Елизавета и енот. Сценарий. Хороший

                Непийко               
     Жеймс Бонд в роли Шона Коннери. Документалка.
     Однажды в студеную зимнюю пору я из дому вышел, мой дом же не дом и не улица, а целый Советский Союз, я шел на Одессу, а вышел к Херсону и вижу, что Эли уже.
     - Помнишь, я говорила, что ужо ? - сражает она меня вопросом и я белею, шатаюсь, падаю, а лбом въезжаю ей на грудь. Улыбается блондинка, довольная и радостная.
     Наплыв. Камера фиксирует мои бешеные косые зенки. Смотрю на приятные взору округлости и начинаю вслух цитировать Бродского.
     - Мы плыли Венеций сквозными каналом,
     Шуруя у топке культяпкой крывой,
     Потупчик любя Тилиграмом,
     А в море : PQ - 17. Конвой.
     - Конвой ! - ору я, нажиливая до багровости жилы на шее. - Пи Кью - семнадцать, понимаешь ?!
     Белобрысая испуганно кивает. Перебивка кадра, в ее зрачках мелькают хищные  " Штукас ", бомбящие  Роттердам, беретистые французские маки бегают за Папаем, зулусы объявляют войну Рейху седьмого мая сорок пятого, шортистые и гнусные бритты маршируют по Индии, втаптывая арийцев в пыль и песок. Из песка вылезает лохматая Шерон Стоун.
     - Если вы думаете, - говорит она бриттам на американском, - что сейчас начнется мелодрама из жизни тореадоров, то смею уверить вас, граждане, что именно так все и будет.
     Из кустарника выбегает Хакан Серб с хером наперевес и бросается к оккупантам. Следом летит голая Мария де Санчез, темненькая и кудрявая, что - то кричит на испанском, что - то про поро эль куло.
     Блондинка закрывает глаза веками и зритель ни х...я не видит. Я поворачиваю рожу к камере и спрашиваю :
      - И как вот после всего этого вот всего смотреть хоккей ?
     Титры :  " Глава Вторая " ( такую хрень любит мудак Тарантино, разбивка по главам, без смысла и не смешно, надоело уже, если честно, уж лучше пулеметы вместо ног ).  " Как Сомик - тян очутилась в Давосе ".
     Сразу титры :  " Глава Третья ". " Муажахед Алькатрас и кузен купца Бальзаминова ".
     Ночь. Улица. Фонарь. Минимаркет. У двери стоит, качаясь, старшина запаса, рассматривает сквозь стеклянную дверь рыбу и мясо, лежащие на прилавке. Его хлопают сзади по плечу. Он оборачивается. Там никого нет. Он разбивает лбом дверь и забегает внутрь. Внутри ничего нет. Он кричит, а камера показывает наездом его глотку.
    - Видал, - хриплым голосом произносит солитер внутри старшины.
    - Ну, - отвечает шепеляво слепая кишка, охая. - Е...ть, кажись у меня щас аппендицит будет.
    Рядом со старшиной останавливается серебристый БМВ, за рулем дагестанец Мага. Небрит и весел. Осматривает старшину внимательным взглядом карих глаз и говорит утвердительно :
    - Сосать будишь.
    Титры :  " Глава Четвертая ".  " Чепуха, пух и Винни Жонс с бейсбольной битой ".
    Молодой Шон Коннери идет по пляжу, почему - то оставляя за собой отпечатки копыт. За ним ползет Моника Белуччи, полуодетая сверху, заросшей донельзя мандой елозя по песку. Хрипит :
    - Стой, Жеймс.
    Он встает и поджидает Монику. Проходит час экранного времени. Наконец она приближается к сапогам Бонда и кусает их беззубым ртом. Коннери спокоен и невозмутим. Вынимает из кармана маленькую куклу вуду, проткнутую иголками, вытаскивает пару и выкалывает ими глаза Моники. Камера отворачивает на море, над которым орут чайки.
   Титры :  " Глава Пятая. " " Финальный камшот Бэйли Джей ".
   Огромный корабль пришельцев. Посреди гигантского триумфального зала на колоссальном троне сидит Богиня, смотрит в камеру и говорит :
    - Вот такая вот х...ня, Бай Лин, не Верещагин если и не Трамп, так кино за всю х...ню и даже больше.
   Снова титры. Продюсер, режиссер, сценарий. В самом конце маленькая заметка :  " Товарищи, кто потерял абонемент в детскую библиотеку имени Гайдара, просьба обращаться к кондуктору троллейбуса  " Самарканд - Пешмерга " другу, товарищу и брату, поэту и просто хорошему человеку с трогательными сосочками, чье имя нельзя называть ".