Провинциалы. Глава 3

Фиолетовый неоплан несся по ночной трассе, рассекая тьму яркими фарами. В это время в салоне автобуса царило веселье. Любой выезд – это всегда прежде всего именно веселье, а потом уже все остальное. Чем еще заниматься пятидесяти молодым людям, оторванным от дома, подружек, мам с папами, начальников и прочей синекуры? Конечно же, открыть по бутылочке хорошего пива, забить косячок и послушать истории друзей и приятелей. В такие моменты молодежь старалась держаться поближе к топбоям, чтобы не пропустить бесценные рассказы о былых подвигах, разбитых щах и стычек с фараонами. А таковых у последних скопилось превеликое множество. Сомневаться тут не приходилось.

- Эй, Боксер, помнишь вашу поездку в Курск? – начал Медведь. Он сидел в середине салона у окна, в руке держал початый батл «Туборга». – Хорошо же вам тогда досталось.

Медведь толкнул Боксера, сидевшего рядом, в плечо. Тот улыбнулся, отхлебывая пиво из своей бутылки.

- Да ладно тебе, типичная история. Ну о3,14издюлились немного, с кем не бывает, - усмехнулся он.

Кто-то из молодых пробился через спины приятелей, высунул свою физиономию, обрамленную едва пробивающейся бородкой, и обратился к лидерам.
- Боксер, расскажи, всем же хочется послушать!

Собравшиеся поддержали товарища. В салоне автобуса раздалось подбадривающее: «Давай, давай, давай!». Боксер отпил еще немного пива, затем уселся поудобней и начал рассказ.

- Начиналось все, как нельзя лучше, парни. Матч должен был состояться в пятницу. Мы знали, что у ментов есть ориентировка, и поэтому решили ехать ночью небольшими группами. Кто-то на тачках, кто-то на проходящих поездах. Короче говоря, комар носа не подточит. Примерно в шесть утра все мы были в Курске. Стрелу забили в одном из скверов, неподалеку от центра. Наш моб собирался там. Оттуда мы должны были выдвинуться в одну из забегаловок и объединиться с остальными. И этот, черт его побери, план изначально реализовывался безукоризненно. Наша тридцатка собралась в сквере. Постояли там немного, пощелкали еб**ми. Лёха Боров потроллил какую-то возвращавшуюся после ночной тусовки шмару, и мы двинули на точку.
 
- А что за тема с рубашками? – спросил кто-то из молодых.

Боксер усмехнулся.

- Рубашки – это отдельная история, - продолжил он, сделав еще глоток из бутылки. – За пару дней до выезда мы решили, что все поедем в белых рубашках и при галстуках. Этакий джентльменский моб или тусовка клоунов, кому как угодно. Эпатаж - не больше. Хотелось как-то разнообразить движ. В общем, представьте себе вот такой пионерский отряд, который разгуливает по утреннему городу, при этом у большинства парней ниже пояса шорты или спортивные штаны. Чавс и Дикий вообще напялили на себя бейсболки. Короче говоря, зашли мы в какую-то забегаловку, заняли там все столики, официантки поначалу были рады такому наплыву клиентов в самое безрыбное время. Нас принялись обслуживать как самых почетных гостей, которые когда-либо посещали это место. Причем наша униформа их нисколько не смутила. Ну а нам-то что: хотите заигрывать, пожалуйста. Но последствия могут быть самые непредсказуемые.  Впрочем, об этом мы предупреждать персонал не стали.
 
Затянувшись, Медведь выпустил струйку сиреневого дыма в приоткрытое окно и перебил Боксера.

- Давай ближе к делу, стос. Всем уже надоело слушать твои рассуждения относительно качества обслуживания. Честно говоря, уже и отлить не помешало бы.

- Вот это в точку, - поддержал Медведя кто-то из обступивших их парней. Это был достаточно худой карлан, одет он был в мешковатый кенгур Lambretta, который приходился ему явно не по размеру. Лицо было совсем юношеское, глаза навыкат, впалые щеки и едва зажившая ранка на правой брови. Было очевидно, что парень уже перебрал с алкоголем и ему нужно проветриться, иначе, не дай бог, начнет блевать, и тогда придется платить водиле за чистку салона, что, конечно же, не входило в планы «Провинциалов».

- Эй, парни, давайте-ка отведите вот этого бойца поближе к двери и откройте окно, - скомандовал Длинный, все это время сидевший позади Медведя и Боксера.

Несколько человек тут же схватили карлана под руки и оттащили на свободное место. Парень не сопротивлялся. Его состояние приближалось к моменту входа во врата Вальхаллы. Кто-то накинул ему кепку на лоб, и он пустился в неистовую борьбу с вертолетами. Тем временем Боксер продолжал:

- С основным мобом мы должны были состыковаться в этой заведухе, но когда я связался с ними, они вдруг решили, что собираться нужно непосредственно неподалеку от стадиона. Мы сочли, что это будет означать крест на всех планах по перемаху с курами, и ответили, что никуда отсюда не уйдем и будем искать выходы на моб оппонентов самостоятельно. Как оказалось, этого и не потребовалось. Как только я нажал на кнопку сброса, в заведение залетел Длинный и сказал, что к нам приближается враг. Мы вышли на улицу и охренели. От медицинского университета, что в паре сотен метров от нашего кафе, на нас надвигалась целая толпа отморозков. С каждым их шагом мы все отчетливее понимали, что их состав превышает наш раза в три. Позже выяснилось, что вместе с курами на нас мутит Тула. Но деваться было некуда. Всей своей тридцаткой мы вышли из заведения и построились на выходе так, чтобы в случае чего никто не побежал, то есть встали спиной ко входу. А дальше все произошло само собой. До сходки оставалось несколько метров, на лицах в их мобе читалось абсолютное удовлетворение: они понимали, что птичка попала в клетку, и сейчас они выпотрошат ее безо всякого сопротивления.
Медведь перебил друга.

- Но не тут-то, сука, было, - он вскочил с места и начал активно жестикулировать.
Все внимание слушателей теперь было переключено на него. – Оставалось десять метров, как вдруг Боксер вышел из нашего моба и пошел прямо на них, то и дело оборачиваясь к нам и подбадривая.  «Давай те же, ублюдки, покажем им, кто тут главный!» - как безумный кричал он. Наш моб взбодрился, мы начали заряжать: «Провинциалы!», и теперь уже все двинулись на них. Оппоненты на секунду даже остановились в замешательстве. Конечно, результат махача был предрешен заранее, мы бы их не потянули, даже если бы были на дерьме, но бойня выдалась знатная. Щи летели, как щепки при рубке леса. Весь асфальт перед заведухой был залит кровью. Когда я в очередной раз попытался подняться, то почувствовал, что что-то влажное и холодное приятно течет по моей голове и телу. Думаю, главное, чтобы не обоссали. Но, к счастью, обошлось. Оказалось, что с балкона второго этажа дома, в котором располагалась заведуха, за нашим месивом наблюдала какая-то бабка. Когда ей все это порядком надоело, а может, просто стало нас жалко, она набрала в ведро воды и принялась поливать нас сверху. Короче, старухе однозначный респект. Все длилось не больше пяти минут. Когда их состав начал разбегаться, мы поняли, что нагрянули мусора. Но нам-то бежать было незачем, да и куда бы мы побежали, помятые по самое не хочу. Пришлось часок перекантоваться в ОВД. Одному из наших хорошо досталось, его долго откачивали медики. Но самый прикол в том, что это был просто чей-то знакомый, решивший съездить за компанию. А главное – он был самым натуральным панком.  Надо думать, с каким энтузиазмом отрывались те, кто ему нахлобучивал.

В околофутбольной среде панков, мягко говоря, не жаловали. Молодые ультрас часто набирались опыта в уличных драках, используя в качестве спарринг-партнеров именно их. Оно о понятно: панков легко найти, они никогда не оказывали серьезного сопротивления. То есть лучшей мишени и придумать было нельзя. Зачастую молодое фанатье организовывало на них целые акции, например, накрывало концерты «Короля и шута» или «Тараканов». Однажды в городе бойня произошла прямо в троллейбусе, где скопилась дюжина местных панков, возвращавшихся с сейшна. Их били на сиденьях, их били в проходе, повиснув на поручнях и разбивая лица ногами. Когда троллейбус остановился и его со всех сторон окружили легавые, след ультрас уже простыл. Они разбили стекло, выбрались на улицу прямо на ходу и скрылись в ближайшей подворотне.

- В ОВД тоже было весело. Как всегда, всех поставили на растяжку. За компанию взяли несколько туляков,- перехватил инициативу Боксер. – Ближе всех к туалету стоял Русский. Сегодня он с нами не поехал, но многие из вас его знают: здоровенный амбал, обритый наголо, сплошная груда мышц. Кстати, он единственный, кого тогда не смогли положить. Русский вырвал мусорный бак, расположенный рядом с заведухой, и отбивался им. Подступиться к нему было нереально. Так вот, Русский смог каким-то образом сквозануть в туалет. И когда туда повели туляка, который попросился отлить, наш парень встретил его прямо там. Как он потом сам рассказывал, туляк наделал в штаны прежде, чем подошел к унитазу. После чего Русский вырубил его двумя ударами с локтя и аккуратно посадил на толчок. Затем так же незаметно вернулся и встал к стене на растяжку. Менты долго не могли понять, что произошло. А когда наконец врубились, было уже поздно. После драки, как говорится, кулаками не машут, но бьют резиновой дубинкой. Русский выдержал пару хлопков с честью слона, укушенного мухой. Что ему, мать вашу, будет?

- Слышишь, Медведь! – раздался голос из глубины салона. Через секунду из-за спин показался Азимут. – Ты не рассказал главный прикол. Как все это время провел наш мальчик Паша.

Парни обернулись к нему.

- Паша любил много кушать и, естественно, не мог упустить шанс и не подкрепиться перед махачем. В заведухе он заказал себе много всякой дряни и, естественно, у него скрутило живот. Так вот, пока все парни испытывали на своих черепах удары тульских и курских кулаков, Паша сидел в сортире. Когда он закончил дело и вышел из туалета, то увидел, что за окном уже идет рубка. Паша поспешил к дверям, но там скопился персонал кафе и умолял его не выходить. Он попробовал их растолкать, но попытки оказались тщетными. Тёлки буквально повисли у него на руках и ногах.
- Ага, просрал движ в прямом смысле слова, - весело подхватил Боксер.

В автобусе раздался хохот. Дальше Боксер рассказал, как парни возвращались домой. Из ОВД правоохранители довезли их до вокзала и погрузили в электричку. Приехав в свой город, «Провинциалы» направились к остановке. Через вокзал они шли, напоминая собой представителей монстрации: синяки под глазами, подтеки, гематомы, рассеченные брови, сломанные носы и – белые рубашки, от обилия крови превратившиеся в алые изорванные в клочья паруса. Ассоль явно представляла своего принца несколько иначе.  Приличнее, что ли…

Дикий сидел возле окна и переписывался с Настей. Истории об околофутболных баталиях были ему не шибко интересны. Объяснялось это тем, что последние два года он был одним из основных их участников. Дикий рос в хорошей любящей семье. Но так же, как и Настя, относительно рано остался без отца. Отец работал в милиции и его служба пришлась на лихие девяностые. В конце 1997 года, почти под Новый год, вместе с группой он был на задержании одного из местных авторитетов. Тот забаррикадировался в квартире, куда по несчастью пришлось первому заходить именно ему. Ему же досталась и первая пуля, ставшая смертельной. Государство некоторое время помогало овдовевшей супруге – матери Дикого, - но потом произошли изменения в стране и про представленного к награде за храбрость посмертно как-то забыли. Впрочем, в детстве парень никогда ни в чем не нуждался. Дед Дикого работал в местном правительстве, и, хотя и не воровал, как его коллеги, денег на всех хватало. Деда не стало, когда Дикому исполнилось 17. Тогда же он осознал, что теперь ответственен за мать и бабку. Связи деда помогли без проблем поступить в вуз на юридический факультет, а также устроиться на подработку в приличную по региональным меркам частно-государственную компанию. Дикий впервые попал на футбол, когда дед был еще жив. Вернее – он лично повел туда внука и даже сделал ему абонемент на бесплатное посещение игр «зелено-белых». Сидели они на восточной трибуне, где обычно собирались для просмотра матчей местные чиновники. Но с первого же такого похода внимание Дикого привлекало не происходящее на поле, а то, что происходило на северной трибуне. А именно – толпящиеся там футбольные фанаты. Они сильно отличались от обычных посетителей матчей, в особенности от тех, кто сидел рядом с ним. Северная трибуна была территорией ультрас. Там царило нечто невероятное в представлении молодого человека, привыкшего сидеть дома, читать книжки и прилежно зубрить домашнее задание. Нецензурные кричали, время от времени вспыхивающие файеры, бросаемые на поле дымовые шашки, хоровые песни и постоянные стычки с милицией. Дикий не понимал, что в этом может быть интересного, но с каждым разом его это притягивало все сильнее. Несколько месяцев он тщетно пытался найти хоть какую-то информацию о фанатах – интернет тогда был несильно развит, а круг знакомств парня ограничивался родителями и парой таких же, как и он, ботаников.  Но однажды, решив после занятий сходить в школьную курилку (место между школьным забором и гаражами), он увидел там парня, на шее которого красовался шарф с символикой местной команды. Дикий сразу же направился к нему и, к изумлению своих приятелей, попросил сигарету. Но обладатель «зелено-белого» шарфа оказался не таким приветливым, как могло показаться Дикому на первый взгляд. Он отпустил в его сторону сначала какую-то дерзкую шутку, что-то типа: «какого хрена этот ботаник тут забыл», а затем и вовсе отвесил ему подзатыльник. Тогда Дикий, никогда прежде ни с кем не дравшийся, впервые решил ответить. Получилось это неуклюже и автоматически. Дикий просто отмахнулся, и его рука попала парню прямо в нос. Отмашка причинила фанату боль, он обоими руками схватился за нос и с силой закрыл глаза. Но уже через пару секунд он сбил обидчика с ног двумя мощными ударами с правой. А потом подошел и ударил несколько раз ногой по туловищу. Дикий, корчившийся от боли, почувствовал в себе неведомую до сих пор вспышку гнева, и, когда фанат, плюнув в его сторону и неприятно обозвав, развернулся и начал отходить, вскочил на ноги и прыгнул обидчику на спину. Повалив парня, он начал окучивать его неумелыми ударами по затылку. Приятели Дикого стояли и недоумевали: не знали, что делать. Они и представить себе не могли, что тот, - готовый всегда прочитать стихотворение или написать на доске химическую формулу, - способен на такие поступки. Фанат быстро пришел в себя и оттолкнул Дикого. Затем быстро подскочил к нему, насел сверху, когда тот лежал на лопатках, и один раз ударил в область глаза. Но Дикий не зажмурился, напротив, он с ненавистью посмотрел на своего врага. Замахнувшись еще раз, парень вдруг помедлил, а потом схватил Дикого за шиворот и помог подняться. «А ты не такое фуфло, как я думал,- сказал он. – Если хочешь, приходи к нам в зал в субботу, часам к семи». И парень назвал Дикому адрес. Похлопав его по спине, он исчез. Тут же к Дикому подошли два его школьных приятеля, все это время наблюдавшие за происходящим. Они начали отряхивать друга, но тот зло отмахнулся и поковылял в сторону дома. В субботу Дикий пришел в условленное место. Это был спортивный манеж, расположенный в районе Лужков, на окраине города. Когда парень вошел внутрь, то увидел, как несколько человек играют в футбол. На него никто не обратил внимания, и он направился к раздевалке. Открыв дверь, Дикий наткнулся на крепкого лысого парня, на его плече он заметил татуировку в виде немецкого орла. Он не сказал Дикому ни слова, а просто прошел мимо. «О, а вот и наш ботаник», - услышал Дикий знакомый голос. Саша Панкрат, тот самый обладатель шарфа, с которым он дрался в школьной курилке, сейчас приглашал его войти.

- Ну, что растерялся, входи давай, - сказал Саша.

- А что это у того парня нацистский орел на плече? – удивленно спросил Дикий.

- Да не обращай внимания, это Лёха Бритый, - ответил Панкрат, завязывая шнурки, сидя на корточках.-  Ну, типа скинхед. Слышал про таких?

- Нет, - пожал плечами Дикий.

- Да ты прикалываешься, что ли. – Панкрат поднялся. - Ты в каком мире жил? Скинхеды, ну, не тупи. У которых Россия только для своих, русский порядок и так далее. Понял?

- Понял. А чем они занимаются?

- Стос, да ты совсем от жизни отстал. Ну нерусских ногами бьют, у ребят своя идея, - ответил Панкрат и встал по стойки смирно со вскинутой в нацистском приветствии рукой. – Теперь понял?

- А какая связь между немецким нацизмом и русским порядком? – снова непонимающе спросил Дикий.

Теперь уже разочарованно вздохнул Панкрат.

- Прямая, братан. Расовая, - ответил он. – Но ты себе этим голову не забивай. Тебе к скинам ни к чему. Хотя они тоже по-своему правы.

- В чем?

- Ну, тем, что показывают разным там мудакам, кто здесь главный. На Руси.

- А ты тоже, что ли, их взгляды разделяешь?

- Я? Да не смеши мои яйца, чувак. Мы со своими стосами гоняем на футбол, и больше нам ничего на хрен не нужно. Футбол вне политики, чувак, запомни и неси это как лозунг. А лучше сделай тату.

Сказав это, Панкрат повернулся к Дикому спиной и показал заднюю часть правой икры, на которой красовалась надпись: «Football outside politics».

- Понял? – спросил он.

- Понял, - ответил Дикий, - а еще есть?

- Обижаешь, - расплылся в улыбке Панкрат и показал Дикому тату на груди, где зияли четыре буквы: «A.C.A.B».

Дикий поинтересовался, что они означают.

- «All cops are bastards», - ответил собеседник.

Дикий опустил голову, затем вновь поднял и тихо сказал:

- У меня вообще-то отец в органах работал.

Панкрата это не смутило. Продолжая разглядывать свою татуировку, он ответил:

- Да хорош тебе. То ж метафора. Ты, брат, ботаник, должен же понимать. Мы не любим ментов, которые не дают нам как следует оторваться на мячиках и до них.

- На мячиках? – не понял Дикий.

- Ну, на футболе, короче. Ладно, ты не парься пока, потом научишься разговаривать по-человечески. Пойдем я тебя с парнями познакомлю.

Они закрыли раздевалку и пошли на второй этаж.

- Я думал, вы тут в футбол играете, - сказал Дикий, показывая на поле для мини-футбола.

- И снова ты не прав, братан. Тут мы не играем, тут мы тренируемся.

Когда они поднялись на второй этаж ФОКа, то перед взором Дикого предстала картина, состоящая из различных тренажеров и боксерских груш, а в углу на другом конце помещения несколько человек стояли в спаррингах.  Оттуда доносились глухие хлопки – партнеры отвешивали друг другу лоу-кики.

- Воу-воу, парни! – обратился к тренирующимся Панкрат. – Смотрите, кого я к вам привел!

Несколько человек подошли и принялись рассматривать Дикого. Но большая часть осталась заниматься своими делами.

- Ладно, рекрут хренов, иди, занимайся. Мы с парнем сами познакомимся, - сказал Панкрату жилистый, небольшого роста, лысый, и с парой отсутствующих передних зубов молодой человек.

Он оглядел Дикого с ног до головы, прищурился, улыбаясь, и протянул ему руку:

 - Боксер.

- Илья, - подал руку в ответ Дикий. Он сразу вспомнил этого парня. Он видел его на северной трибуне. Тот выделялся из толпы. Постоянно находился в центре в белой бейсболке и бурно размахивал руками, заводя остальных. Дикий сильно отличался от этих парней. У него была пышная шевелюра, одет он был в дурацкую черную футболку с принтом Курта Кобейна, базарные спортивные штаны с тремя белыми полосками а-ля «Адидас» и в черно-белые кеды. Парни в зале носили даже на тренировке брендовые шмотки, о которых Дикому только предстояло узнать. О том, что такое «Секонд-хэнд», он еще и не представлял.

Все было впереди.

Модная одежда для хулигана – это всё. Это и экипировка, и униформа, и способ самовыражения. Но главное – это маркер, по которому тебе подобные отличают друг друга в толпе. Если ты в движе, то недостаточно мастерски владеть техникой уличного боя. Без тенниски Fred Perry и свитера Stone Island ты все равно не сможешь заслужить необходимый авторитет. Репутацию хорошего бойца ты, может, и заработаешь, но авторитет, повторюсь, – никогда. Околофутбольная тусовка – нарцистична и пафосна. Те, кто не соответствует требованиям кэшлс, остаются на обочине. Дорога в фирму им закрыта. С тобой могут выпить пива, пообщаться где-нибудь возле института, и то, чтобы, ни дай бог, не увидел кто-то из своей кодлы. За одним столиком в пабе с тобой никто не сядет. Серьезные вещи с тобой никто не возьмется обсуждать. Ворота в хулиганский рай открываются посредством бренда, поэтому в начале 2000-х золотым храмом для хулигана был «Секонд-хенд». Только там подросток мог отхватить крутую парку или рубашку Tommy Hilfiger по более-менее сносной цене. При этом, не имея денег и на это, многие просто воровали шмотки. Простая схема: двое входят в «хенд», один демонстрирует продавцу бурную деятельность по выбору нужной вещи, второй в это время засовывает под куртку все, что имеет на себе заветный лейбл. Затем парочка выходит и делит шмот в первом же дворе. Большая удача, если вещь приходится по тебе. Но за частую остается носить вещи на один, а то и на два размера больше. Кто-то идет в ателье и ушивает, кто-то не заморачивается. Если на олимпийке пришит зеленый крокодил, то какая, на хрен, разница, велика она тебе или нет. Парни все равно оценят, а кто-то – и позавидует. Хулиган – это современный рыцарь, в том смысле, что никуда без своих доспехов. Но если в случае с рыцарем доспехи выполняют утилитарную функцию, то у хулигана – эстетическую. Крутые шмотки нравятся девчонкам, но больше – тебе самому. В околофутболе всем движут личные ощущения, страхи, эмоции, адреналин. Я "на клетке" - значит, я существую. Понять это сложно, остается только принять, как есть.

Уже через неделю после знакомства с Боксером Дикий мчался в Питер на матч «Спартака» с местным «Зенитом».  Ничего толком не понимая, он во всем доверялся парням. Дикий, можно сказать, был командирован на выезд, он же был для него своеобразной проверкой. «Провинциалы» поддерживали «мясо», как называют спартаковских фэнов, и периодически мотались вместе с ними. В этот раз из города поехали десять человек. Дикий был потрясен происходящим. Сначала ночь пьянства и кричалок в собаке, то есть в электричке, затем шаурма на Ленинградском вокзале, и наконец, ночные скитания по граду, основанному Петром I. Спали парни прямо на вокзале, в зале ожидания. Утром выпили пива в кафе вместе со столичными мясниками, и в составе 15 человек выдвинулись к стадиону. Когда до него оставалось метров 700, на парней пригнули питерские. Они выскочили из микроавтобуса и, зарядив название своей фирмы,  бросились в атаку. Потасовка была молниеносной, так как практически сразу, откуда не возьмись, нарисовались полицейские. В той драке «Дикому» пару раз хорошо досталось по голове, но «Провинциалы» честь мундира не посрамили. Посетив стадион, парни попали в оцепление и их, вместе с остальными спартачами конвоировали на вокзал и посадили в специально выделенную электричку. Внутри царил полный хаос. Около тысячи человек разбрелись по свободным местам, но их не хватало. Поэтому ультрас штабелями укладывались на полки для вещей. Когда собака тронулась, в салоне поднялся голдежь и начались препирательства с легавыми. Дело в том, что всех взяли в оцепление еще на стадионе, и никто не смог затариться едой и алкоголем в дорогу. А это существенный аргумент, чтобы устроить бунт. То ли кто-то это специально подстроил, то ли сыграла роль случайность, но ночью электричка заглохла в Малой Вишере. Правоохранители, как могли, пытались не допустить того, чтобы сотни фанатов вывалили в небольшой городок численностью чуть больше 10 тысяч человек, но все попытки оказались тщетными. Голодные хулиганы выползали из электропоезда, как мыши, из всех щелей. Через полчаса в городе был объявлен режим чрезвычайной ситуации, когда то тут, то там в магазинах начали срабатывать сигнализации, биться стекло, а местная гопота, загулявшаяся до поздней ночи, получать по щам, не успевая встать с лавок. Город до сих пор помнит заряд: «красно-белые!», разбудивший местных аборигенов, и заставивший их по-настоящему испугаться за свою жизнью. Но милиции все же удалось взять ситуацию под контроль. Примерно через час все фэны были уже в электричке. После того, как стражи порядка разошлись по своим местам, из-под скамеек начали доставать украденный алкоголь и снедь. До утра в электричке длилось празднование ночи взятия Малой Вишеры.