Мы на лодочке катались

Имена изменены, образы собирательные

- Звонил Колов, просил дать ему твой номер мобильника, - рассказывает мне Соня по телефону. – А я ему говорю: они с Сашей уже два года живут в Таиланде! И ты знаешь что он ответил?
- ?...
- Он помолчал, а потом сказал: бред какой-то... – Соня хохочет.
- Пить надо меньше! – засмеялась и я.
С Коловым у нас всегда были сложные отношения.

                ***

К Соне обращаются все заболевшие знакомые, близкие и не очень, и также знакомые знакомых. Безотказная Соня всех лечит, и весьма успешно – у нее особый талант. Вот и Колова вылечила от какой-то дряни.
- Говорит, проси за это, что хочешь! А я говорю ему: Витя, покатай нас с Ольгой на лодке. Так что скоро мы с тобой помчимся на моторке по Обскому морю!
Соня обожает реку. А я опасаюсь Колова, он баламут.
- По-моему, ты погорячилась: с ним только свяжись.
- Ты не представляешь, как это здорово, - на лодке! Должны же мы с тобой почувствовать лето! Оно у нас в Сибири и так короткое. А что нам Колов – нам же детей с ним не крестить. Ну не утопит же он нас!
- Надеюсь, - буркнула я.

                ***

Все мы, атеисты по образованию и воспитанию, познакомились на религиозном сборище под пафосным названием «Каникулы с Богом» в одном из сибирских лагерей отдыха. Та судьбоносная встреча случилась лет пятнадцать назад.
Каждый из нас попал на нее случайно, но чудеса, которые произошли за те две недели, перевернули мир в башке каждого из нас.
Если коротко и по существу, то мы столкнулись с тем, что Бог есть, и что Он физически действует среди нас – исцеляет, дает знания, выполняет просьбы, защищает. Сначала мы своими глазами увидели, как Бог работает через священника по имени отец Дариуш, а потом - как отдельно от него тоже.
Каждый из нас по-своему пережил эту ломку собственной предыдущей картины мира, - кто плакал, кто радовался, кто ощутил чудо благодати, кто исцелился. Так или иначе, жизнь каждого из нас сильно изменилась.
Время показало, как много плодов принесли эти духовные упражнения. Я подружилась с Соней. Виктор Колов обвенчался с Татьяной. Винарские создали католическую семейную общину. В нее вступили венчаные Коловы и мы с моим мужем Сашей.
А Соня отказалась. Она не любила лишний раз куда-то вступать.

                ***

Виктор Колов – пьющий программист. Соответственно, у него интеллигентный, очкастый, слегка потасканный вид.
Как многие пьяницы, он обладает комплексом энергетического вампира, но к вере относится вполне серьезно – ходит на исповедь, читает литературу, беседует со священниками. Это чисто русский тип религиозности: как следует погрешить и потом как следует покаяться.

Колов то месяцами лежит на диване, безработный, и пьет от безысходности, то работает на заграничного заказчика за баксы и пьет, потому что есть на что. Меняется качество напитков, но спиртное в жизни Колова присутствует неизменно.
Детство Колова прошло в Академгородке со всеми его выкрутасами, в результате чего он получил мощное образование с французским языком. Программистом он стал естественно и легко.
Все так прилично началось. А потом первая жена выгнала его за пьянку. 
И тут Колов познакомился с Татьяной.
- У нас не было никаких романтических свиданий, - рассказала мне Таня. – Мы просто работали вместе в одной шарашке. Я его запомнила по белым кроссовкам, в которых он все время ходил. Как-то раз, запурхавшись в программе, в конце рабочего дня я попросила его помочь мне разобраться. Обычно программисты не любят выдавать свои секреты мастерства, но этот мужик в белых кроссовках охотно согласился объяснить мне все, что надо. А потом говорит: ладно, пошел я на вокзал ночевать…
Оказалось, жена выгнала из дому. Раз так, сказала я, можешь переночевать у меня – дочка в пионерлагере, кровать свободна. Он обрадовался. Через месяц я ему говорю: Лерка завтра возвращается, поищи себе другое жилье. А он вдруг: а можно мне остаться? – Давай попробуем, – согласилась я. С тех пор так и живем.

                ***

Наша семейная католическая община собиралась на молитву по два раза в неделю, в храме и у кого-нибудь дома. В то время мы постоянно молились друг за друга: просили у Бога кому работу, кому жилье, кому здоровье. И Бог помогал, иногда совершая невозможное.
Стараясь по-житейски помогать друг другу, мы таскали вещи во время переездов, сидели с детьми, занимали друг другу деньги.
И все-таки мы не дружили, хотя отмечали вместе праздники.
Например, с Коловым трудно было дружить: с ним всегда нужно было держать ухо востро. Я никогда не могла понять, добрый он или злой. Сначала подставит, потом выручит.
Несколько раз я просила его помочь настроить компьютер, который мы недавно купили, но никак не могли с ним справиться.
Котов приходил, копался с переменным успехом. А перед уходом занимал денег. Ну как тут мне ему не занять!
Как-то раз – это было перед общинной поездкой в Париж – мы слишком бурно отметили покупку авиабилетов: начав пьянствовать в одном конце города, почему-то проснулись в другом, у Коловых.
Помню, все по очереди выходили из игры: заснул Сашка, ушла Таня, допивать остались мы с Коловым.
- Витя, можешь не отдавать долг, – ты столько раз чинил наш компьютер бесплатно, – предложила я.
- ...Что же произошло между вами такое, что ты даже долг ему простила? – допытывалась позже Татьяна.
- Ничего не произошло: простила – и все, – ответила я, сильно удивившись.
Но Татьяна почему-то не поверила.

                ***

- ...Звонил Колов, пригласил меня на день рождения, – сообщил мне Саша. – Таня купила путевки в дом отдыха на Оби на пару дней. Отметим день рождения, заодно порыбачим.
- Я не хочу, чтобы ты ехал, – сказала я. – Ничем хорошим это не кончится.
- А я хочу! – и Сашка назло уехал.
Вернулся через два дня - притихший, опухший и без рыбы.
- Ну как? – злорадно спросила я.
- Хоть жив остался, – и Саша рассказал свою эпопею.
Колов напился и поссорился с Таней еще до отъезда на базу. По приезде он почти насильно напоил Сашу, невзирая на протесты жены, потом эти двое отправились на реку ставить сети. Кое-как поставили, но заблудились по дороге обратно и никак не могли дойти до базы. К ночи выбрались.
Татьяна уже спала. До шашлыков дело не дошло. Пили просто так. А ночью Колову приспичило проверить сети, и он снова потащил Сашку на берег. Они не нашли не только сетей, но и речки. Свалившись где-то на середине, оба уснули на радость комарам.
Утром, кое-как добравшись до домика, проспали до отъезда. В общем, было весело.
И поделом, - злорадствовала я.

                ***

В августе 1999 года французские собратья из международной семейной общины пригласили нас в паломничество во Францию.
Даже спустя много лет я и то краснею за всю нашу нищебродскую компанию, вспоминая эту первую ночь в Париже. В Париже!..

...Из аэропорта нас привезли домой к молодому белокурому священнику, которого называли отец Бенуа. Квартира его отца располагалась в самом центре Парижа,  на проспекте Шарля де Голля. Это были огромные апартаменты на пятом этаже старинного дома, с окнами на обе стороны. С одного балкона была видна Триумфальная арка и Эйфелева башня, с другого – потрясающий парижский дворик, вожделенный сюжет для художников всех времен и народов. И то и другое было нереально.
- Смотрите, сколько иномарок! – заорала Таня, когда они с мужем вылезли покурить на балкон.
Деликатный отец Бенуа под предлогом прогулки оставил нас одних, дабы мы не стеснялись и как следует освоились. В гостиной на длинном столе были расставлены тарелки старинного сервиза, стояла откупоренная бутылка красного вина.
Никто и не думал стесняться. На кухне Коловы с Гошей, добравшись до холодильника, набросились на сыр, колбасу, ветчину. Быстро опустошили бутылку чудесного вина, будто бы это была какая-нибудь бормотуха. Как расшалившиеся дети, они с гиканьем и плясками носились по всем комнатам, хватая фамильные французские сувениры, рассматривая картины и фотографии.
- Это кто? – спросила Таня, показывая на фотографию в раме: Римский Папа благословлял какого-то пожилого человека, имеющего отдаленное сходство с отцом Бенуа.
- Это его отец, - предположила я.
От этого Парижа все пришли в какое-то неестественное возбуждение. Коловы беспрерывно курили по очереди на всех балконах, сбрасывая окурки на Париж. Хорошо, что в такой поздний час улицы были пустынны, и ни один «бычок» не попал «на головы беспечных парижан». Однако я у подъезда я заметила одного человека, и его силуэт показался мне знакомым.
- Кажется, отец идет, - сказала я.
- Его отец? Который на фотографии со Святым Отцом?– уточнила Татьяна.
- Да нет, сын того отца! Да он и сам по себе отец, - я вконец запуталась в отцах. – Короче, отец Бенуа идет!
Такой реакции я не ожидала:
- Атас! Он идет! – заорала Таня, и они с Виктором, словно пионеры в лагере после отбоя, с криком бросились в отведенную им комнату и заперлись изнутри. Повинуясь стадному чувству, так же поступили и Гоша с Леной, - взрослые люди, казалось бы. Что до Саши, то он давно уже спал на диване отца «нашего отца»…
Я готова была провалиться сквозь землю, когда в квартиру вошел отец Бенуа.
- А где все? – удивился священник.
Я что-то промямлила в ответ.
Он прошел к столу, увидел, что вино благополучно выпито без него, и не смог скрыть своего разочарования от того, что праздник оказался сорван.
Сгорая от стыда, натужно пытаясь поддержать хоть какое-то общение, я стала спрашивать про Париж.
- Я вам покажу, где Шампс-Элизе, - сказал отец Бенуа и направился к балкону.
Я повернулась в сторону балкона и – о ужас! – увидела на полу под перилами яркий огонек тлеющего окурка, брошенного «русскими друзьями». Изо всех сил заговаривая падре зубы, я опередила его, наступила на окурок босой ногой, как обезьяна, захватила пальцами ноги и, превзмогая боль, сопнула с балкона на тротуар, мысленно проклиная легкомысленных курильщиков.
- Вон, видите, Триумфальная арка, – показывал мне в это время отец Бенуа, параллельно тыча пальцем в карту Парижа.

                ***

...У меня много французских фотографий. Таня, как девчонка, фотографировалась под каждым кустом и каждым собором, и Виктор, с готовностью садясь прямо на чистейший асфальт, щелкал затвором. Как выходец из Академгородка, Виктор прилично знал французский, и служил нам переводчиком.
Я теперь с удовольствием смотрю на эти фотографии.
«Если бы они еще не ругались поминутно, было бы вообще здорово,» - вспоминаю я.
Виктор иногда бывал очень сентиментален.
- В нашем классе была одна девочка, которая мне нравилась. Но она совсем не замечала меня. Ей было ни жарко, ни холодно от моей любви. Недавно мне пришло в голову, что примерно то же самое испытывает ко мне Бог: Он меня любит, а я этого не замечаю, и Ему обидно... – поделился как-то Виктор. – А еще так же, как та девочка, мне нравится Сонька.
Немудрено: Соня нравилась всем христианским мужчинам. Во-первых, она напоминала им библейских положительных женских персонажей – всех одновременно, потому что была породистой и красивой, а во-вторых, была ненавязчиво женственной и очень доброй. У нее любили лечиться. А Колов, по-моему, - тот вообще норовил специально заболеть, чтобы лишний раз обратиться к Соне.

Несмотря на цинизм, Колов очень открыто, прямо по-детски, воспринимал все, что касалось христианской духовности.
-  Вот, возьми, - однажды он протянул мне горсть серебристых медальончиков с изображением Богородицы. – Возьми себе и дочке. Их благословила Сама Дева Мария!
- Врешь! Откуда ты знаешь?
- Одна словачка сказала, она из Меджугорья приехала. В воскресенье после Мессы она пригласила всех на встречу, а потом рассказывала о явлениях. Так интересно было. А потом раздала эти медальончики. Говорит, Дева Мария их благословила во время явления. Я, как услышал об этом, нагреб побольше.

Один медальончик я даже повесила на шею, хотя не слишком поверила в то, что их освятила Сама Богородица.
Знала ли я, что через год мне предоставится случай самой  в этом убедиться! Меня неожиданно пригласили совершить паломничество в Меджугорье.

                ***

Как раз перед моей поездкой Колова с инфарктом увезли по «Скорой». Расстроенная Татьяна попросила молиться за него в паломничестве.

...Всей группой мы забирались на Подбрдо, гору Явлений, по очереди читая Розарий. Почти на самой вершине ко мне подошла руководительница по имени Тереза с микрофоном:
- Вот, возьми, следующую десятку будешь читать ты. Помолись за Сибирь. Но все-таки как ты сюда попала? Я ведь два раза приезжала к вам в Новосибирск, приглашала в Меджугорье, но никто не откликнулся.
- Так это ты раздавала медальончики? – и я ткнула в серебристый кругляшок на шее. - Ты и есть та словачка?
Тереза аж остановилась, потрясенная до глубины душа.
- Мария привела… - И она со слезами на глазах дотронулась до моего медальончика. - Кто тебе это дал?
- Один человек по имени Виктор, он была на встрече, рассказал про тебя и дал мне медальончик.
- Передай ему привет, – растроганно сказала она.
- Обязательно. Между прочим, у него инфаркт. Как раз сегодня ему  операцию делают, – мне вдруг показалось, что этой информацией я должна поделиться с Терезой – и именно сейчас.
- Все будет хорошо, - убежденно сказала Тереза. – Молись.
Пока я читала «десятку» Розария, мы поднимались все выше и выше. Когда я закончила, все как раз оказались на самой вершине, прямо под огромной белой статуей Мадонны. Мы с Терезой смотрели на нее снизу, а она на нас, и я поняла, что Колов жив, и его сердце в полном порядке…

                ***

...Так и оказалось на самом деле. После операции Колов чувствовал себя так хорошо, что даже возобновил пьянство.
По инерции мы продолжали собираться на молитвенные встречи, но былой энтузиазм давно иссяк, и из общения ушла искренность. Я почувствовала, что пьянство и благочестие - вещи несовместные. а хуже всего было то, что Татьяна вдруг настроилась решительно против таких встреч. Она либо демонстративно уходила из квартиры, либо отсиживалась на кухне, ожидая, когда все гости покинут дом. Мы, конечно, перестали к ним ходить. Короче, община умерла естественной смертью.
«И все же что случилось? - недоумевала я. – Чем я-то ее обидела?»

Тем временем Колов повадился мне звонить на работу, сообщая, что именно ему якобы открылось при чтении Евангелия.
«Или издевается, или свихнулся», - думала я. В любом случае он был в нетрезвом состоянии.
И тут это макабрическое катание на лодке…

                ***

Соня изо всех сил пыталась как следует организовать прогулку. Она выбрала день, который бы всех устроил. Распределила, что кому взять с собой на пикник.
- Обязательно пригласи Сашку, - предложила она мне.
Правда, Колов не слишком обрадовался тому, что с нами поедет Саша.
- Татьяну-то возьмешь? – поинтересовалась я.
- Зачем она нужна, – пренебрежительно сказал Колов, неприятно меня удивив.

...День прогулки начался скверно. С утра у Саши вдруг случилось жесточайшее расстройство желудка.
- Соня, мы с Сашкой не поедем, - позвонила я подруге.
- Ну что делать, конечно. Как-нибудь в другой раз, - расстроилась она. – Ты не могла бы позвонить Колову и сказать, что на сегодня все отменяется?
Колов сначала отреагировал адекватно. Но через пятнадцать минут, видимо, приняв на грудь, он перезвонил и уже совсем другим голосом заговорил:
- Так что же это получается: Сашка обоср…лся – и все поломалось?! Я знаю - это все Танька: она мне вчера заявила, что будет молиться, чтобы у нас все сорвалось!
- А почему? – растерялась я.
- Потому что она подумала, что мы неспроста туда едем!
Я чувствовала себя, как в дурном сне, когда ситуация выходит из-под контроля.
- ...Соня, зря мы это затеяли. Таня уже такого напридумывала! Лучше бы ты потребовала с него шоколадку!
- Да уж, с дураками свяжись – сам не рад будешь, - невесело согласилась Соня.

Очередной звонок Колова меня добил.
- Я приглашаю тебя замуж! – высокопарно позвонил он мне, явно в нетрезвом состоянии.
- А как же… Соня? – нелогично возразила я. (Черт знает что!)
- И ее тоже! – провозгласил он.
- ...Соня, - перезвонила я ей. – Нас тут замуж позвали, прикинь!
Мы с Соней долго смеялись над общим «предложением» руки и сердца.

Стоит ли удивляться, что я сделала все возможное для того, чтобы мой новый номер телефона не попал в лапы к Колову. С меня хватит.