Это еще что за чучело?

Время председателя Лапина.

Глава первая. «Это еще что за чучело?»

В текстах Федора Н. можно встретить имя Лапина. Похоже, этот крупный партийно-государственный сановник оставил в жизни нашего героя глубокий след. Фактически его решение уволить Федора из системы Гостелерадио «разрубило», как он выразился жизнь, на «до» и «после». Не слишком ли Федор демонизировал  эту личность, о которой многие даже не слышали, а другие благополучно забыли?
Итак, обратимся к дневникам Федора Н.
Вот этот фрагмент…
«Сергей Георгиевич Лапин – ярчайший представитель «русской партии» в ЦК, оставил в моей жизни глубокий след. Фактически его решение удалить меня из Гостелерадио разрубило мою жизнь на «до» и «после». Но, как это ни парадоксально, я в принципе благодарен этим «злым русским» за то, что, думая сломить, они на самом деле, заставили меня жить прямо, не гнуться под ветром обстоятельств».
Хотя имя Лапина упоминается неоднократно в невыдуманных историях Федора Н., современному читателю оно почти ни о чем не говорит.
Ну, был такой председатель Гостелерадио СССР в эпоху Леонида Брежнева, Аллы Борисовны Пугачёвой и … уволенного «по собственному желанию» из системы Гостелерадио СССР без каких-либо разбирательств журналиста Федора Н.
Возможно, таких журналистов как Федор, Председатель Гостелерадио СССР увольнял десятками.
Думается увольнял Сергей Георгиевич и не таких, как Федор.
Вот, к примеру, такая история, рассказанная писателем Ионом Друцэ.

«Георгий Александрович Иванов заинтриговал меня, и я стал расспрашивать знатоков закулисной жизни партийно-государственного аппарата. Оказалось, до министерства Георгий Александрович был первым заместителем председателя Гостелерадио, а поскольку самого председателя долго не было, то он как бы и управлял громадным стеклянным дворцом в Останкино.
Должность эта была самым лакомым куском для любителей прославиться на ниве служения социалистической родине. И дело не только в том, что у ГАИ в Останкине кабинет раскинулся на сто двадцать метров, с двумя секретаршами, двумя помощниками и тремя дежурными машинами.
У председателя Гостелерадио был прямой ежедневный выход на правительство, вернее, на Генерального секретаря, большого поклонника голубого экрана…  А у кого есть прямой выход на большое начальство, у того, можно сказать, есть все.
Трудно сказать, то ли он чем Генеральному не угодил, то ли дело в том, что слишком завидной была сама должность. А может, просто происходила смена поколений. За глаза Георгия Александровича называли деревенским увальнем, он и в самом деле был похож на деревенского мужичка, одетого в черный костюм и при галстуке. А между тем эпоха мастеров посадок квадратно-гнездовым способом уходила в прошлое, Брежнев выдвинул идею мирного сосуществования. Места деревенских самородков начали занимать утонченные интеллигенты с двумя-тремя иностранными языками, знатоки русской и мировой культуры
В семидесятом году на пост председателя Гостелерадио был назначен Сергей Георгиевич Лапин, образованнейший человек, знавший уйму стихов наизусть, посол Советского Союза в Австрии, а затем в Китае, библиофил, обладавший такими раритетами, что у московских книголюбов дух захватывало.
Сработаться, конечно же, они не могли; Иванову нужно было искать себе другую службу. Нового в этом ничего не было, в Москве чуть ли не каждый день ряд высокопоставленных деятелей скатывались на менее значимые должности, но столица была потрясена тем, как именно был уволен Иванов из Гостелерадио.
По слухам, в первый день своего председательствования Лапин явился ровно в девять и собрал у себя в кабинете руководящий состав. Георгий Александрович припоздал по той причине, что лифт, в котором он поднимался, застрял между этажами. Лифты были импортные, шведские, только что приобретенные за валюту, слесаря, конечно же, русские. К тому же был понедельник, первый день после выходного. А в пятницу, как на грех, была получка. Пока прикидывали, что да как, прошло около часа. Когда Георгий Александрович явился в кабинет своего нового шефа, уставший, взмокший от лифтовой духоты, совещание шло полным ходом.
Опоздавший, говорят, скромно сел на свободный стульчик у двери, чтобы не прерывать совещание, но Лапин мог себе позволить прерывать кого угодно и когда угодно.
— Это еще что за чучело? — говорят, спросил Лапин.
Конечно же, он прекрасно знал Иванова, возможно, еще недавно перед ним заискивал. Кому в ту пору не мечталось мелькнуть в новой шляпе в какой-нибудь информационной программе, чтобы тебя заметил Главный!! Теперь важно было взять реванш, публично унизить того, перед кем недавно заискивал, это же так приятно, это же такая древняя, такая прекрасная традиция на святой Руси, да и не на ней одной…
— С вашего разрешения, я ваш… как бы… первый….. заместитель….
— Именно что «как бы»… А ну, чтобы духу твоего тут не было!!
— Это может произойти только по решению соответствующих органов…
— Это произойдет по моему указанию, — сказал Лапин, — и немедленно!!
Георгий Александрович Иванов поднялся и вышел.
Надо отдать должное его крепкой крестьянской натуре, кажется, белорусского замеса. Ни инфарктов, ни инсультов, ни долгих лежаний в кремлевских больницах. Как говорится, не дождетесь. Сменив стодвадцатиметровый кабинет на крохотную клетушку, без помощников, без секретарш и без машин, он с первого же дня стал собирать вокруг себя команду, ибо, как известно, в политике без команды делать нечего».
 
(Из книги Иона Друцэ «Реплика Толстого») 
 
- Вот так-то. А что там какой-то Федор Н.? Так мелочь. Пыль на ветру. И что с того, что его командировка в Кампучию утверждалась решением секретариата ЦК КПСС.
«Это произойдет по моему указанию, — сказал Лапин, — и немедленно!»
В 1981 году он был в большой силе. Его приказы не обсуждались и уж тем более никем публично  не осуждались.
Может кто-то и поминал его "добрым матерным словом".
Но исключительно на кухне, в узком кругу друзей и под водочку.