Генетики об субэтносе крымских татар

Давно интересуюсь феноменом крымско-татарской нации. И вдруг нашел то, что принял.

Крымские татары - это Татары, Команы (половцы), которые пришли из степей причерноморья в Крым в XIII веке и покорили живших там римлян, греков, тавров, сарматов, скифов, готов и пр., растворили их в себе.

Татарская кровь - смесь крови этих народов...

«Готия угасла, но ее жители без остатка растворились в массе складывавшейся татарской нации» (этнограф А.Харузин)...

Генетики установили, что крымские татары - не золотоордынцы, а европеоиды.

Их 3 группы:
- "степняки" (ногаи)
- "южнобережные" (ялыбойлу, выходцы из Центральной Анатолии)
- "горцы" (таты, в них кровь большинства населявших Крым народностей: те в горах прятались от нашествий новых завоевателей, там и смешивались). 

Обо этом всем в прилагаемой ссылке:

Адрес почему-то не печатается... Поэтому об это в прилагаемой ссылке


КАК В КРЫМУ ПОЯВИЛИСЬ КРЫМСКИЕ ТАТАРЫ

Вопрос, откуда в Крыму появились татары, до недавнего времени вызывал массу споров. Одни считали, что крымские татары наследники золотоордынских кочевников, другие их называли исконными жителями Тавриды.

Нашествие

На полях найденной в Судаке греческой рукописной книги религиозного содержания (синаксаря) сделана следующая пометка: «В этот день (27 января) впервые пришли татары, в 6731 году» (6731 год от Сотворения Мира соответствует 1223 году от Р.Х.). Подробности татарского набега можно прочесть у арабского писателя Ибн-аль-Асира: «Придя к Судаку, татары овладели им, а жители разбрелись, некоторые из них со своими семействами и своим имуществом взобрались на горы, а некоторые отправились в море».

Побывавший в 1253 году в южной Таврике фламандский монах-францисканец Гильом де Рубрук оставил нам жуткие подробности этого нашествия: «А когда пришли Татары, Команы (половцы), которые все бежали к берегу моря, вошли в эту землю в таком огромном количестве, что они пожирали друг друга взаимно, живые мертвых, как мне рассказывал видевший это некий купец; живые пожирали и разрывали зубами сырое мясо умерших, как собаки — трупы».

Опустошительное нашествие золотоордынских кочевников, без сомнения, кардинально обновило этнический состав населения полуострова. Однако преждевременно утверждать, что тюрки стали основными предками современного крымскотатарского этноса. Таврику издревле заселяли десятки племен и народов, которые благодаря изолированности полуострова, активно смешиваясь, соткали пестрый многонациональный узор. Крым недаром называют «концентрированным Средиземноморьем».

Крымские аборигены

Крымский полуостров никогда не пустел. Во время войн, нашествий, эпидемий или великих исходов его население не исчезало полностью. Вплоть до татарского нашествия земли Крыма обживали греки, римляне, армяне, готы, сарматы, хазары, печенеги, половцы, генуэзцы. Одна волна переселенцев сменяла другую, в разной степени передавая в наследство полиэтнический код, который в конечном итоге и нашел выражение в генотипе современных «крымчан».

С VI века до н. э. по I век н. э. полноправными хозяевами юго-восточного побережья Крымского полуострова были тавры. Христианский апологет Климент Александрийский отмечал: «Живут тавры разбоем и войной». Еще раньше древнегреческий историк Геродот описывал обычай тавров, в котором они «приносили в жертву Деве потерпевших кораблекрушение мореходов и всех эллинов, кого захватят в открытом море». Как тут не вспомнить, что спустя многие века разбой и война станут постоянными спутниками «крымцев» (как называли крымских татар в Российской империи), а языческие жертвы, согласно духу времени, превратятся в торговлю рабами.

В XIX веке исследователь Крыма Петр Кеппен высказал мысль, что «в жилах всех обитателей территорий богатых находками дольменов» течет кровь тавров. Его гипотеза заключалась в том, что «тавры, будучи в средние века сильно перенаселены татарами, остались жить на старых местах, но уже под иным именем и перейдя постепенно на татарский язык, заимствовав мусульманскую веру». При этом Кеппен обратил внимание, что татары Южного берега имеют греческий тип, в то время как горные татары близки к индоевропейскому типу.

В начале нашей эры тавры были ассимилированы подчинившими почти весь полуостров ираноязычными племенами скифов. Последние хоть и сошли в скором времени с исторической сцены, однако вполне могли оставить свой генетический след в более позднем крымском этносе. Безымянный автор XVI века, хорошо знавший население Крыма своего времени, сообщает: «Хотя мы считаем татар варварами и бедняками, но они гордятся воздержанностью своей жизни и древностью своего скифского происхождения».

Современные ученые допускают мысль, что тавры и скифы не были полностью уничтожены вторгшимися на Крымский полуостров гуннами, а сконцентрировавшись в горах, оказали на позднейших переселенцев заметное влияние.

Из последующих обитателей Крыма особое место отведено готам, которые в III веке пройдясь сокрушительным валом по северо-западному Крыму остались там на долгие века. Русский ученый Станислав Сестреневич-Богуш отмечал, что и на рубеже XVIII-XIX веков живущие близ Мангупа готы по-прежнему сохраняли свой генотип, а их татарский язык был похож на южно-немецкий. Ученый добавил, что «все они мусульмане и татаризованы».

Лингвисты отмечают ряд готских слов, вошедших в фонд крымскотатарского языка. Они также уверенно заявляют и о готском вкладе, пусть относительно небольшом, в крымскотатарский генофонд. «Готия угасла, но ее жители без остатка растворились в массе складывавшейся татарской нации», – отмечал русский этнограф Алексей Харузин.

Пришельцы из Азии

В 1233 году золотоордынцы установили в освобожденном от сельджуков Судаке свое наместничество. Этот год и стал общепризнанной точкой отсчета этнической истории крымских татар. Во второй половине XIII века татары стали хозяевами генуэзского торгового пункта Солхата-Солката (сейчас Старый Крым) и в короткий срок подчинили себе практически весь полуостров. Однако это не помешало ордынцам породниться с местным, в первую очередь итальянско-греческим населением, и даже перенять их язык и культуру.

Вопрос, насколько современные крымские татары могут считаться наследниками ордынских завоевателей, а в какой степени иметь автохтонное либо другое происхождение, по-прежнему актуален. Так, петербургский историк Валерий Возгрин, а также некоторые представители «меджлиса» (парламент крымских татар) пытаются утвердить мнение о преимущественной автохтонности татар в Крыму, однако большинство ученых с этим не согласно.

Еще в средние века путешественники и дипломаты считали татар «пришельцами из глубин Азии». В частности, русский стольник Андрей Лызлов в своей «Скифской истории» (1692 г.) писал, что татары, которые «все страны около Дону, и моря Меотского (Азовского), и Таврики Херсонския (Крыма) окрест Понта Евксинского (Чёрного моря) обладаша и поседоша» были людьми пришлыми.

Во время подъема национально-освободительного движения в 1917 году в татарской печати призывали опираться на «государственную мудрость монголо-татар, которая красной нитью проходит через всю их историю», а также с честью держать «эмблему татар — голубое знамя Чингиса» («кок-байрак» – национальный флаг татар, проживающих в Крыму).

Выступая в 1993 году в Симферополе на «курултае» прибывший из Лондона именитый потомок ханов Гиреев Джезар-Гирей заявил, что «мы — сыновья Золотой Орды», всячески подчеркивая преемственность татар «от Великого Отца, Господина Чингиз-Хана, через его внука Бату и старшего сына Джуче».

Впрочем, подобные заявления не совсем вписываются в этническую картину Крыма, наблюдавшуюся до присоединения полуострова к Российской империи в 1782 году. В то время среди «крымцев» довольно четко различали два субэтноса: узкоглазых татар – ярко выраженного монголоидного типа жителей степных деревень и горных татар – характерных европеоидным строением тела и чертами лица: высоких, нередко светловолосых и голубоглазых людей, говоривших на ином, чем степной, языке.

Что говорит этнография

До депортации крымских татар в 1944 году этнографы обращали внимание, что этот народ, пусть и в разной степени, несет на себе печать многих генотипов, когда-либо живших на территории Крымского полуострова. Ученые выделяли три основные этнографические группы.

«Степняки» («ногаи», «ногайцы») – потомки кочевых племен, входивших в состав Золотой Орды. Еще в XVII столетии ногайцы бороздили степи Северного Причерноморья от Молдавии до Северного Кавказа, но позднее, большей частью насильственно, были переселены крымскими ханами в степные районы полуострова. Немалую роль в этногенезе ногаев сыграли западные кыпчаки (половцы). Расовая принадлежность ногаев европеоидная с примесью монголоидности.

«Южнобережные татары» («ялыбойлу») – в большинстве своем выходцы из Малой Азии, сформировались на основе нескольких миграционных волн из Центральной Анатолии. Этногенез этой группы в значительной степени обеспечили греки, готы, малоазийские турки и черкесы; в жителях восточной части Южного берега прослеживалась итальянская (генуэзская) кровь. Хотя большая часть ялыбойлу – мусульмане, некоторые из них долгое время сохраняли элементы христианских обрядов.

«Горцы» («таты») – жили в горах и предгорьях средней полосы Крыма (между степняками и южнобережцами). Этногенез татов сложный, до конца не изученный. По предположению ученых в формировании этого субэтноса поучаствовало большинство населявших Крым народностей.

Все три крымскотатарских субэтноса различались своей культурой, хозяйством, диалектами, антропологией, но, тем не менее, всегда ощущали себя частью единого народа.

Слово генетикам

Совсем недавно ученые решили прояснить непростой вопрос: Где искать генетические корни крымскотатарского народа? Изучение генофонда крымских татар было проведено под эгидой крупнейшего международного проекта «Genographic».

Одной из задач генетиков было обнаружение доказательств существования «экстерриториальной» группы населения, которая могла бы определить общность происхождения крымских, поволжских и сибирских татар. Инструментом исследования стала Y-хромосома, удобная тем, что передается только по одной линии – от отца к сыну, и не «перемешивается» с генетическими вариантами, пришедшими от других предков.

Генетические портреты трех групп оказались не похожи друг на друга, другими словами поиск общих предков для всех татар не увенчался успехом. Так, у поволжских татар преобладают гаплогруппы, распространенные в Восточной Европе и Приуралье, для сибирских татар характерны «паневразийские» гаплогруппы.

Анализ ДНК крымских татар показывает высокую долю южных – «средиземноморских» гаплогрупп и лишь небольшую примесь (около 10%) «переднеазиатских» линий. Это значит, генофонд крымских татар в первую очередь пополнялся выходцами из Малой Азии и Балкан, и в значительно меньшей степени – кочевниками степной полосы Евразии.

При этом выявлено неравномерное распределение основных маркеров в генофондах разных субэтносов крымских татар: максимальный вклад «восточного» компонента отмечен у самой северной степной группы, а у двух других (горной и южнобережной) доминирует «южный» генетический компонент. Любопытно, что ученые не обнаружили сходства генофонда народов Крыма с их географическими соседями – русскими и украинцами.


Рецензии
Очень уважаю мнение о Крыме поэта Максимилиана Волошина! Дом его был в Коктебеле. Генетики, конечно, кое-что определят, но далеко не всё. По понятным причинам. В разное время, по останкам, возможно, будет сделаны самые разнообразные выводы.

Вот, взгляните с этнографической точки зрения:

"Дверь отперта. Переступи порог.
Мой дом раскрыт навстречу всех дорог.
В прохладных кельях, беленных известкой,
Вздыхает ветр, живет глухой раскат
Волны, взмывающей на берег плоский,
Полынный дух и жесткий треск цикад.

А за окном расплавленное море
Горит парчой в лазоревом просторе.
Окрестные холмы вызорены
Колючим солнцем. Серебро полыни
На шиферных окалинах пустыни
Торчит вихром косматой седины.
Земля могил, молитв и медитаций —
Она у дома вырастила мне
Скупой посев айлантов и акаций
В ограде тамарисков. В глубине
За их листвой, разодранной ветрами,
Скалистых гор зубчатый окоем
Замкнул залив Алкеевым стихом,
Асимметрично-строгими строфами.
Здесь стык хребтов Кавказа и Балкан,
И побережьям этих скудных стран
Великий пафос лирики завещан
С первоначальных дней, когда вулкан
Метал огонь из недр глубинных трещин
И дымный факел в небе потрясал.
Вон там — за профилем прибрежных скал,
Запечатлевшим некое подобье
(Мой лоб, мой нос, ощечье и подлобье),
Как рухнувший готический собор,
Торчащий непокорными зубцами,
Как сказочный базальтовый костер,
Широко вздувший каменное пламя, —
Из сизой мглы, над морем вдалеке
Встает стена… Но сказ о Карадаге
Не выцветить ни кистью на бумаге,
Не высловить на скудном языке.
Я много видел. Дивам мирозданья
Картинами и словом отдал дань…
Но грудь узка для этого дыханья,
Для этих слов тесна моя гортань.
Заклепаны клокочущие пасти.
В остывших недрах мрак и тишина.
Но спазмами и судорогой страсти
Здесь вся земля от века сведена.
И та же страсть и тот же мрачный гений
В борьбе племен и в смене поколений.
Доселе грезят берега мои
Смоленые ахейские ладьи,
И мертвых кличет голос Одиссея,
И киммерийская глухая мгла
На всех путях и долах залегла,
Провалами беспамятства чернея.
Наносы рек на сажень глубины
Насыщены камнями, черепками,
Могильниками, пеплом, костяками.
В одно русло дождями сметены
И грубые обжиги неолита,
И скорлупа милетских тонких ваз,
И позвонки каких-то пришлых рас,
Чей облик стерт, а имя позабыто.
Сарматский меч и скифская стрела,
Ольвийский герб, слезница из стекла,
Татарский глёт зеленовато-бусый
Соседствуют с венецианской бусой.
А в кладке стен кордонного поста
Среди булыжников оцепенели
Узорная арабская плита
И угол византийской капители.
Каких последов в этой почве нет
Для археолога и нумизмата —
От римских блях и эллинских монет
До пуговицы русского солдата.
Здесь, в этих складках моря и земли,
Людских культур не просыхала плесень —
Простор столетий был для жизни тесен,
Покамест мы — Россия — не пришли.
За полтораста лет — с Екатерины —
Мы вытоптали мусульманский рай,
Свели леса, размыкали руины,
Расхитили и разорили край.
Осиротелые зияют сакли;
По скатам выкорчеваны сады.
Народ ушел. Источники иссякли.
Нет в море рыб. В фонтанах нет воды.
Но скорбный лик оцепенелой маски
Идет к холмам Гомеровой страны,
И патетически обнажены
Ее хребты и мускулы и связки.
Но тени тех, кого здесь звал Улисс,
Опять вином и кровью напились
В недавние трагические годы.
Усобица и голод и война,
Крестя мечом и пламенем народы,
Весь древний Ужас подняли со дна.
В те дни мой дом — слепой и запустелый —
Хранил права убежища, как храм,
И растворялся только беглецам,
Скрывавшимся от петли и расстрела.
И красный вождь, и белый офицер —
Фанатики непримиримых вер —
Искали здесь под кровлею поэта
Убежища, защиты и совета.
Я ж делал всё, чтоб братьям помешать
Себя — губить, друг друга — истреблять,
И сам читал — в одном столбце с другими
В кровавых списках собственное имя.
Но в эти дни доносов и тревог
Счастливый жребий дом мой не оставил:
Ни власть не отняла, ни враг не сжег,
Не предал друг, грабитель не ограбил.
Утихла буря. Догорел пожар.
Я принял жизнь и этот дом как дар
Нечаянный — мне вверенный судьбою,
Как знак, что я усыновлен землею.
Всей грудью к морю, прямо на восток,
Обращена, как церковь, мастерская,
И снова человеческий поток
Сквозь дверь ее течет, не иссякая.

Войди, мой гость: стряхни житейский прах
И плесень дум у моего порога…
Со дна веков тебя приветит строго
Огромный лик царицы Таиах.
Мой кров — убог. И времена — суровы.
Но полки книг возносятся стеной.
Тут по ночам беседуют со мной
Историки, поэты, богословы.
И здесь — их голос, властный, как орган,
Глухую речь и самый тихий шепот
Не заглушит ни зимний ураган,
Ни грохот волн, ни Понта мрачный ропот.
Мои ж уста давно замкнуты… Пусть!
Почетней быть твердимым наизусть
И списываться тайно и украдкой,
При жизни быть не книгой, а тетрадкой.
И ты, и я — мы все имели честь
«Мир посетить в минуты роковые»
И стать грустней и зорче, чем мы есть.
Я не изгой, а пасынок России.
Я в эти дни ее немой укор.
И сам избрал пустынный сей затвор
Землею добровольного изгнанья,
Чтоб в годы лжи, паденья и разрух
В уединеньи выплавить свой дух
И выстрадать великое познанье.
Пойми простой урок моей земли:
Как Греция и Генуя прошли,
Так минет всё — Европа и Россия.
Гражданских смут горючая стихия
Развеется… Расставит новый век
В житейских заводях иные мрежи…
Ветшают дни, проходит человек.
Но небо и земля — извечно те же.
Поэтому живи текущим днем.
Благослови свой синий окоем.
Будь прост, как ветр, неистощим, как море,
И памятью насыщен, как земля.
Люби далекий парус корабля
И песню волн, шумящих на просторе.
Весь трепет жизни всех веков и рас
Живет в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас."

Наверняка знаете это стихотворение "Дом поэта".

С уважением,

Кузнецова Любовь Алексеевна   31.10.2022 18:29     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.