Визит в детство

Вчера я навестила дом, в котором прошло моё детство. Не смотря на все внешние изменения – встроенную бытовую технику, выложенные плитками дорожки и новую мягкую мебель, дом остался прежним. С родной душой из моего далекого детства.

Я поднялась по массивной дубовой лестнице на второй этаж. Вот и наши детские комнаты: направо – Ромкина, большая, прямо против лестницы – дверь в комнату сестры, а с левой стороны – моя. Спасибо родителям, что оставили их почти нетронутыми – рассчитывали, что мы часто будем приезжать домой.

Под ногами скрипнула половица, за ней – другая. Дом стареет, отметила я. Впрочем, как и родители. Да и мы, дети, уже не те…

А вот и моя комната. Я сжала холодную металлическую ручку и медленно открыла дверь.

Знакомая мебель стоит на своих местах. У стены – тахта с игрушками: жёлтый заяц с пластиковой мордочкой (новогодний подарок), любимая кукла Галя, розовый слонёнок, плюшевый мишка с потерянным носом, белая пушистая овечка.

Я погладила каждую, ощущая под ладонью их пушистость и доверчивость. Как вы тут живёте без меня? Не скучаете?

Перед окном – моя любовь! Небольшой, но очень вместительный письменный стол, сделанный руками покойного дедушки, подарок на моё десятилетие. Как я обожала его в детстве! Я не променяла его на новый, современный, когда уже училась в институте. Родители уговаривали, но я настояла на своём: мой стол будет жить! Иначе я бы всю жизнь чувствовала себя предателем, позволив моему столу закончить свою жизнь на городской свалке.

Я присела на краешек стула. Провела рукой по шершавой поверхности стола.

Каждый сантиметр столешницы хранил страничку из моего детства и юности.

Вот здесь я работала ножом, вырезая из плотного картона заготовки для кукольной мебели, отчего на столе остались мелкие порезы. Глубокая выемка – след от упавшего зеркала. Светлые разводы – от вымывания разлитых красок. А вот и следы от засохшего клея.

А на боковой стенке, у самого верха столешницы, должны сохраниться две выцарапанные буквы «С» и «К» – вечный памятник моей первой любви по имени Серёжа. Я заглядываю – точно так и есть.

Выдвигаю ящики и смотрю: чего там только нет! Перебираю папки: цветная бархатная бумага, вырезки из журналов, карандашные эскизы. Ещё глубже – наборы открыток-иллюстраций к сказкам: «Маугли», «Олле Лукойле», «Конёк-Горбунок», «Золушка»…
Рука нащупывает что-то твёрдое и холодное. Это настольное зеркало на подставке.

Я вытираю тонкий слой пыли и смотрюсь в него. Вместо девчонки с короткой стрижкой под мальчика на меня пристально глядят серьёзные светло карие глаза. Я убираю заколку, и тёмные пушистые волосы рассыпаются по моим плечам. Я усмехаюсь: зеркало осталось прежним, а вот изображение в нём – изменилось…

А в голове звучат стихи, посвящённые Серёже:
«… Вот зеркало… Зачем оно?
Тебя в нём нет. Тебя в нём нету.
Ни губ, ни глаз, ни рук твоих…»

Я отодвигаю сентиментальные воспоминания в сторону и продолжаю исследовать содержимое ящиков. В самом нижнем из них – дно с секретом (дедушка постарался!). В свой маленький тайник я складывала самые ценные вещи: записки, первые стихи, засушенные лепестки роз, тоненькое серебряное колечко. Что там сейчас? Пальцы ощупывают деревянные стенки. Пусто!

Как жаль, отмечаю я, и подхожу к окну.

Куст сирени так и не дотянулся до моего окна. А я об этом так мечтала… А вот вишневые деревья, выросли в два раза, и теперь можно снимать спелые вишни прямо с подоконника.

Я распахнула створку окна, и в лицо ударил прохладный сентябрьский воздух. Я глубоко вдохнула. Хорошо…

Прислушалась к тишине – в городе такой не бывает – и устроилась на подоконнике, прислонившись спиной к оконному откосу.

Бабушка всегда ругала меня за это – вечно опасалась, что я почему-то упаду вниз. А зачем мне вниз, когда я смотрела вверх и думала о звёздах?

Я любила сидеть на окне жаркими летними вечерами, когда дом затихал и все спали (а я на это очень надеялась!). Тогда я доставала из тайника в столе сигаретку с фильтром, курила и мечтала о взрослой жизни. Сколько мне тогда было? Пятнадцать? Шестнадцать? Семнадцать? Или уже восемнадцать?

Я заворожено смотрела на мерцающие в глубокой темноте ночного неба звёзды и вспоминала Сережкин голос:

– Есть белая звезда, Джульетта.
Если мчаться со скоростью света,
Езды до неё десять лет –
Если мчаться со скоростью света!
А есть голубая звезда Джульетта.
Если мчаться со скоростью света,
Езды до неё сто лет –
Если мчаться со скоростью света.
Так к какой звезде полетим мы с тобой:
К белой или к голубой?

Помню, как я подтрунивала над Серёжей, говоря, что на самом деле звезду зовут Джанетта. А он утверждал, что его звезду зовут Джульетта! Потому что Джульетта – это я: ласково от Джулии – Юлии.

А как бы я хотела сегодня, чтобы кто-нибудь прочитал мне стихи…

Можно даже без Джульетты…

Но о любви и о звёздах…