Урна

Все события вымышлены, все совпадения случайны!
Борис Матвеевич (БМ) был педагог, не то чтобы хороший, обычный. К ученикам и работе своей особой любви не испытывал, да и вообще ни к кому не испытывал. Женился поздно, и то по необходимости. Время идет, старость не за горами, а он один, и еще этот пресловутый стакан воды в последнюю минуту.
Женщину себе выбрал…удобную. Квартира есть, сын взрослый есть и даже внучка уже есть, маленькая правда – раздражает. Этот вопрос решился быстро – взрослые уже, живите отдельно. Теперь у вашей мамы своя семья – т.е.Я. Нам спокойствие нужно. Молодежь за борт, ну вроде устроился. Время шло. Семейные ужины, праздники  в доме – это все лишнее, ни к чему нам. БМ гостей не любил, а вот ходить в гости – это, всегда, пожалуйста. Педагогическая практика, в виде: «слушать меня внимательно, я всегда прав», оставила печать на всю физиономию. БМ везде был центром вселенной, даже если вселенная отчаянно сопротивлялась.
Внучка росла, дети взрослели, БМ старел. Как то уже не получалось у БМ скрывать свою активную «не любовь» ко всему живому, что его окружает. В гости давно никто не звал, да и вселенной не осталось – где можно было бы центром побыть, и, как оказалось, стакан воды тоже не понадобился… БМ ушел тихо, даже незаметно… Кремировали и похоронили на маленьком семейном пятачке на кладбище.
Прошло 15 лет.
- Тут совсем не осталось места – вздохнула Татьяна Сергеевна, выщипывая травку, вырывающуюся к весеннему солнышку.
- Мам, а может БМ от сюда уберем. Перенесем его к бабуле под бок – им там веселее будет, и характер у них схожий при жизни был, и пусть вместе покоятся. А то она в одном конце города, а он среди наших затесался – в другом.  – Ева внимательно осматривала потрескавшуюся плиту. – Нам бы поменять здесь все, и плиту одну на всех сделать. Не хочу я, чтобы еще и этот перец в надписи фигурировал.
Татьяна Сергеевна задумчиво остановилась. Конечно о БМ воспоминания даже нейтральными назвать сложно. Человек был…так себе - человечишко, ничего хорошего она от него не видела. Жил для себя и ради себя. Свекровь воспринимал как обслуживающий персонал, да она вроде и не сопротивлялась. Может и права дочь, не место ему здесь. Татьяна Сергеевна перебрала в уме весь букет своих проблем со здоровьем, посмотрела на пятачок земли – куда уже и кошка не поместится и решила:
- Да! Это мысль. Вопрос как это сделать с минимальными потерями денег, нервов и времени?
Ева, практичная молодая женщина, с мозгом, заточенным на решение вопросов, а не сокрушением над проблемами, начала лихорадочно соображать – как бы передислоцировать БМ.
- Мамуль, а давай просто выкопаем урну и перенесем к бабке, а?
-Сами!? – изумилась Татьяна Сергеевна.
- Нет, конечно. Наймем работягу за какие-нибудь деньги. Он и выкопает. А я прямо сегодня и съезжу к бабуле. Она там тоже в вазоне покоится, ну рядом будут стоять.
Найти «Джумшуда» оказалось делом пятнадцати минут.
- Где копаться, хозяйка? Какой сокровищ ищем? – прищурив один глаз, спросил чумазый парень среднеазиатского происхождения. -Поделишься, да?
- Забирай все. – У Евы мелькнула шальная мысль спровадить БМ в виде клада.  Парень ловко стал орудовать лопатой, пока не услышал характерный «дзынь».
- нашел! – отбросив в сторону лопату, Джумшуд  голыми руками разрыл остатки земли и увидел металлическую емкость. – Вай дот! -  парень отскочил в сторону, отряхивая с рук налипшую землю. – Тама пепел в каструлке?
- Урна с прахом. – подтвердила Татьяна Сергеевна – Мы решили перезахоронить в другом месте. Вы не могли бы достать и положить в вот этот пакет?
- Э… - замялся парень – тыщу платишь еще?
Весеннее солнце пробивалось сквозь зеленую листву. Татьяна Сергеевна и Ева шли по аллее кладбища, а в пакете с надписью «Ашан» плавно покачивался БМ.
- В багажник? – спросила Татьяна Сергеевна.
- Ну, да… - задумчиво согласилась Ева, хотя хотелось сказать «в помойку». БМ она не терпела, все встречи с ним по детству заканчивались слезами, а повзрослев – яростными стычками. – Мам, я тебя сейчас домой закину и поеду на следующий погост.
- Ева! – Татьяна Сергеевна была проницательной женщиной – Ты его только в мусорный бак не выбрасывай!
-Угу – согласилась Ева без особого энтузиазма.
Заурчал мотор, и машина выдвинулась со стоянки. В голове молодой женщины выстраивался план действий. Вроде все просто – бабушка не в могиле, а в стене. Открутил панельку, поставил еще один сосуд и закрутил, проблем быть не должно.
- Не выйдет!
- Почему? – удивилась Ева
-Что почему? – удивилась Татьяна Сергеевна
- Ты сказала, что не выйдет. Вот я и спрашиваю – почему?
- Я молча сидела. – Татьяна Сергеевна покосилась на дочь – Вообще ничего не говорила.
Ева резко затормозила, урна с прахом с грохотом покатилась по пустому багажнику. Женщины вздрогнули и переглянулись.
- Я обдумывала последовательность действий. И решила, что думаю вслух. Услышала твой ответ, что не выйдет. Теперь выясняется, что ты ничего не говорила, а кто говорил? – Ева посмотрела на свои руки, которые нервно подрагивали.
- Детка, думаю, тебе почудилось. Не каждый же день ты могилы раскапываешь, и прах покойного в машине возишь. – Спокойно рассуждала Татьяна Сергеевна. – Даже мне не по себе.
- Мама! Я же не труп в багажнике везу, не воняет! И на БМ мне до фонаря. И, поверь, ему тоже уже 15 лет как все пофигу. Ладно – проехали. На солнце перегрелась и приглючилось.
Распрощавшись с мамой у подъезда, Ева забила в навигатор адрес другого кладбища. Воскресный день – пробок практически нет, еще часок грохота в багажнике и все – перезахоронная эпопея будет закончена. Выезд со двора заканчивался манящим мусорным баком. Ева тормознула и взялась за телефон.
- Привет, подруга. Я к тебе с философско-этическим вопросом.
- Валяй! Это я люблю! Удиви меня чем-нибудь! – раздалось из трубки.
Вкратце, рассказав события дня и историческую подоплеку своего отношения к БМ, Ева закончила вопросом: – Я бы его в мусорный бак сейчас отправила и дело с концом. Родственников нет, вой никто не поднимет, а нам он ни с какой стороны не уперся. Да и нет его уже давно – только горстка пепла в урне. Что думаешь?
- Не выйдет!
- Почему не выйдет? Урна не подписана, контейнеры отвезут на свалку, кто там искать хозяина будет – не тело же?
- Да, я собственно, не говорю что не выйдет. Просто не нужно. – Удивилась подруга. – А ну как потом тебе сниться будет и пальцем грозить. Где ты потом эту урну искать будешь, чтобы похоронить?
- Ладно, поехала к бабке. – Быстро закончила разговор Ева и задумалась. Что за бред!? Предположим, мое богатое воображение играет со мной. И, предположим, я действительно перепсиховала, хотя с чего бы это? Будем считать, что мой внутренний голос сегодня на редкость громок. Ева с сожалением посмотрела на помойку и поехала по намеченному маршруту.
Администрация погоста решительно отказала. Никакие деньги, никакие уговоры не сломали бюрократический кладбищенский  аппарат. Только официальное перезахоронение и точка! Ева в гневе плюхнулась в машину.
-Да, твою же ж мать! Даже после смерти умудрился поднасрать!
- Не хрен было выкапывать!
- ЧТО?! – подпрыгнула Ева – Что за хрень, черт возьми?!
- Не хрень, а БМ, вернее то, что от меня осталось. Хотя, осталась от  меня одна хрень.
- Этого не может быть! Потому что в принципе не может быть! Я что, сошла с ума?
- Я не психиатр.
Ева выскочила из машины, открыла багажник и уставилась на его содержимое. Пакет «Ашан» неподвижно лежал на дне, с явными очертаниями урны внутри.
- Ладно, что я знаю о духах и прочей мистической лабуде, в которую я не верю. Вроде дух привязан к материи потому, что должен выполнить какую-то миссию и только потом улететь. Куда улететь – да куда угодно!
- Я не дух.
- Я уже поняла, что ты хрень. Заткнись, не с тобой разговариваю. Бред какой-то. – Ева опять глянула на пакет. Никакого движения или необъяснимых явлений с ним не происходило. Двумя пальцами, брезгливо, она его приоткрыла и посмотрела на урну. Грязная металлическая емкость – тоже все логически объяснимо. – Ты чего вылез? У тебя там урна а не лампа Алладина, да и ты вроде не джин!
- Скука смертная…
- А тебе, значит, веселья захотелось?
- Ну…ты же сама меня вытащила…
- Твою мать! Тебя уже нет давно, а вытащила я горшок с твоим пеплом, а не тебя! И что мне теперь с тобой делать?
- В данном случае это одно и то же. Засунь меня обратно, откуда взяла и делу конец.
- Обойдешься! Что ты там моим родителям говорил? Места в квартире для них нет, да? Я тебе мешаю, да? Так вот теперь для тебя места там нет, понятно!?
- Ага, я говнюк, знаю. Вот буду у тебя в багажнике кататься. Движуха!
- В помойке ты будешь кататься! – Ева захлопнула багажник и села за руль. - Выброшу к чертовой матери и все тут.
Нервно выруливая на автостраду, молодая женщина повторяла и повторяла одну фразу: «до первой помойки!»
- А спросить можно?
- Нет! – рявкнула Ева.
- Плевать, все равно спрошу. Я когда твоих родителей из дома попер, им очень трудно было?
- Да, козел! Трудно, не то слово!
- А потом ведь, пройдя трудности, они и квартирой обзавелись…большой квартирой. А еще, после трудностей то этих, бизнес организовали свой, да вроде и прибыльный, не?
- Только не говори, что ты ради них старался!
- Не, я в априори, говнюк. О них вообще не думал. Только о себе. Да и ты меня сразу выбесила. Как только увидел твою сморщенную физиономию и вопли услышал, думал зашибу, если вы не свалите. А потом, так и хотелось тебя морально задавить. А ты, как назло, научилась за словом в карман не лезть. И такая, зараза, самостоятельная стала, прямо и горы по плечу и море по колено.
- Учитель хороший был! – зло выпалила Ева
- Да! Я такой!
- Ты?! Ты хрень, понял! Ты из меня столько крови выпил! Если бы я не научилась отбиваться от твоих придирок, я бы стала неуверенной в себе курицей!
- Ты помойку проехала.
- Вот, блин!
Ева старалась сосредоточиться на поисках мусорного контейнера и поддерживать в себе ненависть от нахлынувших воспоминаний. Вот она в первом классе слышит издевательства от БМ за английское произношение. Вся семья свободно владеет языком, а у нее не особо получается. С каким рвением она штудировала учебники, бегала за родителями, что бы с ней занимались. Да теперь, ей уже давно все равно, на каком языке разговаривать и даже думать. БМ, конечно, засранец, но если быть совсем честной, перед самой собой, то ненависть, которую она к нему испытывала, здорово ее двигала по жизни.
- Я тут подумал…
- Мне плевать!
- А развей меня по ветру над водой, а?
- Может еще на святой Ганг отвезти?
- Достаточно и наших речушек, зачем так далеко тащиться.
- Мне противно урну из пакета достать, а ты говоришь развеять.
- Ну, перчатки одень. Это выход. Я, своими маленькими говнючими частичками развеюсь по воде, вода очищает. Да и тебе легче станет. Правда, не будет места, где бы ты могла на меня плюнуть. Тока против ветра не становись, а то повеселимся.
Ева отчаянно боролась сама с собой. По логике вещей, БМ должен бы вызывать отвращение и презрение, потому что его уже 15 лет нет и ничего, из его поступков не изменилось! Но не получалось у нее так страстно ненавидеть это – непонятно что, которое болталось в ее багажнике.
Машина остановилась у аптеки. Молодая женщина купила перчатки, маску, одноразовый халат и спирт. Вернувшись в машину, Ева бросила пакет на соседнее сиденье и сказала:
- БМ, я тебя прощаю. Будем прощаться. – и развернув машину в сторону области, где протекает большая река, понеслась по шоссе.