грязь

Грязь

Ух, как ее раздражала эта фифа! Стоит вся такая, улыбается! Ей букеты дарят, ее поздравляют, ей комплименты трындят:
- Ах, Линочка, красавица!
- Ах, солнышко, ты такая умница!
- Ах, поздравляю!
А она в ответ кивает и сюсюкает:
- Ой, спасибо, Оленька!
- Ой, что вы, Ксюшенька, какое у вас платье шикарное!
- Ой, как давно я вас не видела!
Щебет, щебет.
И мужики тоже... Козлы! Стоят с самым главным козлом, с предводителем, так сказать, и поздравляют:
- Хорошая женщина, Стёп, молодец!
- Красавица, умница!
А этот главный козел в малиновой бабочке ( не, вы представляете? В малиновой бабочке!!!!) расстрогался, аж слезки на его поросячьи глазки выступили! И стоит он, смотрит на свою фифу придурочную, и радуется, что все так сладко вокруг, аж сейчас из крана сироп того гляди польет!
Эта фифа вон и в ее сторону посмотрела счастливо, улыбнулась! (Так бы вмазала ее в стенку! Корова!)
Ладно, она вежливость соблюдет, мало не покажется никому!
И она подошла к ней. На ходу взяла рюмку с коньяком: официант разносил. Подошла.
- Какая вы миленькая вправду, я и представить себе не могла, - говорит.
Та на автомате:
- Ой, спасибо!
- Ой, пожалуйста! Туфельки ваши вам к лицу очень.
И выпила коньяк. И дыхнула ей в ее личико накрашенное. А та в недоумении стоит, ничего не понимает.
Конечно! У нее платье землю подметает! Фиг знает, какие там у нее туфельки, их и не видно. Зато на ее мордочке хоть проступило понимание, что ее тут не все любят, да! И сироп, возможно, еще и не польется! Водичкой обойдутся!
Надо отдать должное, эта фифочка себя в руки быстро взяла. Улыбнулась и спокойно сказала:
- Мне сегодня самой мои туфли нравятся. Удобные, без каблуков и разношены по ноге.
И отвернулась от нее.
Кстати, потом выяснилось, что про разношенные туфли наврала: когда танцевала с главным козлом, платье развевалось. Так там вполне приличные туфли оказались. На неслабом каблуке.
Да ладно, по фиг. Теперь к козлу. Надо, надо рога ему посшибать!
Подошла прямо к мужской компании. По пути водочки взяла у того же официанта.
Мужики ахать перестали. Политику обсуждают или что ли футбол... Или то и другое.
Подошла. Козел задом к ней стоит.
- Избушка, избушка, - хрипло сказала она, - повернись к лесу задом, ко мне передом.
Тот, услышав ее голос, дернулся и повернулся.
- Привет! - и она выпила водки. И подышала ему в лицо.
- Ты зачем сюда пришла? Кто тебя звал?
- А что, здесь по билетам? Ты уже такая важная кедровая шишка?
- Что ты хочешь, раз уж пришла?
- Я? Порадоваться за влюбленных и счастливых! Хочу! Имею я право на чужое счастье посмотреть, раз своего нет?
Он смерил ее презрительным взглядом и процедил:
- Имеешь право. Смотри и радуйся. Вот мы с Линой, вот наше счастье. Вот друзья.
И он отошел от нее.
Ничего! Праздник она ему испортила! О! Что-то охраннику говорит! Ясное дело! Теперь за ней будут следить и в случае нарушения спокойствия выпроводят с позором! Но уж тогда!!! Тогда они пожалеют об этом, потому что она тогда скажет им всё! И про то, как он с ней жил в ее комнате в коммуналке, потому что сам только приехал в Москву. Как ютились на скрипучем диване, стараясь не разбудить ее бабушку. И сладко им было! Как потом он стал подниматься по жизни. Зацепился за хорошее место, купил подержанную иномарку. А потом сказал, что будет снимать квартиру. Ему, видите ли, нужна тишина! У него, видите ли, работа энд зарплата! И зарплата зависит от работы. И он будет ее работать и дома тоже, эту работу! А для этого нужны условия!
И всё! И ушел он из ее жизни! Хотя однажды он предложил ей жить вместе всю жизнь... Козел, козел!!!!!
Она быстро напивалась. 
В ней появилась лихость. И огромное желание начать делать больно!
И она пошла прямо на эту фифу! Как таран. Сшибить ее ног! Чтобы грохнулась и порвала свое дорогое платье, чтобы выпачкалась в грязи! Потому что она лично не желает оставаться в грязи одна! Ее бросили! Ее уронили! А она уронит эту Лину!
Она шла. Лина смотрела на нее, и глаза ее расширялись от ужаса. Она была в каких-нибудь полутора сантиметров от Лины. Еще чуть-чуть - и она врезалась бы в эту красавицу всем своим давно располневшим телом. Вдруг Лина сделала едва уловимое движение. Она даже не поняла, как случилось, что она не только не врезалась в Лину, а упала сама.
И вот Лина рывком подняла ее и тихо сказала:
- Пить надо меньше.
Рядом тут же оказался ее козел:
- Что тут такое?
Вдали  замаячил  охранник.
- Ничего, Стёпочка. Женщина не рассчитала центр тяжести. Не волнуйся. Пойдем потанцуем.
И тут-то она и увидела, что наврала ей фифа про туфли! Гадина.
Она подошла к какому-то мужику.
- Слышь, джентельмен! Потанцуй со мной.
И обхватила его за плечи. Тот недоуменно стал с ней танцевать. А она специально шла на козла с фифой. И врезалась-таки в них!
- Ах, пардон! Мы так веселимся, что вас и не заметили!
Степан поцеловал Лину и отвел в сторону танцевавшего с ней кавалера.
Лина пошла к женщинам-подружкам. Она осталась одна.
... Это случилось. Она довела козла этого до того, что ее стали пытаться выпроводить. И вот тут она все и прокричала! Пусть слышат все! Как находят дурочек, чтобы перекантоваться, а потом выкидывают их за ненадобностью! И про предложение жить всю жизнь с ней ему напомнила.
Степан подошел к ней и внятно сказал. Сказал так, что слышали его все:
- Нечего строить из себя жертву! Пока я жил с тобой, ты переспала со всеми моими друзьями! Я и ушел, потому что противно стало жить с помойным ведром, в которое ты превратилась! А что ты мне ответила, когда я предложил тебе жить всегда вместе? Отвечай, дрянь!
Она тупо молчала. Почему-то она никогда не вспоминала, что высмеяла то его предложение и назвала его зеленым кузнечиком.
- Ты хоть на минуту верила в меня? Ты унижала! Ты смеялась! А сейчас ты пришла испортить день рождения моей жены?! Что я тебе должен? А! Да! Вот, возьми за приют и ночлег на твоем диване в течение четырех месяцев.
И он вытащил из бумажника какие-то деньги и засунул ей их в декольте.
- Пошла вон!
И охранник вывел ее за ограду.
Она стояла и плакала. Ей было холодно, несмотря на выпитое спиртное. Да и не была она пьяна сейчас.
Она пылала праведным гневом, когда шла сюда. Сейчас она презирала себя.
Она вытащила деньги. Пересчитала. Около сорока тысяч.
Бросила их через прутья ограды. Туда, где был праздник, хорошие люди и веселье. И где теперь нет злой твари, потому что ее вывели из доброго праздника.
Деньги упали в грязь.
«И это правильно», - сказала она себе.
Пока так...

Н. Ж.