Земляника

Лесная поляна со своей природной памятью в виде так часто попадающихся пней вспоминала о растущих на ней когда-то деревьях, укрывающих её своей исполинской тенью разросшихся ветвей. Потом пришёл человек и спилил вековые стволы.  Теперь её радовала густая травяная зелень кустовых грядок и мошкариное разнообразие: низкие шмелиные басы метят территорию, облетают свои владения; баритоны оводов появляются везде, где есть сырость; пчелиные сопрано пытаются не замечать ни тех, ни других, увлечённые, как боги, нектаром; мецо-сопрано ос собирает их в трусливые гнёзда… Комарам была не интересна земляника, попадавшаяся на этой сечи, как редиска на грядке - ожидаема и постоянна.
- Тихон, я – Тихон, очнись, Михась…
Михась лежал между кустов, надёжно укрываем от ветра.
- Тихон, где мы?
- Я сначала на шинели волок, потом не ивовых ветках – всё истёрлось.
- Ты кем до войны был, Тихон?
- Работал художником в Ленинграде, потом перевели в Москву реставрировать. Не поверишь, мне сегодня  днём приснилось, покуда мы реку преодолели и прикимарили, что я надпись «Сталин» на Мавзолее замазывал.
- Тихон, ты что говоришь? Ты что?!
- Что, что… Что приснилось, то и говорю… А тебе водицы бы? Сейчас, погоди… сколько в ладошки уместиться, принесу, речка близко, только тары у нас нет…
Сухие губы раненого в ногу Михася покрылись белой сульфатной коркой. Они не ели уже несколько дней, и организмы вырабатывали только горечь, которая белой желчью проступала на губах. Тихона не было уже около получаса. Михась закрыл глаза, в которые солнце будто пыталось отправить свой призыв держаться и не поддаваться, но солнце вместе с Тихоном застали уже спящего Михася. Тихон приклонился к Михасю и, коленом приоткрыв его рот, влив содержимое ладоней ему в нутро, улёгся в соседнюю «грядку».
- Йех, Михась, Михась… Знал бы ты, какие в Ленинграде люди живут… Они – кирпичи нашей советской действительности. Вот, попади мы с тобой сейчас к нацистам, или латышам, или бандере, - что с нами будет? Вот-вот… штык-нож в живот, чтобы пули не тратить… А если бы мы были сейчас в Ленинграде? Там, чтобы мы жили и сражались, так за нас каждый советский человек мог бы не пить и не есть целый год…
- Фантазёр ты, Тихон…
- Проснулся? Снилось чего?
- Да… Хотел портрет Сталина из красного уголка своровать себе домой, дык поймали…
- И всё?
- Нет, сказали, что если хочу, то могу и так забрать – за воровство не считается… Поменяли портреты там… Сон, короче…
- Ну что ж, Михась, поволоку я тебя дальше в Ленинград… Там уж под защитой будем, а потом оплотом станем, вот только поправимся маленько… Слушай,  карты у меня какие-то не те… Никак не найду я такого города…
25.05.18.5