Перфекционистка

Она любила свое жилье с видом на широкий проспект, отделенный от дома широкой полосой, усаженной лиственницами. Слева от балкона цвела сирень. А прямо, перед глазами простирался широкий газон, где весной расцветали одуванчики. Жаль, что нежные желтые цветочки превращались в белые, полупрозрачные  шарики. Дунешь на один из них, и  нет чуда, только голый стебелек.
Солнце вставало рано и начинало бить в окно, если оно было не занавешено плотной шторой. Но чаще всего, оно проникало в небольшую щель между шторами.
Итак, наступало утро, а вместе с ним и небольшие хозяйские заботы.
Вот и в этот раз. Стараясь использовать утренние солнечные лучи, она развесила белье на балконе. Это был ее маленький каприз. Она любила запах белья, высушенного на воздухе. Зимой пыталась сушить белье на морозе, вспоминая запах детства, когда мать приносила белье с мороза, ненадолго развешивала его, а потом гладила.
Будучи во всем перфекционисткой, она даже носила полоскать  в водоем. И делала это с большим наслаждением.
В ту пору они жили на главной улице сибирского городка, на четвертом этаже, как теперь говорят, элитного дома. Но это ни в коей мере не мешало ей, после стирки складывать белье в корзину, брать с собой дочурку и идти на водоем.
Зачем она ее брала, одному Богу известно. Ведь она никогда не позволяла ей ничего делать, объясняя, что будет сделано недостаточно хорошо, на все  предложения дочери помочь, она отвечала категорично:
- Нет, я сама.
Прошли годы, дочь выросла и бывая в Эрмитаже, часто останавливалась возле потемневшей картины Оноре Домье «Прачка». Перекошенная  от тяжелой корзины с бельем фигура молодой прачки. Рядом с ней ребенок. Подобная этой есть картина в одном из парижских музеев. Обе они полны трагизма тяжелой жизни, которую, наверное, как никто другой понимал французский художник, сын марсельского стекольщика, ставшего прекрасным карикатуристом и создавшим за свою жизнь тысячи карикатур. С одной стороны карикатуры, с другой - художественные полотна, перед которыми останавливаются зрители не для любования, а для сочувствия как говорил Антон Павлович Чехов «маленькому человеку».
Незадолго до ухода из жизни матери, она спросила у нее:
- Куда мы ходили полоскать белье? Ведь до Тобола далеко.
- Раньше здесь неподалеку был  водоем. Потом он высох.
От водоема не осталось и следа.
И одуванчики отцветают. В этом году их не скосили. Поэтому они дольше радовали взгляд.