Да здравствует конец!

Голоса звучат, и кажется, что они никогда не остановятся. «Ты грязное ничтожество! Ничтожество – и никогда ничего не добьёшься». «Подлый бездельник, немедленно поднимайся с постели, сию же минуту». Андрей встаёт с постели, глаза его затмевает уже почти исчезнувшая дымка прошедшего сна. Он ненавидит себя и окружающих, но окружающих ненавидит больше. Если бы у него хватило сил, он бы даже им что-нибудь ответил.

Не сейчас. Не сегодня.

Андрей смотрит на часы. Половина восьмого. Он уже полчаса как опоздал на работу. Если опаздываешь, значит, некуда и спешить. Можно было бы ещё поваляться в постели, но голос матери из-за двери почти с ненавистью вторит: «Поднимайся. Живо!»

Андрей спускается вниз по лестнице, в пучины ада. Для простого клерка он живёт в довольно-таки неплохом загородном коттедже, с той лишь оговоркой, что дом принадлежит не ему, а родителям. Порой голову посещают навязчивые мысли, как, например: спрятать ключи и не пускать стариков внутрь, подсыпать яд… но это уже слишком. Можно просто дождаться их естественной смерти, и тогда дом перейдёт ему по наследству. Впрочем, тоже не лучший вариант: отец занимается гимнастикой и неплохо сохранился для своих шестидесяти восьми лет, а мать принимает витамины и в могилу тоже не собирается. Значит, нужно искать отдельное жильё, но где найти денег? Ограбить старушку? Банк? Заработать честным трудом? В таком случае можно прямо сейчас кончать жизнь самоубийством.

Стараясь не попадаться на глаза, Андрей как ниндзя ползёт по полу к холодильнику. Отец, не замечая его, идёт прямо по направлению к Андрею, читая газету и выпивая кофе. И наступает ему на руку, после чего выливает всё содержимое своей кружки Андрею на лицо.

«Какого чёрта?» Удивительно, но вопрос задаёт отец – и вполне обоснованно. Андрей поднимается с пола и, не глядя на отца, берёт куртку и выходит на улицу. На работу он не пойдёт, просто будет целый день слоняться по городу. В перспективе пойти к друзьям – но у него нет друзей. К девушке – но у него нет девушки. Последняя назвала его бесхарактерным и бросила два года назад, когда он только заканчивал университет. Хорошее было время… До третьего курса можно было вообще не работать и после лекций целый день валятся дома в полном одиночестве.

Сейчас он шёл по пустым улицам города, который ненавидел, так как каждого здесь считал за невежду и деревенщину. А люди в свою очередь считали его высокомерным и не пытались завязать общение с выскочкой. Тем не менее, город действительно походил на большую деревню, которую населяли одни скоты и коровы, думающие лишь о том, где и как провести бы сегодняшний вечер и с кем бы переспать сегодня ночью.

Большую часть дня улицы города были пусты, но не из за малочисленности населения (с рождаемостью здесь проблем не было), а в виду того, что от заката до рассвета все работали, совершенно не задумываясь о тщете существования и бессмысленности того, что делают. Тем не менее, в городе находилось несколько обеспеченных папиных дочек и сыночков, приравнивающих себя к числу интеллектуалов, которые почитали труд за рабское занятие и весь день проводили в бессвязной череде вечеринок и праздных разговоров. Они ошивались в сомнительной репутации заведениях, где можно было достать выпивку без лишних расспросов и особо не привлекать к себе внимания. В одно из таких заведений и зашёл сейчас Андрей.

Что касается интерьера… В сущности, всё помещение представляло собой одну довольно большую комнату, где единственной мебелью была барная стойка в углу, к который было приставлено четыре-пять деревянных стульев, обитых красной тканью. Над барной стойкой висел старенький телевизор, сквозь дребезжание которого едва можно было различить отголоски утренних, срочных дневных и вечерних новостей.

Андрей уселся за один из стульев – между загулявшим мужчиной лет сорока и довольно привлекательной миниатюрной брюнеткой, изображавшей из себя глубокомысленную Одри Хепбёрн на самом пике славы. Андрей в свою очередь заказал себе выпить и начал пародировать отчуждённые манеры Хью Гранта с налётом усталости и озабоченности дальнейшим будущим человечества. Причём пародия вышла не совсем удачной – внешне казалось, что он просто застенчив и больше занят собой, чем девушкой. Но в виду того, что более достойных собеседников не оказалось, девушка проявила инициативу, и между ними завязался интересный для обоих разговор. Как оказалось, их проблемы были диаметрально противоположны: девушка не могла решить, на что потратить деньги, а Андрей не знал, где эти деньги взять.

- Ну, так пойдёмте со мной, - сказала она, - я думаю, отец сможет найти работу, достойную Вас и которая удовлетворяла бы все Ваши финансовые интересы. И да, меня зовут Мария.

Через полчаса они были у неё дома. Это был просторный коттедж, почти как у предков Андрея, только в два раза шире и длиннее. Родителей не оказалось дома, и Мария предложила посмотреть телевизор. «Люблю следить за политикой», - объяснила она.

Спустя некоторое время пришла мать девушки, а за ней и отец, после чего между ними началась беседа настоящих интеллектуалов, и душа Андрея воспарила к небесам. «Вот он – рай», - думал он про себя. Родителям Марии парень тоже пришёлся по душе. «Достойный жених для моей девочки», - думал отец. «Ну и что, что не богат. Зато порядочен и умён. Разве не это главное в мужчине?»

Через пятнадцать минут Андрей получил должность руководителя отделом по продажам, через полчаса был назначен управляющим фирмой, а через час – заместителем отца Марии. В случае его смерти, он становился его приемником. Конечно, это было самым настоящим чудом, и Андрей впервые за долгое время, а может быть, впервые в жизни воздал молитву Богу за все свои многочисленные грехи.

«Предполагаемый конец света, по прогнозам синоптиков, ожидает жителей Земли завтрашним утром между десятью и одиннадцатью часами. Напоминаем, что, хотя заявления подобного рода и были сделаны ранее и никак себя не оправдали, в данном случае конец земной жизни не является фикцией и был доказан ведущими учёными мира. Да храни нас всех Господь Бог».

Странно, но в одночасье все ниточки в сознании Андрея разорвались и превратились в бесконечный поток разрозненных мыслей. Мария и её родители продолжали говорить – видно, они не услышали или ему показалось. Или не показалось.

- Извините, я скоро вернусь. Совсем скоро.

Он зашёл в туалет, откуда из окна выпрыгнул на улицу и что было сил помчался к ближайшему киоску за свежей газетой. Менее чем через пять минут он уже стоял с газетой в руках.

Это было правдой.

Сначала онемели ноги, потом руки. Андрей и не заметил, как упал на траву. Сейчас над ним стоял продавец газеты и поливал его водой из бутылки.
- Неприятные новости, согласен. Но это ведь не повод умирать прямо сейчас, а? Ещё ведь целый день есть…

В голове лишь одно: мчатся, мчатся во весь опор, неизвестно куда и зачем, но до скончания сил и до самой смерти. Пробежав сто метров, Андрей остановился и упёрся рукой в бок. Тоже не выход. Сейчас нужно вернуться к Марии и её родителям.

Наверное, они уже знают.

Конечно, они были немало удивлены, увидев его, запыхавшегося, с газетой в руке, и это при том, что десять минут назад он зашёл в дверь туалета, а теперь пришёл через входную дверь.

«Подозрительный молодой человек», - подумал отец Марии. «Снижу-ка я его до должности управляющего. Если что, потом снова сделаю его своим заместителем».

- Андрей, - смутившись, сказала Мария.

- Вы что, ещё не видели? – Андрей помахал газетой перед самым их лицом.

- Молодой человек…

«Пусть побудет пока руководителем отдела по продажам. А дальше посмотрим».

- Молодой человек, молодой человек… Вы что, совсем ничего не соображаете? Это же конец света! Конец…

- Да мы уже поняли, Андрей. С чего ты взял, что это действительно правда…

- Господи! Ну как можно быть такими… Такими… Ну, я не знаю…

- Из за любой газетной статейки ты готов весь мир перевернуть? Одумайся же наконец.

- Как Вы не понимаете, что это уже не шутки? Учёные…

- В таком случае, за последние десять лет Землю раз двадцать уже должен был сбить метеорит или что-то типа того.

- Всего наилучшего! – прокричал Андрей на прощание и хлопнул дверью.

Конец света… Удивительная возможность искупить свои грехи или шанс сотворить то, что никогда не позволила бы совесть? Андрей идёт по серой улице, уже слегка залитой солнечными лучами. Улицы теперь не так уж и безлюдны – скоро обед, а значит, заводы и офисы выплеснут на свет ошалелую толпу, уставшую от монотонной и скучной работы. Они ещё не знают… Но как повели бы себя, если узнали? Продолжили бы жить так, как будто ничего и не произошло, или сорвались бы с цепей, как бешеные псы? Кто знает… Впрочем, скоро народ явит миру ответ на этот вопрос.

Когда наступил обед, толпа разделилась на несколько небольших групп, которые в свою очередь пошли туда, куда позволял статус и кошелёк.

Люди приняли новость о скорой собственной смерти с поистине стоической выдержкой.

 По крайней мере, они держались первые десять минут. Затем кто-то начал невесело смеяться, подкалывая соседей рядом с собой: «Ты что, серьёзно в это веришь?»

- Тебе что, недостаточно доказательств? – спрашивал в свою очередь сосед. – Учёные говорят, что…

- Учёные говорят, учёные говорят… Сегодня они говорят одно, а завтра уже совершенно другое. Вчера ещё пить воду до еды считалось полезным, а в понедельник какой-нибудь учёный опровергнет это и скажет, что все мы обречены из за того, что до это пили воду перед едой. Доверяй после этого этим прохвостам.

- И всё-таки я бы не был так категоричен.

- Ну и не будь. Лично я уезжаю. Сегодня же.

- Куда?

- Куда-нибудь.

Как следствие, немногие вернулись в этот день на своё рабочее место после обеда.

А работодатели в свою очередь готовы были заплатить бешеные деньги, чтобы довести смену до конца. Многие даже разорялись на зарплатах.

Группа хулиганов (в сущности, сборище работяг, слетевших с катушек) сейчас разбила витрину ювелирного магазина. Среди них оказался и Андрей.
 
Профессиональный психотерапевт с лёгкостью мог бы по глазам рэкетиров определить высочайшую степень их безумия.

- Теперь я заработаю кучу денег! Много, много денег!

- Ну и зачем тебе деньги, раз скоро всё равно помрём?

- Куплю жене и дочери бриллиантовые колье, и они перестанут считать меня полным ничтожеством.

- Сомневаюсь…

Обвешанный золотыми кольцами и серебряными цепочками, Андрей уже мчался по главной аллее по направлению к дому своих родителей. Теперь он им покажет… Всем покажет… И докажет, что это не он всегда был ничтожество, а они – эти подлые, жадные, и злые старики…

Вот он подбегает к дому, в котором провёл большую часть жизни и ни дня не провёл без упрёка со стороны старших. Вот он поднимается по лестнице, где год назад отец обозвал его бездельником и отморозком. Вот он открывает дверь, за которую его выставили за то, что вёл себя непочтительно с отцовскими друзьями, которые, к слову сказать, оказались сущими подлецами.

- Мамочка! Папаша! Идите сюда, я кое-что хочу Вам сказать.

Не откликаются. Ничего, он их сейчас достанет.

А вот и дверь спальни, где они спрятались от него, собственного сына. Впрочем, то, что он их сын, им сегодня не поможет.

Андрей открывает дверь спальни и заходит внутрь. Его отец лежит на кровати, бледный, с глазами навыкат и открытым ртом. Его грудь не колышется, чтобы впустить в лёгкие свежий кислород и выпустить углекислый газ.

Заплаканная мать сидит на краю кровати и не смотрит на отца. Только что она выпила жгучий коктейль из воды и горстки подозрительного вида белых таблеток.

Андрей подбегает к ней, хватает её за руку. Через мгновение из её рта вырывается белая пена слюней и рвоты. Некоторое время она дёргается на постели в предсмертных конвульсиях, но её движения становятся всё медленнее и медленнее… И она затихает. Навсегда.

Андрей стоит на балконе дома, который полностью принадлежит теперь ему одному, и курит лёгкие «Lucky Strike», почти не затягиваясь и выпуская изо рта больше обычного воздуха, чем сигаретного дыма. На горизонте маячит обезумевшая толпа, которая всё ближе и ближе приближается к дому. Андрей стоит на балконе и не слышит, как из телевизора какой-то надутый мужчина сообщает, что сообщение учёных оказалось очередной фикцией, чтобы заработать побольше денег на доверчивых покупателях. Впрочем, теперь это вряд ли имеет значение. Теперь ничто не имеет значения. Ничто.