Не любовь 1

Слепая преданность другому
ведет к предательству себя
_____________________________

Кабинет Вадима Сергеевича был совсем не похож на кабинет психотерапевта, какие показывают в кино: обычный письменный стол у окна с жалюзи, мягкий стул с подлокотниками и высокой спинкой для клиента рядом, кушетка, какие стоят в кабинетах врачей поликлиник. Никаких диванчиков с подушками или мягких кресел, плотных гардин на окнах, картин на стенах и других символов роскоши. Ну, разве что красивая зеленая малахитовая подставка для ручек.

— Это подарок одного пациента, — заметив замерший на подставке взгляд Ульяны, сказал хозяин кабинета.

Невзрачный мужчина среднего возраста, небольшого роста, в темном свитере, тоже был совсем не похож на классического психотерапевта. Разве что взгляд — цепкий, пристальный, неравнодушный — выдавал в нем профессионала, знатока человеческих душ.

Ульяне все это не нравилось, все не оправдывало ее ожиданий, и она уже пожалела, что согласилась с Екатериной Павловной, дерматологом, которая много лет лечила ее лицо самыми разными методами, но так и не смогла справиться с краснотой. Стоишь тут под его взглядом как семиклассница перед входом на дискотеку: и зайти страшно, и не зайти стыдно.

— Ну, что ж вы застыли на пороге? Проходите, присаживайтесь. Не бойтесь, я вас не съем, — прервал затянувшуюся паузу Вадим Сергеевич.

Уля вздохнула и прошла к столу.

— Простите, я первый раз у психотерапевта, и всё совершенно не так себе представляла.

Женщина смутилась и почувствовала, как лицо начинает краснеть. Сначала нос, конечно, её несуразный большой нос, потом щёки, скоро и лоб расцветет.

— Итак, давайте сразу к делу, — не дав клиентке опомниться, начал врач, — какая у вас проблема?

— Да, собственно, и говорить ничего не надо, всё и так на лице. Краснею, как школьница, в любой напряженной ситуации. А ещё когда выпью вина, или когда станет жарко, или даже если просто подумаю о своем лице. Надоело до ужаса! Дерматологи меня разными средствами пытались лечить, проверили весь организм. Конечно, отклонения есть, типа гастрита, но он у 70 или 80 процентов сейчас наблюдается, но что-то я не вижу столько краснолицых вокруг. Тогда посоветовали обратиться к психологу или психотерапевту. Но я почитала, что копание в сознании и подсознании, бывает, только ещё большие проблемы вызывает. Плюс, я не люблю говорить о себе. Да и время нужно, и цены на услуги психоаналитиков не маленькие, а для меня это немаловажно. Вот и решила, что если уж и пытаться поправить что-то в голове, то сразу радикальными методами. Надеюсь, получится.

Вадим Сергеевич рассмеялся и понимающе покачал головой, что-то записывая в блокнот.

— Вполне разумно, Ульяна! Значит, вы хотите, чтобы ваше лицо больше не краснело. И что ж, какова причина, почему вы хотите избавиться от красноты? В былые времена краснеющие девы поэтами воспевались как невинные и нежные созданья!

— Да, но мне уж не осьмнадцать, — съязвила женщина. — Мне и самой некомфортно, да и обычные мужчины от меня шарахаются, не то что поэты.

— Да, мужчины нынче не те. Не те, — снова улыбнулся Вадим Сергеевич, и в упор посмотрел в глаза Ульяны. — Хорошо, сосредоточьтесь на моем пальце, проверим вашу гипнабельность.

Вадим Сергеевич поднял указательный палец, его голос внезапно стал твердым и четким.

— Вы внимательно смотрите на палец. Ваши глаза начинают утомляться. Они утомились. Веки тяжелеют. С каждым звуком моего голоса ощущения в глазах усиливаются. Веки тяжелеют, глаза закрываются. Отлично. Я начинаю считать от одного до трех. На счет, когда я скажу "три", вы погрузитесь в глубокий сон. При этом вы будете слышать только мой голос. Итак, один...

Короткие фразы, как приказы, неспешно следовали одна за другой, беря под контроль волю внушаемой, и через некоторое время обстановка вокруг Ульяны поменялась. Она оказалась на набережной реки. Вокруг ночь, слабо светят фонари.

— Ульяна, скажите, что вы видите, что перед вами? — спрашивает голос.

— Реку. Темно.

Связки не слушаются, губы еле шевелятся, приходится говорить, прикладывая большие усилия.

— Так, хорошо, Ульяна! — подбадривает ее голос. — Скажите, сколько вам лет?

Уля оглядывается и вспоминает, что уже была здесь, на реке. Ей было тогда 18, и они гуляли по набережной с Пашкой.

— Мне восемнадцать лет, — тихо отвечает она, а сама там, в своих воспоминаниях ищет его взглядом.
Оборачивается назад — вот же он. Стоит с виноватым лицом.

— Так, Ульяна, вам восемнадцать лет. Отлично. Что вы видите? Обстановку, может быть время года, или кого-то из людей. Есть кто-то рядом?

— Да, Пашка, — отвечает Уля.

Пашка поднимает на нее глаза и говорит:

"Извини, так получилось. Ну вот, ветреный я такой, не переделаюсь. Тебя не было, а она рядом. Помогла мне, из милиции вытащила".

Уля чувствует, как глаза наполняются горячими слезами, которые она изо всех пытается сдержать. Хорошо, что ночь, и он не может их увидеть.

"Да… Я не буду вам мешать".

Улька чувствует как соленые слезы сильно щиплют ее лицо, оно просто горит от жара.

— Кто такой Пашка, Ульяна, расскажите? — требует голос.

Ульяна сквозь слезы отвечает:

— Это мой парень. Он сказал, что любит мою подругу. Я должна уйти, чтобы не мешать им.

— Угу. Как вы себя чувствуете сейчас?

— Мне больно, очень. Как они могли так со мной? И лицо, жжет лицо.

— Угу. Мы сейчас уберем это жжение. Пока вы слушаете мой голос — оно будет постепенно исчезать. Итак, внимательно слушайте мой голос. Кожа на вашем лице успокаивается. Вы чувствуете, как жжение становится меньше. Тише. Слабее. Вот, оно становится почти незаметным. Оно окончательно исчезло! Так, что сейчас, Ульяна? — слова звучали тягуче, с длинными паузами.

Ульяна почувствовала холодный ветер с реки, обдувающий ее лицо, и как слезы постепенно сохнут, и лицу становится даже приятно.

— Да, лицо не жжет.

— Отлично, Ульяна. Все хорошо, спокойно. Вы чувствуете покой и комфорт. Закройте глаза в этом воспоминании. Уходим отсюда, дальше, в более ранний возраст, в детство. Уходим. Все, ушли! Ты в детстве. Сколько тебе сейчас лет?

***

Ирка бежала, прячась под зонтиком, перепрыгивая через лужи и лавируя между пешеходами. Она опаздывала к клиенту на массаж, тот был ворчливый и строгий, стопудово влетит за опоздание. А тут еще кому-то приспичило звонить. Ирка выругалась, но трубку взяла.

— Ва-адик! Слушай, не до тебя сейчас, извини!

— Да я на пять сек! Может, тебе интересно будет. У меня клиентка была. Так вот, последним ее воспоминанием из регрессии был твой тоскующий рыцарь.

Ира добежала до подъезда и остановилась под козырьком.

— Что? Чего ты плетешь, Вадик? Какой мой рыцарь?

— Ну этот твой — одинокий, молчаливый, в накидке.

Она помолчала, задумавшись.

— И с чего ты взял, что это мой рыцарь, а не ее собственный?

— Я его узнал, — гыгыкнул в трубку Вадик и отключился.

"Вот гад!" — снова огрызнулась женщина, но вспомнила про клиента и плюнула на разговор.

Ира была помешана на самопознании, саморазвитии и прочих духовно-эзотерических штуках, даром, что ее медицинское образование, пусть и среднее специальное, было сугубо материалистичным. В разное время ей были интересны разные вещи: в юности увлекла хиромантия, потом были карты Таро и толкование снов, следом пошли попытки чтения ауры и длительные динамические медитации под руководством какого-то гуру из Индии.

Не выдержав такого сильного стремления к духовному росту от нее с маленьким сынишкой ушел муж. Иру эта ситуация возмутила и вызвала сильнейшее разочарование одновременно: как ее Димка мог так поступить, он же разделял ее увлечения, они и познакомились то на форуме по осознанным снам, но стоило родиться ребенку, как он превратился в обычную клушу. Или это свекровь на него так подействовала... В общем, Ирку он бросил, с пути к просветлению свернул, забрал у нее сынишку и через какое-то время нашел себе другую, "нормальную" женщину.

Долгое время у несостоявшейся жены и матери болело, тянуло, ныло и скребло на душе, долгое время она не могла решить для себя важный вопрос, что же должно быть в жизни человека главным: самореализация или любовь? Спустя полгода после развода, после бесед с психологом, она отказалась от таких глобальных формулировок и стала задаваться вопросом: что главное в ЕЁ жизни - самореализация или любовь. Прав ли Дима, сосредоточившись на ребенке, или права она, считающая, что посвятив себя семье, предаст себя. А потом поняла, что давно уже на этот вопрос ответ получен, причем не путем умозрительных рассуждений, а прямиком от судьбы: раз ее любимый ушел, значит, главное в жизни — духовный рост, по крайней мере, так Ира понимала для себя самореализацию. Психолог же помог понять и принять эти устремления, простить за предательство Димку, и научить ее общаться с сыном, не обращая внимания на бывшего мужа и его жену.

Собственно, тоже самое ей говорили и карты, и ее знакомая — ясновидящая Глафира: "Ты идешь по своему особенному пути, оставив позади человеческие страсти и желания. Тебя ведут могущественные силы. Цель путешествия пока не ясна, но ты должна доверять этим силам". Когда же она спрашивала, что это за силы — светлые или темные, получала ответ, что там, в мире высших идей, не существует понятий добра и зла, тьмы и света, дуальность характерна только для нашего, плотного мира, а значит, ее не должны заботить такие мелочи.

Она и шла, зарабатывая себе на жизнь массажем, а в остальное время пробовала чудесные техники, развивала экстрасенсорные способности и безвозмездно помогала людям узнать будущее, решить проблемы в жизни такими вот нестандартными способами.

До недавних пор все шло хорошо, и даже замечательно. В ее душе после всевозможных очищающих, корректирующих и гармонизирующих практик поселились покой и умиротворение. Ирка летала и пела от ощущения близости момента просветления. Как вдруг, на сеансе регрессивного гипноза у Вадика, ее давнишнего приятеля по психологической тусовке, в путешествиях в свое прошлое она зашла в тупик. Этот тупик выглядел как здоровенный мужик в бордовом плаще, кольчуге и шлеме средневекового рыцаря. Ее выбрасывало из гипнотического сна как тряпошную куклу с сиденья сильно раскрученной карусели. Вадик, как ни старался, помочь ей не мог: персонаж Иркиного подсознания на контакт не шел. Карты Таро на вопрос, кто это и что ему надо, неизменно выдавали карту, значившую, что либо пока не время для ответа, либо вообще информация для гадалки закрыта или даже опасна. Глафира на просьбы помочь разобраться, сразу сказала, что это не ее задача.

Поначалу Ира билась со своим подсознанием, упрямо ставя всевозможные эксперименты над ним, чтобы разгадать тайну, а потом как-то резко успокоилась. Нет так нет.

И вот теперь Вадик ей такое выдает.

Дождавшись вечера, Ира набрала номер своего друга сама.

— Ну что, сказал "а", говори и "б". Что за клиентка, с чем пришла? И почему ты решил, что ее рыцарь и мой — одна и та же фигура.

Вадим хмыкнул.

— Ну знаешь, вообще то это врачебная тайна, кто и зачем ко мне ходит, и что вытаскивает из своего подсознания.

— Блин, — разозлилась Ирка, — а зачем тогда вообще мне было рассказывать, если это тайна? Вадик, ты меня знаешь, не скажешь по-хорошему, я на тебя расклад сделаю, и скажу все, что тебя ждет в ближайший год. Ты этого хочешь?

Мужчина наигранно закричал "ой-ей-ей, тетенька, не надо, мне и так страшно", а потом просто дал контакты своей пациентки.

— Хочешь, звони. Меня не впутывай.

"Ульяна Федорова. Тел. 459-22-65".

***

Подсознание Ульяны послушно выдавало Вадиму Сергеевичу воспоминания, связанные с ее кожными проблемами. Почти везде краснота на лице выступала как реакция на стыд и страх. Вполне очевидные эмоции. Врач внедрял в подкорку успокаивающие и освобождающие ее от сильных переживаний установки. Клиентке после первого же сеанса стало лучше, но после пары дней облегчения тело возвратилось к прежней реакции на раздражители.

Во второй раз доктор, в поисках причины, уговорил ее на просмотр прошлых жизней. Она согласилась, но при условии, что будет все помнить.

Они дошли до ее рождения, потом перешагнули в предыдущее воплощение, а потом еще дальше. Уле, с ее инженерным образованием и наиприземленнейшей работой в ЖКХ, все это было чуждо. Интересно, любопытно, как что-то новое, но… переживать в сущности чужие неприятные, а местами даже ужасные эмоции, как свои собственные — это было не то, что она хотела. Ну, узнала она, что в прошлой жизни была толстым продавцом хлеба в небольшом городке перед второй мировой войной, который "сгорел" со стыда, когда его голым на улицу выгнала любимая женщина. В его теле Ульяна чувствовала себя как в большом пыльном картофельном мешке, несмотря на то, что стоял он посреди улицы совсем обнаженным, и чувствовал даже не столько стыд, сколько обиду и боль от непонимания, как его избранница могла так поступить с ним, или как он мог так обмануться. И что ей от этого знания, если все осталось по-прежнему?

В другой жизни она была сначала юродивым старцем, пристающим на улице к людям и требующим от них внимания и ласки. В руках у него была крапива, которой он хлестал тех, кто пытался пройти мимо без объятий. Ульяна испытала дурацкое состояние в этом эпизоде: вроде и сознание есть, и эмоции бьют через край, но все какое-то путаное, смазанное, непоследовательное. А когда они пошли дальше в воспоминаниях, оказалось, что юродивому не везло с рождения. Его, еще младенца, бросила мать, оставив умирать в кустах. Мальчика, красного от истошного крика, услышали и нашли прохожие, не дали сгинуть.

Все это под чутким контролем и управлением врача Ульяна оставляла в прошлом, закрывая ситуации, уменьшая или совсем стирая эмоции, вызывающие в теле фигур из ее прошлых жизней такую реакцию. Но и после второго сеанса лицо Ульяны предательски краснело каждый раз, когда ему что-то не нравилось.

Промучавшись сомнениями неделю, она решила, что сходит к гипнологу еще раз, и будь что будет. Жила она с таким чувствительным лицом столько лет и дальше проживет. Слава богу, таких жутких ситуаций с ней, какие она пережила в регрессии, у нее не было, и наверное, не будет уже. Времена не те, да и ничем ее не напугаешь, опыта много. А Рома, ее друг и любовник, обойдется. Перетопчется. Обломается. И вообще — кто он такой, чтобы указывать, что она должна с собой делать ради его желаний?..

С этими мыслями, она пришла к Вадиму Сергеевичу.

— Хорошо, как скажете. Последний раз. Если не получится, вы всегда можете прийти ко мне позже. Или попробовать другие методы.

— Угу, — угукнула клиентка. — Давайте начнем тогда…

— Итак, мы дальше уходим в ваше прошлое. Сейчас я посчитаю до пяти, и вы плавно переместитесь в тот тоннель, который соединяет ваши жизни. Раз, два, три, четыре, пять. Теперь вы находитесь в абсолютно темном пространстве. Вы движетесь в этом пространстве. Сейчас я буду считать от десяти до нуля, и по мере того, как я буду считать, будет становится все светлее. Вы продолжаете двигаться, десять. Это такой энергетический тоннель. Девять. Когда я досчитаю до нуля вы плавно переместитесь в тело человека, кем вы были в прошлой жизни. Восемь. Уже вокруг сумрачное пространство. Семь. Шесть. Свет все ярче. Пять. Вы все быстрее движетесь к выходу. Появляется яркая точка. Это выход из тоннеля. Четыре. Свет все ярче. Точка ближе. Три. Точка становится больше. Вы стремительно приближаетесь к ней. Два. Свет становится не пятном, а окутывает все пространство. Один. Ноль. Вы выходите с этот свет, растворяетесь в этом свете. Вы становитесь этим светом.

Ульяна очутилась в темноте. Сначала ничего не происходило, а потом она почувствовала, что ее тянет вперед. Невидимый поток нес ее сознание с собой. Вокруг стали появляться всполохи света, разноцветные вспышки, похожие на картинки калейдоскопа — они вращались вокруг себя и вокруг летящей внутри тоннеля Ули. "Как красиво!" Света становилось все больше и больше, еще мгновение и она растворилась в блаженном состоянии счастья и покоя, вселенской нежности и любви.

Но вдруг резкий голос выхватил ее из необыкновенного состояния. Ульяна снова перестала существовать.

— Сейчас вы находитесь в теле человека, кем вы были в прошлой жизни. Дайте себе освоиться в этом теле. Почувствуйте его. Попытайтесь понять, кто вы — мужчина или женщина. Осмотритесь вокруг. В каком месте вы находитесь? Может быть видны какие то предметы? Как только вы начнете понимать, расскажите мне об этом. Мужчина вы или женщина?

Уля вдохнула широкой мужской грудью морозный воздух и ощутила запах пожарища. Лоб натер металлический шлем, а под плащом на плечах ощущалась тяжесть кольчуги. Открыв глаза, она увидела сгоревший деревянный дом. Потом еще один. И еще. И еще. Следы страшного пожара виднелись всюду, куда хватало взгляда. Сердце мужчины бешено стучало с приступе ярости и бессилия от невозможности повернуть время вспять. Он упал на колени, ударил кулаком по тлеющему углю. С шеи прямо в пепел свалился круглый деревянный медальон, на котором изображены четыре пересекающиеся в центре прямые с "ножками". Жарко. Стало так жарко. Лицо обожгло огнем.

— Кто вы, мужчина или женщина? — повторил вопрос голос.

— Мужчина, — с трудом проговорила Уля.

— Хорошо! Как вас зовут?

— Волот.

Голос звучал очень тихо.

— Волот, отлично. Кто вы, Волот?

В этот момент, Волот, видимо, вернулся в свое сознание и перестал говорить. По крайней мере, Ульяна почувствовала, что к ней возвратилась та часть сознания, которая выключилась на несколько секунд.

— Мне плохо, — проговорила она. — Это невозможно вынести.

— Что случилось? Расскажите!

На этом месте Ульяна отключилась, уронив голову на грудь, и едва не свалилась со стула.

Вадим мысленно выругался: "Черт! Уснула. Опять не получилось ничего".

— Сейчас я начну будить вас. Я буду считать от десяти до одного, и, по мере того как я буду считать, вы будете просыпаться. Когда вы проснетесь, то будете испытывать приятные ощущения, почувствуете себя отдохнувшей и выспавшейся. Десять. Вы оставляете в прошлом все тяжелые переживания. Теперь вам хорошо и спокойно. Девять…

***

Ира долго вертела в руках бумажку, с записанным на ней номером телефона Ульяны, сомневаясь, надо ли ей это, и если надо, то зачем. Скорее всего Вадик что-то напутал, и Ира просто окажется в еще одной неловкой ситуации и все. А если нет? Если и правда рыцарь тот же самый? Это же чудо!

И она набрала номер.

— Здравствуйте. Ульяна?

На том конце ответил усталый женский голос.

— Да, это я.

— Меня зовут Ирина Лапшина, ваш телефон мне дал Вадим Сергеевич.

— Ирина? Ах да, он сказал, что вы можете мне помочь, что вы — гадалка или ясновидящая, или еще кто. Но я в это не верю, простите.

Ирка за одну эту фразу успела мысленно поблагодарить Вадика за то, что ей не пришлось объясняться кто она, и послать его за то, что отрекомендовал ее своей неверующей клиентке как подобного рода специалиста.

— Подождите, Ульяна, не вешайте трубку. Вадим Сергеевич как-то неправильно выразился, наверное. Это не вам нужна.. Точнее, да, вам нужна помощь, но мне она нужна тоже. От вас.

— Вот как? — удивилась Уля. — И чем же я вам могу помочь?

Ирка мысленно выдохнула и уже с уверенностью продолжила:

— Это длинная история. Если вы не возражаете, мы бы могли встретиться и поговорить. Будет у вас время на этой неделе?

И Ульяна, немного подумав, согласилась на встречу.

Сидя в кафе дождливым вечером, она пыталась угадать, зачем она, простая, ни во что такое не верующая, заурядная женщина, понадобилась экстрасенсу, колдунье, гадалке или фиг знает как их там называют сейчас. Молодость у нее забрать, или удачу, или может деньги? Так ни того, ни другого, ни третьего в больших количествах у нее нет. Да и, наверняка, полно дурочек, которые приходят к ней сами, чтобы взять то, что надо. Или это, правда, как-то связано с воспоминаниями о прошлой жизни? Но как?

Не успела Уля придумать ответ на этот вопрос, как к ней приблизилась худенькая, невысокого роста, молодая миловидная женщина в джинсах и бирюзовой водолазке, в которой Уля признала… себя. Нет, она вовсе не была похожа на нее внешне, но то ли что-то было во взгляде, то ли в походке, то ли в других неуловимых для анализа вещах, — тем не менее, для женщины важных и значимых, — которые указывали, что перед ней близкая душа. У Ульяны такое было крайне редко, с теми людьми, которые потом играли в ее жизни очень большую роль, в некоторых случаях роковую. Сейчас она узнала это ощущение и, с одной стороны, порадовалась, потому что оно сулило интересную связь, а с другой стороны, встревожилась, потому что не знала, чем она закончится.

— Здравствуйте. Вы — Ульяна? — спросила Ира.

— Да, это я. Здравствуйте. А вы — Ира?

— Совершенно точно!

Заказав облепихового чая, женщины начали разговор.

— В общем, — начала Ирина, — у нас с вами, похоже, одинаковые воспоминания. Или сильно похожие. Если честно, я не слышала про такие случаи. Можно сказать, это впервые произошло в практике регрессивного гипноза.

— Надо же. И что вы хотите от меня? Чтобы я рассказала вам, что видела?

— Да, мы поделимся друг с другом тем, что видели, и, кто его знает, может даже разберемся, почему такое случилось, и что с этим делать.

— То есть это чисто профессиональный интерес? — спросила Уля, не понимая, почему тогда ее позвала на встречу Ира, а не Вадим Сергеевич.

— Ну, вообще-то нет, — нехотя ответила Ира. — Короче, я сейчас все объясню… Вадим представил меня как колдунью или экстрасенса, хотя, это не совсем так. Да, я увлекаюсь разного рода гаданиями, хиромантию знаю, практикую разные методики развития сознания и подсознания, медитации и т.д. Но вообще-то я массажистка. Просто мне очень интересны все эти вещи, я вижу в них свое предназначение, потому и развиваюсь в этом направлении. Это так, коротко о себе…

Ирка выдохнула, ожидая вопросов своей визави, но Уля молчала.

— Вадим мой хороший приятель, и мы экспериментировали с регрессией в прошлые жизни. Это было довольно легко и забавно, покуда мы не дошли до одной сцены, через которую не смогли пройти. Меня постоянно выбрасывало из гипнотического состояния, довольно жестко, и диалога с фигурами не получалось.

Уля покивала, и Ира продолжила:

— Итак, что я видела. Я сама была маленькой девочкой с тряпошной куклой в руках. Было холодно, зима, но вокруг был не снег, а пепел, пахло горелым. Я пряталась в каких-то завалах из бревен. Передо мной, невдалеке, я видела здоровенного мужика, похожего на рыцаря. На нем был шлем, такой, заостренный кверху, — Ира руками провела над головой, — кольчуга, а сверху накидка бордового или темно-вишневого цвета. Еще я видела у него на шее круглый амулет, на котором нарисовано что-то похожее на снежинку. И глаза. У него были такие голубые глаза. И в них было столько боли и отчаяния, что мне становилось очень страшно. На этом месте меня вышибало из ситуации.

Пока Ира рассказывала свои видения, Ульяна вспоминала свои. Похоже, конечно, но что-то она не помнит там никакой девочки.

— Надо же! Да, очень похоже. Только рыцарем в этой ситуации была я сама. И девочки никакой там не видела.

У Ирки самопроизвольно, от удивления поднялись брови.

— Вы были тем рыцарем?! — вырвалось у нее.

— Ну да. Я была… только не рыцарем, наверное, все-таки, а древнерусским воином. В интернете потом поискала имя — Волот. Это древнерусское имя. А "снежинка" — это коловрат, то есть символ солнца у древних славян.

— То есть, и амулет вы видели свой, и даже имя слышали?! — снова восхитилась собеседница.

— Да, и оберег, и имя. Я помню и холод, и запах пожарища, и пепел. И тяжесть кольчуги, и шлем на голове.

— Ничего себе! — воскликнула Ира. — А что было дальше? Как вы себя там ощущали?

— Плохо, если честно. Я не знаю, что случилось. Судя по всему был какой-то пожар, большой, сгорела вся деревня, или даже город. Я не смогла увидеть конца пожарища. А эмоции? Да, похожие, как вы описали: тоска, ярость, бессилие. Еще вина, стыд. Он долго так стоял, глядя вокруг, а потом упал на колени, стукнул своим кулачищем по земле, поднял пепел и тлеющие угли. Лицо сильным жаром обдало. Так для меня ситуация закончилась… Вадим Сергеевич сказал, что так бывает: когда в воспоминании испытываешь слишком сильные эмоции или физическую боль, подсознание отключается, и ты просто-напросто засыпаешь.

— Да, такое нечасто, но бывает, — задумчиво протянула Ира и покачала головой. — И девочки вы там не видели, говорите?

— Нет, не видела, — пожала плечами Уля. — Может, не успела? Или не заметила. Мне там не до чего было…

Обе на некоторое время замолчали.

Затягивающуюся паузу прервал телефонный звонок. Уля ответила, тихо произнесла несколько фраз.

— Ира, простите, но мне надо бежать. Надеюсь, я вам хоть чем-то помогла, — виновато сообщила Уля.

— Да, конечно, спасибо. Я поразмышляю над этой ситуацией, посмотрю картами, может быть теперь что-то прояснится. Позвоню, если что-то пойму, если вы не против.

***

На улице Ульяну ждал Роман. Обнял, поцеловал, взял за руку.

— Привет, родная. У нас ЧП с Лизой.

Уля закатила глаза. Любит же Ромка из мухи слона сделать, и потом так театрально преподнести. И как его только судьба в науку занесла, а не на сцену?

— Что случилось?

— Пойдем к машине, расскажу.

Они прошли к припаркованной неподалеку Хонде. Уля уже собралась садиться, но Роман поманил ее к багажнику.

— Смотри что тут.

На багажнике красовался нацарапанный крест.

— Ого! Крест кто-то нацарапал! — ужаснулась Уля. — И что? При чем тут Лизка?

— Как при чем? Это она сделала!

Женщина глубоко вздохнула и покачала головой:

— С чего ты взял? Мало ли хулиганов на улице!

— Так она же мне прямо в лицо это обещала. Ты что, забыла?

— Ромочка, родной, у нее подростковый возраст, она наговорить может что угодно, но это не значит, что она это и сделает. Ну, ей богу, ты сам как маленький. Жалуешься своей "мамочке".

Уля потрепала своего друга за кончик уха, а потом быстро щелкнула по носу.

— Да ну тебя, Уль! — отмахнулся тот. — Я с тобой серьезно разговариваю.

— Ох, — глубоко вздохнула "мамочка". — Ром, я понимаю, что машина испорчена, тебе ее красить, деньги и время тратить, забот прибавилось, но и ты пойми, нельзя все сваливать на Лизу. Я поговорю с ней, мы все выясним и все решим, хорошо?

Роман был младше Ульяны на восемь лет. Они встречались четвертый год и были вполне счастливы друг с другом. После многих лет одиночества после сложного развода с первым мужем, отцом Лизы, Ульяна вновь почувствовала себя с ним женщиной. Высокий, стройный, внимательный, умный, обеспеченный и, как оказалось при знакомстве, занимающийся тем, чем когда-то по молодости она сама бросила заниматься — конструированием зданий, архитектурой. Вроде бы и вполне зрелый мужчина, но в последнее время часто Ульяна чувствовала себя рядом с ним его мамочкой. Правда, в этом она не видела ничего страшного. Во-первых, у него действительно недавно умерла престарелая мать, с которой он был очень близок. После этого они и решили, что пора уже съехаться. Во-вторых, у Ромы не было детей, и он просто не знал, как наладить отношения с неуправляемой девочкой-подростком. В итоге, "мамочке" самой приходилось разруливать эти сложные ситуации.

Посмотрев с какой тоской Рома смотрит на поцарапанный багажник, Уля поняла, что с одним "ребенком" договориться вроде удалось. Она потянула его за рукав плаща.

— Ну-у, Ромчик, поехали домой. Я тебе сейчас такое расскажу!


…Проводив взглядом уезжающий автомобиль, Ира вернулась мыслями к недавно окончившемуся диалогу.

Все-таки это не совсем одно и тоже воспоминание, тела то были разные. Что, в общем-то понятно, не могли они иметь одну душу на двоих в предыдущем воплощении — так не бывает. Но столько общих деталей определенно указывает на то, что это одно и тоже время, одно и тоже место, и общая ситуация. Им сказочно повезло, что два предыдущих воплощения встретились в сегодняшней жизни. И безумно интересно, что это значит. Кто и зачем их свел в этой жизни? Или это просто совпадение? Да ну, не может быть…

Ирка достала блокнот и принялась записывать: страх, ярость, тоска, бессилие, вина, стыд.
Перечитав, усмехнулась: судя по испытываемым эмоциям, проблемка еще та — повышенной сложности. Наверняка, Ульяна не все еще рассказала.

— Блин, а что же я!.. — воскликнула Ира так, что на нее оглянулись соседи, и продолжила уже себе под нос: — Что же я не спросила, с какой она проблемой обращалась?! Так, Вадик! Мне нужен Вадик!

Вытащить Вадима в кафе было делом элементарно простым. Достаточно было сказать, что тут готовят превосходную пасту. Он любил вкусно покушать.

— Ну все, Вадик, давай, рассказывай мне про Ульяну, с чем она к тебе приходила. Она вот только что ушла, так что считай, разрешение от нее получено.

— Да пожалуйста, спрашивай. Я тебе и тогда рассказал бы, если бы ты меня в кафе пригласила, — уплетая пасту, прошамкал друг.

Услышав это Ирка нервно сжала кулаки.

— Я тебя когда-нибудь убью, Попов.

— Угу. А пока не можешь, потому что тогда Попов ничего не сможет рассказать, — пошутил снова Вадим и поднял палец. — Видишь, я научился читать твои мысли!

Ирка запустила в него скомканной салфеткой, Вадим увернулся, на этом было заключено временное перемирие.

— Все очень просто. Дерматологические проблемы. У тетеньки краснеет лицо по любому нервному поводу. Долго лечилась, но безрезультатно. На психотерапию не захотела идти, захотела быстро и небольно и выбрала гипноз. Какие еще вопросы?

Вадик также лаконично ответил на все вопросы, которые озвучила подруга.

— То есть, ты думаешь, что ситуации связаны с чувством брошенности?

— Ну да, ее детские воспоминания об этом говорят. Отец не защитил от собаки, парень ушел к другой. В прошлых жизнях младенца бросила мать, булочника бросила женщина.

— Логично. Но в случае с Волотом, его никто не бросал вроде, — усомнилась Ира.

— Ну почему? Мы же всю ситуацию не знаем. Может, тот, кто погиб при пожаре, того он считает бросившим себя.

— Ага, такой бугай считает себя брошенным тем, кто погиб при пожаре. Как-то уж вообще не тянет на версию.

Вадим засмеялся.

— Слушай, мать, я вообще считаю, что нет смысла искать смысл в картинках, которое выдает подсознание. Это же как сон. Набрать может каких угодно картинок, чтобы передать и обработать, снять, трансформировать явишные переживания. Не важно как, главное, что они становятся менее значимыми, и перестают накапливаться. Так стресс снимает психика. Гипноз в данном случае — те же яйца, только в профиль.

— Ты еще скажи, что регрессия — ни разу не относится к предыдущим воплощениям, агностик мелкий, — обиделась Ирка.

— Я не мелкий, я средней комплекции, — опять пошутил Вадим. — Ну-у, как версия потянет. Но я могу и другие напридумывать.

— Например?

— Одну уже озвучил. Еще хотите? Например, при помощи гипноза мы получаем доступ к записанной в генах информации о предках и их сильнейших переживаниях. То есть там ни разу не твоя душа вечная с тобой разговаривает, а память предков вскрывается. Ну как?

Ирка, минуту назад собиравшаяся вступить в полемику, задумалась.

— Слушай, а ничего так версия!

— Ну тык! Я ж все-таки врач, а не шаман с бубном. Это у вас там духи, призраки и инопланетяне, шепчущие советы и передающие жаждущим просветления инфантилам вселенскую любовь. А у меня все приземленно.

— Вадик, — сморщилась Ирка, — какой ты не романтичный!

— Я очень даже романтичный, Ирочка, но совершенно не фантастичный, это да, — отправив воздушный поцелуй, игриво оправдался мужчина.

— Ладно, бог с тобой, — махнула рукой на приятеля Ира. — Вот на том свете встретимся, тогда поговорим. Спасибо за информацию.

***

Уля проснулась от того, что ее ступни нежно массировал Ромка. Она потянулась и, не открывая глаз, улыбнулась. Мужские руки уверенно и мягко поднимались вверх по ногам, аккуратно освобождая от одеяла и вытаскивая из сна ее расслабленное тело. Когда касания поднялись до трусиков, Улька ловко перевернулась на живот, на ходу стянув футболку, прошептала: "А теперь спину". Рома подчинился, неторопливо и основательно промял спину. Женщина, совсем размякшая, нежилась от удовольствия. "Все, больше не могу на эту красоту смотреть", — произнес массажист и перевернул ее обратно, нежно поцеловал, лаская голую грудь, спускаясь ниже. Уля застонала…

Завтракали в это воскресное утро все вместе. Лизка исподлобья смотрела на довольного Романа, поглощающего ее любимые мамины блинчики.

— Ну что, народ, я предлагаю сходить сегодня всем вместе в кино. Как вы на это смотрите? — озвучила свою идею Уля. — Кто в курсе, какие хорошие фильмы идут сейчас?

Лиза оживилась, а Роман достал смартфон.

— Ой, я хочу на "Несуществующую" сходить! — ответила девушка.

— А что за фильм?

— Это фантастика, про будущее. Там все уже чипированные, как бы, и за всеми людьми установлен тотальный контроль. Но одна девушка оказывается незаписанной в базе данных, как бы несуществующей. Ну, и про ее приключения. Наши ходили, говорят, крутой фильм вообще.

— Действительно, завязка многообещающая, — заинтересовалась Уля.

— Интересно, как это ваших пустили на этот фильм? — оторвав взгляд от смартфона, произнес Роман. — Это триллер, и ограничение стоит 16+. Так что сразу нет, тебя не пустят.

— Пфф, — протянула Лиза, — кто там паспорт то спрашивает, тем более, нам почти по 16! А с вами тем более никто ничего не скажет.

— Да уж, вашим лбам и больше дашь, вымахали под метр семьдесят, выше Ромы уж некоторые, — пошутила Уля, стараясь сгладить начинающийся конфликт.

— Шестнадцать тебе будет через два года, вот и сходишь тогда. А сегодня можно что-то другое посмотреть. Вот, например, "Никто кроме нас", о подвиге подростков в Великую отечественную войну, твоих ровесников, между прочим.

Лиза закатила глаза.

— Господи, да это еще большая фантастика, чем "Несуществующая"! Мифы и пропаганда, промывание мозгов. Отстой полный.

— Тогда вот фильм, на первом месте по сборам, "Боец". О жизни и трудностях на пути к славе мастера спорта по вольной борьбе, чемпиона мира.

— Ой нет, — тут уже Уля подала голос, — на разбитые мужские физиономии смотрите без меня.

— Хорошо, — терпеливо продолжил Рома, — вот семейная кинокомедия "Каникулы просто Квашина", студент-физик проводит каникулы в деревне, пытаясь из подручных средств собрать машину времени. По-моему, любопытная идея.

— О, Лизка, пошли, посмеемся? — обратилась к дочери Уля.

— Угу, а давайте сразу на "Смешарики" пойдем, или на "Папа-мама гусь". Обхохочешься! — фыркнула Лиза и встала из-за стола.

— Лиза, сядь на место, мы не закончили, — скомандовал Рома Лизке.

— Не, вы тут сами давайте. Я лучше вообще никуда не пойду, — махнула рукой девочка.

— Лиз, ну ты чего? Пошли! Воскресенье, погода хорошая, посмотрим фильм, посмеемся, потом в кафешку зайдем…

— … мороженого поедим, на каруселях покатаемся, — передразнила мать подросток. — Мне уже не 5 лет. Давно!

— Не хами матери, — снова попытался повлиять на непослушную девчонку Рома.

— Сам не хами, — отгрызнулась она.

— Лизавета! — чуть повысила голос Уля. — Давай повежливее!

— Да вы достали уже! — выходя из кухни, бросила Лизка. — Валите куда хотите, оставьте меня в покое.

Уля укоризненно посмотрела на Рому, сохранявшему полнейшее спокойствие.

— Что?! — непонимающе пожал плечами мужчина в ответ. — Она тебе хамила, я поставил на место. Тебя защищал, между прочим.

— Ром, меня не надо защищать от дочери. Мне надо, чтобы между нами был мир. Она — подросток, ею нельзя командовать, с ней договариваться надо, она взрослая уже. Ты что, сам не помнишь, каким был в ее возрасте?

— Я таким не был, — отрезал Рома.

— А теперь она ушла, будет дуться и злиться, — продолжила Уля. — Надеюсь, ты не последуешь ее примеру.

Ульяна оставила Рому на кухне, подошла к двери дочкиной комнаты, поскребла ногтем по деревянной панели.

— Лиз, ты блинчик не доела. Иди, доешь.

— Не хочу я твоих блинчиков, иди к своему Ромочке, сама слушайся его, раз тебе так нравится, а я не буду, — донесся заплаканный голос.

— Ну вот, на пустом месте… — вздохнула Уля и почувствовала, как от переживаний начинает краснеть лицо.

На вечернем сеансе фильма "Боец", куда они все-таки пошли с Ромой, Уля вполглаза наблюдала на событиями на экране, сама обдумывая запавшие в голову слова дочки: "Сама его слушайся". А может, Лизка права, и она слишком много власти дала своему другу? Все-таки, он не отец, он не воспитывал ее, и не очень то пытается с ней поладить. И вообще, почему она сама вдруг стала такой… нет, не послушной, но быстро соглашающейся, уступающей ему? Ей самой нравится быть ведомой сильным и уверенным мужчиной, да. Но Лизка то тут причем?

***

В первый же свободный от работы и повседневных дел вечер Ира уселась за карты, предварительно задав вопрос маятнику, и получив ответ, что сегодня они готовы работать с ней.

Гадалка сосредоточилась на ситуации, на Ульяне, на образах гипнотических сеансов и разложила карты на свою новую знакомую. Что было, что есть, что будет.

Первой выпала "Девятка мечей". Подавленный страх. Чувство вины, стыда. Болезнь или плохое самочувствие. Подавление потребностей какой-то части себя.

"Похоже на правду, болезнь, вина, страх, хотя, конечно, надо уточнять", — подумала Ира и вытянула вторую карту.

"Двойка мечей". Тупиковая ситуация. Отделенность сознания и чувств. Привычка рассчитывать на логику и рациональное мышление. Подавление интуиции, зова сердца. Распутье или тупик. Рассудок мешает прислушаться к собственному сердцу — а именно там принимаются истинно важные решения.

"А вот это интересно. Я совсем не знаю, что происходит в ее жизни в настоящем. А ведь, похоже, назревает какая-то проблема. Надо расспросить ее об этом".

Третьей картой, говорящей о будущем Ули, оказалась карта "Влюбленные". Важный выбор. Любовь, что ставит перед выбором. Ситуация равнозначного выбора. Период колебания между двумя альтернативами. Теневое значение связано с неопределенностью, желанием сесть на два стула сразу, постоянной перебежкой между двумя лагерями. В глубоком смысле — правильный выбор, связь между противоположностями.

"Ну точно! И эта проблема связана с выбором в какой-то сложной любовной ситуации. Между мужчинами будет выбирать? Или выбирать остаться в отношениях или нет? Нет, без Ульяны я ничего не пойму в раскладе. Надо встречаться и говорить. Тем более, что ситуация вырисовывается тревожная".

Ира посмотрела на часы — сегодня звонить уже поздно. Завтра.

"А сегодня можно посмотреть, как я связана с ней, какую роль играю в этой ситуации. Ну-ка, посмотрим".

На этот раз из колоды Ира вытянула "Шестерку пентаклей". Щедрость. Взаимообмен. Ситуации, когда рассчитываются, кредитуют, оказывают материальную помощь. Финансовый оборот. В низком смысле — долги. В высоком смысле — способность делиться и принимать дары, быть щедрым.

— О, капитан Очевидность! — вслух воскликнула гадалка и разочарованно пробурчала под нос: — А ты чего хотела, Лапшина? Зато правда…

Она еще немножко подумала, посидела, покрутила на пальце волосы, а потом махнула рукой: "А почему нет?" и вытащила карту на Волота.

"Пять чаш". Внутренняя боль. Расставание, потеря, неудача, что вынуждают испытывать боль. Корни событий в прошлом. Эмоциональная чистка, что обновляет через катарсис, трагедию. Родственные и кровные связи и те чувства, которые они вызывают. Иногда возобновление давно утраченных отношений, возвращение бывших.

— Ну надо же! — удивилась Ира. — И тут похоже на правду.

Больше в этот вечер она решила не гадать. Но перед сном мысленно попросила у высших сил, ведущих ее по жизни, показать ей чуть больше, чем она видела в регрессии. "А вдруг в этот раз получится?"

И высшие силы ее услышали!
Во сне она вновь оказалась маленькой, трехлетней девчушкой, прижимающей к груди тряпошную куклу, и прячущейся под уцелевшими от огня бревнами в сожженном древнерусском городе. Снова увидела невдалеке перед собой огромную фигуру воина. Ира долго боялась посмотреть ему в глаза, но все-таки не выдержала и подняла взгляд. В его голубых глазах по-прежнему читалась невыразимая печаль и ярость. Ирка внутренне сжалась, готовясь вылететь из сна, но этого не случилось. Она увидела, как богатырь падает на колени, как бьет кулаком по земле, поднимая в воздух пепел и угли, и кричит имя: "Измира". Девчушка во сне вздрогнула от неожиданности, и Ира проснулась.

Сердце трепыхалось в груди как у трусливого зайца, но она чувствовала себя героем. "Получилось! Получилось! Ура!! Но кто, черт возьми, эта Измира? Высшие силы, ответьте мне, пожалуйста, кто такая Измира? Чье это имя? Той девчушки?" Ирка прислушалась к ощущениям — нет, вряд ли. "Это любимая Волота? Его жена?" Телефон, вдруг, дзинкнул смской. Ирка дернулась от неожиданности.

— Вот так вот, да? Так вы будете со мной говорить — пугая звуками? — обратилась она в пустоту. — Ох, фантазия у вас еще та, конечно. Но спасибо за ответ. Огромное спасибо!

***

На следующий день Ульяна сама позвонила Ире.

— Вы знаете, я сегодня утром опрокинула солонку, будто кто-то под руку толкнул, и вспомнила про вас. Вы говорили, что хотели погадать, кажется, чтобы попытаться разобраться дальше. И как, что-то выяснили? — спросила она после приветствия.

— Да, гадала. Не так чтобы очень все прояснилось, но новая информация есть. Вы сможете вечером подойти в то кафе? Я буду там.

— Могу, подойду, конечно.

В этот раз Ульяна уже не чувствовала никакой скованности и недоверия к своей новой знакомой, и они даже перешли на ты. В этот раз чай заказали клубничный с мятой и не спеша смаковали напиток и разговор, усевшись за самый дальний и уединенный столик.

— Карты Таро сказали, что сейчас ты находишься в некоем тупике, не можешь примирить ум и сердце в решении какого-то вопроса или проблемы. А карта будущего говорит, что выбор тебе все-таки придется сделать. И выбор этот связан с любовью. Похоже на правду?

Ульяна задумалась.

— Хм, вроде нет ничего такого особо значимого, что бы я воспринимала как тупик. Сомнения, может быть.

— Это с мужчинами связано? — не удержалась от желания проверить свою версию Ира.

— С мужчинами? Не с мужчинами, но с мужчиной. У меня есть друг, вернее сожитель, будем уж вещи своими именами называть. Так вот, насчет его у меня есть некоторые сомнения. Я его люблю, и он меня любит, я точно знаю. Но иногда он ведет себя… так, что меня пугает.

— Пугает? — переспросила Ира.

— Да, он не может никак найти контакт с моей дочерью, ей 14, она немножко неуправляемая и нередко ему хамит. Так вот, меня это не просто волнует, меня это пугает.

Ирка разочарованно вздохнула.

— Понимаю, девочка-подросток и новый муж — это очень сложно. Но не трагично, если я правильно тебя поняла.

Ульяна кивнула в ответ.

— И больше никакие отношения ты бы не назвала любовью? Родители, например, или близкая подруга, друг.

— Нет, — пожала плечами Уля. — А ты говорила, что узнала какое-то имя. Что за имя?

Ира оживилась:

— Да, это имя Измира. Ты слышала подобное когда-нибудь?

— Нет, — снова пожала плечами собеседница. — Оно какое-то восточное, судя по звучанию?

— Не-а, оно тоже славянское. "Из мира".

— Надо же. И чье оно?

— А вот давай сейчас твоего Волота спросим! — улыбнулась Ирка.

— Как это? — не поняла Уля.

— Ты сейчас закроешь глаза, расслабишься и представишь себя в теле воина в том месте, где была во время гипноза. Руки выложи на стол обе, — попросила гадалка.

Ульяна сделала. Ей было интересно, что получится.

— Так, правая рука будет отвечать за ответ "да", левая — за ответ "нет". Я буду задавать вопросы, а твое тело будет давать ответы на них.

— Как это? Не понимаю, — помотала головой Уля.

— Любое ощущение, которой будет возникать в одной или другой руке, и будет ответом. Ты можешь почувствовать холод, или щекотку, укол или тепло — все что угодно.

— И что, это будет ответом? — снова почувствовала недоверие женщина.

— С большой вероятностью, да, — спокойно ответила Ира.

— Хорошо.

Уля положила на стол руки, мысленно обратила внимание на ощущения в них. Никаких абсолютно. "Ерунда, наверное. Но ладно". Теперь она вернулась в воспоминания о прошлой жизни, вспомнила могучее тело Волота, в котором она оказалась, его состояние и окружающее пространство.

Ира внимательно следила за Ульяной, и увидев, что она готова, спросила:

— Скажи, Волот, ты здесь?

Неожиданно для себя Уля почувствовала в правой ладони холод. Он шел откуда-то снизу, от стола. Под левой рукой ничего подобного не ощущалось. С большим удивлением Ульяна открыла глаза и ответила Ире:

— Правая рука похолодела! Будто на снегу лежит!

— Значит, да, — как ни в чем не бывало ответила Ира. — Хорошо. Спасибо за ответ, Волот. Скажи, тебе знакомо имя Тайя?

Уля сморщилась, причем тут Тая? Но собралась и прислушалась к ощущениям в руках. В указательном пальце левой руки зачесалась фаланга. Уля еще больше удивилась.

— Палец на левой руке зачесался!!

— Отлично! Здорово! Волот, и еще вопрос: Измира — твоя жена?

Пальцы на правой руке Ульяны онемели. Не в силах ими пошевелить, она от страха задержала дыхание.

— На правой руки пальцы онемели совсем! — в глазах ее был испуг.

— Да! — сжала кулачки Ирка. — Есть! Все правильно!

— Что, Измира — его жена?

— Ага! — Ира залпом осушила кружку и позвала официанта, повторить заказ.

Ульяна потихоньку выходила из воспоминаний, руки задвигались.

— Значит, в пожаре он потерял жену, — окончательно вернувшись в себя, заметила Уля.

— Вероятнее всего, — согласилась Ира.

— Ничего себе! И этому можно верить?

— А почему бы нет? — так же легко и уверенно ответила гадалка.

— И что? Ну вот и что из этого следует, а? — раздраженно спросила Ульяна, внезапно начинающая закипать. — Ну допустим, я была в прошлой жизни богатырем, который в пожаре потерял жену, сильно любимую, как видно. Наверное, именно о ней он так тосковал и был в ярости, что не спас ее, но сам остался жив! Наверное, из-за углей, которыми он сам себе в лицо и попал, у него остался ожог, который сейчас мне дает о себе знать краснотой. И что? Что мне от этих знаний? Зачем мне они вообще, если сами по себе они не освобождают от болезни. И даже гипноз с внушением не освобождает! Чего ради мы тут занимаемся этими историческими расследованиями? Может, это вообще все фантазия и ничего кроме?

Ира никак не ожидала подобной реакции от уравновешенной до сих пор собеседницы и даже открыла рот от удивления:

— Стоп, стоп, Уля, не горячись! Вдохни глубоко. Давай-давай. Глубокий вдох, выдох. Так…

Уля медленно задышала, успокаиваясь. И правда, чего это она?

— Нормально? Пришла в себя? — участливо спросила Ира, видя что ее подопечная успокаивается. — Да, возможно ты права. Знаешь, Вадим тоже говорит, что гипноз — это никакие не путешествия в прошлые жизни, а только фантазия нашего подсознания, пытающегося решить свои проблемы или задачи. Пусть так. Но это же реальный путь к излечению, все равно!

Уля недоверчиво угукнула.

— И если пройти этот путь до конца, помочь своему подсознанию, то болезнь уйдет, — продолжила Ирка. — И если твое подсознание рисует такие картинки — славянского воина, пожара, какой-то очень тяжелой и страшной беды, значит, оно что-то тебе пытается сказать этим!

— А если оно вообще не про прошлое говорит, а про будущее? Вдруг, пожар не был, а будет? — с ужасом озвучила свою догадку Уля.

Ира на секунду замешкалась. Такого поворота мыслей она не ожидала. Помотала головой.

— Не, подожди. Это там, у него пожар. А у тебя здесь красное лицо. Причем, давно. Это образы, эмоции, а не прямые указания на возможные события.

Уля выдохнула с облегчением. "Черт! Так и свихнуться недолго, если к своим проблемам добавлять еще и чужие из прошлых жизней".

— Ну да, наверное. Что-то я разошлась, — извинилась она.

— Бывает, — махнула рукой Ира. — Ты знаешь, это может быть реакцией на транс.

— Транс? — не поняла Уля.

— Да, транс. Когда ты сидела с закрытыми глазами. Ты вошла в слабое трансовое состояние. — Заметив испуганный взгляд визави, Ира поспешила объяснить. — Да не бойся, это не гипноз и не внушение, обычное дело, расслабление, сосредоточение и обращение внимания внутрь. Элементарная техника, и совершенно неопасная.

Голова у Ульяны шла кругом от всей этот информации и экспериментов.

— Ладно, — сказала она, — мне уже домой надо. Устала чего-то.

— Конечно, давай. Мы сегодня и так очень много выяснили, — ответила Ира.

Женщины попрощались. Уля пошла пешком, решив проветриться и обдумать беседу. А Ира осталась сидеть в кафе.

"Да, похоже, что Вадим прав. Ощущение брошенности — центральная проблема. Несмотря на то, что главный персонаж — здоровый мужик, чувствует он себя очень и очень слабым, брошенным своей любимой женой. Вот такое вот противоречие.

А может, Ульяна права, и подсознание предупреждает ее о том, что скоро ее снова бросят? И что вот тут ей посоветуешь? М?"

— Блин! А я то тут при чем во всей этой истории?! — тихо проговорила она себе под нос, и заказала еще чаю.

***

Ульяна медленно брела по вечерним улицам и ей было не по себе. Все эти путешествия во времени, разговоры со своим подсознанием, беседы с Ирой, у которой прямо скажем, немного странные представления и инструменты взаимодействия с этим самым подсознанием…

И зачем она только начала все это? Зачем поддалась на уговоры Ромы и Екатерины Павловны? Что ж она какая стала совсем уж кроткая, совсем превратилась в тряпку…

Уля вспомнила ситуации, пришедшие во время гипноза, из ее нынешней жизни. "Я не буду вам мешать" в ответ на сообщение парня об измене. Вместо того, чтобы побороться за свою любовь, она уступила Пашку подруге без боя.
Маленькая, в санках, вместо того, чтобы разреветься на всю улицу, она скрючилась, растворилась на дне этих санок, представляя себя невидимой, и плакала молча, чтобы папа больше не смеялся.

"А ведь это только часть подобных ситуаций", — ужаснулась от озарения Уля.

После института, ее любимая работа казалась недоступной. Надо было бороться за место, она могла бы соперничать с другими кандидатами. Но не стала. Ведь ей же отец нашел тепленькое место в ЖЭКе. И деньги хорошие, и рядом с домом.

В другой раз, после 12 лет совместной жизни, ее с маленькой дочкой оставил Глеб, уйдя к молодой любовнице. Почему Уля не расцарапала ей лицо, когда она приперлась к ней, тоже еще молодой, 35-ти летней женщине, с разговором об их с Глебом любви? Почему? Почему ей только и хватило сил, чтобы собрать ему чемодан и выставить за дверь?

На глаза навернулись непрошенные слезы. Уле стало себя жалко.

Вот она идет, и снова, вместо того, чтобы разрыдаться в голос, тихонько всхлипывает и украдкой утирает нос, чтобы окружающие люди не заметили. Стыдится чего-то. Хоть миллион раз она осознает эту мысль, что она слабая, безвольная амеба, плывущая по течению, она не сможет найти силы взбрыкнуть, возмутиться, по-настоящему воспротивиться той силе, которая ее тянет по жизни.

Не сможет…

Или сможет?

Вон, когда-то она была воином, сильным и серьезным мужчиной, который хоть и потерял жену, а может и детей, в этом ужасном пожаре, но не сдался. Наверняка, нашел тех, кто поджог город, и уделал их, не оставил им шанса на жизнь в этом мире.

Ульяна вспомнила фильм о Коловрате, который смотрела недавно с Ромой. Тот тоже был сильный воин. И татаро-монголов вспомнила, которые сожгли город, когда Коловрат ушел с посольством к хану. Может, Волот был одним из них?

Хорошая версия, но только почему тогда она сейчас совсем не похожа на этого героя? А?

"Выдумщица ты, Федорова!" — осадила себя Уля. — "Шагай домой, как бы там Лизка и Рома опять разборки не устроили".

Но несмотря на то, что было уже поздно, дома ее ждал только Рома.

— А Лизы нет? — спросила она его. — Она была дома после школы?

— Не знаю, я пришел, ее не было, — ответил Роман. — Ты голодная?

— Ага, — улыбнулась женщина. — А что, ты приготовил ужин?

— Ну так, немножко.

Она позвонила дочери, та сказала, что сидит у подруги на соседней улице, и скоро придет.

Ульяна окончательно расслабилась. Ну ей богу, какие воины, какие ужасы, какие проблемы, какая она тряпка, если рядом такой мужчина и любимая дочь. Может себе позволить, вообще, или нет — побыть слабой? Все у нее будет хорошо. А лицо, так и быть, пускай и дальше краснеет. Ерунда полная!

Они поужинали, помыли посуду, часы показывали одиннадцатый час, а Лиза так и не появилась. Рома заметил, что жена волнуется и сказал:

— Не знаю, что ты ее постоянно защищаешь, она тебя ни во что не ставит. Обещала прийти, а сама сидит у подруги. И пофиг ей, что мать волнуется.

Ульяна смотрела в окно на пешеходный переход, где должна была пройти Лиза.

— Что-то я беспокоюсь, чего она не идет?

— Так позвони еще раз, — Рома обнял ее сзади и целовал в шею, — убедись, что все у нее нормально.
Уля набрала.

— Сейчас, уже иду! — ответила коротко дочка и повесила трубку.

— Видишь, уже идет, успокойся.

Поцелуи он не прекращал, наоборот, стал развязывать кушак ее халата.

— Ром, давай не сейчас, — отмахнулась Уля.

— Нет, давай сейчас, успеем. Прямо здесь, — мужчина был настойчив.

Тут Ульяна наконец увидела вдалеке идущую Лизу. И за ней двух парней.

— Смотри, Лиза уже идет. Ну, Ром, — убирая его руки от себя, проговорила женщина. — Там парни еще какие-то.
Роман разочарованно опустил руки.

— Парни? Ее знакомые? — поддержал разговор.

— Да вроде нет.

Уля вглядывалась в лица. Нет, вроде незнакомые. Лиза повернула на пешеходный, и они за ней. У матери нехорошо екнуло сердце.

— Не нравится мне это, — взволнованно посмотрела она на Рому. — Может, сходишь, встретишь ее, Ром?

— Да брось, — фыркнул друг. — Нормальные парни, идут сзади, не пристают. Чего ты паникуешь?

Но Ульяну понесло.

— Ром, ну пожалуйста, сходи. А то сама пойду.

— Ладно, схожу, — сдался тот. — Сейчас, только брюки надену. А ты не истери.

Он ушел в комнату, а тем временем, Лиза и парни свернули за угол дома, и исчезли из поля зрения.

"Брюки?! Какие, нафиг, брюки!!"

Ульяна сорвалась в чем была, в тапочках, в коротком домашнем халате, и выскочила в подъезд. Не помня себя, она проехала в лифте и вылетела на улицу.

— Лиза! — крикнула она. Никто не ответил.

Уля осмотрелась, и в темноте увидела, как двое парней, зажав рот рукой, прижимают Лизу к стене дома.

То, что случилось с ней потом, она не поняла. В нее вселилась какая-то невероятно огромная сила и скорость, и Уля в два прыжка оказалась рядом с Лизой и этими парнями. Схватив одного за куртку, она отбросила его метра на два назад. Другого, держащего испуганную Лизу и зажимающего ей рот, она схватила за руку, вывернула ее и парень, довольно приличной комплекции, перекувырнулся в воздухе, упав недалеко от своего товарища. Оба были насмерть перепуганы и в панике, не соображая, что надо бы бежать, отползали от места своего позора.

Уля прижала к груди трясущуюся от страха дочь.

— Все хорошо, все хорошо, милая моя.

Открылась дверь подъезда, вышел Рома.

— Уля! — позвал он, не увидев никого. — Ты где? Лиза!

***

Сон, который приснился в эту ночь, был настолько явственен, что Ульяна не сомневалась в том, что это реально происходит с ней. То ли так подействовал валидол, то ли произошедший кошмар накануне вечером. Она могла бы сном назвать именно ту явь, когда она своими руками разбросала парней по сторонам, защитив Лизу. А здесь была именно явь.

Ульяна-Волот стояли посреди пожарища, окидывая взглядом сожженный город. Сердце сжимала сильная боль по пропавшей в этом ужасе Измире, любимой молодой жене, носившей их первого ребенка. "Зачем я послушал воеводу? Зачем согласился идти с ним с посольством к хану? Я — опытный и удачливый воин, мастер владения мечом и палицей — оставил город без защиты, оставил свою жену на погибель!"

Злость и ярость на свою глупость, преданность воеводе и мягкость характера была настолько сильна, что ноги у Волота подкосились и он упал на колени.

— Измира! — прокричал он и ударил кулаком по земле.

Из-под кулака вверх поднялся пепел и тлеющие угольки, когда-то бывшие его родным домом. В лицо полыхнуло жаром и обожгло кожу. Волот на секунду представил, насколько ужасна была смерть его жены и, не в силах справиться с накатившим чувством вины, стал уже обеими руками долбить по углям, в надежде, что телесная боль заглушит душевную.

В пепел с шеи упал оберег-коловрат, но Волот не заметил, и бился в припадке, покуда не ослаб. "Нет мне места больше на этой земле! Простите, родные!"

С усилием поднявшись на ноги, он еще раз окинул взглядом пожарище и повернулся уходить, как вдруг заметил под завалом полусгоревших бревен соседнего дома фигуру ребенка. Перепуганная кроха огромными глазами смотрела в его сторону, и показывала на него пальцем. Волот заплакал, лицо, израненное мелкими ожогами, защипало.

На этом месте Ульяна проснулась от знакомой боли, но, к удивлению, ее лицо было совершенно спокойно: ни жжения, ни ощущения жара не было.

"Ну и сон! Бывают же!" — подумала она. — "Может, теперь все пройдет? Понаблюдаю недельку, и тогда позвоню Ире. А пока, вставай, Федорова, на работу пора!"