в разговор Света, – грубая или какая-то другая? Это вообще не ваше дело, как я себя веду!
- Подождите, девушка, я же сейчас не с вами разговариваю, а с вашей подругой.
- Зато я разговариваю с вами.
- Девушка, разве можно себя так вести?
- Как – так?
- Ну, вот так. Вы нас в первый раз видите, даже не знаете, кто мы такие, а вы нам хамите, материте нас по всякому.
- А кто вы мне такие, чтобы я с вами сюсюкалась?
- Да, разве можно так с людьми разговаривать?
- Не нравится – не разговаривай. Мне-то чо? Мне на вас вообще наплевать – кто вы такие и чем занимаетесь.
Мужики едва сдерживали своё негодование. Светка вела себя нахально и вызывающе. Всем своим поведением она выказывала своё презрение к этим молодым людям. Они смотрели на неё и не могли понять, почему она так себя ведёт, и никак не могли её урезонить. Наконец, Светка психанула и заявила, что ей надоело с ними разговаривать, развернулась и пошла. Я осталась на месте. У меня внутри всё горело. Мне было стыдно за неё. С этого дня я зареклась с ней куда-то ходить.
Парни от меня отошли, а я пошла, села на лавочку. День был испорчен, и я чувствовала себя отвратительно. Светка даже не обернулась в мою сторону, когда убегала. Прошло уже пол часа, а я всё ещё сидела на лавочке и не знала, как мне поступить дальше. Я смотрела в одну точку, и не заметила, как ко мне сбоку кто-то подошёл и сел со мной рядом. Он взял меня за руку. Я вздрогнула и повернулась в его сторону. Это был один из тех парней, с которыми только что поругалась Светка. Я удивлённо посмотрела на него и спросила:
- Что вы хотите?
- Я хотел поговорить с тобой.
- О чём?
- Ни о чём. Просто. Мне стало интересно, ты такая же, как твоя подруга, или нет.
- И что? Такая же?
- Нет. Ты другая.
- Это хорошо или плохо?
- Точно не знаю, но мне кажется, что хорошо.
- Что ж, спасибо.
Он посмотрел на меня улыбающимися глазами и сказал:
- Мы ещё обязательно встретимся. Вот увидишь, – и отошёл.
Я в ответ только молча пожала плечами. Мне было нечего ему сказать, да и после всего, что случилось, не очень-то и хотелось с ним разговаривать. Мне было неловко, и я поспешила поскорее уйти.
А этой зимой я снова его встретила: поздно вечером я возвращалась от своей тётки, которая живёт на Угольной. Я возвращалась домой на городской электричке. Когда я поднялась с перрона, то возле здания Морского вокзала меня остановил мужчина лет тридцати:
- Девушка, извините, вы не подскажете мне, где находится улица Пологая? У меня там друг живёт. Я хочу к нему в гости зайти и не знаю, где находится его дом, – он сделал небольшую паузу и посмотрел мне прямо в глаза, – а вы очень красивая девочка, девушка. Правда. У вас такие глаза… вот были бы вы моей сестрой – вы бы плакали.
- Почему? – изумилась я.
- Вы очень-очень красивая. Наверное, уже замужем.
- Да, – заулыбалась я. Он тоже заулыбался, но его улыбка была какая-то печальная, и глаза как-то особенно заискрились.
Я молча смотрела ему в лицо, переминаясь с ноги на ногу. На короткий момент снег перестал идти, а потом снова посыпал мелкими крупинками. Мне стало холодно и мне захотелось побыстрее избавиться от неожиданного собеседника, и я, воспользовавшись паузой, повернулась, чтобы уйти, но он остановил меня:
- Подождите. Вы мне понравились. Честно. Пойдёмте со мной в гости к моему другу. Он здесь близко живёт. В одном из этих домов. Пологая четыре – знаете дом?
- Нет. Спасибо. Меня дома ждут. Я, пожалуй, пойду, а то я уже замёрзла.
- Подождите ещё чуть-чуть. Лучше скажите мне, где мне найти своё счастье. Я всё ищу, ищу, и никак не могу найти себе порядочную девчонку. Я уже и друзей просил, чтобы познакомили, и никак не могу найти.
- По-моему, не нужно никого просить, нужно искать самому.
- Вот я ищу и никак не могу найти. Вот, был бы я сыном Рокфеллера, тогда бы всё было по-другому. Отец бросил бешеные деньги на поиски своего сына – тысячи, сотни тысяч долларов. Были бы вы моей сестрой – вы бы плакали. Я двадцать лет не был дома. Даже больше. Отец бросил бешеные деньги, чтобы найти своего сына. Вы так смотрите на меня… ах! Да! Я тут про Рокфеллера говорил, точнее про его сына. Вы, наверное, подумали, будто я делаю вид, что я  - это он. Нет. Сын Рокфеллера – это не я. Конечно, не я. Что вы. Это я так про него заговорил, чтоб поддержать беседу. Его сын погиб, пропал без вести на острове Малу в районе Новой Гвинеи. Если бы я был сыном Рокфеллера, я был бы счастлив.
- Вы действительно так считаете?
- Да. У меня было бы много денег.
- Счастье невозможно купить ни за какие деньги, потому что не в деньгах счастье. Для того, чтобы найти своё счастье, не нужно быть сыном Рокфеллера. Нужно просто оставаться самим собой.
- Вот и я остался… самим собой остался. А вы где-нибудь учитесь?
- Учусь.
- На кого, если не секрет?
- На филолога.
- Ого! У меня тоже есть высшее образование. Мой отец говорит, что я мог стать большим человеком, а стал каким-то антропологом. Путешествую, не пойми где. Уже двадцать лет дома не видел. Как Миклухо Маклай какой-то. Знаете, был такой учёный-путешественник по юго-восточной Азии.
- Слышала немного.
- Вот и я тоже везде путешествую. Двадцать лет дома не был. Даже больше. Уже не помню, сколько. Давно. Очень давно. Вот отец… я его двадцать лет не видел. Отец бросил бешеные деньги на поиски собственного сына… впрочем, я опять повторяюсь. Вы извините меня. Я немного выпил. Просто вы так тихо молча стоите, а я, что называется, нашёл свободные уши.
Я улыбнулась и молча пожала плечами. На улице было уже темно и холодно. Правда, дома меня никто не ждал. Про мужа я наврала, чтобы отвязаться, но мой номер не прошёл. Просто я очень устала и замёрзла, и мне не очень-то хотелось слушать чужую болтовню, которая не уже порядком поднадоела. Наша беседа зашла в тупик. Мой собеседник снова вспомнил про Рокфеллера, и я снова развернулась, чтобы уходить, но он опять меня остановил. Ему уже нечего было мне сказать, и он заладил по-новому – уже в десятый раз всё ту же историю, которая казалась ему очень подходящей для знакомства. На моё счастье  к нам подбежала какая-то женщина. Она была вся растрёпанная: в домашних тапочках и тонком плаще. Февраль месяц. На улице так холодно, что аж кончики пальцев на ногах  болят от мороза. Все идут по улице закутаные, даже не поднимают лиц – так старательно прячутся от ветра. Она же стояла расстёгнутая и даже не ёжилась. Прохожие шли мимо и удивлённо высовывали свои носы  и снова прятали их в меховые воротники и шарфы. Эта женщина подошла к нам и быстро-быстро заговорила:
- Меня зовут Ярхо Вероника Родионовна. Моя дочь связалась с наркоманом. Он её бьёт, обижает, постоянно требует с неё деньги на наркотики. Она ему не даёт, а он бьёт её и всё равно забирает деньги и тратит их на водку и на наркотики. А она с ним живёт. Он её бьёт, чтобы она ему деньги отдавала, и она отдаёт. Они два месяца вместе живут. Он не работает, бьёт её, забирает у неё деньги, у меня пенсию забирает. Вот и сейчас, тоже, забрал и потратил на водку и на наркотики. А она тоже стала употреблять наркотики. Они мою пенсию забирают, а меня из дома выгоняют. Я живу по адресу проспект Красного знамени 125 кв. 321.
Мы молча смотрели на неё и не могли понять, зачем она всё это нам говорит. А она взяла меня за руку и потянула к себе:
- Пойдёмте. Пойдёмте ко мне. Скажите им, чтобы они меня в дом впустили.
- Да, куда я пойду? Поздно уже. И потом, что я им скажу? Я этих людей совсем не знаю, и они меня не знают. Что говорить-то?
- Скажите им, чтобы они меня не выгоняли. И пусть отдадут деньги, которые они у меня забрали. У моей дочери муж наркоман… он меня бьёт… нет, вы знаете, они с дочерью заодно: наркоманят. Заберут у меня деньги, закроются в квартире и наркоманят, а меня – старую и больную – постоянно выгоняют из дома.
- Ну, чем я могу вам помочь? Обратитесь в милицию.
- Да, сейчас такая милиция… сейчас мне никакая милиция не поможет. Вы пойдите, поговорите с моей дочерью, чтобы она с ним не жила
- Как я могу ей такое сказать, если я ни разу не её, не его не видела? Она и слушать меня не станет. Выгонит меня – и всё! А ещё милицию вызовет, чтобы я не лезла в ее личную жизнь и не приставала к ней со всякими глупостями.
- Сейчас такая милиция… вы помогите мне пожалуйста: поговорите с моей дочерью. Они у меня деньги забирают и домой не пускают, пока все деньги не потратят на водку и на наркотики. Помогите мне, пожалуйста. Пойдёмте ко мне, скажите им, чтобы они меня в дом впустили. Поговорите с ней, чтобы она с ним не жила.
Мы молча её выслушали. Мне было жаль её, но идти к ней домой и разговаривать с её зятем-наркоманом у меня не было абсолютно никакого желания. Не известно, что он за человек, и какой у него характер. А вдруг он будет под кайфом и кинется на меня с ножом? Мне совершенно не хотелось оказаться в такой ситуации. Но мой собеседник оказался человеком отзывчивым.
- Пойдёмте, поможем.
Я не хотела никуда идти, но он взял меня за руку и повёл за собой:
- Пойдёмте. Не бойтесь. Ничего не будет. Я же с вами.
Это заявление меня мало утешило, но я всё же пошла – сама не знаю почему, но что-то меня подтолкнуло на этот шаг. В конце концов, нас было двое. И я решила, что от того, что мы прогуляемся немного в сторону от намеченного маршрута домой, ничего страшного не произойдёт. И она повела нас к себе домой. Это был серый панельный дом гостиничного типа с двумя подъездами и длинным коридором, соединяющим их. Лифт не работал, и на десятый этаж мы поднимались пешком. Дверь нам открыла молодая женщина лет тридцати – тридцати двух.
Из коридора пролился свет, и только сейчас я как следует разглядела своего собеседника. Это был молодой мужчина, примерно лет тридцать – тридцать пять. Наши глаза встретились, и мы узнали друг друга: это был тот самый парень. Жизнь столкнула нас в третий раз, и я поняла, что, наверное, это что-то значит. Мы с ним переглянулись, и наши щёки запылали от радости встречи. Немую паузу прервала хозяйка квартиры:
- Простите, чем я вам обязана?
- Почему вы в такой холод выгнали свою мать? Разве можно так поступать со стариками? Посмотрите, во что она одета! Начал с негодованием Андрей и сделал шаг в сторону. Рядом с ним стояла та самая женщина, которая привела нас сюда.
- Мама… что ты здесь делаешь? Ты же должна быть в больнице! Ой! Да что это я? Проходи скорее в дом. Господи! Как ты одета! Где ты взяла этот плащ? На улице такой холод, а ты ходишь в чём попало! Мама! Проходи скорей в дом! Попей чаю, поешь, отогрейся, – дочь заботливо взяла мать за руку и повела её в дом. Она уже хотела закрыть дверь, но посмотрела на нас и сказала:
- А… это вы привели мою мать домой? Ну, пройдите в дом, чаю попейте, отогрейтесь немножко.
Мы пошли на кухню, и она налила нам чай, а сама села рядом с нами:
- Спасибо вам большое. Я как раз собиралась завтра поехать к ней в больницу, чтобы навестить её.
- А что, ваша мать чем-то больна? – поинтересовалась я.
- У неё прогрессирует шизофрения. Каждый раз, когда она уже начинает заезжать, она начинает бегать по улице и говорить прохожим, что у меня муж – наркоман, который бьёт и её и меня. И всё говорит, что он ворует у неё деньги. А у меня никакого мужа нет вовсе и никогда не было. Я всю жизнь прожила с мамой. А два года назад она тяжело заболела и уже нет никакого просвета. В конце прошлого года я оформила на себя опекунство над ней и всю её пенсию перечисляю на пластиковую карточку. Поэтому она и придумала, что кто-то забирает её пенсию себе. А я-то вижу, что у меня мама уже совсем больная, вот и коплю на похороны.
- Ой. А она к нам подбежала на улице и сказала, что вы её из дома выгнали. Мы подумали, то там действительно что-то такое. А оно вон оно как. Что ж, извините, что побеспокоили в столь поздний час.
Мы встали из-за стола и засобирались уходить.
- Да, ничего страшного. Спасибо вам, что привели маму домой, а то я не знаю, что бы с ней было.
Мы ушли, а что было с этими женщинами дальше – я не знаю. Вот такая вот история приключилась с нами в тот вечер.
Мы наконец-то познакомились. Его зовут Андрей и он действительно антрополог. В тот вечер он проводил меня домой, и всю дорогу мы смеялись над своим маленьким приключением. Я дала ему свой телефон, и он обещал позвонить, сказал, что я ему очень нравлюсь, и что он хочет со мной встречаться. Класс!
1. 09. 2005.