Сердце Птицы

                ПОСВЯЩАЕТСЯ
                ДНЮ ПОБЕДЫ ДУХА И СИЛЫ ВОЛИ НАД ЗЛОМ.

Место действия: Украина
Нестор(лидер партизанского подпольного движения "Дуб")
Бьянка Лингина
Два немца,один из которых уже несколько дней подряд пытается у неё выведать и узнать, где именно прячется Нестор.
Второй бестолковый с не выражающим ничего лицом и который все время хочет есть тщедушного вида мужичонка с телом подростка.

Прошёл всего один день после свадьбы, когда на дом семьи Лингиных напали и расстреляли всю семью за завтраком, спаслась только самая младшая сестренка шестилетняя Янка, которая в это время собирала цветы вблизи леса (их дом стоял на отшибе возле лесной чащи пушистых елей и услышав выстрелы, убежала в лес в маленькую хижину - убежище о которой знали только они вдвоём с Лингиной.
Белокурую и голубоглазую Бьянку Лингину немцы решили оставить в живых не только чтобы узнать про Нестора, но и для того чтобы потом насладиться ее красотой.
Все время пока ее пытают она смотрит через окно на кружащую кругами над этим домиком птицу и вспоминает слова Нестора про дуб, как непоколебимый символ украинских партизан.

- Говори, где он! Schnell! Говори, где Нестор!
Она с трудом раскрыла голубые глаза, во рту было полно крови, что мешало ей говорить как и двигать без боли челюстью.
- Я не знаю, где он... - голубые глаза цвета неба устремились за квадрат окна, в котором блистало такое же ослепительное небо, словно хотели слиться с ним воедино.
- Врёшь! Врёшь! - взвился тщедушный мужичонка, сидящий за огромной партой столом, который наполовину закрывал его грудь, так,  что виднелись только плечи с погонами немецкого орла.
- Я опросил население этой деревушки и мне сказали, что она путалась с этим Нестором, что свадьба у них накануне была и что где он сейчас если и может хоть одна живая душа знать, так только она! - обвиняющие ткнул пальцем в ее сторону, в запале соскочив со своего стола коротышка-немец.
- Ганс, уймись. Твоя вспыльчивость тут ни к чему. Ты забыл чему нас учил фюрер? Истинный ариец умеет быть хладнокровным и сдержанным. - напомнил ему обернувшись и стоящий рядом с Лингиной главный Немец.
- Виноват. Но шлялась же шлялась! - никак не мог обуздать свои эмоции он, тыча в ее сторону своим трясущимся от злости пальцем.
"Как странно, похож на маленькую собачонку, которая только и умеет, что громко лаять и больше ничего. У нас в доме такая же была, в будке все время сидела, пока не сорвалась с цепи и не убежала". - не удостоив его даже взглядом, а слыша только его гневный лай, подумалось Бьянке Лингиной.
- Ганс, еще раз такое повторится, и мне придется, я просто вынужден буду приказать тебе выйти. - опять так же спокойно урезонил его главный Немец.
Она наклонилась и впервые посмотрела на него силясь, что-то сказать, он тут же понял этот жест и с готовностью наклонился к ней, чтобы услышать, что именно она скажет, в предвкушении что она выдаст Нестора:
- Это у вас может немки и шляются где-то, а наши женщины-славянки своих мужчин умеют только любить. - челюсть с трудом двигалась из-за крови, ей было сложно говорить, но эту фразу она произнесла из последних сил очень отчетливо и с гордо поднятым на главного Немца взглядом.
- Да как ты смеешь! - взвился коротыш, соскочив с места и подлетая к ней, чтобы как следует ударить.
Но главный его остановил одним предупреждающим движением руки.
- Назад Ганс! Я же сказал тебе прекратить вести себя так же несдерженно, как низшие нам рассы. Может ты оглох? - с притворной заботой на последней фразе выразительно посмотрел на него главный.
- Я.... Я.... Не забыл. - от одного лишь взгляда главного тот попятился в страхе назад.
"Ну, точно, как собака". - с отвращением подумалось Лингиной - "Хотя даже у собаки и то больше смелости было бы".
- Вышел вон. - главный не повысил даже голоса, но сказал это с таким льдом в интонации, что коротыш почтительно продолжая пятиться назад по направлению к двери, потом споткнулся и упал об выступ порога дверной арки и тут же вскочив, скрылся за закрытой дверью.
Главный немец вздохнул и, вытащив портсигар, сунул себе в рот белую сигарету, взгляд его задержался на черно-белой фотографии какой-то девушки, потом он быстро захлопнул металлическое тельце портсигара.
- Знаешь ли ты почему тебе оставили жизнь? - внимательно посмотрел он на Лингину.
Она молчала, казалось, что слова немца не имели для нее никакого значения и смысла, как и все его вопросы, она даже не смотрела на него, а продолжала смотреть на кружащуюся в небе белую птицу за окном.
- Тебе сохранили жизнь,потому что ты слишком красивая для смерти. Ты напоминаешь мне....- он замолчал и погладил гладкую и холодную поверхность портсигара. - У тебя внешность, на удивление похожая на нашу.
Она упрямо молчала, не удостоив Немца даже взглядом.
- Я бы мог помочь тебе и даже взять с собой. Почему ты думаешь, что только в Украине есть партизаны, а в Германии нет?
- Много чести о вас, фрицах, хоть что-то думать. Все итак знают какие вы. - тихо едва дыша прошептала она.
Но он услышал.
- И какие же? - с интересом посмотрел он на неё.
- Зло. Вы просто зло. - белая птица закружилась еще быстрее по кругу,совсем рядом с этим окном на ослепительном голубом небе. Бьянка никак не могла разобрать, что именно это за птица,такая хрупкая и такая шустрая? Она никогда не видела раньше ничего подобного! Ей было сложно фокусировать свой взгляд и сосредотачивать на чем-то одном,предметы размывались перед ее глазами, дышать становилось всё сложнее.
- Знаешь, Лингина, я же еще очень добр к тебе, а ведь все могло бы быть наоборот.- терпеливо вздохнул Немец и прошествовал за деревянный стол-парту, за которым пару минут назад сидел злой коротышка.
Немец скрупулёзно собрал в стопку бумаги на столе, начав вслух зачитывать информацию с них.
- Итак, тебя зовут Бьянка Лингина,тебе неполных двадцать лет, детей нет, муж Нестор, фамилию его мы пока так и не выяснили, возглавляет партизанский отряд "Дуб", пару дней назад он стал твоим мужем.
- Не стал. Не знаю такого.
- Пару недель назад его отряд уничтожил около пятнадцати наших человек. Мне приказано его найти и повесить на виду у всего вашего села, ведь он отсюда, да? Здесь родился?
- Не знаю, о ком ты,немец, говоришь. Не знаю я никакого Нестора. Ошибся ты и люди твои ошиблись. Отродясь в нашем селе никто мальчиков Нестором не называл.
- Нет, - он смерил ее ледяным испытующим взглядом исподлобья. - Это ты ошибаешься, если думаешь, что меня можно так легко обмануть.
Она молчала все еще пытаясь угадать,  что за белоснежная птица кружит почти сливаясь с облаками под этим окном в небесах. Она так завидовала ей сейчас,ведь даже у птицы была сейчас свобода и целый простор неба, а у Лингиной было только сердце, которое все еще продолжало биться в ее молодой груди с именем любимого человека.
- Лингина, - Немец сделал очень глубокую затяжку, пристально посмотрев на нее. - Я могу предложить тебе свободу,но взамен ты расскажешь мне про Нестора.
- Не знаю я никакого Нестора,я же тебе уже ответила.
- Знаешь, Лингина, я могу предложить нечто гораздо большее, чем просто свободу. - Немец неспешно встал и медленно,словно хищник, направился к своей добыче.- Ты, Бьянка, глупая еще, - он провел указательным пальцем по вертикали ее скул - потому что еще молодая,тебе кажется - Немец опять сделал затяжку и выдохнул почему-то в сторону вонючее пятно воздушного табака.
Бьянка подумала, что он так сделал, чтобы она могла лучше видеть его стальной взгляд, в котором не было души.
- Что Нестор - любовь всей твоей жизни, что он - герой и ты, как жена героя, умрешь под пытками,а не выдашь его,что все село будет вам двоим благодарно... - Немец как-то странно улыбнулся, не отводя от нее своих глаз цвета тумана. - Но все это детские забавы и шалости, по сравнению с тем,что я могу сделать со ВСЕМ этим селом и ВСЕМИ его жителями. Может тебе напомнить чем закончился в твоей семье недавний завтрак?
Бьянка зажмурилась: только выстрелы и кровь, бледные застывшие от ужаса лица уже неживых родителей, родных братьев, всей семьи.
- Даже дьявол боится Бога, вам еще воздастся.- ненавидяще посмотрела она в глаза Немца.
- Послушай меня сейчас очень внимательно, - он присел на корточки рядом сбоку с левой стороны подлокотника стула, на котором она сидела. - только очень внимательно.
Она перевела на него гневный взгляд.
- Ты еще совсем маленькая, а вот мне уже больше тридцати, ты ничего из себя не представляешь, а я достиг очень многого в своей карьере и службе на третий рейх, ты будешь повешена завтра на центральной площади, если не расскажешь мне про Нестора или же ты можешь не рассказывать о нем и быть свободной с одним условием.
Ее гневный взгляд сменился на удивление, но она продолжала все еще молчать.
- Ты похожа на одного человека, который умер от неизлечимой болезни очень давно, ты можешь занять ее место. Я привезу тебя в Берлин, дам другое имя, подделаю биографию - связей у меня на это хватит, одену в шелка, научу вести себя в обществе, за это ты будешь жить со мной, спать со мной и делать всё, что я тебе скажу.
Голубые глаза Бьянки застыли удивлением, а потом ужасом вперемежку с гневом.
- Зверь, расстрелявший мою семью, предлагает мне с ним в одну постель лечь? Да чтоб ты сдох! Никогда! - плюнула она ему в лицо.
Немец молча встал, тишина между ними тут же приобрела оттенок напряжения и опасности.
- Я пытался быть добрым с тобой, но, видимо, ты не понимаешь... - он опять вытащил изо рта сигарету - У тебя такая красивая кожа, так не хочется тушить об нее окурок,оставляя им след.
Она не испугалась и продолжала смотреть на него смелым вызывающим взглядом.
- Такая красивая... - он опять провел пальцем по ее скуле и так же вертикально, но уже с другой стороны и то ли с сожалением, то ли с досадой сказал. - и уже такая мертвая к завтрашнему дню.
- Лучше уж смерть, чем жизнь в твоём кровавом мире.
- Глупая ты девочка - рассмеялся ей в лицо немец - мой мир совсем не кровавый, он рационален и имеет объяснение на всё, что в нем происходит, а у тебя в твоём мире что есть: сказки о птицах да славянская мифология?
- Бог у меня есть, что над головами и тебя, за все убитые тобой души, ещё настигнет кара, будешь гореть в аду вместе со своим коротышкой.
- Эх, Бьянка, - Немец опять затянулся сигаретой, которая вот-вот должна была превратиться в окурок, и отойдя от нее к столу, снова сел за него. - Я видел такие ужасы войны, от которого твое маленькое личико с волосами в миг бы сморщилось и стало седым, видел такое, что творили с людьми, чего даже звери,  нападая на человека не делают, и ни разу, ни единого раза никто не вмешался и не остановил, то что происходило. - наклонившись через парту стола сказал Немец, а потом его лицо снова исказила ледяная усмешка и слегка насмешливый взгляд. - а ты говоришь Бог.
- Не понимаешь моей религии - не лезь в неё. - отозвалась Бьянка, испепеляя немца взглядом.
- Ну хватит! - огромный и крепкий кулак Немца со звоном резко и глухо врезался в потолок стола, его терпение явно начало заканчиваться. - Отвечай мне, где твой Нестор?
- Не знаю никакого Нестора...
Вдруг Немец словно что-то поняв и разгадав загадку, облегченно широко улыбнулся и расслабленно откинулся спиной на стул, от чего хлипкая конструкция тут же жалобно заскрипела, и он спешно и быстро затушил окурок продолжая испытывающе на нее смотреть.
- Мне известно, Лингина, что не все члены твоей семьи были убиты....
Впервые за все дни допроса Бьянка нервно сглотнула и уставилась на Немца.
- В этих записях-архивах о населении вашего села и церковного прихода, числиться, что помимо отца и матери, а так же двух старших братьев семейства Лингиных у тебя ещё есть сестра. Самая маленькая. Ей шесть лет. И в доме её тогда так и не оказалось. Вроде бы... - Немец внимательно всмотрелся в неразборчивость почерка. - Янка зовут?
- Звали. Умерла при родах, сразу же как родилась.- не растерялась Бьянка, но внутри неё от страха за свою маленькую сестрёнку всё похолодело.
- Тут этого не написано про дату её смерти.- красноречиво обличающе посмотрел на нее Немец и он решил зайти с другой стороны, опять приподнявшись и начав вышагивать полукругом позади стула с Лингиной. - А знаешь ли ты кто такой Йозеф Менгеле?
- Морды чудищ все на один оскал. - поняв только, что Немец говорит о ком-то из своих, поморщилась от отвращения Бьянка.
- Йозеф Менгеле - выдающийся ученый нашей нации и страны в целом. Он врач. - наклонившись к самому уху, объяснил ей Немец.- А еще он мой очень хороший друг и самое интересное, что он как раз работает сейчас над идеей обследования человеческого мозга у маленьких девочек не больше шести лет. Знаешь,как это делается? Вскрывается череп наживую...
- Замолчи! Замолчи! Замолчи! Проклятый фриц! Зверь в человеческом обличье! - Впервые за многие дни изнурительного и долгого допроса, нервы у Бьянки, при одной только догадки на что именно он ей сейчас намекает, окончательно сдали и затопили в эмоциях.
Но Немец не собирался замолкать, он только шире хищно улыбнулся, поняв, что наконец-таки нащупал её болевую точку. Он и сам не понимал почему ему так сильно хочется подчинить её себе, сломать волю, сделать своей. Почему он просто не начнет пытать ее физически как уже давно мог бы сделать? Но ему казался такой подход допроса слишком примитивным и, хоть пока Бьянку тащили его солдаты, ей уже успели повредить ноги, Немец все равно считал, что расколоть ее надо не грубой силой, иначе она просто еще больше замкнётся в себе и ничего не скажет, а именно психологически.
- Знаешь, Бьянка, я очень много дней подряд, сколько мы с тобой разговариваем, был к тебе добрым: тебе даже разрешено было есть и пить, я ни разу за это время тебя не ударил и даже не изнасиловал, хотя мог бы, ну, или отдать тебя моим солдатам на растерзание. Но нет! Всего этого я не сделал, потому что есть такой особенный вид красоты, который предназначается для избранных, например,для меня. - опять наклонившись к самому её уху прошептал Немец. - Но ты ведь не думаешь, что я буду точно так же добр к твоей сестре, когда найду её? Ты ведь не настолько наивная,правда?
Немец опять вернулся за свой стол, устало садясь за него.
- Ты же можешь себе представить что сделает мой старый приятель Йозеф, о котором я тебе только что рассказывал, с шестилетней девочкой? Какие увлекательные эксперименты он сможет над ней проводить, а он - хирург, между прочим, пока она не умрёт от болевого шока, потому что никто ей обезболивающее давать при этом всём не собирается?
Лингина упорно молчала, но по её щекам уже катились мокрым потоком слёзы.
- Я ведь могу специально дать приказ всем своим солдатам искать эту девочку... Немец ещё раз заглянул в бумаги, чтобы удостовериться - Янку, да? Специально для нашего Менгеле.
- Если на земле и есть дьявол, то это ты. - отчетливо вполголоса с ненавистью негромко ответила Бьянка.
- Но всего этого можно избежать - он словно не замечал ни её взгляда, ни её слов. - Если ты ответишь мне на очень простой и лёгкий вопрос: "Где сейчас Нестор?" - он перевёл уставший взгляд с бумаг на неё и, снявши огромные овальные очки в золотой оправе, потёр прямую переносицу.
Бьянка изо всех сил молчала и умоляла себя мысленно не думать о судьбе маленькой Янки.
Но они непроизвольно прорывались:
"Они сделают из Янки лабораторную крысу, будут безжалостно отрывать лапки и глумиться! Это не люди - это зверьё, да и животные и то милосердней, чем фашисты!"
- Сколько детей убил твой Менгель? - ненавидяще спросила она.
- Это не дети, это расходный материал, поскольку они не принадлежат к арийской расе. - отчеканил как по учебнику Немец.
- Я тоже не принадлежу, но ты предлагал мне стать частью твоего мира...
- Ты внешне очень похожа... - Немец вдруг осёкся и замолчал и ещё сильней сжал свой металлический портсигар с эмблемой немецкого орла, в котором помимо крепких сигарет, находилась черно-белая старая фотография девушки.
- На кого? - уловила перемену его настроения Бьянка.
- На того, кем тебе, никогда не стать. - со злостью ответил Немец, швыряя свой табачный портсигар на стол.
"Сколько можно с ней возиться? Я только впустую трачу своё время, а значит и время самого Гитлера". - подумалось ему.
- Бьянка, ты знаешь, что если ты сегодня мне ничего не расскажешь, то завтра тебя казнят? - он произнес это как-то очень устало и даже, на удивление, сочувственно, поглядев на неё.
- Ты, стало быть, мой палач?- усмехнулась с вызовом она.
- Нет. У меня для этого есть солдаты.
- Убить беззащитную женщину, до этого ещё и переломав ей ноги, могут только те, кто не знают слово "Бог", у кого нет душ. Не велик ваш подвиг, тараканы третьего рейха.
- Молчать!!! - впервые за всё время Немец потерял своё самообладание, подлетев к своей пленнице. - Да как смеешь ты? Ничтожество из маленькой украиинской деревеньки даже заикаться про мою страну? Да кто ты вообще такая? Смазливая дура, которая выгораживает живой труп? Потому что когда мы найдём Нестора, а мы его найдём, от него живого места не останется, его будут пытать, а потом убьют, причём очень болезненной смертью. Как смеешь ты говорить мне такое?
- Потому что в моём мире есть Бог, а в твоём только Гитлер, который только хочет им быть, но никогда не станет. - спокойно ответила Бьянка.
Немец закашлявшись, неожиданно даже для самого себя, отошёл к столу с бумагами.
Ему не нравилась война, не нравилось насилие, не нравились вопли и мольбы умирающих, ему не нравилось пытать и убивать людей, но он был пропитан идеологией фашизма с его сверхрасой, идею которую объяснил всему немецкому народу Адольф Гитлер, а поэтому он делал все то, что выполняло всё военное командование его страны. Но эта славянка, ровно в эту минуту, своим ответом что-то надломила в нём, словно маленькая трещинка появилась на гладкой поверхности непоколебимой и всегда нерушимой глыбы льда его убеждений.
Он не хотел её убивать, он хотел сделать её своей женщиной, но её мир был непонятен ему, он не понимал о каком Боге она говорит и не хотел узнавать, однако спросил:
- Что есть такого в твоём Боге чего нет в нашем Гитлере?
- Милосердие. Человеколюбие. Он любит всех своих детей. Все люди его дети и каждого он любит.
- Почему тогда тебя не уберёг или Янку?
- Иногда за веру надо идти на жертвы. Я стану бессмертной, когда ты меня убьешь.
- Что это значит? - удивился Немец, хотя его, видавшего разные самые уродливые и искореженные лица войны, было крайне сложно удивить хоть чем-то.
- Бог послал своего единственного сына на нашу землю, чтобы тот умер за всё наше человечество.
- Зачем?
- Чтобы своей жертвой искупить все грехи людей перед Богом.
- Что с ним сделали?
- Распяли на кресте.
- Ты поэтому носишь свой деревянный крестик на шее?
- Поэтому. Мучеников Бог пропускает в рай вне очереди. А там моя душа станет бессмертной.
- Не понимаю как можно верить во что-то неосязаемое и не материальное.- пожал плечами Немец, её слова никак его не зацепили, а,  скорей, только вызвали недоумение. Он опять потянулся к портсигару и с недовольством обнаружил,что там осталось всего несколько сигарет,доставая очередную из них, он опять скользнул взглядом по фото девушки: она улыбалась и прыгала в воду в закрытом белом купальнике. За год до смерти. Он резко захлопнул портсигар.
- Я кого-то тебе очень близкого напоминаю,да? Поэтому ты не убиваешь меня? - проницательно спросила Бьянка.
- Завтра умрёшь. Как именно, я тебе уже сказал.
Он устал от этих словесных баталий разума и теперь уже просто молча в упор разглядывал её лицо взглядом исподлобья.
Лицо дышало свежей молодостью, слегка розоватые полные губы,как лепестки роз, тоненький аристократически ровный нос, но больше всего выделялись её глаза, их синева было похожа с синевой неба и всей воды мира, большие и бездонные, в них не было страха, только смелость и вызов.
"Как жаль, что завтра всё это будет мёртвым грузом болтаться в виселице" - с досадой на её неуступчивую глупость про себя незаметно вздохнул Немец.
- Бьянка. - он тяжело вздохнул. - Я даю тебе последний шанс, просто скажи мне где находится твой муж Нестор и я тебя отпущу и ничего не сделаю с Янкой. - Немец опять устало потёр переносицу. Перед глазами его проносились кадры немецкой кинохроники, специальной записываемой многими немецкими солдатами для своих командиров:
кровь, трупы, могилы таких вот славян,сколько подобных Бьянке умирали потому что продолжали верить не в Гитлера, а в своего Бога... Миллионы людей, сотни концлагерей, об устройстве которых, благодаря Менгеле, Немец прекрасно знал изнутри, газовые камеры с перепуганными голыми и липкими в своём страхе людьми, и трупы, трупы, трупы - одни могилы тех, кто был низшей расой.
"Как же я устал от этой войны, я хочу домой и я хочу к Грете, почему она умерла от чахотки так рано? Я видел сотни смертей, но они не вызвали во мне ничего, а вот всего лишь одна смерть Греты перевернула весь мой мир и сделала меня мёртвым внутри".
Немец всё это время тёр свою переносицу от давящих на неё очков и своих же мыслей. Потом ещё раз открыл портсигар и посмотрел на девушку в белом закрытом купальнике,с весёлой улыбкой и развивающимися на ветру белыми локонами. Он даже не заметил, как за время своих размышлений скурил очередную сигарету, пока окурок от неё не обжог ему пальцы.
- Verdammt(чёрт)! - от неожиданности воскликнул Немец,отшвыривая окурок в самодельную пепельницу Ганса.
- Говори где Нестор? Он сам или с отрядом партизан? Где они прячутся? Где их искать?
Она упрямо молчала, а в её глазах плескалось море и синева небес, которая возникает при самом финале дня, когда на Альпийских полях наступают сумерки.
- Ты не думала, что я могу перестать быть добрым и позвать Ганса? Он очень нервный и у него нет столько терпения, как у меня.
- Мне плевать, что вы сделаете с моим телом. - презрительно посмотрела Бьянка на Немца с полными гордости глазами.
- Совсем плевать? Даже если мои солады сделают, то что делал с тобой твой муж после свадьбы?
- Мне плевать. - упрямо повторила она.
- Мне проверить? - перевёл внимательный взгляд, изучая её Немец.
- Плевать. - кратко ответила она.
- Ганс! - повернулся к двери Немец.
Тот взбежал, тут же отдав приветствие хайль Гитлер.
- Я здесь. Что прикажите?
- Ганс, напомни мне, сколько у нас солдат сейчас рядом с этим домишкой?
- Больше двадцати, мой General der Gebirgstruppen .- непонимающе моргая, ответил ему Ганс.
- А скажи-ка мне,Ганс, сколько уже у всех них не было женщины? - опять обернулся к нему вопросительным взглядом Немец.
- Женщины? Э... В смысле... - думая, что ослышался и неправильно истолковал вопрос, ошарашенно посмотрел на своего командира Ганс.
- Ты не ослышался. Так сколько?
- Ну, э... Стало быть... Каждое село, новая баба, что бежит, ту и...
- Солдатам запрещено смешивать арийскую кровь с теми, кто к ней не принадлежит.
- Оно-то конечно так... Но война, сами понимаете... - развёл руками Ганс, от смущения он весь уже превратился в пунцовый цвет.
- А как ты думаешь, Ганс, что стало бы если бы они увидели голую голубоглазую славянку, ну вот как вот эта, например? - Немец пренебрежительно кивнул на Бьянку.
Только сейчас наконец до Ганса дошло к чему вообще был начат такой странный разговор и он похотливо усмехнулся:
- Думаю обрадовались бы, мой командир.
- А потом что бы сделали?
- Ну потом... Потом итак понятно что, всё таки живые ж люди... - совсем смутился Ганс.
- Врёшь!- вдруг закричала Лингина, да с таким гневом, что даже флегматичный Немец от такой неожиданной реакции вздрогнул. - Нет среди вас живых людей! Все вы мёртвые и души ваши мёртвые! Ненавижу вас! Ненавижу! Жалкие и никчёмные! Пока наших мужчин война сожрала в своей пасти, вы ходите и добиваете самых слабых, самых беззащитных: младенцев об заборы швыряете, девочек, которые только отступили от детства, чести лишаете и забавы ради расстреливаете, а людей в церквях живьём сжигаете! Вы все неживые, вы без души, нечисть! Сплошная нечисть!Облипившая мой дом, но придут те, кто прогонит вас и ради этого можно и свою жизнь отдать, миллион жизней, лишь бы вас, слуг сатаны, изгнать с наших земель! Хотите растерзать тело моё? Растоптать мою честь девичью? Я пожертвую им. Для того,чтобы когда вернулись наши мужчины с войны, то носками своих сапог да пятками вас трусов из земель наших, как пугливых собак,гнали, потому что те, кто калечит самых немощных, самых беззащитных и уязвимых, просто жалкие трусы и падаль! Можете растерзать меня, но я ничего вам не скажу! Ни про Нестора, ни про кого!
- Значит тебе всё-таки есть, что нам сказать про Нестора?- ликующе улыбнулся Немец и тут же кинул через плечо, даже не глядя в сторону своего солдата. - Пошёл прочь, Ганс.
Тот сразу же беззвучно удалился, плотно закрыв за собой дверь и на этот раз не обо что не споткнувшись.
- Итак, начнём с самого сначала. - Немец упёрся локтями о стол и сомкнул пальцы,  образуя таким образом подобие треугольника. У него словно открылось второе дыхание от такой маленькой победы. - Нестор стал недавно твоим мужем, он возглавляет партизанский отряд, перебежчики оттуда говорили, что он зовётся "Дуб" сегодня мы захватили его младшего брата Нестора, но он вырвался и выхватив оружие у своего конвоя, застрелил и его и себя.
"Храбрый Митька, даже перед смертью забрал с собой хоть одного фрица!" - внутренне восхитилась Бьянка, но снаружи её лицо никак не изменилось.
- Поэтому мы не успели его толком допросить.
Только ты можешь знать, где скрывается этот безумный партизан со своей компашкой. Давай говори! - огромный кулак Немца опять врезался в задрожавший от сильного удара звоном пепельницы стол.
- Не знаю никакого Нестора. - опять упрямо повторила Бьянка, упёршись взглядом в Немца.
- Ганс! - опять позвал его Немец.
- Здесь! - бодро отрапортовал солдат.
- Слушай мой приказ. Найди мне Янку Лингину, шесть лет ей. Ищите рядом с домом её убитых родителей, а как найдёте - он наконец оторвавшись взглядом от бумаг опять повернулся к Гансу, - чтоб сразу ко мне привели - этот ребёнок особенный - он для Йозефа Менгеле.
- НЕТ! - выкрикнула в ужасе Бьянка.
- Будет сделано! - кратко и энергично отчеканил Ганс.
- Без девочки этой назад не возвращайся, понял? Чтоб лично под свой контроль эти поиски взял и Ганзеля с собой захвати, он хорошо эту местность знает.
- Но Ганзель может начать команды раздавать.
- Ты мне ещё будешь говорить о таких пустяках и мелочах? - с удивлением недовольно вскинул брови,обернувшись к нему и сурово нахмурился Немец. - Сами разбирайтесь, но чтоб девочка к вечеру была уже здесь. Ступай прочь. Сейчас же! - гаркнул на последних словах Немец. Он редко кричал, было достаточно одного убедительного взгляда и одной ёмкой фразы, но на этот раз бестолковость Ганса в таком важном вопросе просто вывела его из себя.
Он опять вернулся к своим бумагам,  безразлично перебирая их,его глаза передвигались по тексту информации о потерях учинённых партизанским движением "Дуб" от Нестора и ему не нравились эти растущие вверх показатели потери убитых партизанами немецких солдат. ЕГО СОЛДАТ. Но не смотря на то,что его глаза были полностью сосредоточены на бумажной статистике, ушами он различал приглушённые женские всхлипывания.
"Грета никогда не плакала" - недовольно с раздражением подумалось Немцу. - "Но с другой стороны, Грета умерла за год до начала войны, Грета никогда так и не узнала,что значит война".
- Ну, зачем ты плачешь,Бьянка? - перевёл он на неё уставший взгляд.- Просто расскажи мне какой план у Нестора и что он намерен делать, где его местоположение и я тебя отпущу и девочку твою тебе отдам. Как её там? - Немец никак не мог запомнить имя младшей сестры Бьянки. - Янка,да?
- Не трогай Янку, она совсем ещё ребёнок, маленькая девочка, не трогай... Ты итак уже отобрал у нас родителей! Всю нашу семью!
- Это для тебя они родители, а для меня всего лишь статистика. - равнодушно взглянул на неё поверх своих очков Немец.
- Я не знаю,где Нестор. Я правда не знаю, он хотел оградить меня от мира партизан. Мы никогда не говорили об его планах.
- Так всё-таки теперь ты вспомнила и даже узнала Нестора. - оживился Немец, ему показалось, что дело начало сдвигаться с мёртвой точки её упрямства.
- Теперь вспомнила.
- Знаешь Бьянка,что я сделаю,когда мы его таки поймаем? - он с ледяной и хладнокровной улыбкой подошёл к ней, - Его не повесят - ласково провел Немец своей ладонью по её златовласой голове - нет, - и нагнувшись совсем близко к её уху, так чтобы она могла ощутить его дыхание, произнёс с особой отчётливостью - Я принесу тебе его голову и ты увидишь, Бьянка, что твой мир рухнул и его нет и нет, - он резко распрямился, а пританцовывающая интонация в его голосе тут же превратилась в торжествующую и победную. - я не убью тебя. Я накажу тебя жизнью,но не просто жизнью,а жизнью со мной в МОЁМ мире, а если ты мне не подчинишься, то твоей сестрой я попрошу старину Менгеле заниматься особо кропотливо и тщательно, как можно дольше.
- Ты - настоящее чудовище... - задыхаясь от ненависти посмотрела на него Бьянка.
- А когда ты узнаешь о смерти Нестора, я сделаю тебя своей женщиной. СВОЕЙ. Ты ей станешь,потому что я сделаю это физически. А рота моих солдат обойдётся твоими подружками из вашей деревни - всем же надо как-то расслабляться вдали от дома.
Немец самодовольно усмехнулся наконец добившись именно той реакции, которую так давно ожидал от Бьянки в течении практически недели допросов - онемевшего страха.
За его терпеливость его немецкие друзья офицеры когда-то в шутку прозвали его Strigiformes, что означало в переводе с латыни Филлин, но он подозревал,что это ещё и потому что он носил очки. Равных ему по части психологического допроса не было во всей Германии.
Немец довольно,хоть и уставше,опустился на стул и вытянул последнюю табачную сигарету.
Бьянка молча бесцельно следила глазами за полётом белой птицы с распахнутыми крыльями за окном. Казалось время в этом небольшом пространстве душной комнатушки давно застыло и совсем забыло как начинать свой ход заново.
Как вдруг стекло окна, в которое она так долго смотрела, расколола тонкая трещина, она покрывала все большее пространство, разрастаясь, пока совсем не проползла линями до самого верха, а потом рассыпалась вдребезги.
- Что происходит? - приподнялся со своего места Немец, пытаясь это выяснить.

Красивая белая птица похожая на голубя, она настойчиво клювом тыкалась в окно, пока окончательно не разбив, взлетела и исчезла.
Немец попытался выстрелить в неё, но не успел, пуля не задела белых крыльев.
Он задумчиво разглядывал осколки на полу от стекла окна и думал, что оно разбивалось ровно так же, как когда эта славянка заговорила о своём Боге, только уже внутри него самого.
"Но я же не какой-нибудь там Шиндлер, в конце концов!" - успокоил себя он.
- Мне плохо.  - ели прошептала Бьянка - Воды... Дай мне воды. - и её глаза закрылись, а голова откинулась назад в обессиленном обмороке.
Немец вскочил и схватив прозрачный стакан с вечно прохладной водой, подбежав выплеснул на неё. Ее светло-льняные волосы на белоснежной коже тут же прилипли к вискам, а глаза медленно открылись.
- Плохо... - превозмогая слабость простонала она.
Немец выскочил за водой, зная, что никто не осмелиться сюда войти.
"Как бы не потерять такую красоту раньше времени" -с досадой подумал Немец, подходя к огромной в человеческий рост бочке с прохладной водой.
"Дикари. Пьют в каких-то корытах".  - с неприязнью брезгливо подумал Немец.
Но тут совсем рядом с ним внезапно прогремел оглушительной взрыв, его солдаты, как колода карт, поразлетались от него в разные стороны в клубах кромешного серого дыма гари.
И пока он пробрался обратно в комнатушку допросов, Бьянки Лингиной там уже не было, стоял только пустой стул, на котором она, почти сломленная Немцем, сидела.

- Чёрт тебя побери! - смачно выругался на немецком Филлин.
Нестор таки обыграл его!Он вырвал из его когтей, такую лакомую и уже практически полностью подчинившуюся ему добычу.
Теперь найти Нестора и лично застрелить его стало для Немца делом его личной компетенции и немецкой репутации перед первым эшелоном власти немецкого третьего рейха.

- Нестор! Я ничего ему не сказала! Ничего про тебя не сказала, - сознание плохо слушалось Бьянку и она периодически отключалась в его руках. - Ни слова про дуб, про всех вас!
- Я знаю. - ласково и неизменно отвечал он ей на это.
Нестор был очень красив, высокий и ловкий, одним своим видом он влюблял всю женскую половину их небольшой, но дружной деревушки. Но ему нравилась только Бьянка, с самого детства они были не разлучны.

- Любимый...- в изнеможении прошептала она - Ты пришел слишком поздно. Я умираю... 
- Нет, Бьянка, я пришел вовремя, ты поправишься. 
- Нестор, я умираю... Берегись Немца, он страшный... Страшный человек. Он знает про дуб, у вас есть перебежчики, Митька погиб сегодня утром в их плену. - каждое слово давалось ей с особым трудом, но Бьянка понимала, что то, что она сейчас говорит, может спасти жизнь десяткам людей. - он хотел меня превратить в свою жену, лучше умереть, чем быть рядом с ним в стране дьявола.
- Бьянка, мы почти дошли, потерпи ещё немного. - заботливо целуя её в лоб, прошептал Нестор, ему казалось,он всё больше начинает ощущать, что её жизнь ускользает из его рук.
- Немец всё спрашивал о тебе, они боятся твоей силы Нестор, а это значит, ты на правильном пути. Ему поручили убить тебя высшие чины и повесить... Повесить по центру села, чтобы испугать всех остальных.
Он молча сосредоточенно и внимательно слушал её.
- Не неси меня больше, я не выдержу, не могу больше.... Отпусти меня. - её глаза затуманились и там в чистоте яркости летнего неба ей показалось, что она вновь увидела свою белую птицу, парящую над ней кругами.
"А что если это моя душа, а не птица?"- подумалось вдруг ей.
- Посмотри, какая птица там в небе, Нестор, какая красивая... - прошептала она, указывая наверх своей белоснежной хрупкой рукой.
Нестор посмотрел вверх, но не увидел там ничего кроме облаков и синевы неба.
- Он хотел отдать меня своим солдатам, хотел чтобы все они делали со мной то, что ты когда-то после нашего венчания. - беспокойно встрепенулась в его руках Бьянка.
- Я убью Немца лично. - с закипающим праведным гневом пообещал ей Нестор.
- Я не могу больше, Нестор. Я умираю... Положи меня на землю, я хочу умереть, касаясь своей родной земли, своей Украины.
Нестор аккуратно положил Бьянку на зелёный луг, который дышал и жил безмятежным спокойствием, как будто его крошечные лесные жители никогда и не знали, что такое война и что она давно бушует в этом мире, унося жизни тысячи людей и даже Бьянки...
- Зачем я погубил тебя Бьянка? Зачем взял в жёны, когда знал, что у партизан не должно и не может быть семьи? Зачем не послушал свой разум, а только сердце? Я сделал тебя несчастной, и из-за чего? Из-за одной, всего лишь одной ночи, которую мы провели после венчания вдвоём?
- Я была счастливая в эту ночь, как за всю свою жизнь. - улыбнулась Бьянка в склонившееся к ней лицо побелевшего от горя Нестора.
- Я была очень счастлива,Нестор, с тобой. И я не жалею, что подарила тебе, мой любимый, свою чистоту. - из выражения тёплой и ласковой улыбки, её глаза вновь встревожились, широко распахнувшись, когда она произнесла следующее;
- Послушай...
Моя сестра...
Янка... Она жива.
Глаза Бьянки Лингиной неподвижно смотрели на небо все больше кругами опускающейся к ней птицы. Перья на её крыльях нежно развевал ветер.
- Но её ищут немцы на опыты для мед...
Мед...
- Медицины Менгеле? -
Догадался Нестор, сжав надёжней и крепче её руку.
- Да...
Птица, Нестор, ты видишь какая она красивая? Как сияют её перья?
- Янка - мягко напомнил ей Нестор.
- Да...
Янка...
Она сбежала, как услышала выстрелы немцев, а не было её в доме потому что собирала цветы к столу...
Фиалки...
Янка знала, что если что-то случится, то надо бежать в нашу хижину в лесу, как мы с ней и договаривались, там...
Где мы раньше ещё до войны часто бывали, наше убежище, я показывала тебе его...
- Я знаю где это. - быстро и понимающе кивнул Нестор
- Янка одна из нашей семьи выжила. Но если ты не найдёшь её как можно скорей, то за неделю её организм совсем ослабнет и она может умереть.
- Этого не случиться! Я найду Янку.
- Позаботься о ней, стань ей семьёй. Когда-нибудь она вырастит - напомнит тебе меня. Возьми её в жены. Береги Янку, как меня когда-то. Это мой последний подарок тебе. Янка - это твоя память обо мне с моим лицом...
- Никто не заменит мне тебя, Бьянка. Никто. - с любовью и горечью шептал ей Нестор, целуя все её лицо, чувствуя, что прощается с ней навсегда, покрывая поцелуями снежную кожу, легонько касаясь нежно-розовых губ.
- Господи, Бьянка, мы должны были быть вместе такими счастливыми на всю нашу жизнь! Я обещал тебе, что мы будем вместе счастливы перед самим Богом! Обещал!
Бьянка не умирай!
Проклятые фрицы! Всех вырежу до последнего!

Но она уже его не слышала, в её зрачках широко отразилось своей синевой летнее безмятежное небо в котором Белая птица опустилась над Бьянкой и накрыла её своими большими и добрыми крыльями вечного покоя.



P.S
(послесловие)

На деревянном досчатом полу пепельно-землянистого цвета сидела маленькая девочка с белыми,как снег, косичками,её руки неумело направляли в разную сторону самодельную небольшую куколку, которую когда-то сделал ей заботливый папа, она напевала ей песенку, которую обычно пела ей мама с добрыми глазами для колыбельной.
Ей было холодно,а орешки, которые откладывала белочка, в этой хижине с соломенной крышей, были ей давно уже съедены ещё в первый день.
Дождь тихо шелестел в соломе крыши,  иногда падая на пол редкими холодными каплями. Это был майский моросящий дождь,совсем лёгкий и летний.
Игра с куклой отвлекала малышку от мыслей о доме, а особенно о её любимой сестре.
По всему полу хижины в хаотичном беспорядке были разбросаны тёмно-фиолетовые яркие фиалки, казалось, они застелили собой все пространство хижины, образовав дивный живой цветочный ковёр природы.
Сгущались сумерки и становилось все больше холоднее. Девочке становилось страшно.
"Никогда не плачь, Янка, ты ведь украинка, правда? А знаешь, что это значит? Мы никогда не плачем, потому что душа наша сильная, как твой любимый дуб, что растёт у нас за окнами, где папа тебе цеплял качели. Поэтому никогда не плачь, даже если тебе очень страшно, никогда".
Вспоминались девочке слова любимой сестры и она изо всех сил старалась не плакать. Сестра была с ней всё время, сколько она себя помнила, потому что мама почти всё время работала, возделывая землю или на их огороде возле дома, поэтому её хватало только на то, чтоб петь малышке колыбельные уже совсем поздней ночью.
- Янка! Ты здесь?
В пустом деревянном проёме двери резко возник мужской силуэт.
Янке казалось, что человек этот настолько высокий, что напоминает великана из сказок, которые ей читала сестра, тень падала на всего него и не было видно его лица. Рука с маленькой куклой тут же испуганно замерла в воздухе.
- Янка! Это я! Янка, где ты?
Голос великана звучал так знакомо и как показалось Янке обеспокоенно...
Он шагнул вглубь дома и она узнала в нём Нестора, он так часто катал её на качелях, а ещё они все вместе с сестрой и ним играли в прятки, причём им так хорошо всё время удавалось от неё спрятаться, что Янка никогда их не находила.
- НЕСТОР! - радостно закричала она, забыв о кукле и оставив её на полу, где только что сидела. Её маленькое тельце на всех порах радостно подлетело к Нестору и оторвавшись от пола, обняло его за шею, обхватив крошечными ручонками.
- Да это я. Фрицы были здесь?
Янка знала, что фрицы это те, кто не говорят как Нестор или её сестра, что их голоса и речь похожи только на собачий лай.
- Никого не было. Где Бьянка?
Хочу домой, хочу к маме, папе и Бьянке! - потребовала малышка, крепче обнимая Нестора и прижимаясь к его плечу.
Но он молчал.
- Где моя мама? Где папа? Где Андрик и Яромир - где мои братья? ГДЕ БЬЯНКА?
Продолжала нетерпеливо забрасывать его вопросами малютка.
- Янка, послушай. - мягко и осторожно поставил её перед собой Нестор. - Послушай, очень и очень хорошо, потому что у меня нет времени объяснять долго.
Бьянка она...
- Где?
Лицо Нестора переменилось с доброго взгляда и мгновенно помрачнело, но тут, оно озарилось идей.
- Я тебе сейчас один секрет расскажу, но о нём никто-никто не должен знать, кроме нас с тобой, сможешь пообещать и никому не сказать?
- Обещаю. - честно и доверчиво смотрела на него малышка своими большими зелёными глазами.
- Бьянка превратилась в очень красивую белую птицу и улетела далеко-далеко вместе со всей твоей семьёй.
- А я тоже хочу к ним. Когда я стану птицей? Когда они вернутся?
- Ты сможешь улететь к ним, но есть только одно условие для этого.
- Какое? - оживилась с интересом малышка.
- Тебе надо прожить очень долгую жизнь, много лет со мной. И когда ты станешь совсем старенькой, ты сможешь улететь в самую глубь облаков, как сделала Бьянка, обещаешь мне?
- Хорошо. - захлопала в ладоши малышка.
- А теперь нам предстоит долгий путь, Янка. Помнишь, что тебе говорила сестра?
- "Никогда не плачь и слушайся Нестора, если со мной что-то случиться".
- Правильно - он опять подхватил её на руки - какая ты умница!
Я никогда не видел ребёнка умнее тебя.
Малышка застенчиво засмеялась и крепко обняв его, устало положила золотистую белоснежную головку ему на плечо.
- Хочу домой.
- У тебя теперь будет новый дом,Янка, но чтоб до него добраться, мы будем с тобой бежать очень быстро от фрицев.
- Лающих фрицев? - вспомнила, что они плохие, как говорила Бьянка, девочка.
Нестор невольно улыбнулся, подумав, что такое могла сказать ей когда-то только Бьянка.
- Да. Именно от них, а ты должна быть очень тихой и чтобы не случилось дальше не плакать и не кричать, чтобы дальше сейчас не произошло. От этого зависит будешь ли ты сегодня дома или нет.
- Хорошо. - понимающе и серьёзно, как делают дети, пытаясь подражать взрослым, кивнула малышка. - Нестор...
- Что? - отозвался, не глядя на неё он, уже направляясь вместе с Янкой переступить порог этой деревянной хижины, ставшей на такое долгое время прочным убежищем для малютки.
- Нестор! - ещё раз повторила она, требовательно хлопнув маленькой ладошкой ему по плечу для привлечения внимания.
- Ну, что? - он перевёл на Янку торопливый, но вместе с тем, терпеливый и добрый смягчённый взгляд.
- А ты меня будешь так же любить как Бьянку? Бьянка всегда говорила, что ты можешь любить так, как любят все родители мира.
- Буду. Янка. Буду. - улыбнулся Нестор.
"Янка - это твоя память обо мне с моим лицом". - это были последние слова его любимой жены Бьянки. Конечно, он исполнит её последнюю просьбу, да и сам он уже давно привязался к ребёнку ещё со времён как начал регулярно посещать их дом.
Нестора поражало, что даже на пороге смерти Бьянка думала не о себе, а о нём и маленькой Янке: она хотела, чтобы он сохранил остатки её семьи, чтоб он позаботился об этом маленьком и хрупком, беззащитном человечке, который сейчас, как никогда нуждался в нём.
- Обещаешь?- звонко потребовал тоненький детский голосочек.
- Даю тебе слово партизана. - ответил ей Нестор.
"Бьянка, говорила, что партизаны - это хорошо, но что о них надо молчать и никому не рассказывать". - подумалось Янке перед тем, как она, измождённая долгим днём и переживаниями, забылась крепким детским сном, на сильных и бережных руках у Нестора.

Ей приснилась большая белая птица, кружащая совсем высоко в самом центре неба и она как-то знала и чувствовала, что это была Бьянка.