5. Женовиденье - рыжие бабы блудливы, как козы

(ТЕЗИСНО !!!)
                Любовь зла – полюбишь и Джойса
                /Народная мудрость о загадочности женской души/

Певец мастурбации и вагины. Знаток тонкой женской души.
Джеймс Джойс родился в Дублине в семье государственного налогового служащего, страдающего алкоголизмом и в связи с этим изгнанного со службы. Поэтому его сына, Джеймса, удалили из престижной школы иезуитов, и одаренный ребенок два года обучал себя сам, как мог. В возрасте 17 лет он поступил в дублинский Университетский колледж, также иезуитское учебное заведение.
Покопаемся, как это любил делать сам Джойс, в грязном, а точнее загаженном, нижнем бельишке [*].
* - цитата из письма Норе, в котором Джойс мечтает вылизать её обосранные трусы
В студенческие годы Джойс частенько наведывался в дублинский квартал красных фонарей, где в 14 лет потерял невинность. Но после 20 лет с проститутками он завязал, говоря, что будет совокупляться с душой, по-видимому, подразумевая под этим мастурбацию.
16 июня 1904 года Джойс влюбился в горничную дублинского отеля Нору Барнакл (с англ. Barnakle – прилипала), и именно этот день «увековечен», как начало действия романа Улисс. Поженились они только через 27 лет в 1931 году.
Блумсдэй – праздник шаловливых пальчиков.
День 16 июня отмечается почитателями Джойса во всем мире как Блумсдэй (Bloomsday) [*].
* - К 50-летию событий, описанных в романе дублинский художник Джон Райан и писатель Фланн О’Брайен организовали в Дублине «паломничество», проследовав по маршруту Леопольда Блума, описанному в романе. К ним присоединились поэты Патрик Кавана, Энтони Кронин, кузен Джеймса Джойса зубной врач Том Джойс и сотрудник Тринити-колледжа Левенталь. Райан нанял два старинных конных экипажа, подобных тем, в которых герои «Улисса» направлялись на похороны Пэдди Дигнама. Участники мероприятия распределили между собой роли персонажей романа. Они планировали ездить по городу в течение дня, посетив все упомянутые в романе места и завершив путешествие в бывшем квартале борделей, который Джойс именовал «Найттаун». Путешествие было прервано на полпути, когда участники поездки напились в пабе Бейли в центре города, которым в то время владел Райан. (В 1967 году Райан в этом баре установил дверь дома № 7 по улице Экклс (входную дверь дома Леона Блума), что спасло бар от разрушения).
В письме Норе от 3 декабря 1909 года Джойс так описывает эту встречу: «Ведь это ты, бесстыдница, вредная девчонка, сама первая пошла на всё. Не я начал первый трогать тебя тогда в Рингсенде. Это ты скользнула рукой мне в брюки ниже, всё ниже, потом отвела тихонько рубашку, дотронулась до моего кола щекочущими длинными пальцами и, постепенно, взяла в руку целиком, он был толстый, твёрдый, и начала, не торопясь, действовать, пока я не кончил тебе сквозь пальцы, и всё это время глядела на меня, наклонясь, невинным и безмятежным взглядом».
Роль ответчика на суде была одной из воображаемых ролей, в которых Джойс себя видел в молодости: она была частью, аспектом его общей роли художника, бросившего вызов обществу и получившего удел мученика и жертвы. Из жизни пришла и столь развернутая – к месту! – тема сексуальных извращений и комплексов. Непосредственно она построена на литературном источнике, на знаменитом романе Захер-Мазоха «Венера в мехах», благодаря которому и возникло представление о «мазохизме» как особом явлении психики. Особенно «ярко» это выражено в опубликованных письмах Джойса к Норе…
Джойс видел себя слабым ребенком, нуждающемся в опеке Норы, и однажды написал ей: «Мне бы понравилось, если бы моя плоть была под твоей властью. Я хотел бы, чтобы ты отшлепала меня, или даже выпорола. Но не играя, а по правде, и по голой плоти. Я хочу, чтобы ты была строгой, СТРОГОЙ, дорогая, и имела большую величавую грудь и широкие полные бедра. Я бы так хотел быть высеченным тобой, Нора, любовь моя!»
Худосочная, с крохотной грудью и по-мужски крупными чертами лица, Нора удачно вошла в роль госпожи и владычицы, Джеймса называла Джим-простачок, а знакомым отзывалась о нем, как о слабовольном, хилом существе. Когда творчество Джойса принесло ему всемирную славу, Нора, не стесняясь, высказывала всем и каждому презрение к его работе. Несмотря на тот факт, что Улисс стал знаменит за его психологическое проникновение в разум и душу женщины, Нора утверждала, что Джойс не знает о женщинах абсолютно ничего. Нора всю жизнь была верна писателю, хотя тот, по ее признанию, не раз выражал желание отправить ее в постель с другим мужчиной, чтобы было о чем написать .
В 1909 году, когда Джойс по делам был вдали от Ирландии, он писал Норе письма с выражениями нежности к ее несвежему нижнему белью: «Невеликие вещи дают мне величайшую эрекцию - распутное движение твоего языка, маленькое коричневое пятнышко на твоем белом белье?» Не получив ответа, Джойс (знаток женской души) пишет Норе: «Ты обиделась, дорогая, за то, что я написал о твоем белье? Это все пустяки, я знаю, что в сердце своем ты безупречна».
Надо сказать, что содержимое бельевого ящика Норы не давало покоя перу Джойса. Он был явным фетишистом, преклоняясь перед шерстяным нижним бельем, и даже носил пару кукольных трусиков в кармане. Выпив, он иногда натягивал эти трусики на пальцы и топал ими по столу в кафе, к недоумению и замешательству наблюдателей.
Писатель проводил много времени в кафе и барах, болтая с писателями и художниками. Есть мнение, что Джойс был менее заинтересован в обмене идей с интеллектуальными собеседниками, чем в отказе от интимной встречи с Норой; а пьянство до бесчувствия был самым эффективным средством контроля за рождаемостью.
Помимо того, беременность, развитие зародыша, роды интересовали его сами по себе, в молодости он начинал изучать медицину, а в 1908 г., когда у Норы случился выкидыш, он со вниманием осмотрел погибшего эмбриона. И он решает, что наряду с развитием стиля эпизод еще изобразит и развитие эмбриона в материнской утробе, процесс онтогенеза: отчего бы не уподобить эти процессы, считая зарождение литературного языка его зачатием, а современный вольный язык, жаргонный и разговорный, – младенцем, вышедшим из утробы в мир? (Действительно, отчего бы?) Он составил подробную помесячную таблицу развития эмбриона и всегда держал ее на столе. Но можно пойти дальше. В биологии онтогенезу параллелен филогенез, процесс развития форм жизни, – и развитие стиля может отразить также и этот процесс, иметь перекличку и с ним. Так что задуманная серия моделей, писал Джойс другу, «связана со стадиями развития эмбриона и с периодами эволюции фауны вообще».
«Пенелопа». И мы присутствуем при том, как у супруги начинается менструация. Не было недостатка в углубленном анализе и тонких интерпретациях сих событий; в монографии великого Эллманна «Улисс на Лиффи» самый обширный из разделов носит название: «Почему менструирует Молли Блум». Но эти воспарения мысли, увы, слишком возвышенны для моего блумического ума. Почему менструирует Молли Блум? Каюсь, я могу дать только самый убогий ответ. Мне кажется, потому, что она не забеременела от Бойлана. Есть и еще острая сюжетная проблема, волнующая ученых: мастурбирует ли героиня, и если да, то в каких именно местах своего прославленного монолога.Реальный план «Пенелопы» нам известен давно: это собственною персоною Нора Джойс, в девичестве Барнакл; а также понемногу – другие прототипы мадонны Блум (см. Реальный план «Калипсо»). Ближайший прообраз стиля эпизода – письма Норы: Джойс издавна подмечал разные их черточки, начиная с главной: стремления к текучей, льющейся, слитной речи, не любящей никаких препинаний и препон, чуждающейся точек, запятых, больших букв. Он отбирал эти черточки, обрабатывал и конструировал с их помощью особый, сугубо женский дискурс – и точно так же он делал с самою Норой. Ближайший прообраз характера героини, ее стиля и типа личности – характер и стиль Норы. От Норы – острый глаз, едкое словцо, запас хлестких и пряных выражений в духе «пердучих пигалиц». От Норы – свобода от интеллигентских комплексов, от всякого благоговенья перед возвышенными материями – взгляд трезвый и земной, но в то же время неопошляющий.
Но эпизод утверждает и другое символическое соответствие. Молли – Земля: и на этом соответствии стоит общая концепция, общий образ эпизода, ибо именно образом он виделся своему автору: «Эпизод имеет 8 фраз. Он начинается и кончается женским словом „да“. Он вращается словно огромный земной шар медленно уверенно ровно, вокруг собственной оси, имея 4 кардинальные точки, женские груди, жопа, матка и ****а, выражаемые словами: потому что, зад… женщина, да. Хотя он, вероятно, более неприличен, чем любой предыдущий, мне кажется, что он абсолютно здоровая упитанная аморальная плодовитая ненадежная завлекающая лукавая ограниченная осторожная равнодушная Weib (баба – нем.)» (из письма Баджену 16 авг. 1921 г.).
Этот текст резюмирует существо Джойсовой реконструкции женщины. Сегодня есть мнения, с передовых феминистских позиций отвергающие эту реконструкцию полностью: «Монолог Молли – набор старомодных сексистских клише… Перед нами не столько портрет женщины, сколько традиционалистская мужская фантазия на тему определенного типа женственности», – утверждает Д. Килберд в комментарии к ASE. Хотя можно признать у Джойса известную сгущенность красок, гиперхарактерность, однако вопиющая идеологическая тенденциозность таких отзывов очевидна. Реконструкции невозможно отказать в острой наблюдательности, роскошном богатстве деталей, создании впечатляющего образа. Тут спорить не о чем. Но спорят, и очень спорят о другом: что же за образ перед нами? Какая-то женщина, какой-то из женских типов – или же нечто большее: сама Женщина, сама женская природа в ее всеобщности и ее полноте? Джойс, не вступая в споры, тем не менее допускал исключительно второе. Он был категорически, безоговорочно и непоколебимо убежден в том, что в своей Пенелопе раскрыл истинную душу, истинную натуру женщины как она есть, раскрыл само женское начало, сакраментальное Ewig-Weibliche. И когда не раз в его присутствии сами женщины говорили, что его Молли отнюдь не представляет их всех, он только хитро и снисходительно посмеивался. Он знал лучше. Те же, что пишут о Джойсе и его творчестве, разделились (если оставить в стороне циклопов феминизма) на лояльных приверженцев, поддерживающих универсальность Молли, и на непочтительных уклонистов, эту универсальность оспаривающих. Довод последних – явное присутствие в «Пенелопе» собственных комплексов и фрустраций автора. В книге «Наружность и символ» (1962), ставшей классикой Джойсовой науки, Р. Адамс пишет: «Портрет Молли Блум написан мужчиной, которого пожирала ревность и который использовал в качестве модели предмет своей ревности». Проекцией ревности трудно не счесть, к примеру, настойчиво утверждаемую изотропность благосклонности Молли: хотя она зорко видит все различия между своими кавалерами, но тем не менее подходят ей все, в каждом она заинтересована и с каждым готова что-то начать и докуда-нибудь дойти. Сакраментальное убеждение «каждая готова с любым» проходит сквозь весь роман как кредо Блума и его автора, и в знаменитом лирическом финале, целуя суженого и решая связать с ним свою судьбу, девушка вовсе не думает: «Я не могу без него», она думает: «Не все ли равно – он или другой». И уж тут Нора никак не могла служить автору примером. Она говорила так: «Не знаю, гений у меня муж или нет, но уж в одном я точно убеждена – такого, как он, больше нету на белом свете». Тянет сказать, что «каждая готова с любым» – конечно же, голос патологической ревности (или непроходимой пошлости!). Но в этих вещах над всеми нами слишком довлеет личный склад, личный опыт, и «объективность» в принципе невозможна. Дополнительные планы. Орган, представляемый «Пенелопой», – плоть, что вполне ясно, поскольку (очевидный) символ эпизода – земля. Цвета не сопоставляются эпизоду, равно как и искусства: считается, что здесь говорит сама безыскусная природа.Писавшаяся параллельно с «Итакой», «Пенелопа» почти целиком была создана за сентябрь 1921 г.: в августе автор сообщал, что закончил лишь ее первое предложение, но уже 7 октября был полностью закончен весь эпизод.

Когда Джойс работал учителем английского в Париже, он влюбился в одну из своих учениц, Амалию Поппер, дочь богатого бизнесмена-еврея. Это был невознагражденный любовный роман, который расстроил отец Амалии, посоветовав Джойсу не пользоваться своей известностью в отношениях с девушками. С этого романа в Джойсе пробудилась страсть к женщинам ярко выраженного семитского типа внешности.
В начале 1919 года Джойс нашел идеал в жительнице Цюриха, Марте Фляйшман. Он рассказал друзьям, при каких обстоятельствах повстречался с Мартой: «Она в маленькой, но хорошо освещенной комнате натягивала веревки для белья. В этот же вечер они вместе легли в постель, где Джойс исследовал самые холодные и самые горячие части женского тела», героиня же позднее настаивала на их «платонической любви». Конец был прозаичен. В июне дама созналась «во всем» своему постоянному любовнику, и художник с трудом избежал вульгарного скандала, вернув гневному собственнику все письма его предмета.
… мастурбационный способ психологической разрядки. Как явствует из знаменитой серии порнописем, которой обменялись Джеймс и Нора зимою 1909 г., этот способ был активно в ходу у Джойса. Поэтому мотив мастурбации, возникающий уже в «Портрете» и затем проходящий заметной нитью в образе Блума (кроме «Навсикаи», мы видим его в «Лотофагах», «Быках Солнца», «Цирцее»), следует причислять к автобиографическим.Гомеров план.
(главное свидание автора с Мартой Флейшман происходило в мастерской, и для его декора он специально попросил друга-художника исполнить женское ню с большим задом).

Особенную же остроту имела тема женской измены. С большим знанием дела художник как-то заметил: «Как исследование ревности, „Отелло“ Шекспира далеко не полон». По его убеждению, измена – в самой природе женского, женственного начала, в самом Ewig-weibliche; в каждой женщине она живет, и всего больше – в женщине истой, настоящей. Это убеждение для него не повод для осуждений: тут – факт природы, не подлежащий моральному суду, хотя и несущий страдания (подобно смерти). Но оно у него столь глубоко, что без всяких других причин он смело и радикально меняет классические представления.

Выборка из «Улисс» (Женское) - Рыжие бабы блудливы, как козы
[266 - В арии судьи из оперы У. Гилберта и А. Салливана «Суд присяжных» (1876) поется, что безобразная женщина может показаться пригожей, если ее увидеть «в сумерках и против света».]
Теснота тут в карете. А вдруг ей не понравится, если я нежданно-негаданно. С женщинами надо поосторожней. Один раз застанешь со спущенными панталонами всю жизнь не простит.
По сути она права. Выдумывают пышные названия обычным вещам. Звучности ради. Она остроумием не отличается. Бывает и грубой. Может выболтать что у меня на уме. И все-таки не уверен. Скажем она придумала, что у Бена Долларда не бас-баритон, а бас-бормотон. Потому что когда поет, половину звуков глотает и ни слова не разберешь. Чем это не остроумно.
О да, это мучило ее, это резало по живому, потому что Эди, эта коварная кошка, отлично усвоила манеру говорить с невинным видом такие вещи, которые, как сама она знала, ранят и убивают.
Вот что им самое приятное. Отнять у другой ее мужчину.
Вроде обидь ее. А потом загладь. Сделай вид как будто чего-то до смерти хочешь потом как бы откажись ради нее. Это им льстит.
Если в моде пышная грудь, вату подкладывают. ОТКРЫЛ ТАЙНУ
женщина – это худший случай двустворчатости. Всегда открытый сезам. Раздвоенный пол.
Может ли существовать между супругами настоящая любовь, если замешан третий мужчина? (Что думает жена профессора на хую у слесаря! Ум хорошо, а *** лучше!)
Чем нам занимать наших жен? Салонные игры (домино, уголки, блошки, бирюльки, бильбоке, дурачок, девятка, безик, очко, пьяница, шашки, шахматы или триктрак); вышивание, штопка или вязание для содействуемого властями общества «Голому рубашка»; музыкальные дуэты, мандолина и гитара, фортепьяно и флейта, гитара и фортепьяно; переписка юридических бумаг или надписывание конвертов; дважды в неделю посещение увеселительных заведений; коммерческая деятельность в качестве хозяйки-владелицы магазина, скромного молочного или элегантного табачного, где она мило командует и ей умильно покорствуют; тайное удовлетворение эротической возбужденности в мужских борделях, подлежащих медицинской инспекции и надзору органов порядка; светские визиты по регулярному неплотному расписанию, не застрахованному от случайностей, и под регулярным плотным присмотром на всякий случай к близживущим знакомым дамам с безукоризненной репутацией и их ответные визиты; вечерние образовательные курсы с особой заботой о легкости и приятности образования.

Какие ограничения активности и ущемления супружеских прав, касающиеся их лично, сознавали слушательница и повествователь в процессе повествования, прерывавшегося и делавшегося все лаконичнее?
Слушательница – ограничения ее детородной активности, поскольку празднование брака состоялось через 1 календарный месяц после 18-й годовщины ее рождения (8 сентября[1808 - 8 сентября – день рождения Молли – день Рождества Богоматери, Джойс иногда называл Молли «мадонна Блум»; период в 10 лет 5 месяцев и 18 дней – подсчет, как всегда, неверен; 15 сентября – начало менструации Милли – день Скорбей Богоматери по католическому календарю.] 1870 года), то есть 8 октября, и его вкушение того же числа, с последующим рождением отпрыска женского пола 15 июня 1889 года и с начинательным вкушением 10 сентября того же года, а полное плотское сношение, с извержением семени в естественный женский орган, в последний раз совершилось за 5 недель, то есть 27 ноября 1893 года, до рождения 29 декабря 1893 года второго отпрыска (он же – первый и единственный мужского пола), скончавшегося 9 января 1894 года, в возрасте 11 дней, так что был налицо период в 10 лет 5 месяцев и 18 дней, на протяжении которого плотское сношение оставалось неполным, без извержения семени в естественный женский орган. Повествователь – ограничения его активности, умственной и физической, поскольку полного умственного сношения между ним и слушательницей не совершалось с момента наступления зрелости, указываемого месячными кровотечениями, отпрыска женского пола повествователя и слушательницы, 15 сентября 1903 года, так что был налицо период в 9 месяцев и 1 день, на протяжении которого, вследствие предустановленного естественного взаимопонимания (в непонимании) между созревшими женщинами (слушательницею и отпрыском), полная физическая свобода действий была ограничена.
а мне плевать с кем он там этим занимается или кто раньше у него был хотя пожалуй знать бы хотелось
противно когда от него запах этих размалеванных баб
а в другой раз нашла длинный волос на пиджаке
я заявила ему или она или я останется в этом доме я бы до него даже дотронуться не смогла если б узнала что он был с какой-то грязной бесстыжей лгуньей неряхой вроде вот этой что в глаза тебе смотрит и отпирается да еще распевает песни в клозете потому что думала ее дела лучше некуда да известно ведь что он не может долго без этого так что где-то должен себе найти в последний раз он кончил на мой зад
РЕЗУЛЬТАТ НЕУДОВЛ. а женщину это просто разрушает и удовольствия никакого притворяйся как будто тебе приятно пока он не кончит а потом как хочешь сама кончай а от этого губы становятся бледные
…нет мне одно не понравилось в передней когда уже уходил до того бесцеремонно хлопнул меня по заду я хоть и засмеялась но уж знаете я ему не лошадь и не ослица ЖЕНЩИНАМ НЕ НРАВИТСЯ!!!
О воля Божья из меня течет словно море но благо не забеременела… кто только выдумал эти женские дела в придачу еще к стряпне шитью детям
не дала ему меня полизать о мужчина мужчина всегда тиран… делает все неправильно думает только о своем удовольствии и язык у него какой-то то ли плоский слишком… делает все неправильно думает только о своем удовольствии и язык у него какой-то то ли плоский слишком
ДЕКЛАРАЦИЯ. почему бы нам всем не остаться друзьями вместо того чтоб ссориться из-за этого муж застал ее чем они вдвоем занимались ну естественно а раз застал то уж назад не вернешь теперь что бы он ни делал он coronado[441 - Носящий тонзуру (исп.). Молли имеет в виду слово cornudo (рогоносец).]
ЖЕНЩИНА О СЕБЕ. любой кто целует женщину в зад для меня конченый человек после этого он готов вообще все неестественное целовать у нас там ни единого атома хоть какой-нибудь выразительности у всех те же два кома жира я бы никогда в жизни такое не сделала мужчине тьфу грязные скоты даже подумать противно целую ваши ножки сеньорита в этом какой-то смысл еще есть не целовал ли он нашу входную дверь да целовал вот ненормальный