Как жена велит рассказ приятеля

   Мороз и...солнце. Вы что подумали- это зима? Нет. Это- конец мая- начало июня 2018 года в Учалинском районе. Ночью- мороз до минус 3- 5, днем солнце прогревает воздух до 15 градусов. С этим как-то можно еще смириться, но со шквальными ветрами- никогда! Приходиться дом отапливать. Жару в доме столько нагоняем, что не знаем каким одеялом укрываться: то ли ватным, то ли- тонким суконным. Под ватным- пот одолевает, под другим- к утру мерзнуть начинаем, так как на ночь все-же отопление отключаем.
   За то под толстым покрытием интересные сны снятся. Раньше подобные сны к кошмарным относились. Теперь- нет, потому что в них я здоров, пусть даже во сне ем пресную и жидкую овсяную кашу, которая на три четверти проливается возле раздачи, и пью абрикосовый компот, скорее всего, компот из абрикосовой древесины- ни вкуса, ни аромата. Но так как в нашей зоне не растут абрикосы, понимаю, что нахожусь где-то на юге, может быть, на Украине. Потом и вовсе оказываюсь в пекле Сахары. На меня наваливается горячий песок. Отгребаю его от себя. Но так как овсяной каши я съел одну треть от нормы, сил для освобождения от горячего песка не хватает. Приходится просыпаться и очухиваться от африканской жары. Придя в себя, осознаю, что я освободился от толстого одеяла.
   Под тонким одеялом тоже сны снятся, но не интересные- какие-то реальные: безногие и безрукие. Утром, окутанный холодом, в первую очередь дотрагиваюсь до лысины на голове, потом дотрагиваюсь до одеревеневших ноги и руки. Добираюсь до столика с лекарствами и выцарапываю из упаковки таблетку карбамазепина. Надо окончательно приходить в себя, чтобы тепло и вежливо разговаривать с женой, которая так тепло, нежно и вежливо просит пройти на кухню и съесть норму овсяной каши и выпить чашечку кофе.
   Кроме жены, все настроено против меня. Снова не будет долгожданной рыбалки, не будет и дальних походов в лес на природу. Виновата погода. Но мне более плохо становится от того, что жена снова начнет копать огород и вкапывать столбы взамен повалившихся старых. А я буду сидеть как пугало в огороде и стыдиться. Так стыдно не помогать ей. Некоторые упрекнут, мол, столбик-то можешь попридержать. Но жена и близко к столбу не подпускает. Боится, чтобы мне хуже не стало. Для нее я нужен в любом виде, но живым. А я и повергаюсь к ее ногам, не перечу. Без меня, как говорит она, и ей не жить. Вот и опекает, рубашку надевает через голову, пуговки застегивает... С брюками справляюсь, ширинка молнией замыкается, и ремешок сам подтяну.
   В начале писал: жару нагоняем, отопляем, отключаем. Эти глаголы в единственном числе к жене относятся. А я живу для того, чтобы у нее не изныло без меня ее сердце, как велит она.