Остынь...

Снова старцы с икон всё глядят на меня в укоризне.
Каждый хочет сказать мне:" Смири свою ярость, остынь.
От иконы лишь шаг к топору, а обратно полжизни,
Да и жизнь будет горше в стократ, чем степная полынь."

Только как объяснить, что на свете не могут так скоро
Раскалённые угли костра превратиться в золу.
И как трудно сейчас в эту лживую, гнусную пору,
Жить со всем примирясь, не противясь, коварству и злу.

Трудно жить не противясь, пугливою, робкою ланью.
И, как заяц от страха, забившись в кусты, верещать.
Обе щёки мои вдрызг разбиты тяжёлую дланью,
Но опять продолжаю людей неразумных прощать.

Я стремлюсь разрешить охватившее сердце сомненье,
А оно, что ни день, то становится только острей.
И хоть верю, что мудрость рождается только в терпенье,
Но никак не пойму стал ли я хоть немного мудрей.

Может мысли мои для кого-то смешны и нелепы.
Вопиющего глас всё звучит с палестинских пустынь.
И опять не нарушив духовные, вечные скрепы,
Я в стотысячный раз внемлю голосу сердца:"Остынь"...