Дитя Ветра - XII - Девушка со Скрипкой

~Девушка со Скрипкой~

 

     Плато Безмятежности возвышалось над невзгодами, обыденностями и беззначностями, - и возвышало до самих истоков Жизни: Жизнь подносилась по-новому и впервой.

     Сентябрьское утро не хотело отпускать луну - солнце встретило беззначно и прорядило день, но земле не надлежало, впредь, отзываться на лучи ласкавшие. Лазурь золотила предметы и нематерии изнутри - внесла Свет. Солнце завещало свет земле и угасло - но осталось, негласное, чтоб Земля жила, благодаря тяготению коим стоит насладиться в кармашках непространства тропы жизни.

     Странник взбирался по склону быстротечности - взбирался к городу где не видать голода, но слышны страсть и шелест прощания солнца с землёй - шелест листа во Ветру что гнал тучи со сцены.

     Странник достиг вершины и, уместившись на земле, дотронулся камня, незаметного - будто солнце угасшее и одарившее душою.

     Странник обратился к одеянию - и вызволил книгу без слов, что бывает - когда растерял слова в начале и собирает те по тропе жизни, разные - и об одном.

     Перо отдавало чернила - со страстью исполненного желания, после опоминания.

     Странник отвлёкся - будто с небосвода воззвали: взгляни, - позвали по-особому, так зовут любимых - кто отдал половину души, не всегда только тебе, и взял твою.

     Радуга. Арка Небесная вощростала на одном краю города и вростала в другой. Странник не наблюдал города красивее - красивее в содержании и цвете: цветы, деревья, дома, жители - сосуществовали: лесные жители не страшились навещать и возвращать утерянное, а сверх того - угощали.

     Странник опомнился и внёс слова новонайденные и  не заметил - присутствие слева: дитя - лет пяти, необычный - глаза блестели и даже светились иссине-фиолетовым, контуры пульсировали светом этим, а сквозь руки можно было смотреть на дерево склонившее локоны в реку и думать - "Что за короткая ночь" - и растворяться в наваждении, одержимости и, итогом утех и сожалений, Безмятежности.

     Дитя кроток – «Чем заняты?» – и мягок, бестелый.
     Странник - смел сквозь робость.

     Странник – «Утерял слова» -  раскрыл книгу в середине, к которой подбирался, обратил листами к земле и позволил воспарить – «И собираю» - захлопнул, провёл ногтём по блоку книжному и указал на перо.

     Дитя – «Странствуешь, давно ли?» - дотронулся руки Странника и тепло - тепло обожгло и вытолкнуло тьму лазурью.

     Странник – «Теперь - я представлен себе самому, на попечение и любовь, заветы и напутствия, суд и невинность. Я сошёл с пути нечистоты - и теперь, противлюсь себе самому. Диллема бунта: когда бунтовать не перед кем и противиться нечему - противишься себе самому, и первооткрываешь: состовляющее существо твоё - не твоё вовсе: черты - осколки что остались в сердце, не блольше - но не меньше.

     Теперь - я представлен себе самому. Теперь. Теперь» - пустил слезу и вернул.

 

     Дитя – «В начале начал - и растерял слова?» - всмотрелся в глаза и позволил рассмотреть вершения на обратной стороне Вселенной, Великие и необъяснимые - тем ужасающие.

     Странник – «Мы встречались?» - опьянён опиатом созерцания.

     Дитя – «Встречались - или встретимся, разница невелика» - коснулся другой руки Странника - и Луна, засочилась изумрудами, холодными что душа во предклонении пред вечностью.

     Странник – «Всё знаешь» - не удивлялся.

     Дитя – «Всё знаю» - не удивилсся неудивлению.

     Странник – «Ты доронулся меня. Моя жизнь - была ничтожна? Напрасны старания, мечты, обещания самому себе - от существа что стоит за Историей Историй, обещание - дотронуться Истока Жизни и вкусить Воздух Плато Безмятежности во объятии Божества?» - слышит Музыку из ненаписанного, видит сцены утерянного и, проживает на сотню жизней назад - и вперёд, сейчас, что расстилается от души до окраин Вселенной, вбирает вечность - и дарует утешение, предвкушение и Воодушевление во мгновении.

     Дитя – «Всё ничтожно на безукоризненности белого. Хочешь написать особое - бери страницы выцветшие» - дал листок газетный, непропечатанный, дотронулся камня и, исчез.

 

     Странник прижал лист к щеке, дотронулся тем шеи, вложил в книгу и пал: лицо ударилось оземь, руки вникали в траву словно в локоны любимой - траву невиданную прежде; губы касались земли - тёплой - и усыпали ту слезами, отдающую и вбирающую.

     Странник вскрикнул - Ветер подхватил ноту, завил в Лесной Мотив и повлёк на Окраину Вселенной.

     Ещё лист - так много и так мало: буквы проваливаются и теснятся, неравные, одни заносчивые, другие кроткие, и продолжаются в тебе.

     Странник отдал дыхание земле - до последнего кусочка сахара тросникового из лёгких, и вдохнул Жизнь - первую, нежданную и не обещающую ни дня - но мгновение в котором оборвалась петлица одеяния.

     Приник головой к камню - тёплому, согревающему, огненному, - очнулся и отыскал лист, шероховатый, хрустящий - будто для букета нарциссов, - любят такое.

     Что за дивная ночь, почувствовал Странник, снял обувь, вернул блокнот - с душой - в карман зашагал: медленно, неуверенно и впервые.

     Странника заметили - девушка, точнее сказать трудно, взбивалась на часовню и музицировала: собрала Лесной Мотив в фугу.

     Странник слышал себя - из рук неизвестных, но нежных и выразительных, слышал впервой - будто напоследок. Напоследок ли?

     Обернулся - обувь исчезла.

 

     Ни камушка - трава касалась ног и проводила к самой тайне планеты. Удивительно, прожить столько и коснуться с началом начал лишь сейчас, ужаснулся Странник, жил ли я?

     Скрипачка поприветствовала смычком округлым - Луна приблизилась к земле и, во свету изумрудном, тень девушки стелилась от часовни до Странника и - показалось ли тому - дотронулась.

     Лазурь направляла - Странник замер: так - только сейчас, но где это сейчас преломляется и начинаются после? - и ответил: облака сбежались на изумруды словно гуси на хлеб, Луна осыпала странников милосердием, возвысилась над теми и дотронулась сознания.

     Странник слушал шумы лесные, слушал свет и слушал тень, слушал красоту, смотрел на Луну и задался: если следовать на лик твой - прямо и прямо, проследовать саму бесконечность, - Там будешь?

Луна дотронулась слуха и изрекла голосом желанным, каждому - своим, но вопрощающему, Страннику - истинным – «Всегда когда видишь - с тобой» - истинная.

     Странник – «Стоит ли стремиться? Ты сама даль, недоступность определяется тобою. Будь вершиной небосвода - и однажды, дотрнусь твоей сути» - преодолел треволнения прошлостей, когда решаешься вознестись - земля дерит страхом, но затем - звёзды ввиваются в кудри и уносят.

     Луна – «Уже дотронулся» - затянулась шалью облаков.

     Жизнь - мир где можно дотронуться самих окраин вселенной; потрогать - меньшее, когда дотронуться и слиться в неопределённости что роднит души - самые заблудшие.

 

     Девушка со скрипкой шла навстречу - контуров иных нежели Дитя, кистей изящных - под стать кистям Странника, и взгляда - что отражает не таинства вселенных, когда большее: твою, душу.

     Дотронулась руки - холодная и располагающая - и повела обратно, но: облака оказались тучами и засыпали пыльцой изумрудной, что не бывало здесь тысячелетия. Арка Небесная приветствовала Странника и тому почувствовалось пустотой в груди: дом.

 

     Шли к часовне. Странник не слышал шума обуви девушки - и заметил ножку что подвернулась и повлекла к падению, - уловил и дотронулся щеки щекою. Скрипка уцелела -  старейшая - и смычок - диковинный.  Жизнь - звёзды что не вызволеть из теснений кудрей. С другой стороны, двуединство - сама зависимость: одному не быть одним без другого, когда двое - сама звёзда в кудрях Странника.

     Часовню отворили. Витражи являли сцены мира тайного - лица оживали в лучах и  освобождались тенью. Странник чувствует - что недоставало прежде, вернулось.

     Возможно, живём недостаточно чтоб заметить нечто что следует тенью. Возможно, искомое - шагом позади. Возможно, мы - ищущие - и есть искомые.

     Странник расположился в комнате девушки - а та ушла музицировать и вернулась через много-много часов что неспалось Страннику. Разоблачилась - будто возлюбленная во череде самообретений - и вверилась в объятия.

     Им снилась картина – «Под Дождём» - рук художницы Великой: двое, под деревом листов опавших, об'нялись, во лунном во свету, и позволили Дождю завладеть собой - а он осыпал сугробы листьев, увлажнял траву, сбивал капельки росы приозёрной с нарциссов, но двоих не касался.

     Странник проснулся во усталости приятной - что изникает по осязанию - и заметил с благодарностью: петлица одеяния - пришита.

 

     Трапеза тостами и шоколадом горячим.

     Девушка – «Что пожелаешь» - добра и отзывчива, инструмент чувств.

     Странник – «Лакомой Трапезы» - отпробовал – «Волшебно» - и – «Не голодно» - растерялся по свету и собрался.

     Девушка – «Нет Жизни без Тебя - говорил мне» - вкусила шоколад и обнажила зубки-штрихи смычка из партитур – «Здесь не принято готовить - а музыки библиотеки» - попросила терракотового кота-апикота принести.

     Автографы - кого ни пожелай: плод из руки композитора.

     Странник – «Стало быть, и Отвар Лунной Розы от Кошачей Простуды не готовите?» - избрал партиты Иоганна Себастиана.

     Девушка – «Увы» - отстранила остальное.

     Странник – «...вопрошать боязно» - избрал Вторую Скрипичную – «И круасовушек не испекаете?» - и указал.

     Девушка – «Смогу» - провела по нотоносцу, закрыла глаза и – «Полифония» - провела язычком по губам высохшим без поцелуев.

     Странник – «Мечтаю услышать в истинном звучании» - изобразил постановку рук скрипичную и провёл по струнам смычком округлым.

     Девушка – «Таково Желание?» - всмотрелась в глаза и придала мгновению важность последнего.

     Странник – «Таково Желание» - принял руку невидимую, руку помощи.

     Девушка – «Идём» - взяла за руку и повела к колоколу, чтоб оросить Музыку на край потерянного солнца.

 

     Лазурь собралась с окраин - собралась у часовни - и забралась к колоколу. Свет Жизни закрался в линии Исполнителя, Скрипки, кистей, смычка и слушателя. Мгновение реверберировало вечности – Музыка реверберировала в колоколе будто переложенная на сие исполнение.

     Кульминация. Лазурь вернулась к любимому: золотой и изумрудный, свились в танце непорочном, а Ветер одарил листами клёна.

     Музыка сочилась из колокола - и ныне сочится, ведь из всех Искусств - Музыка покоряет Воздух, Волшебный, кому известно про суть нашу больше нас самих, - не так ли?

     Двое трапезничают воспоминаниями. И вином. Фиолетовым.


     Девушка:
     «ключ падший в озеро

     из капель дождя, ключом быть

     не престаёт - но начинает» - встречалась? - встречалась или встретится, разница не велика, не велика, не велика.

 

     Странник вспомнил про лист  и прошёл в комнату. Девушка не задержала. Что же записать, что же записать,  не ведал Странник и начал:

     «Сознание определяет бытие - заблуждение: бытие присуще миру библиозированному, когда отторгший определяет себя» - и представил сцены дня и ночи в лист душеприношения.

 

     Особое кружило в Воздухе - Странник отворил дверь в неизвестное и впитал Безмятежность Луны кто возвратила возлюбленного.

     Свидимся в конце. Черёд свидеться.

     Важно ли - куда забрёл во странствии по Зову Звёзды-Путевода, когда обрёл ту во объятии.

*

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

*
fin
Занавес
~      ~      ~
;