Шурик Чистохвалов

Шурику Чистохвалову достался странный ангел-хранитель…

Он настырно толкал Шурика исключительно на авантюры и провокации, а потом надёжно его оттуда вытаскивал.

Шурик сызмальства упорно смешивал всякие вещества, получая в результате вонь, огонь и испорченную посуду.
Больше огня и вони – и восторги Шурика безудержнее и неуёмней.
С посудой, правда, наоборот…

Родители Шурика, среднестатистические совковые работяги, давно свыклись с пытливым и хулиганистым отпрыском и уже без злобы шлёпали его в очередной раз, чем не попадя.

«Финку делаю», - объявил однажды перед уроками Шурик.
И вытащил из комбатовской сумки, заменявшей ему портфель, искорёженный и покоцанный напильник.

Никто из нас не мог знать, что лучшие финские ножи получаются из советских напильников.
А Шурик знал.

Недели две соседи слышали, как предоставленный сам себе Шурик после уроков ковал финку.

Потом стук неожиданно прекратился, и все поняли, что батька, опять неожиданно, Шурика просёк и в очередной раз навалял тому пи..юлей.
 
С холодным оружием до поры было покончено.

Конечно, это был ангел-хранитель Шурика…

Пару дней Шурик с ангелом поскучали…

А потом от холодного оружия Шурик безотлагательно и логично перешёл к огнестрельному…

Однажды поутру Шурик явился в школу с небывало сосредоточенным видом. Все насторожились…
Шурик целеустремлённо прошмурыгал в великоватых ободранных ботинках прямиком к печке.
К началу уроков печи уже были протоплены, вьюшки закрыты, но жар в золе долго ещё оставался сильным.

На это Шурик и рассчитывал, извлекая из безразмерного кармана штанов гильзу от мелкашки, начинённую серой со спичечных головок и загнутую плоскогубцами.
Замысел Шурика был, как всегда, прост и коварен.
Гильза в печке должна была рвануть на первом уроке истории.
Шурик вообще считал день полностью угробленным, если он хоть чем-нибудь не шокировал милейшую историчку.

Нонна Григорьевна так и не поняла, почему весь урок в классе стояла небывало мёртвая тишина…

Зато, когда пуля рванула на следующем уроке географии у директора школы, тот, будучи фронтовиком, понял всё сразу.

Если бы даже Шурик и не был весь в золе, директор всё равно бы его вычислил.
«Чистохвалов!» - тяжёлый взгляд директора после пары-тройки других подозреваемых остановился на Шурике…

Повинительная поза Шурика, конечно, достойна пера более яркого.
Он весь вдруг непостижимым образом скрывался в перешитом отцовском пиджаке и откуда-то оттуда громко и жалостливо шморгал носом.
Практически некого было и ругать.
 
А директор вовсе и не считал ругание воспитательным приёмом.
Он просто опять рассказывал, как его «накрыло» где-то под Будапештом…

Пару дней Шурик выглядел пришибленным…