Электричка или превратности судьбы

      Лара, точнее Лариса Марковна - главный бухгалтер столичной страховой компании. Иногда стерва, иногда душка, зависит от обстоятельств.Ей сорок с небольшим. Вроде еще не старость, но и не юность бесшабашная, скорее золотая осень. Законы природы не отменить, возраст проступает еле заметными штрихами; легкие тени под глазами, мелкие морщинки. Так вечный недосып, работа, заботы. Однако, легкая аппетитная полнота, копна пушистых каштановых волос (вьются не по моде), естественный румянец и главное глаза - янтарного цвета, с темной окантовкой и с искринкой на дне – чем не красотка.  К сорока годам Лара обзавелась личной историей; страсть, осколки любви, неудачный брак назло, сын, мать, похоронившая мужа (отчима Лары), и девяностые, когда вскрылся абсцесс и захлебнулась страна. Вот тогда встал выбор – тони в болоте или рискуй, выкарабкивайся. Рискнула, в столицу рванула и получилось. Не сразу, но мозги, напор и немного удачи сделали свое дело. А что сейчас одна, так это побочный эффект от лечения. Зато сын - гордость и мамина любовь - уже в институт поступает, да и сама еще не потеряла вкус к жизни и надежду.
 
       Эта июньская пятница для Лары не задалась. Утром проспала и опоздала на работу. Полночи составляла отчет для начальства Утреннее совещание с главным, люди, звонки – сумасшедший дом. Настроение рычать и откусывать головы всем, кто попадется на пути."Надоело все! Всю субботу буду на диване валяться с бокалом вина, пиццей и Пашкиным журналом про Австралию", – замечталась Лара в минуту затишья. Бывший ухажер Пашка, перешедший из разряда "похоже это любовь" в разряд "останемся друзьями", забегал на днях. Хвастался своим путешествием в Австралию, заливался соловьем. Уж какие там голубые горы, и коалы, и сотни маленьких пингвинов. Они каждое утро уходят в океан, как на работу, а вечером выныривают и дружно ковыляют в свои норки. Уходя, Пашка забыл журнал с фотографиями. Хотя, наверняка, специально оставил, мол, смотри и кусай локти, могли бы вместе к пингвинам, а ты все испортила. Смешной этот Пашка, никак не успокоится. Сам тянул долго, боялся за свою мифическую свободу. Спохватился, когда поздно, перегорело всё, ушла искра.

       Внезапно позвонила мать. Просила приехать, а то у неё гипертонический криз, головокружение и ей неспокойно. Лара вздохнула и поморщилась: «А было когда-то спокойно?» С матерью они видятся не часто. Лара к выходным так устает, что тащиться за 160 км банально нет сил. Раньше сын к ней мотался, а сейчас и у него своя жизнь. Перевезти бы ее в Москву, только некуда пока, да и мать не хочет.
 
       Как назло, машина отказалась заводиться. На панели управления нервно замигали желтым какие-то значки. Что ж такое: не везёт, причём во всех смыслах. Теперь придётся три часа трястись в душной электричке. Лара закрыла глаза и потерла яростно виски. Начинала гудеть голова. В самый час пик главбух Лариса Марковна торопилась на вокзал. "И куда спешат все эти люди, неужели тоже на вокзал?" Лара недоумевала и раздражалась. Давненько она не спускалась в метро. Протискиваться сквозь толпу не имело смысла. Хмурый поток из людей сам нес ее по течению.

       На вокзале женский голос уже объявлял «до отправления электропоезда 7044 осталось пять минут», когда раскрасневшаяся Лара влетела в электричку. Поезд дребезжал и выпускал пар. Ей повезло, какой-то парнишка решил пересесть и освободилось место у окна. Плюхнулась. Выдохнула, вытерла салфеткой вспотевший лоб. Душно в вагоне. Ох, уж этот запах электрички; липкий, потный, со специфическими оттенком от кожезаменителя кресел. Лара бросила рассеянный взгляд по сторонам. Рядом мужчина в костюме. Кажется, это от него тянется легкий шлейф парфюма. Приятный аромат, разбавляет тяжелый воздух. Напротив две женщины; одна сердитая – газеткой обмахивается, губы поджаты, волосы неочевидного цвета с завивкой, другая - круглая сдобная тётушка с большой хозяйственной сумкой. Тетушка вяжет что-то, тянется змеёй нитка из сумки. Надо же, еще кто-то вяжет. Впрочем, это даже уютно, детство вспоминается. Бабушка тоже вязала; носки, шапки, могла и свитер теплый к зиме, тогда в магазинах ничего приличного не купишь. Лара засмотрелась на быстрое мелькание спиц – завораживает действо. Вскоре мелькание спиц с ниткой-змеёй, стук колёс и легкий аромат от соседа убаюкали. Лариса Марковна расслабилась - пена мыслей осела, веки отяжелели, сердечная скачка улеглась. Задремала.
 
         Очнулась внезапно от толчка поезда. Оказалось, что она уютненько прижала свое обмякшее тело к соседу, да еще и голову удобно пристроила ему на плечо. Так и проспала нагло на чужом плече два с лишним часа. Ей стало не по себе. Первой прилетела мысль: "Вдруг я пустила слюну ему на костюм?" Незаметно скосила глаза на его пиджак; вроде ничего подозрительного. Принялась оправдываться.
- Ой, извините, не заметила, как уснула. Вам, наверное, неудобно.
- Ничего страшного, вы так крепко спали, видно, устали очень. Рука правда немного затекла, но я старался не шевелиться. Приятно оказать услугу красивой девушке.
Он разминал руку, а Лара решила разглядеть его повнимательнее. Мужчина лет 43-45 в костюме мышиного цвета. Костюмчик явно не из дешевых, и рубашка светлая, даже к вечеру выглядит свежей. Стрижка короткая, вроде как брюнет, а седина пробивается на висках. Лицо моложавое и загорелое. Наверное на море уже побывал, вон и брови слегка выцветшие. Вообще опрятный такой мужчина, не для переполненной электрички. Внезапно споткнулась о его глаза: глубоко посаженные, серые, под цвет костюма. Сосед улыбался непринужденно, а взглядом точно кожи касался.
 
        "Да уж. А дядька-то интересный. Как только его занесло в эту электричку. Наверное, с конференции едет - костюм, рубашка, ноутбук. И зачем он так на меня смотрит”, – звякнуло в Лариной голове. Однако, от его серого, проникающего насквозь, взгляда всколыхнулось что-то за грудиной, будто стая птиц всеми крыльями взмахнула. Покраснела, как школьница, душно ей стало. Машинально поправила рукой волосы, одернула, слегка задравшуюся, юбку, отодвинулась и уставилась в окно. Последние полчаса пути прошли в молчании. Не приставать же к человеку с разговорами после такого конфуза. Да и о чем говорить?

      Электричка дергалась, раздражалась лязгом на поворотах. За сумеречным окном прыгали огни, столбы играли в догонялки. В мутном стекле отражалось Ларино лицо. Сосед смотрел на лицо в окне и казалось, улыбался. Лара чувствовала его взгляд затылком. Неловко. Давно никто не смотрел на нее вот так, до глазного дна. Впрочем, это приятно, и даже льстит. Только почему внутри все трепещется? А может это все пары парфюма? 
Тетка, что напротив, перестала вязать, бездонная сумка проглотила спицы. Тетка смотрит с интересом то на него, то на нее. Нашла себе сериал. А Ларе некуда глаза деть. Хорошо еще, что сердитая мадам в завивке, вышла раньше. Скорее бы приехать.
 
       Выходя из вагона, сосед тихо, почти на ухо, предложил проводить.  Коснулся её руки. Какая у него приятная теплая ладонь. И снова этот серый омут во взгляде. Тетка с сумкой, точно подслушав, не удержалась: «Да, сынок, проводи девушку, а то хулиганья развелось всякого.» Вот вас, женщина с вязанием, как раз и не хватало. Лара скривилась улыбкой, буркнула: "Спасибо, не надо", – и поспешила на стоянку такси. Спиной чувствовала его взгляд.
 
       В течение следующей недели Лара снова крутилась в привычном колесе. С кем-то ругалась, с кем-то кокетничала. Но нет-нет, да и вспоминала попутчика из электрички, как он на нее смотрел. И снова внутри жаркое что-то, необъяснимое. Зацепил все-таки. Может зря она с ним не познакомилась. Пусть бы проводил. Впрочем, река жизни течет стремительно. Постепенно круговорот дел выветрил из головы и электричку, и мужчину в костюме мышиного цвета.
 
       Через пару месяцев Лара снова приехала к матери. Затеяли генеральную уборку с косметическим ремонтом. Пришла пора избавить родительскую квартиру от кучи хлама, накопленного за жизнь. Обрастает человек вещами незаметно, тонет уже, а все хранит. В этом платье мама на школьный выпускной ходила, а в этой чугунной сковородке бабушка пекла отменные блины. Как выбросить?  Так и лежат годами мамино платье, бабушкина сковородка и много еще чего. Всё. Баста. Необходимо обновление настроек. Перемен, требуют наши сердца, так, кажется, в песне.

        Лара собрала очередной пакет с хламом и потащилась на улицу выбрасывать его в контейнер. Пошла как есть, в пыльных трениках и растянутой майке с полинявшей надписью "страхование – ваш ремень безопасности". Выйдя из подъезда, краем глаза зацепила мужчину в серых брюках и светлой рубашке. Он стремительно шагал вдоль дома и раздраженно разговаривал по мобильнику. Кого-то он ей смутно напомнил. Присмотрелась. Из закоулков памяти всплыли образы. Это же тот самый сосед из электрички! Почему он здесь? Лара застыла с пакетом, так и не дойдя до контейнера. Уставилась на мужчину. Захотелось его окликнуть. Да неудобно кричать "мужчина, а мужчина, я вас знаю", и собственно, зачем. Сама тогда его отшила. 
Он мельком взглянул на нее и уже прошагал мимо, погруженный в неприятный разговор, брови насуплены. И вновь запах от его одеколона. Вдруг он остановился, опустил руку с телефоном, хотя там еще не закончили, обернулся и нерешительно направился к Ларе, Прищурившись, всматривался в ее лицо, словно близорук и очки забыл.
- Вы? –  хриплым шепотом спросил он.
- Я. А вы что, меня помните?
- Наконец-то!
- Что наконец-то?
- Наконец-то я вас...тебя нашёл! 
- Вы меня искали?
- Искал?! Да я полтора месяца по пятницам встречал вечерние электрички, как пацан.
- А потом?
- А потом решил, что я идиот.
- Вы, то есть ты, не идиот. Видимо, тогда не настало ещё наше время.

      Они долго стояли, вцепившись глазами друг в друга, тонули в омуте. Стояли почти касаясь. Она – в трениках, полинявшей майке, с мусорным пакетом в руке и он – в светлой рубашке и серых, идеально отглаженных, брюках. В воздухе разливалась и смешивалась с ароматом его парфюма химия любви. Любовь наконец вырвалась из плена и соединила им руки.
- Ой, я ведь в жутком виде! – спохватилась Лара.
- Не волнуйся. В той электричке пока ты спала я все отлично разглядел. Теперь хочу, чтобы это все стало моим. Кстати, чудненькая майка! Готов пристегнуться к тебе ремнём безопасности.  Прыснули от смеха в унисон.

        Через три щедрых на любовь месяца он в очередной раз провожал ее в Москву. На вокзале решительно заявил: "Я все понял. Так не может продолжаться. Зачем мне жить здесь, если каждый день и каждую ночь тебя нет рядом".  Он продал свою квартиру, уволился с работы и переехал к ней в московскую однушку. Лара не возражала. Она и не осознавала раньше, как соскучилась по теплу и свету в окне. Сын не по-детски за Лару порадовался и ушел жить в общагу. Это даже повод сбежать от родительского контроля.

        Влюбленным везет. Мир поворачивается к ним лицом. Довольно быстро он нашёл работу в Москве. У него оказались золотые руки, и он сам отремонтировал ей машину. Они взяли кредит и вселились в новую светлую квартиру. Квартирка не большая, пока без диванов и телевизора, но полная любви. Ей нравится смотреть как он с голым торсом и в шапке из газеты ходит по квартире, деловито что-то прибивает, подмазывает. Не атлет, конечно, но для сорока с лишним вполне приличный мышечный рельеф. На лбу блестят капли пота. Здесь будет то, а здесь это, хвали меня, женщина. Она в шутку морщит носик, подумаешь, герой молотка, а в янтарных глазах та самая фирменная искра. Он делает вид, что обижается и через минуту они вместе смеются, целуются и улетают на радуге. Она вспомнила, что неплохо готовит. Он жует с львиным аппетитом, мурчит котом, а сам хмурит театрально брови; не хватает пикантности, пресновато, может на курсы кулинарные пойдешь. Ладно, хочу добавки. Она кидает в него полотенце. Он хватает ее в охапку…на двоих одно дыхание. Иногда он срывается и уезжает в родной город. Ларе становится страшно. Он возвращается поникшим, в глазах тучи.  Сжимает ее в объятиях крепко-крепко, запутывается у нее в волосах, молчит и не отпускает долго, будто боится, что она исчезнет, испарится. Лара ни о чем не спрашивает. Может быть потом, позже.
   
        Он никогда не ужинает один, даже когда она задерживается на работе. Она всегда тихо умирает внутри, если он не сразу отвечает на звонок. Они завели кошку. Кошка ходит за ним повсюду. Он ей что-то рассказывает, она восхищенно смотрит на него желтыми круглыми глазами и соглашается. Лара не обижается. Животные редко ошибаются людях.

       Лариса Марковна подсознательно не загадывает на всю жизнь. Счастье пугливо.  Пока они планируют первый совместный отпуск провести в Австралии. Надо же проверить, насколько голубые там горы, и правда ли пингвины по вечерам выныривают из океана и топают дружно домой.
      
                Удалова И.