Отцвела сирень

«ЭТИ ГЛАЗА НАПРОТИВ…»
Отцвела сирень. Закончилась летняя сессия. Алина, спешившая  вступить во взрослую  жизнь, недолго думала над тем, что делать летом. Конечно, пойти в стройотряд. Других вариантов и возможностей просто не было. А душа желала нового и до сей поры не известного, того, чего не было ни в родительском доме, ни на Урале в благополучных семьях многочисленной материнской родни.
И вот вместе со своими сокурсницами Алина приехала в далекий пригород Тюмени, где строилась база отдыха для нефтяников. Попав в сосновый бор, она почувствовала эйфорию, состояние, никогда ею ранее не испытываемое. У нее было ощущение приближающегося праздника, на котором она будет главной героиней. Ей казалось, что вот-вот свершится что-то необыкновенное и пред ней раскроется неведомый мир.
Однако время шло, но ничего не происходило. Один день был похож на другой, как две капли воды. Ранний подъем, завтрак, тяжелая и изнурительная и не приносящая удовлетворения  работа, к которой Алина была абсолютно не способна, требовала сноровки.
Вечера проводили за длинным, наспех сколоченным деревянным столом, освещаемым фонарным столбом. Пили чай из алюминиевых кружек и напевали грустные песни.
Спустя неделю в девичьем  царстве произошел переполох. Появились какие-то неизвестные молодые люди. Девушки поинтересовались у одного из них, кто он. Ответ был кратким, но ошеломляющим:
- Химик.
В ту пору после отбывания наказания бывшие преступники отправлялись на принудительные работы, которые назывались «химия». На самом деле он оказался выпускником Львовского политеха, приехавшего в Сибирь подработать деньжат. Этот химик, оказывавший знаки внимания Алине, впоследствии хотел связать свою судьбу с приятельницей Алины – О лей, но его родители, закарпатские украинцы, воспротивились. Эта самая Оля и похвасталась Алине:
- Меня уже пригласили сегодня на танцы.
- Кто?
- А вот этот с серыми глазами.
Алина взглянула на незнакомца, узнав в нем того самого, что видела в столовой. Она бы и не обратила на него никакого внимания, но его пристальный взгляд приковал Алину какой-то невидимой цепью.  В этом взгляде было что-то магическое. Было ясно, что этот незнакомый мужчина рассматривает ее  не из любопытства. Любопытный взгляд совсем другой, он какой-то равнодушный. А этот  искрящийся, проникающий в самую глубину души. Даже не имея никакого жизненного опыта, можно было придти к выводу, что здесь кроется начало любви.
- Я вижу ты расстроена? – спросила Оля.
- Не понятно. Смотрел на меня, а пригласил тебя.
- Ты забываешь, что мы с тобой похожи, как сестры-близнецы. Тонкие, голубоглазые, прически, как у Марины Влади.
Это объяснение не успокоило Алину. От было настроения не осталось и следа. Как могла, она успокаивала себя: «Ведь он только посмотрел на меня. Мало ли кто на кого смотрит». Но это мало ей помогало. До самого вечера она старалась гнать мысли о нем.
Танцы устроили прямо на улице, под единственным светящим фонарем, раскачиваемым ветром из стороны в стороны. Когда Алина пришла на импровизированную танцплощадку, сколоченных из оструганных досок, Оли еще не было. Что ни говори, но бывает, мгновение решает судьбу. Он был уже там и, увидев Алину, быстрой походкой направился к ней:
- Потанцуем?
 И как бы извиняясь, добавил:
- Если я умею ходить, то умею и танцевать.
Но ему совсем не надо было извиняться. Танцевальные способности Алины сводились к тому, чтобы переставлять ноги, попадая в такт партнера. Над лесом плыла мелодия. Ободзинский пел: «Эти глаза напротив…». Глаза нового знакомого были совсем рядом, большие, серые,  с длинными пушистыми ресницами.
Впервые в жизни глаза незнакомого мужчины  были так рядом. Она прекрасно сознавала, что это совсем не ее школьный товарищ, а  зрелый мужчина, вполне годившийся ей в дяди.
После этого танца последовал другой. Незнакомец по-прежнему нежно держал ее за талию. Одна ее рука покоилась на его плече, другую он крепко сжимал в своей руке. От всего этого по телу Алины проходила волна неизвестного ей до этого возбуждения. Чтобы придти в себя, она бросала взгляд на раскачивающийся под порывами ветра фонарь. Казалось, что сюда, к фонарю, со всей округи слетелась комары. Тогда она и не думала о том, что она подобно мошкаре летит на свет, увлекаемая этим мужчиной в бездну глубиной в несколько десятилетий.
На следующий день Алина, каждый раз чувствуя его взгляд, ощущала себя неловко. От чего? После танцев он предложил Алине прогуляться, завел ее в заброшенную беседку и стал вести себя напористо, по-мужски.
Алина, как завороженная, молча пошла за ним. Была роса, поэтому они старались не идти по высокой траве, чтобы не замочить брюки. Алина за свои брюки из светлой дешевой льняной ткани, не переживала. А вот у него стрелки, казалось можно было рассмотреть даже в темноте.
Пройдя несколько метров, они оказались в заброшенной беседке. Он обнял ее и осыпая лицо поцелуями одновременно  приближался к какому-то странному предмету. Когда глаза привыкли к темноте, Алина увидела старый биллиардный стол, почему-то без двух ножек. Когда Алина поняла предназначение этого стола, она вспыхнула так, что казалось поднеси спичку  и та загорится. Немного присев вниз, она освободилась от его объятий и скрылась в темноте.
Весь следующий день при случайных встречах с ним, он молчаливо Она решила про себя: «Нет, больше я с ним не танцую». смотрел на нее большими серыми глазами, а она опускала взгляд вниз.

РЫЖАЯ ЛИСА

Наступил вечер и опять заиграла музыка. В вагончике было душно и Алина вышла подышать свежим воздухом, не приближаясь к площадке. Неожиданно она почувствовала рядом его присутствие. Услышав привычное:
- Потанцуем?
 Алина не смогла отказать ему в танце. Наивная, она не понимала, что танец сближает ее с ним, совсем незнакомым мужчиной. Что она знала о нем? Ничего, кроме имени и места, откуда он приехал. Но это не помешало ей вновь согласиться на вечернюю прогулку Неожиданно она почувствовала, что ее потряхивает, как в ознобе…
- Вам холодно? Пойдемте в сторожку. Там согреетесь.
Не дожидаясь ответа, взял Алину за руку и привел в небольшой домик, где топилась печь. В сторожке она встала у порога, уткнувшись в лисью шкурку, висевшую на крюке рядом с дверью. В отсвете каминного света она казалась такого же цвета, что и огонь в печи. В таких случаях обычно говорят, что разгорелся пожар в душе. Было ли так у Алины? Она уже не помнит. Много времени прошло. А вот смущение осталось.
Сторожиха, еще не старая женщина показалась Алине очень гостеприимной. Перекинувшись с Лесиным парой фраз, она сказала, кивая на кровать:
- Я пошла, а вы располагайтесь.
Только тут Алина поняла причину ее гостеприимности. Накануне он был у нее и, возможно, заранее отблагодарил ее за радушие. После того, как эта мысль пронеслась в ее сознании, она в мгновение ока выскочила из сторожки.
На следующий день с облегчением узнала, что он вместе со своими приятелями уехал в Тюмень, не простившись с ней. Это ее задело за живое. Она не могла понять, что же это такое. Ухаживал с таким упорством, а потом исчез, не сказав ни слова, не попрощавшись. Рассчитывала ли она на продолжение знакомства? Тогда она не думала об этом. Но уехать так, означало почти бежать от нее. Успокоив себя словами: « Все к лучшему», она сама распростилась с сосновым бором, чуть не ставшим местом ее грехопадения. Она и предполагать не могла, что он вернется, чтобы забрать ее и увезти в Тюмень, туда, где не было дома ни у нее, ни у него.
 Она тогда не знала, что жизненные пути будут сводить и разводить ее с  первой любовью, но она никогда не переступит порога запрета, даже тогда, когда он сделает ей предложение стать его женой.

НЕОЖИДАННОЕ СЧАСТЬЕ

Погостив у матери, она вернулась в Тюмень, чтобы продолжить учебу. Жила она тогда у материной тетки, очень симпатичной старушки, которая всегда была ласкова с Алиной. Но в этот раз она была не похожа сама на себя, встретив ее с укорами:
- Тут один звонит тебе. Все провода оборвал.
Стоял конец августа. Алина шла на первое свидание в своей жизни. «То, что было в лесу, не в счет», - так думала она.



Подойдя к кинотеатру, сразу увидела его. Подбежала к нему, обвила его шею руками, и он закружил ее, как маленькую девочку. Улыбаясь счастливой улыбкой. Взявшись за руки, они пошли в заброшенный садик, подальше от людских взглядов. И тут дали волю своим чувствам. Ей казалось, что она в райском саду, а не рядом с шумной уличной магистралью и куда-то спешащими прохожими. Никого не было. Только она и он.
Неожиданно  он предложил:
- Пойдем ко мне.
- В гостиницу?! – с ужасом в голосе спросила она, представив себе старую гостиницу в самом центре города с романтическим названием «Заря». В ее сознании  сразу промелькнуло, что только падшие женщины  ходят туда. Откуда она знала об этом?  Наверное, из классической литературы.   
-  Другого жилья у меня нет. Не хочешь в гостиницу, пойдем в ресторан. Ты, наверное, голодна.
Она подумала: « если я не иду в гостиницу, надо соглашаться на ресторан, чтобы совсем не обидеть его».
И вот несколько минут спустя Алина робко переступила порог ресторана. Ей казалось, что все смотрят на нее.  Может быть, так и было на самом деле? Ведь на вид ей было лет пятнадцать. А он – зрелый мужчина, этакий соблазнитель, разбивающий девичье сердце. Такие союзы, тем более, на один вечер, не приветствовались.
В зале – дым коромыслом. Гремела музыка.  Им предложили сесть рядом с парой. Женщина с мужчиной показались Алине старыми, хотя им было под сорок. Алина сидела, не смея поднять глаз. Ощущала на себе презрительный, как ей казалось, взгляд женщины.
- Косточки от заливной рыбы не глотай, - шепнул он.
Наконец с заливным было покончено. Дальше пошло легче, если не брать во внимание, что орудовать столовыми приборами – нож в правой руке, а вилка – в левой, было нелегко.
Потихоньку, справившись с робостью, Алина стала поглядывать по сторонам. Между столиками ловко лавировали официантки, с кружевными кокошниками на головах. Много позже, во Франции Алина увидит подобные головные уборы, но только  раз в тридцать больше.
Алина вспомнила, как в пятилетнем возрасте, гостив у своей тети на Урале, иногда ходила к ней на работу и сидела под буфетной стойкой, рассматривая картонные стаканчики с мелочью. От скуки начинала петь. К тете подходили мужчины, чью голову украшал такой же кокошник, и желая завязать с ней знакомство, спрашивали:
- Где у вас радио?
Алина не заметила, как ужин подошел к концу. От страха она наглоталась косточек, несмотря на то, что он предупредил ее:
- Когда будешь кушать заливную рыбу, будь осторожна.
Было еще не поздно. И Лесин предложил ей прогуляться. Неожиданно для себя Алина оказалась  у гостиницы, где он жил.
- Зайдем ко мне? На улице похолодало.
- Я стесняюсь.
- Чего?
- Твоих приятелей. И, вообще, девушки не ходят в гостиницы.
- Где мы можем с тобой провести остаток вечера? Подул холодный ветер. У вас в Сибири август – холодный месяц.
Алина с замиранием сердца вошла в гостиницу, которая представлялась ей  не то, что исчадием ада, но местом далеко не подходящим для молодой девушки. Она со страхом в сердце приблизилась к столу, где сидела дежурная по этажу, строго взглянувшая на нее из-под больших роговых очков. Наконец дежурная позади. И Алина переступила порог небольшой покуренной комнаты, в центре которой стоял стол с остатками неубранной еды и алкоголя. Комната была настолько узкой, что выбора, где сесть, не было. Или за  неопрятный стол, или на кровать.
Алину разморило. Она почувствовала усталость. Поэтому, сняв туфли, она прилегла на постель. Он был тут рядом, он  с нежно смотрящими глазами и чувственной улыбкой. Было от чего вздыхать женщинам. А то, что они были, в этом нет никакого сомнения. Да и он сам не скрывал, рассказывавший  об одной из них, постоянно преследовавшей его. Было от чего ей вздыхать. Слушая  рассказ о его прошлой жизни, она порой думала, что он хочет покрасоваться перед ней, показать себя с «хорошей» стороны. Этакий дон Жуан. Но едва ли он был дон Жуаном. Если бы он им был, то не стал бы так долго ухаживать за Алиной. Проще было бы овладеть другой или даже другими.   
Тем временем над городом спустились сумерки. В комнате было светло от горевшего на улице фонаря. Уходить никуда не хотелось. На душе было приятно и покойно. Было такое ощущение, что она попала в рай. Но время неумолимо напоминала, что это земная жизнь и стоит подумать о завтрашнем дне.
- Мне нужно идти, - тихим голосом сказала она.
- Завтра – 1 сентября. Пойдешь на занятия прямо от меня. Отсюда - ближе.
- У меня нет ни ручки, ни тетрадок.
- Все купим завтра   
Она и не подумала о том, что завтра утром магазины будут закрыты, поэтому вполне могла остаться. Но какой-то внутренний голос говорил ей, что нужно встать и идти. Хотя при чем здесь тетрадки, когда она стоит на пороге новой жизни. И так уж ей нужны эти тетрадки, ей, стоящей на пороге новой жизни. Что с того, если она пропустит первую пару и купит тетрадки? Какое значение имеет вся эта обыденная жизнь перед неожиданным счастьем, открывавшем перед ней свои пламенные объятия. Мысли роились в голове… Но что-то по- прежнему толкало ее к двери. Может быть, слово, оброненное на базе отдыха  сторожихей в адрес Лесина: «Проходимец».



ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА  СУДЬБЫ
На следующий день, 1 сентября, помахивая стареньким портфелем, Алина шла по направлению  к месту встречи и вдруг неожиданно для себя услышала:
- Алина, я здесь.
Она повернулась и, увидев его, улыбнулась. В голове пронеслось: «Как прекрасно, что он есть на свете».
Зашли в небольшое кафе, узкое помещение с рядом больших окон. Сели в дальнем углу рядом с музыкальным автоматом, к которому изредка подходили посетители и выбирали музыку по душе. Алина ничего не слышала: все заглушала мелодия, звучащая в ее душе. Эта была мелодия ее любви. И все казались ей очень милыми  и приятными. А он – был сверх совершенства.
Плотно пообедав, она встала. Он одернул ее коротенький жакетик, сшитый ее мамой из шотландки. Внизу жакетик был отделан широким поясом, подчеркивающий тонкую талию девушки. В голубой тон пояса – английский воротник.
- Что-нибудь не в порядке?
Он промолчал. За него все сказали его глаза. Алина все поняла, что только так он мог прилюдно прикоснуться к ней.
Не ответив на вопрос, он предложил поехать за город. Она готова  была ехать с ним хоть на край света. Ехать пришлось недолго. Тюмень в те годы была маленьким городком.
Прошли немного вглубь чащи и увидели небольшую полянку. Он расстелил плащ и они сели. Лесин стал рассказывать о себе, о том, что он получил хорошее образование, работал во Львове, но хочет жить в Тюмени и уже нашел приличную, хорошо оплачиваемую, престижную  работу.
Помолчал немного, потом сказал:
- Алина, выходи за меня замуж.
 - Как? А учеба?
- Закончишь ты свою учебу. Это я тебе обещаю.
У Алины от всего сказанного закружилась голова.
- Не отвечай сейчас. Подумай, - добавил он.
 Встал. Поднялась и она. Взявшись за руки, они направились к остановке.
Был погожий сентябрьский день, ласково пригревало солнышко. На душе было очень радостно. Как же, скоро она станет его женой. Но вот когда? Ведь они не могут пойти в Загс, потому что у Алины украли паспорт. А без него у них на регистрацию не примут документы. Потом вопрос  о подате подачи заявления в загс сам собой повис в воздухе. Не знала Алина, что в ЗАГСе она окажется через долгих двадцать лет, но уже, конечно, с другим человеком, благородным и сверх порядочным, любившем её больше жизни.
Следующая встреча состоялась у входа  в городской сад. Медленно они шли по тенистой аллее, где раздавалась песня. Певец что-то пел о городских цветах. Алина и предполагала, что она сама, как неожиданно распустившийся цветок, завянет  с приходом осени, которая была не за горами.
Головокружение не проходило, поэтому она с облегчением устроилась на скамейке, рядом с ним. Глядя на него ждала, когда он спросит. И, наконец, глядя ей прямо в глаза, он задал ей столь ожидаемый ею вопрос.
- Ты подумала?
- Да.
- Ты выходишь за меня замуж?
- Конечно, - с радостью в голосе, ответила она.
Минут через пять радость ее была омрачена появлением одной женщиной, возникшей как=будто из-под земли. Алина и сейчас ясно представляет ее. Женщина, как женщина, лет сорока пяти, опрятно одетая, в красивом платье и  хорошо уложенными белокурыми волосами, оттеняющими ее голубые глаза.
Подойдя к влюбленным, она обратилась к Алине со словами:
- Милая, он на тебе никогда не женится. Он плут и обманщик.
Лесин улыбнулся, глядя на эту женщину какой-то странной улыбкой и ничего не ответил ей.
Сказав свою короткую фразу, женщина медленно удалилась по аллее.
Подобные сцены можно увидеть только во сне, в кошмарном сне. Но это была явь. Если бы Алина  была одна, она могла бы подумать. Что это галлюцинация. Но ведь она была с ним, со своим любимым, с которым она никак не стала обсуждать вынесенный «вердикт». Вела себя так, как будто  бы ничего не произошло.
Потом на протяжении нескольких лет, вспоминая эту сцену, Алина ломала голову над тем, как эта женщина догадалась. А собственно говоря, может быть, это было несложно сделать, глядя на юное создание и уверенного в себе молодого мужчину.
Повлияла ли эта женщина на ее веру в него? Едва ли. Потому что она с самого начала  не верила ему до конца. Почему?  Алина и сама не знала. А собственно почему она ему должна верить? Да, он показал ей свой паспорт, хотя она этого не просила. Штампа о регистрации брака там не было. Но это ни о чем не говорит. Бывают и незарегистрированные браки.
Зачем нужен был ей этот злосчастный штамп? Самое удивительное было в том, что он нужен был не ей, а ее будущему ребенку. Она  при живом отце, выросшая с отчимом больше всего на свете боялась того, что у ребенка не будет родного отца. Меньше всего она думала о морали. Но  и мораль глодала ей душу. Как она будет одна с ребенком, если Лесин не женится на ней? Что подумает общество? Ей тогда казалось, что как правило, дети рождаются в браке. Тогда она еще не знала, что ее две сокурсницы родили детей от одного и тог же отца.
Страх перед  будущим  толкал ее говорить каждый раз короткое слово «нет».
Чтобы убедить ее в своей свободе он показал ей свой паспорт. Посмотрев его, она сказала свое твердое: «Нет», , сидя на скамейке у драмтеатра, где он … жил со своими приятелями.
На балконе театре они проговорили всю ночь.  В разговоре ее задели его слова:
- Для тебя наступило время любить.
Она поняла, что он хотел сказать: «Ты могла бы полюбить на моем месте любого другого». Сказано это было с оттенком, не понравившимся Алине. Ей показалось, что он говорит о ее любви к абстрактному лицу. Неважно, он или не он, оказавшийся на его месте. Она полюбила бы и того другого. Алина хотела возразить: «Нет, это невозможно. Я люблю только тебя. Почему ты говоришь мне про каких-то других?». Но она промолчала, полагая, что другого она бы не полюбила. Ведь живут же люди без любви, прожила бы и она.
В последний раз она  была  в театре, когда принесла его свитер, что он дал ей, когда гуляя по городу, она озябла. В свитер она положила деньги, данные ей им накануне. Несмотря на свою плохую память, касающуюся цифр, она до сих пор помнит сумму. Но не может вспомнить в связи с чем она дал ей эти деньги. Может быть, потому что ее обокрали, вытащили деньги и паспорт. Хороша невеста без паспорта.
Возможно, отсутствие паспорта «развязывало» ему руки?  Какая женитьба, если у Алины нет паспорта. Может быть, он думал, что отсутствие паспорта может способствовать их более быстрому сближению. Уже в который раз он спросил:
- Ты по-прежнему не хочешь, чтобы мы были близки?
- Почему? Вот зарегистрируемся. Поставим в паспорта штамп.
- Заладила, штамп, штамп. Понимаешь, не могу я жениться, не познав тебя. Я женюсь один раз на всю оставшуюся жизнь. Понимаешь, мне придется разводиться с тобой, если мы не подойдем друг другу.
- У дворян и крестьян такой проблемы не было, а у тебя она есть. Что же, нам придется расстаться, - сказала Алина и быстро пошла прочь.
Как ни странно, она испытывала необыкновенную легкость. Это состояние она объяснила тем, что не он ее оставил, а она.
Возвращаясь одна, Алина думала о банальности, так казалось на первый взгляд, причины. Девушка боялась переступить  черту, за которой она уже не будет не она, а совершенно другой человек. Он же, как бы взяв свои слова о намерении жениться обратно, не хотел «брать кота в мешке».
  На протяжении нескольких недель   она чувствовала себя  спокойно, может быть, оттого, что  внушала себе. Такое видимое спокойствие продолжалось до тех пор, пока Лесин не позвонил ей.

«ШИЗОФРЕНИЯ»
В один из октябрьских вечеров в квартире раздался телефонный звонок.
- Алина, здравствуй. Я уезжаю навсегда и хотел бы с тобой попрощаться.   
- Хорошо, я приду завтра после занятий к городскому саду.
В тот день Алина постигала азы французской фонетики в аудитории института. Когда стрелки часов стали приближаться к четырем, она сказала своим сокурсницам, что скоро вернется, выбежала из здания и через десять минут была уже у городского сада. Он уже был там. Одетый по зимнему в коричневое пальто с каракулевым воротником. На голове у него была каракулевая шапка «пирожком». В этой одежде он казался ей старше. Хотя причем здесь одежда? И в другой, летней одежде он не выглядел юным, поэтому на них оглядывались. Алина думала, что смотрят на нее, фланирующую в узких, обтягивающих шерстяных голубых брюках в синюю полоску. Он шел рядом с ней, взяв ее под руку так, что казалось она держит его, а не он.
На этот раз это было самое короткое свидание, всего несколько минут.
- Я тебе уже сказал, уезжаю во Львов навсегда.
«Как я была права», - подумала она.
-  Но пока живу все в той же гостинице, в двадцать втором номере.
Алина подумала: «Зачем он говорит мне, какая у него комната?   Вероятно, от временной неопределённости. Он не знает, что делать. Оставаться с ней или уезжать».
Будь она постарше и поопытнее в житейских делах, то у нее, возможно, были бы другие мысли. Например, она могла предположить временную размолвку с какой-нибудь женщиной, на совместную жизнь с которой он рассчитывал, он, так, хотевший как можно быстрее обрести семью. Но тогда единственное, что она могла выдавить из себя:
- Желаю тебе всего хорошего.
- Я тоже, - сказал он, по-прежнему, находясь на приличном расстоянии друг от друга.
Алина, отойдя от него метров на десять, повернулась и увидела, что он стоит не шелохнувшись на прежнем месте, у входа в городской сад, который при всем желании нельзя было назвать райским уже только потому, что предсказательница оборвала полет ее радужных мыслей, а теперь она простилась с Лесиным навсегда. В голове пронеслась мысль: «Теперь все окончательно закончилось».         
После свидания  Алина вернулась в университет. Хотя занятия уже закончились, но надо было работать над фонетикой. Поняв, что бессмысленно пытаться  повторять за диктором звуки, все равно ничего не получится; и видя вопросительные взгляды, она призналась подружкам, что уезжает навсегда её бывший друг. Кто это, они знали. Ничего нельзя было утаить. Тогда весь курс говорил только о ней, Алине, встречавшейся со зрелым мужчиной. Разница в возрасте – двенадцать лет, казалась большой. Алина была первой студенткой на курсе, у которой был серьёзный роман. Хотя едва ли это можно назвать романом, так как между ними не было любовных отношений. Но об этом никто не знал.
Вернувшись в аудиторию и увидев  вопросительные взгляды, единственное, что она могла вымолвить:
- Уезжает. Навсегда.
         - Что же ты сидишь? Беги к нему. Прощайся, - сказала Наташа, самая красивая девушка курса, белокурая блондинка, ослепительного обаяния.  У нее тоже был друг, парень-студент, приезжавший к ней из Свердловска.
          - Не могу. Он живет в гостинице.
- Что за предрассудки? Подумай только: ведь ты его никогда больше не увидишь. Ваш роман, о котором говорил весь курс, закончен.
- Разве обо мне говорили?
- Конечно. Это была сенсация. Сейчас не до разговоров. Не теряй времени, иди.
Алина быстро собрала портфель, выбежала из здания и быстрой походкой пошла по улице.  По мере того, как она приближалась к гостинице, ее шаги замедлялись. А когда она подошла к «Заре», то не могла сдвинуться с места. Стояла на противоположной стороне улицы и долго смотрела на ярко освещенные окна. Потом, набрав побольше воздуха в легкие, вошла в здание, поднялась на второй этаж. На ее счастье у стола дежурной по этажу толпились люди, и она беспрепятственно прошла по длинному коридору. Хотела, чтобы не привлекать внимание дежурной, сразу же открыть в дверь. Но не смогла. Помедлив мгновение, робко постучалась. За дверью раздался его голос:
- Открыто!
Когда она переступила порог комнаты, увидела его изумленное лицо:
- Ты?
- Я.
 Её возлюбленный был удивлён настолько, что даже спросил, не шизофреничка ли она. Алина даже не знала, что это такое. Узнав, сказала, что среди родственников ненормальных не было. Иначе и не могло быть. Просторы Сибири велики, всяких переселенцев полно. Она - «продукт» остатков местных аборигенов  и староверов, изгнанных Петром 1 в Сибирь с насиженных мест. 
Будь Алина постарше, она бы спросила зачем он сказал ей номер комнаты. Значит, предполагал, что она придет к нему. Причем же здесь шизофрения? 
В течение недели она приходила к нему каждый день. Часы свиданий пролетали очень быстро. Все было бы хорошо, если бы Алина не испытывала внутренний дискомфорт, шедший не понятно откуда. Было ясно, что Лесин чего-то ждёт. Но чего? Явно не работы. Найти работу для него с его опытом и образованием было немудрено.  Чего он ждал, Алина поняла позднее.

КАРТ БЛАНШ
Ей казалось, что между ними пробежала кошка, и появилось какое-то третье, невидимое ей лицо, но постоянное присутствующее при их встречах. Долго она не могла понять в чем дело. Потом догадалась: все дело в нем, в этом черном аппарате, стоящем в изголовье его кровати. Хотя телефон молчал, но казалось, что он живой и невидимой нитью связывает Лесина с женщиной, жившей совсем неподалеку, на соседней улице. Об этой женщине он украдкой сказал:
- Когда тебя не было, в ресторане я оказался в одной кампании. Там была одна женщина. Как она пела!
Алина поняла, что знакомство с этой женщиной состоялось по той причине, что рядом с ним не было ее. По требованию своей очень строгой матери она должна была каждое воскресенье приезжать домой. Порой приходилось стоять в битком набитом автобусе полтора часа или быть зажатой в толпе вагона поезда, который называли барыгой. Одни студенты стояли, другие лежали на верхних третьих полках, предназначенных для багажа или сидели на вторых, свесив ноги вниз на головы тем, кто расположился внизу.
Однажды к своему большому удивлению она увидела его на перроне, где она ожидала прихода поезда, стоя, опершись на выступ стены и жуя булку. Ей стало неудобно оттого, что он застал его за столь простой трапезой, даже, может быть стыдно. Как стыдно ей было за свой потрепанный портфель. Однажды она призналась ему, что стесняется своего портфеля. Он ей сказал:
- Давай я буду носить твой портфель. Мне все равно. Могу носит и мешок.
Помня это, она много лет спустя понимала племянницу, которая живя в общежитии напротив ее дома, стеснялась брать с собой тот или иной пакет, что она ей давала.
Когда появились деньги, Алина покупала себе шикарные сумки везде, где только видела. Но особенно удачные покупки были за границей. Первая покупка, вернее, подарок ее подруги Мари-Роз. Был сделан в Брюсселе, куда они приехали на поезде. Попав пару раз в катастрофы подруга не осмеливалась водить машину на далекие расстояния.
В центре бельгийской столицы, вся площадь, называемая Гранд плас, была устлана цветочным ковром по поводу праздника. Такого разноцветья Алина еще не видела. Вокруг площади ютились террасы, где можно было посидеть и передохнуть, выпив знаменитого бельгийского пива, до которого Алина не была особым охотником. Понятно, ведь она не представительница этой нации, не мыслящей себя без пива. Рядом на небольшой улочке был ресторанчик, где пиво подавали в громадных вазах, подобных тем, что были раньше у нас в театральных буфетах. Понятно, что после посещения парочки ресторанов, женщинам было уже не до магазинов. Но они зашли в некоторые из них, подививишись в некоторых местах ценами, которые были ниже, чем в Брюже, который славился своим кружевами, чем-то похожими на вологодские. Но сумки были дорогие. Несмотря на цену, Мари- Роз купила Алине сумку, синюю, закрывавшуюся, как небольшой мешок, с металлической пряжкой, на которой было выгравировано название фирмы. Как потом объяснила мать Мари-Роз: высокая цена определялась названием фирмы. Алина обратила внимание, что у нищенки арабского происхождения, сумка тоже неплохая. « Разве можно просить милостыню, имея такую сумку» - подумала тогда Алина. В свое время она сшила сумку из почти новых сапог, колодка которых ей не подходила и берегла ее также, как и брюссельскую сумку. Это была память по прошлому времени.
Могла ли она в далеких семидесятых предполагать, что когда-нибудь окажется за границей. И не где-нибудь, а в Бельгии. Декан неустанно повторял, что дальше деревни, затерянной в лесах и полях необъятной Сибири, они ничего не увидят. В то время Алина над этим не думала. У нее были проблемы поважнее, более жизненные, чем проекты на долгте годы. 
Тогда ее очень удивило его появление. Они ведь не договаривались. И он не знал  расписания поездов на этом вокзале, куда они, бездомные, забрели один раз. Тогда еще в Тюмени было старое здание, построенное при Николае 1, с маленьким залом ожидания на втором этаже и большими деревянными диванами для отдыха. На одном из них он полулежал, а она сидела рядом и молчала. Они ни о чем не говорили. Все слова любви были сказаны, а планов на будущее они не строили. У Алины по-прежнему не было паспорта. К ее удивлению он ни разу не поинтересовался, когда он получит свой документ.      
          После возвращения Алины к нему, своему возлюбленному, они никуда не ходили. Иногда пили шампанское, что он приносил из ресторана. Время от времени Алина взгляд Лесина, устремленный не на нее, а на этот злосчастный телефон. Видимо, он ждал звонка. Алина не решалась спросить чего он ждет. Он стал каким-то дёрганым, от былой весёлости не осталось и следа. Глаза были опухшими и красными, вероятно, от бессонных ночей.
Один раз она даже попросила его позвонить ей, сама не зная зачем. Он позвонил, чтобы пожелать ей спокойной ночи.
Каждый раз он провожал ее до дома. В темноте ночи целовал ее. На морозном воздухе пахло табаком и по телу растекалась приятная истома. Немного кружилась голова и по телу растекалась приятная истома. Хотелось, чтобы счастливые минуты никогда не кончались. Но наступил момент, когда он объявил о своем отъезде.
- Я провожу тебя.
- Нет.
Он не хотел, чтобы она приезжала в аэропорт. Хотя он был рядом с ней, но о нём уже нужно было говорить в прошедшем времени.
Алина удивленно взглянула на него.
- Пока меня нет не грусти, по возможности развлекайся, - сказал он, поглаживая ее длинные волосы, потом пряча их под пальто. Как будто этим жестом он хотел навсегда спрятать свою любовь к ней в укромный уголок своего сердца.
Через мгновение  Алина почувствовала, что ее сердце похолодело не столько от октябрьской стужи, сколько от его слов. У нее закрались черные мысли. Он ей давал карт-бланш или говоря другими словами – свободу. Ей не нужна была свобода, нужен был только он, мужчина ее жизни.
Хотя он и говорил, что вернется, Алина не очень верила в то, что он уезжает ненадолго. Мысленно она прощалась с ним навсегда. Она и раньше ловила себя на неверии в то, что он женится на ней. Даже тогда, когда он шептал ей нежные слова, расчёсывал длинные до пояса, белокурые волосы, поправлял одежду на ней, когда она вставала из-за стола, и  коротенький жакет немного поднимался, немного оголяя её тонкую талию.
     Она и не подозревала, что  Лесин ведет двойную игру. Он ничего не сказал Алине о его сменившихся намерениях, уехал, по-прежнему пребывая её женихом. Но он был уже не женихом, а отрезанным ломтём.


ЛЮБОВНОЕ ПИСЬМО
Прошло несколько недель. В один из темных ноябрьских вечеров за вечерним чаем родственница достала из сумки письмо и протянула его Алине. Сделала она это как-то неохотно и как показалось Алине с некоторой осторожностью. И уже потому, как все посмотрели на Алину, она поняла, что всем известно о содержании письма и жалеют ее.
                « Здравствуй, Алиночка!
Алиночка, ты извини, пожалуйста, что так не славно попрощались. Почти, что как чужие. Ты была робка и полна сомнений. А потом, впрочем, как в первый раз, кто-то теряет, а кто-то находит.               
    Можешь не сомневаться, Галочка, я ни в чём не разочарован, а наоборот, очарован.
    Единственное и главное в чём я очень и очень сомневаюсь: многое ты не можешь или не хочешь понять – между нами стоит барьер – двенадцать лет. Это не мало.
    Я очень рад, что между нами ничего не было.
    А ты, Алиночка, очень и очень порядочная девушка и за это я тебя очень и очень уважаю и люблю.
    Я скоро приеду. Когда точно не могу сейчас  сказать. Во всяком случае в декабре я буду и обязательно позвоню.
Хотел заказать переговоры, но это очень трудно, надо долго ждать, потому что через Москву и всё время канал Москва-Львов занят.
    Целую Алиночку много-много раз.
    С уважением. (Роспись) 13.11. 1971»
       Довольно сумбурное письмо. Чувствовалось, что ему было  тяжело писать эти строки и он с трудом подбирал слова, чтобы смягчить удар, который в тот момент был смертельным для Алины.
Позднее он прислал ей новогоднюю открытку с красной розой. Красная роза в Новый год. Это её удивило, потому что в то время было не принято дарить новогодние открытки с цветами. Может быть, таким образом он хотел выразить свою любовь к ней? Хотя на открытке был почтовый штемпель  с датой 30.12. 1971. Он её желал крепкого здоровья, успехов в учёбе, счастья в личной жизни. В общем банальные слова. Но затем шла приписка: «Пусть старый год унесёт с собой все неудачи, а новый принесёт радость и счастье».
Прошло совсем немного времени с момента его отъезда. И вот он снова в городе, но никоим образом не сообщает о своём приезде, считая, что двусмысленного письма, которое он послал ей из Львова, вполне достаточно.
 О том, что он приехал, ей поведала ее сокурсница Шурочка, знакомая с ним по работе на базе отдыха. Как могла она успокаивала Алину:
- Не надо расстраиваться. Человек, женившийся на квартире, не достоин твоей любви
Прагматичная Шурочка по-своему поняла их размолвку.      
Алина взяла его фотографию, подаренную Олей, где он был сфотографирован с ней и  с тем самым «химиком» у входа в институт. Кргда Алина увидела эту фотографию, она не особенно задумывалась, что он делал на пороге ее института, считая про себя, что это ее не касается, так как она сама оставила его, и он волен делать, что хочет. Но это было тогда. А теперь она, оскорбленная до глубины души, положила фотографию в конверт и отнесла на главпочтамт, положив в конверт только одну фотографию.


КРУТОЙ ОБРЫВ
Не прошло и пары дней, как Алина услышала в трубке знакомый голос. Они договорились о свидании возле университета. Но от волнения Алина немного ошиблась со временем и ей пришлось отпрашиваться с урока на несколько минут, чтобы выйти. Когда Алина оказалась за дверью университета, то увидела, что он выходит из комиссинного магазина, расположенного как раз напротив, видимо, используемого им, как укрытие. Они договорились, что встретятся с ним после урока.
    Алина с трудом дождалась конца. Когда увидела его, ей показалось, что он немного выпил, чего ранее она за ним не замечала. Что испытывал он к ней, какие чувства? Любил ли он её? Едва ли.  А может быть, любил? Неслучайно, его друг, архитектор, скажет через несколько лет, что ей его не надо видеть. Иначе он будет между двумя огнями – ею и женой. Изредка она приходила к этому архитектору, проектировавшему улицу, на которой он сам жил. Подолгу сидела одна, слушая музыку и представляя, что она с ним, со своим возлюбленным. Ей приятно было бывать в доме человека, который мог видеть его, того, кто когда-то любил её.  Но всё это будет потом. А пока она шла рядом с ним, демонстративно бросившем взгляд на часы. Она спросила:
    -Ты спешишь?
    И услышала в ответ жёсткое «да». Они остановились на крутом берегу Туры, где Лесин поведал ей о том, что болен и поэтому не может жениться на ней. Это была явная ложь, прозвучавшая громче раскатов грома. Алина ничего не сказала в ответ. Она стояла крутом обрыве, тупо, глядя на реку. Мысль о том, что можно броситься в реку, как героине Островского – Катерине, слава богу, ей в голову не пришла. Да, если бы и пришла, ее осуществить было бы невозможно. Реку сковал толстый слой льда.
- А если бы я была беременна?
- От святого духа?
Медленно падал на землю большими хлопьями снег. Она чувствовала, что ее сердце тоже превращается в снежинку, которая растает при первых лучах весеннего солнца.
Понурив голову, она побрела домой, думая о том, как сделать так, чтобы её дорога никогда не завершилась. Жгучая боль жгла сердце и становилась нестерпимой, похожей на ту, что бывает, когда теряешь навсегда близкого человека, уходящего в мир иной. Винила себя в том, что не могла ослушаться своей матери, ехала к ней за десятки километров, расстояние в ту пору приличное для Сибири, учитывая плохие дороги. Из-за еженедельных визитов к матери, которая опасалась, что дочка выйдет замуж и не получит высшего образования, Алина считала, что потеряла друга. Не случайно говорят: « С любимыми не расставайтесь».
    После прощанья. Алина стала плакать, когда оставалась одна. Пыталась читать учебник, чтобы немножко отвлечься. Но ничего не видела в книге. Слёзы застилали глаза. Поняв, что само ничего не пройдёт, она решила лечиться электричеством. Оправившись от болезни, всё ещё продолжала думать о нём.
Cвоего бывшего друга она воспринимала за проходимца. Не в этом ли причина того,  что она всегда оставалась недоступной.   Сначала её неприступность шла от неверия к нему, а позже, когда он женился, Алина считала, что ей не нужна сиюминутная радость, будучи уверена, что время любовных отношений прошло.    
          Из памяти Алины не выветрилось, что именно он был причиной  её нежелания  встречаться с молодыми людьми. Всему виной была любовь к тому, кто предал её. Ей до сих пор снятся сны, что она ищет его и никак не может найти.       
После того, как он ее оставил, можно сказать бросил на произвол судьбы, она как могла боролась со своим чувствами к нему, но безуспешно.
Приближался Новый год, но праздник против обыкновения ничуть не радовал Алину, а наоборот приносил грусть в ее одинокую жизнь. Ее подруга Люся, с которой она работала на каникулах в стройотряде и сидела на занятиях за одной партой, познакомилась с одним парнем, симпатичным блондином, умным, начитанным и интересным. У того был друг, сын архитекторов, которые жили в роскошной квартире, предоставленной в распоряжение сына на новогоднюю ночь.
Кампания шумная и веселая. Алина делала вид, что ей безумно хорошо. Тем самым привлекая к себе внимание молодых людей, но не идя им на встречу  в их желаниях. Один из приглашенных пригласил ее на танец, спросив при этом чем она занимается. Алина ответила, что работает посудомойкой в рабочем буфете. Она и на самом дела некоторое время работала там. Непонятно чем она больше сразила этого парня, или тем, что работает в буфете, или своим отказом. Он, опешив, отошел от нее, сказав:
- Посудомойка, а еще что-то строит из себя.
Другой, сын архитекторов, ничего не спрашивал. Он только молча вздыхал, бросая украдкой взгляды на Алину. Праздники шли один за другим, застолья становились все больше. Но херувимчик, как она его называла про себя, всегда был рядом с ней, молчаливый и далекий. Наступила весна и Алина в один из майских погожих дней, напуганная его молчаливостью, сказала ему, что больше не будет встречаться с ним. Она боялась, что история повторится и ее снова бросят. Херувимчик растроенно сказал:
- Что такое? Все девушки меня оставляют.
Со временем он приобрел мужской опыт. Став ловеласом, кружил женщинам головы. Если бы только это. Устроился на работу в магазин по торговле оружием. Как ни старалась Алина представить этого херувимчика за прилавком, торгующим не обычным товаром, не смогла.
В том же мае ее судьба свела со студентом мединститута, с которым она познакомилась на танцах в своем университете. Остается только гадать, как он ее заметил в «хороводе» девиц, в зале настолько набитом до отказа, что устроители вечера просили танцевать сначала в одной части зала, потом в другой, из опасения, что потолок может провалиться.
Была бурная весна, цвели яблони. Он  небольшого роста, хорошо подстриженный, в  плаще бежевого цвета и красиво повязанном шарфе дожидался его у выхода – старинных кованых ворот. Потом они долго шли по центральной улице. Он так и не сказал о себе ничего, кроме  имени. Конечно, со временем, он бы рассказал о себе. Но они быстро расстались из-за глупой записки Алины. Ей стало казаться, что он ее оставит. И чтобы предупредить его действие она решила это сделать сама. Прочитав записку, он ушел очень расстроенный. После этого она пару раз встречала его. Один раз он был не один. К счастью, уже смеркалось, и он ее не заметил. А в другой раз подошел к ней и спросил, как она себя чувствует, не нужна ли помощь.   
 

КЛЮЧИК ОТ СЕРДЦА
После окончания третьего курса против обыкновения она не поехала в стройотряд, потому что нужно было отрабатывать практику в пионерском лагере, где музыкантом работал парень по имени Гарик. Он лихо играл на аккордеоне и Алина, начисто лишенная голоса, а самое главное, слуха вынуждена была прибегать к его помощи. Один раз она мельком увидела у него музыканта из другого лагеря, приходившего забрать свои ноты. Этого музыканта звали Лева. В отличие от Гарика, обвиненного впоследствии в попытке изнасилования одной пионерки, но освобожденным из зала суда, Лева оказался неплохим малым.
Встретив случайно Алину с ее подругой  Светой, он пригласил их к себе, послушать аккордеонные рулады. У Светы дядя преподавал в этом училище. И она сама в отличие от Алины была музыкальным человеком. Алина не любила аккордеон и баян. У нее эта музыка ассоциировалась с отчимом, которого частенько приглашали на всякие вечеринки. Музыканты в пору отсутствия цивилизации были уважаемыми людьми.
У Алины не было ни голоса, ни слуха. Алина не обладала музыкальным даром. И ей частенько приходилось выкручиваться.
Например, при подготовке концерта на круизном корабле. Хорошо, если можно было работать в паре, как было в случае с Юлей, дочкой композитора. Алина разучивала с туристами слова, а Юля аккомпанировала и пела. Но так было не всегда. Один раз пришлось работать в паре с музыкантом, который наотрез отказывался «показывать мелодию», напевая песню. При этом сказал:
- Я - музыкант, а не певец.
Но запел после того, как Алина пообещала ему дать денег.   
При следующем заезде туристов, поймав Алину в длинном и узком коридоре, спросил:
- Попоем?
- У вас будет другой переводчик.
Могла ли Алина мечтать, живя в Сибири, что когда-нибудь будет плавать по великой русской реке Волге. Ей казалось, что вся жизнь пройдет на сибирских просторах, в Тюмени, где она учила языки для того, чтобы потом работать в школе.
Тогда не было никаких особых развлечений, кроме танцев, о которых извещали большие афиши, наклеенные на фанерные щиты. Но об этом было всем известно и так. Самым лучшим местом отдыха считался в ту пору Дом офицеров. Поэтому случайная встреча Алины с Левой предвещала прекрасное времяпрепровождение. 
На  сокрушенно сказанные слова Левы:
- Забирают меня в армию.
Девушки ничего не сказали в ответ.
- Но где наша не пропадала, - продолжал он. – Буду играть в инструментальном ансамбле в Доме офицеров. Так что, милости прошу.
Света сразу оживилась. Потому что попасть на танцы в Дом офицеров было практически невозможно.  Билетную кассу там брали с боем.
С приходом осени, они зачастили на танцы. Леве  и его одному приятелю явно льстило, что у них такие подружки. Хотя подружками они не были, но и открыто не отрицали, поддерживая правила игры. В оркестре были еще две певицы, приехавшие из Ленинграда. Алина порой задумывалась и что их занесло сюда. Это были две скромные девушки, явно тяготившиеся присутствием студенток. Но на сцене у них скованность пропадала, и они пели: «Телефонная связь, не надежная связь, если нет любви…»
Любовь жила в сердце у Алины к тому, с кем танцевала она в августовский вечер. И эта любовь мешала ей жить. Ведь, здесь, в этом доме, он шептал ей нежные слова в глухом коридоре, трогая  ее медальон, говорил, что это ключик от ее сердца.
 Могло ли что-то получиться после всего этого? Нет. Поэтому, когда один из немногих офицеров, чернобровый красавец, пригласил на танец, она пошла, но отказалась от того, чтобы он проводил ее домой.  В ее подсознании был все тот, кто уже играл со своим наследником. Этого офицера Алина видела и раньше, но после своего отказа – никогда. Потом она слышала от своей сокурсницы, что он вместе с ее мужем уезжает в Германию.      
Здесь же она повстречала и Бориса.

БОРИС
 Впервые Алина увидела Бориса на базе отдыха, где работала в свое первое студенческое лето. Появился он позже всех. И не один, а с очаровательной брюнеткой, приехавшей к нему. Ему было тогда не до работы. Он полдня простоял, держа лопату в руках, разговаривая с ней. Проходившие студентки, одетые в черные, перепачканные робы, бросали на незнакомку косые взгляды. Вырядиться они не могли, да у многих и не во что было, а раздеться почти догола, как эти украинские парни, тем более.
Полянка, где стояла парочка, была вся залита солнцем, чувствовалось ощущение праздника и не простого торжества, а праздника души. От них веяло радостью и счастьем.
Потом женщина исчезла. Видимо. Ей наскучило такое пребывание на базе. Борис сразу стал ухаживать за певуньей Соней. Обращал ли он внимание на Алину? Она не знает. Потому что она не умела разгадывать и понимать украдкой брошенные взгляды. 
Следующая их встреча состоялась совершенно случайно, на автобусной остановке, рядом с НИИ, где он работал. Он первый увидел Алину. И весело помахивая тяжеленным портфелем, спросил:
- Ну, как дела в школе?
Алина немного обиделась, полагая, что он сравнивает ее со школьницей, когда она уже давно студентка.
- Борис, все хорошо, кроме одного.
- Чего же.
- Я хочу хотя бы разочек видеть Лесина.
- Нет, это невозможно, - ответил он. При этом его лицо изменилось, стало суровым. От былого хорошего настроения не осталось и следа.
- Почему? – спросила Алина, заглядывая ему в глаза, как собачонка.
-  Он будет как между двух огней.
Заметив удивленный взгляд Алины, добавил:
- Тобой и женой.
Тогда она решила больше никогда ни о чем не просить Бориса,  в душе пожелав счастья и покоя его семье, радостного детства сыну. Ничего не говоря в ответ, Алина попрощалась и пошла своей дорогой.
В следующий раз она его увидела через несколько лет.
Стоял сильный мороз. «Забарабанило» все окна. Если бы не было тепло в квартире, сложилось бы ощущение, что находишься в ледяном дворце времен Анны Иоанновны. Молочная мгла скрывала все то, что находилось за пределами жилища. К удивлению Алины кружевных узоров на окнах, как прежде, в ее далеком детстве, не было. Невольно она вспомнила  трескучие морозы во времена своего студенчества. Когда на окнах автобусов кто-то заботливо выцарапывал призывы к землякам: «Мужайтесь, люди, скоро лето».
В один из таких морозных вечеров она оказалась в одном троллейбусе с Борисом, тем самым, кто отказал помочь ей встретится с Лесиным после того, как они расстались.
Хотя троллейбусный маршрут был  небольшим, ехали долго. Водителю время от времени приходилось выходить и налаживать троллейбусные «рога» к проводам. От вынужденного безделья Алина стала рассматривать пассажиров. И неожиданно увидела Бориса, засомневалась, он ли это. Но это был именно Борис. Его невозможно было спутать ни с кем другим. Он  был на голову выше коренастых сибиряков. Одет был в светлую модную куртку. Одежда явно не по сезону, но зато красивая. Что не сделаешь, чтобы понравиться любимой женщине. То, что он ехал к женщине, Алина не сомневалась. Куда можно было ехать в такой мороз? Только на свидание.
А, может быть, он сел в троллейбус, увидев ее, в надежде, что между ними состоится разговор? Она сразу отбросила эту мысль. Какие только бредовые идеи не посетят ее сознание.
Она не стала подходить к нему. В ее голове крепко засел их  последний разговор, когда Борис сказал, что ей не нужно встречаться с Лесиным. Алина подсознательно понимала: он непременно расскажет о встрече с ней Лесину и это может выбить его из спокойной жизненной колеи.
В том, что он расскажет, она нисколько не сомневалась. О чем могут говорить мужчины при встрече? Только о политике и женщинах. И в этом Алина оказалась права. Много лет спустя, когда Бориса уже не было в живых, она узнает от Лесина, что Борис нет-нет, да и говорил ему:
- Я видел Алину.
При всей мужской открытости Борис не поведал тайну, связывавшую его с Алиной. Унес ее в загробную жизнь. А тайна была. И то, что тайна сохранилась, Алина убедилась и поэтому никому ее так и не поведала.
Часть тайны заключалась в том, что Борис для нее был олицетворение Лесина, хотя внешне они были совсем не похожи. Один – рослый, атлетического сложения. Как будто сошел с обложки модного мужского журнала. Другой – небольшого роста, очень динамичный, схватывавший буквально все на лету и, возможно, читающий мысли собеседника. Но что-то связывало этих, казалось бы совершенно разных людей. В молодости они вместе работали и проводили свободное время.
Наверняка оба не раз бывали в Доме офицеров, этаком модном центре досуга, где легко можно было с кем-нибудь познакомиться, гораздо проще, чем в ресторане, куда дамы приходят с кавалерами  и порой случаются потасовки. Один раз они с Лесиным с трудом успели ноги унести, удирая через черный ход, предварительно дав денег официанту, чтобы он их вывел.
Алина ходила в Дом офицеров, потому что там играл ее знакомый музыкант Лева, беспрепятственно проводивший девушек через контроль. Им не надо было давиться в очереди в кассу, чтобы приобрести заветный билетик.
  Зал был битком набит. Девушкам оставалось маленькое пространство у сцены, которое никто не занимал. Этого им вполне хватало. Не достаточно было воздуха. И Алина выходила в большой широкий коридор, где они раньше украдкой, после кино, целовались с Лесиным. И он, взяв в руки ей небольшой медальон, шептал ей:
- Вот ключик от твоего сердца.
Как-то раз в том же самом коридоре. уже похожем на большой зал. А не глухой угол,  она увидела поставленные столики с фруктами и алкоголем. За одним из них сидел Борис. Он заметил ее, поэтому ретироваться было поздно. Борис пригласил ее за столик, где сидели его сослуживцы из НИИ, предложил выпить, она отказалась.
- Если не хочешь выпить, пойдем танцевать.
- Пойдемте, ответила она, - удивившись, что он перешел с ней на ты.
Кружа в вальсе, он сказал довольно просто:
- Поехали сейчас ко мне!
- К вам? Но уже поздно. Как-нибудь в другой раз.
Она пожалела о своем отказе десятилетия спустя, считая, что жизнью руководит случай, которому люди полностью подвластны. В тот вечер Борис был явно на кураже, да и она сама находилась в возбужденном состоянии. Вот это обстоятельство ее и остановило. Она, понимала, что если она поедет с Борисом, их прежним отношениям придет конец, а какие будут, неизвестно. Хотя то, что было едва ли можно назвать отношениями. Так, небольшое общение двух мало знакомых людей.
Между тем, эта встреча крепко запала ей в голову. Какой-то внутренний голос шептал  ей: « Он видит его Лесина, встречается  с ним. Если ты будешь видеть Бориса, ты невольно соприкоснешься с жизнью своего возлюбленного».
Алина решила найти Бориса. В справочном бюро ей сказали его адрес. Оказывается он жил на той же улице, что и Алина. Но она никогда его не видела. Пойдя по этому адресу, Алина узнала, что он здесь не живет. Только прописан.
- А где живет? – удивленно спросила Алина.
- Вот этого я не знаю, милая. Его племянник ко мне привел.
- Где живет ваш племянник? – не унималась Алина.
- В Войновке, там, где начинается Тюмень?
- Так далеко?
- Там квартиру дали.
В следующее воскресенье  Алина отправилась в Войновку. Без труда нашла нужный дом. Дверь открыла женщина. На вопрос Алины, она ответила:
- Да, Борис приятель моего мужа. Подождите, я спрошу его.
Вышел мужчина лет сорока, одетый в пижаму.
- Вы ищите Бориса? Кто он вам?
- Никто. Просто знакомый.
Мужчина молчал. Алина, поколебавшись, добавила:
- Он друг моего бывшего друга.
Женщина не выдержала:
- Сколько можно мурыжить девушку? Скажи ей, где живет Борис.
- Хорошо.
Повернувшись к Алине, он сказал:
- В конце этой улицы увидите вагончики. В одном из них и живет Борис.
- В вагончике? Вы ничего не путаете? Борис и в вагончике? – спросила Алина, на мгновение представила аристократичного Бориса, живущего в таких спартанских условиях.
- Что мне путать? Вчера у него был.
Ошеломленная новостью, Алина спустилась вниз, повернула на небольшую улицу, которую и улицей можно было назвать лишь с большой натяжкой. Дороги не было. Она ступала по застывшим, от первых неожиданно ударивших морозам, кочкам. Кое-где велось строительство. А в основном по обеим сторонам дороги простирались пустыри.
В тупике улицы Алина увидела несколько вагончиков. «В какой же войти, - подумала она. – Может быть, в этот?».
Постучав в один из них, не дождавшись ответа, она вошла. В самой глубине вагончика, устроившись у окна, сидел Борис и что-то чертил. Увлекшись работой, он не услышал стука в дверь. Увидев Алину, он немало удивился:
- Как ты меня нашла?
Она по порядку рассказала всю историю поисков. В это время он соображал, что с нею делать, задавая себе тот же самый вопрос, что и Лесин: «Что мне с тобою делать?» дослушав ее до конца, предложил снять пальто. Алина сняла легкое не по сезону пальто и вязаную шапочку, произведение собственных рук.
- Какой красивый цвет шапочки, - заметил он, вероятно, желая сказать что-то приятное Алине.
Она промолчала. Пауза явно затягивалась.
- Давай пить чай.
- Хорошо.
Он включил в сеть алюминиевый электрический чайник. В маленьком фарфором чайнике заварил чай, высыпав его из коробки с изображением трех слонов. Нарезал батон и поставил на стол масло. Как бы извиняясь, сказал:
- К сожалению, больше ничего нет. 
За чаем Алина огляделась по сторонам, стараясь это делать незаметно для Бориса. Жилище выглядело пустым и унылым, хотя беспорядка не было.
Помимо колченого стола, за которым она сидела, в углу была прибитая полка, на которой стоял проигрыватель. Рядом лежанка, а вдоль окна прибитая лавка, похожая на лавки, что Алина видела в деревенской избе. Но там вполне понятно, крестьянский быт, а здесь… Ведь она не в деревне, а дома у архитектора. Выросшая в рабочей семье, Алина испытывала благоговение даже перед учителем, а что касается архитектора, тем более. Только одна деталь говорила о профессии Бориса. Это планшет, обтянутый ватманом. Она поинтересовалась:
- Что вы делаете?
- Проектирую  будущую улицу.
- Какую?
- Ту, где ты сейчас находишься.
- Вот здорово! – с восторгом сказала она.
- Можно взглянуть?
Борис повернул планшет к ней. И Алина увидела дома в форме параллелепипедов. Посмотрев, она потупила голову.
- Ну как? – спросил Борис.
- Тучи над Борском, - ответила Алина.
Недавно она увидела фильм, который так назывался.
- Небо все в тучах.
Увиденное ей не понравилось, но она не хотела огорчать Бориса, пожтому и не высказала свое истинное негативное мнение. Хотя тогда Алина ничего не смыслила в архитектурных стилях, но внутренне понимала, что здесь что-то не то. А что именно, поняла много лет спустя. Борис создавал на бумаге эти коробки, не потому что не умел придумать что-то другое, а таков был заказ. Тогда в Тюмени строили много за счет упрощения строительства, с использованием панелей. Эта тенденция сохранялась не только здесь, в глухом уголке Сибири, но и в обеих столицах страны, где дома были похожи, как близнецы. Это теперь архитекторы обрели свободу, создавая шедевры русского зодчества, историю которого Алина с увлечением изучала. Со временем она научилась разбираться в стилях и направлениях. Глядя на любое здание, могла дать его полную характеристику. Но, как говорится, знаниям нет предела, однажды она работала с группой учеников Лувра. Это были пенсионеры, приехавшие со своим преподавателем, который  взглянув на великокняжеский дворец мог час напролет рассказывать об особенностях архитектуры.
Тогда в пору своей юности не архитектура притягивала ее к Борису, а то, что он  был другом Лесина, значит, и ее другом. Для нее до сих пор остается загадкой, почему Борис принимал ее у себя, более того, почему разрешал оставаться у себя, когда уезжал к очередной бабенке. Алине казалось, что он уезжает к женщине. Она,  помогала ему собраться, чистила ему костюм, ощущая его накаченные мышцы, поправляла галстук. Ей так хотелось, чтобы у него сложилась новая семейная жизнь. Она знала от Лесина, что во Львове он был женат на генеральской дочке, но брак не сложился.
После его ухода Алина включала проигрыватель, слушала танго Оскара Строка и плакала до тех пор, пока ей не становилось легче. Потом она одевалась, закрывала дверь и клала ключ в условленное место, туда, где брала его, когда приходила в отсутствие Бориса.   
    Вся эта идиллия нарушилась с приходом весны, когда с первыми лучами солнца Борис попытался перейти невидимую между ними черту. Потом очень сожалел об этом и чтобы забыться уехал в длительную командировку на север. А Алина осенью уехала в Ленинград.
Десятилетия спустя ей скажут, что Борис погиб, стараясь сохранить свое право на жилье. Кому, как не ему было понимать, что такое уютное домашнее гнездо.
   Вот тогда Алина и вспомнит свой сон. Ей приснилось, что идет она по улице своего родного городка и на противоположной стороне улицы видит его, Бориса, на фоне двухэтажного деревянного дома.

ГАЛЛЮЦИНАЦИИ
Иногда ей казалось, что случайный прохожий на улице, это непременно он. Однажды она увидела его в троллейбусе, быстро вскочила, дверь за ней захлопнулась, но к великому сожалению,  место, где он сидел было пустым. Что это, галлюцинации? Ни до, ни после такого за собой она не наблюдала.
За четыре года она видела его несколько раз. Один раз она столкнулась с ним в кассах  Дома офицеров. Здесь они были как-то вместе, смотрели какой-то фильм. В зале почти никого не было, и он ласкал ее. Алине такие ласки были неведомы.  Потом долго стояли в безлюдном коридоре. Он гладил её медальон, говоря, что это ключик от Алининого сердца. Но, как оказалось, её сердце ему было не нужно. Он соединил свою жизнь с другой женщиной, которую Алина увидела со спины в тот момент, когда пара удалялась от Дома офицеров. Несколькими минутами раньше, когда Алина столкнулась с ним носом к носу, она постаралась сделать вид, что всё о кей, попросила его купить билет в кино, очередь была громадная, шел французский фильм «Анжелика – маркиза ангелов». Он ответил на это, что ему самому билет покупают, и поднялся наверх играть в биллиард. Через некоторое время краем глаза Алина заметила совершенно случайно, что выскользнул за дверь, причём очень спешно, как бы сбегая от нее. Чего он опасался? Алининого скандальчика? Но на это она была неспособна. От кого он бежал? От самого себя. Алина вышла вслед за ним. Он удалялся, идя рядом с женщиной, вероятно, со своей женой. Единственная деталь бросилась в глаза – неестественная полнота женщины. Хотя чему тут удивляться? Алине тогда было невдомек, что эта незнакомка готовилась стать матерью. Как это сразу Алина не смогла понять?
Однажды сидя на занятиях в другом корпусе университета, небольшом, приземистом здании, она невольно повернула голову и ей показалось, что он промелькнул за окном. Опять галлюцинация? Но зима, когда в прохожем мерещился он, уже прошла. Темными зимними вечерами ей частенько казалось, что одинокий прохожий,это Лесин. Она обгоняла его, вглядывалась в лицо и к своей большой досаде осознавала, что ошиблась.
«Надо выйти. Может быть, это на самом деле он», - такая шальная мысль пронеслась у нее в голове.  Она ни на секунду не задумалась о том, что она будет делать, если это действительно Лесин.
Выбежала на улицу. Никого нет. улица была безлюдна. Она решила пройти несколько шагов. Дойдя до перекрестка, огляделась. Никого. Догадалась зайти в соседний магазин. Зашла и остановилась у дверей, как вкопанная.  Магазин был почти пуст. Только в глубине маячила  мужская фигура. Алина узнала его. Несомненно, это был он, Лесин. Он стоял у прилавка и мирно беседовал с  продавщицей. Вкрадчивым голосом спросил у продавщицы:
  - У вас есть ли  в продаже польские элановые костюмы.
«Причём тут костюмы, о каких ещё костюмах идёт речь? Разве об сейчас нужно говорить?- с горечью подумала она.
Алина на всю жизнь запомнила слово «элановые», не понимая, что это такое.
Костюмов не было. Он, отйдя от прилавка носом к носу столкнулся с Алиной. Взглянув на нее, опустил глаза, поздоровался, мгновенно вышел из магазина и скрылся из вида.
Алина через некоторое время вышла за ним. Медленно побрела по улице, подошла к учебному корпусу. Зашла внутрь. За ней с шумом захлопнулась входная дверь.
Наивная, она не понимала тогда, что такое поведение – свидетельство его любви к ней. Он по-прежнему любил ее! И боялся остаться с ней еще одно мгновение, потому что не  смог бы больше отвечать за свои действия. Что он мог дать ей, девчонке, он- женатый  человек, семейный человек, имеющий сына.
А зачем она ринулась за ним? Алина не задавала себе такого вопроса. Увидела и захотела быть рядом с ним. Зачем?
В тот момент на уроке немецкого она не успела подумать ни о его семье, ни о себе, ни о чем и ни о ком. Увидев его, забыла обо всем на свете. Ей просто хотелось быть рядом с ним, разговаривать с ним и смотреть в его глаза. И все! Как мало ей было надо. И она была лишена всего этого.
Тогда она еще не знала, что вся ее последующая жизнь будет полосой лишений, правда, к счастью, не сплошной. Она лишится мужа. До замужества лишится возможности иметь ребенка от мужчины, готового стать отцом еще не зачатого ребенка. И конец жизни у нее пройдет в полном одиночестве.
Но  в годы студенчества  она не задумывалась о своей  будущей жизни. Ей было приятно сознавать, что он, ее возлюбленный  почти рядом от места ее учебы. Живет на соседней улице. Ей так хотелось верить, что у него счастливая семейная жизнь. Так ли это, Алина не знала, но догадывалась. Что с бытом не все нормально.  Если жены варят борщи, то мужья не приходят   на обед в кафе, расположенном рядом с домом.   
Однажды, когда Алина училась на четвертом курсе, сидя в кафе, она заметила его. Он  тоже увидел ее. Не закончив трапезу, вскочил  и устремился к выходу. Спешил так, что налетел на колонну, преграждавшую ему путь. Но даже удар не остановил его. Конечно, Алина это поняла по-своему: он не хотел видеть ее, разговаривать с ней. Но что она ему сделала плохого? Безропотно ушла, не будоража его семейную и личную жизнь. Вернее, не ушла, а отошла в сторону, сошла с его жизненного пути во имя любви к нему, желая ему обретения счастья с другой. Алина не пошла за ним, понимая, что всё давно кончено и ничего уже не вернёшь. Но не забыла минутную встречу с ним.
В следующий раз Алина видела его с маленькой девочкой, которая несла в руках большую нотную папку. Он крепко держал падчерицу за руку. Увидев Алину, постарался пройти быстрее. Как будто опасался, что Алина его остановит. Алина же в свою очередь не проронила ни слова, кроме слова приветствия, думая про себя, как же такое возможно, он ведёт себя так,  как будто их ничего не связывало. Что в те минуты творилось в её душе, трудно представить. Ведь он чуть не сломал её жизнь. Будь она характером послабее, натворила бы бед. Как только могла, Алина старалась найти для себя слова утешения: «Хорошо, что между нами ничего не было».
Прошел год. Стоял чудный майский день, цвели яблони, весело о чем-то щебетали птички, перелетая с ветки на ветку, белизна которых казалась ещё белее на фоне голубого безоблачного неба цвета Алининых глаз, померкнувших при виде его. Но Алина не была уже прежней Алиной. Он не стала сжиматься в комочек, а наоборот, вытянулась, как струна, как бы говоря всем своим видом: «Посмотри, что стало с бывшим утёнком». Хотя в глубине души она себя утёнком не считала, внешне она совсем была непохожа. Настолько была хороша, что порой, рассматривая себя в зеркало, не верила, что милая девчушка, это она и есть. Но внутренне она тогда, в былую пору знакомства  с ним, была не столько утёнком, сколько только что вылупившимся птенцом.
За эти четыре года,  что прошли с момента их расставания, Алина не только ни разу не встретилась  с ним намеренно, но и парой слов не обмолвилась с ним. Случайные встречи не в счет, потому что, кроме слова: «Здравствуй», ничего не произносилось. И это не потому, что он каждый раз при встрече пропадал, как видение. Ведь она сама могла проявить инициативу, остановить его. Но она этого никогда не делала. Почему? Каждый раз как будто стена вырастала перед нею.
    Стена рухнула, когда Алина решила уехать в Ленинград. Полагая, что уезжает насовсем, она позвонила ему, узнав телефон в справочном. Ни телефон, ни адрес не были для неё секретом. Он жил на соседней улице, совсем рядом с университетом. Она не раз подходила к этому деревянному двухэтажному дому. Один раз зашла даже в подъезд, прочитав на почтовом ящике незнакомую украинскую фамилию с окончанием на «о».  Вероятно, эта фамилия была его жены.
        Наконец наступил день, когда Алина приняла решение окончательно уехать из города. Сразу полегчало на сердце от сознания того, что она не будет ходить по тем же улицам, что и Лесин, дышать тем же воздухом, что и он, ее бывший возлюбленный, оставшийся на всю оставшуюся жизнь бывшим.
К ее удивлению он пришел, как и обещал. Почему он это сделал? Она поняла это десятилетия спустя. Потому что понимал, что ее не будет больше в городе и ему не придется сдерживать свои чувства. Ей немного странно было видеть его  в столь ранний час элегантно одетым, в белоснежной рубашке с красиво повязанным галстуке, великолепном костюме. По сравнению с ним она выглядела Золушкой. Что касается их отношений, он был ее Принцем, правда, в душе, а не наяву.
Внешне она вела себя безукоризненно. Глядя на них, со стороны можно было подумать, что это мирно беседует дядя со своей племянницей.   
Они сидели на скамейке в парке возле университета. Она отдала ему кассету, где  беседовала с ним, говоря о возвышенном и неповторимом чувстве. Она дала ему пленку, понимая, что не может высказать все то, что ей так хотелось, чтобы он услышал. Когда Лесин попытался прослушать эту кассету  через много лет, он не смог этого сделать. Его предусмотрительная жена сделала это раньше и стёрла запись.

НЕОБЫЧНЫЙ ПОДАРОК
Так получилось, что она не приезжала в Сибирь несколько лет. Ей непросто  жилось в Ленинграде. Было и холодно, и голодно. Но постепенно жизнь наладилась. Ее повысили в должности, почти вдвое увеличив зарплату. И она смогла позволить и поездку к морю, и приезд на родину.
Алина не могла и предполагать, что встреча с родиной всколыхнет настолько, что воспоминания прошлой жизни предстанут у нее перед глазами, как кадры кинофильма.
Она бродила по местам, где бывала вместе с Лесиным. С удивлением обнаружила, что на месте гостиницы пустырь. И городского сада нет. Сняли ограду, убрали часть деревьев, соорудили фонтан, сделав зону для гуляния, закатав под асфальт цветочные клумбы.
Следы прошлого были уничтожены временем. Но из памяти их стереть было невозможно. Воспоминания привели Алину к мысли найти его. В ту пору это было сделать несложно. В справочном бюро помимо адреса сообщили ей и место его работы, куда она незамедлительно направилась. Ехать пришлось загород.
Добравшись до места, увидела, что строительная контора размещалась в простом щитовом домике, похожем на вагончик. В приемной секретарша, сидевшая за небольшим  барьером из фанеры, ответила, что его нет.
Сидеть было негде, стоять «над душой» у секретарши ей не хотелось и она вышла. Не прошло и четверти часа, как к конторе подкатил уазик. Из машины вышел Лесин. Как всегда в костюме и при галстуке. Его парадный вид портили ботинки, покрытые слоем грязи. Недавно прошли дожди и подобраться к строительному объекту, не испачкав обувь, было невозможно.
Увидев Алину, он слегка прищурил глаза. Алина знала, что это признак размышления. Остановился, поздоровался и пригласил ее войти. В кабинете он сразу сел за столом, забыв от волнения предложить ей стул. Она так и продолжала стоять перед ним, как вызванная по делу секретарша.
Первое, что она услышала от него:
- Я удовлетворен своей семейной жизнью.
В голове у Алины пронеслась мысль: «Зачем он мне это говорит? Я ведь не спрашиваю его».
Глупышка! Это он говорил не ей, а самому себе, убеждая  себя в своем безоблачном семейном счастье. На этом и закончилось их первое свидание после разлуки длиною в несколько лет.
Через несколько лет, будучи в Тюмени, она позвонила ему, и они встретились. Решили пойти на берег Туры, делившей город на две части. В полуденный час никого не было. Они удобно устроились в высокой траве. Он уже ничего не говорил о семенной жизни. Алина рассказывала про себя и свои любовные приключения так, как будто их ничего не связывало. Тогда она была влюблена в одного француза, и он в нее тоже. Возможно, влюбленность в другого человека разрядила обстановку. Они смеялись и шутили. Алина фотографировала его. Снимки получились очень удачные. На всех он был, как голливудский киноактер. Эти снимки десятилетия спустя она решила отдать ему. Глядя в него, того прежнего, она засомневалась в искренности его улыбки. Хотя, наверное, напрасно. Почему она исключает, что ему хорошо  было тогда с ней на берегу той самой реки, в нескольких метрах от того места, где он отрекся от нее.
Как  в старые добрые времена, они пошли перекусить в ресторан, потом к нему на работу, хотя он и был в отпуске. Но ему так хотелось показать каких высот он достиг. Строительный трест, где он работал управляющим, находился в самом центре города. Проходившие мимо сотрудники уважительно здоровались с ним. Секретарша предложила кофе. В кабинете он усадил ее в уютное кресло, потом сел сам и стал листать какие-то бумаги, спросив разрешение снять пиджак. Было жарко. Алина пыталась спрятать улыбку. Ей было понятно, что весь этот фарс устроен для нее, любимой.       
Немного вдохновленная прошлогодней встречей, Алина в свой очередной приезд захотела опять увидеть Лесина. Домой она ему звонить не стала, а пошла к нему на работу, считая, что это самый подходящий вариант. Как она и ожидала, на работе его не оказалось. На вопрос:
- Где начальник?
Ей ответили:
- На объекте.
Алина вышла в вестибюль, удобно устроившись на одном из стульев, поставленных возле стены в стройный ряд, и приготовилась к длительному ожиданию, рассуждая про себя: « Какое комфортное место. Вполне можно просидеть пару часов».
  Много лет спустя ей изредка будет сниться один и тот же сон. В здании, расположенном поблизости от того, где она была, Алина пыталась найти его. Ходила по бесконечным коридорам и все безуспешно. Перед ней во сне представлялась мрачная картина да еще в коричневато-черных тона, напоминавшее, если не ад, то исчадие ада. Что это такое  Алина мало понимала. Но сравнение проводила именно с ним.
Июльский день выдался необыкновенно  солнечным. И Алина, сидя на стуле, вытянув ноги, грелась на солнышке, напоминая себе кошку, которой неважно где находиться. Нередко она наблюдала за кошками, лежащими в самом неподходящем месте, таком, которое приходилось людям обходить. «Что за чушь? – подумала она. -  Уже с кошкой начинаю себя сравнивать». Но тут же успокоила саму себя: «Сравнение с кошкой возникло потому что люди и эти ласковые животные одинаково любят  солнце. А я выбрала здесь место на самом проходе, чтобы не пропустить его».
Хотя он и ждала его с минуты на минуту, все равно его появление стало для нее неожиданным. Он вошел в вестибюль в сопровождении каких-то людей. Кивнул ей головой так,  как будто они виделись если не вчера, то  неделю назад. И прошел мимо.
Скоро он вернулся, успев придти в себя  от неожиданной встречи.
- Зайдем ко мне в кабинет?
- Хорошо.
В просторном кабинете с большими окнами, они, как бывает в этих случаях, говорили обо все и ни о чем. С его лица не сходила улыбка.
Поговорив, Алина огляделась по сторонам. Ее внимание привлек небольшой кусок мрамора.
- Можешь мне подарить этот камень?
- Конечно, бери.
Алина до сих пор хранит камень у себя дома. Летом на балконный столик кладет салфетку, а на него этот камень. Так надежнее при случае шквального ветра.
Положив камень в сумку, она сказала:
- Мне пора. Иначе опоздаю на электричку. К тому же мне еще надо в универмаг. Купить северные сувениры из оленьей шкуры.
- Не спеши. Поедем на машине.
Алине было немного не по себе ехать по своим делам на казенной машине, но отказываться она не стала.
Пока он с водителем ждал ее в машине, она быстренько оббежала универмаг, купила, что ей было нужно и через четверть была уже на вокзале.
Сев в поезд, она обнаружила, что забыла зонт в кабинете Лесина.
- Я у тебя забыла зонт. Оставь его себе. Он новый.
- Ну, что ты. Я тебе его привезу.
- О чем ты говоришь? Гнать машину… В оба конца двести километров – расстояние не маленькое для Сибири, учитывая какие здесь дороги.
Про себя она подумала: «Дело не в зонте. Зонт – предлог увидеть ее еще раз».
На следующий день в условленное время в дверь позвонили.  В маленький коридорчик высыпали все домочадцы – мать и тетка Алины со своей внучкой. Настоящее бабье царство.
Лесин с Алиной решили ехать на Тобол. Но Алина за многие годы отсутствия в этих местах забыла дорогу к реке. Поэтому они остановили машину рядом с небольшим озерцом, оставшемся после разлива реки. Водитель отошел в сторону на несколько метров, оставив их одних.
О чем они говорили? Как всегда сюжет их разговора был прост. Но в словах ли все дело? Разговаривая с ним, она время от времени ловила на себе взгляд, полный любви и нежности.
Счастливые минуты короткого свидания истекали. Наступил момент прощания. После которого Алина  стояла и смотрела вслед удалявшейся машине, скрывшейся за клубами дорожной пыли.   
 Коротко жаркое лето в Сибири. Быстро приходит морозная зима и перед Новым годом Тюмень становилась сказочным городом.

СНЕГУРОЧКА

Были снежные городки со сказочными персонажами, вылепленными  из снега и вырубленными изо льда. Дед Мороз и Снегурочка глядели на прохожих  с освещённых  стеклянных витрин магазинов.  Пожалуй, не было ни одного магазина на центральной улице, где бы витринное стекло не было бы разрисовано. Утром, гуляя по городу, Алина остановилась, рассматривая одну из витрин. «До чего же хорошо и красиво», - подумала она, не подозревая о том, что она сама, в светло-серой  песцовой шапке, дублёнке и желтых маленьких сапожках, на ножках, обтянутых белым трико,  была похожа на Снегурочку. Она не заметила, как к ней подошёл мужчина, значительно старше её,  и ни с того, ни с сего, предложил встретить Новый год вместе, упорно глядя ей в глаза, как бы гипнотизируя её. Алина ответила, что встречает Новый год с друзьями. Развернулась и пошла прочь быстрым шагом. Но эти чёрные глаза как бы преследовали её. Хотя прошло уже много лет, можно сказать, что вся жизнь, но она до сих пор помнит глаза незнакомца. Кто он был? Порядочный человек или проходимец? Пойди разберись. В Тюмени, в столице чёрного золота, кого только не было. И до сих пор туда приезжают за длинным рублём и за поисками приключений.
А ведь и своего бывшего друга она воспринимала за проходимца. Не в этом ли причина того,  что она всегда оставалась недоступной. Ни тогда в эту новогоднюю ночь, ни после.  Сначала её неприступность шла от неверия к нему, а позже, когда он женился, Алина считала, что ей не нужна сиюминутная радость, будучи уверена, что время любовных отношений прошло.    
          Из памяти Алины не выветрилось, что именно он был причиной причиной  её нежелания  встречаться с молодыми людьми. Всему виной была любовь того, кто предал её. Ей до сих пор снятся сны, что она ищет его и никак не может найти.               
Но это во сне. А наяву все было проще. Один звонок и они уже вместе. Не первый раз Алина приезжает зимой в Тюмень.
Накануне Нового года вся Тюмень, так называется город, где гостила Алина, превращалась в зимнюю сказку. Были снежные городки со сказочными персонажами, вылепленными  из снега и вырубленными изо льда. Дед Мороз и Снегурочка глядели на прохожих  с освещённых  стеклянных витрин магазинов.  Пожалуй, не было ни одного магазина на центральной улице, где бы витринное стекло не было бы разрисовано. Утром, гуляя по городу, Алина остановилась, рассматривая одну из витрин. «До чего же хорошо и красиво», - подумала она, не подозревая о том, что она сама, в светло-серой  песцовой шапке, дублёнке и желтых маленьких сапожках, на ножках, обтянутых белым трико,  была похожа на Снегурочку. Она не заметила, как к ней подошёл мужчина, значительно старше её,  и ни с того, ни с сего, предложил встретить Новый год вместе, упорно глядя ей в глаза, как бы гипнотизируя её. Алина ответила, что встречает Новый год с друзьями. Развернулась и пошла прочь быстрым шагом. Но эти чёрные глаза как бы преследовали её. Хотя прошло уже много лет, можно сказать, что вся жизнь, но она до сих пор помнит глаза незнакомца. Кто он был? Порядочный человек или проходимец? Пойди разберись. В Тюмени, в столице чёрного золота, кого только не было. И до сих пор туда приезжают за длинным рублём и за поисками приключений.
Случайная встреча с незнакомцем не прошла бесследно. У Алины разболелась голова так, как будто по ней били кувалдой со всей силы. Боли прошли, когда часы пробили полночь, и наступил Новый год, который она встретила в кампании Лесина и своей студенческой подруги.
Место встречи Нового года было выбрано подругой. Все рестораны были переполнены. В этот удалось попасть, потому что здесь работала знакомая официантка. С самого начала обговорили с ним вопрос оплаты за ужин, настояли на том, что они сами платят за себя. Вечер выдался на славу. Если не брать во внимание, что до двенадцати ночи у Алины раскалывалась голова.
В ресторане они танцевали мало. Сидели рядом и молчали. Музыка грохотала так, что ничего не было слышно. Алину никто не приглашал, думая, что она пришла с мужем. За подругой  Светой стал ухаживать офицер, симпатичный парень, который ей не понравился. Она не прислушалась к совету Лесина не отказывать ему в приглашениях на танец. Когда вся публика оказалась в «подогретом» состоянии, к столику подошел молодой, красиво одетый человек, внешне очень отличающийся от всей гуляющей толпы. Это  был летчик, которого неизвестно какими путями судьба занесла в Сибирь. Ему хотелось потанцевать с Алиной. И его старания познакомиться с Алиной поближе не увенчались успехом. Когда он понял, что из его затеи ничего не получится, незаметно для всех пересел за их столик и, когда все стали расходиться, увязался за своими новыми знакомыми.  Алина готова было уже попрощаться с Лесиным, как он неожиданно пригласил всех домой.
Через час все оказались у него дома, в громадной квартире с множеством лоджий и всяких балконов. В то время подобные квартиры были большой роскошью и редкостью. 
В глаза бросалась не ухоженность квартиры. Казалось, что семья переехала буквально на днях.
Хозяин квартиры  носился по квартире, желая навести хотя бы видимый порядок. Видимо, приглашать Алину в гости не входило в его планы. Перед тем, как завести кампанию в гостевую комнату, он лихорадочно снимал с веревки пересушенное нижнее белье. Хозяйка, следуя неписаной традиции, перед тем, как вместе с сыном уехать в другой город для празднования Нового года, все постирала.
Алина на мгновение представила, какой бы рай она бы сделала из квартиры, непременно утроив веранду с зимним садом. Но, как говорит русская поговорка «бодливой корове бог рог не дал»…
Помимо захламлённости поразило и то, что в доме ничего  из съестного, кроме супа, сваренного для овчарки, не оказалось. От супа все отказались, стали пить водку.  Или водки было много, или опьянение сильным, Алинина подруга начала водку выливать в раковину.  Несмотря на лютый мороз, на котором пришлось провести добрый час, Алина наотрез отказалась пить, сказавшись больной. Видя такой поворот дела, её бывший друг выскочил на лоджию, принёс оттуда снега и стал растирать ей лицо.   
- Может быть, тебе прилечь? – заботливо спросил он.
- Нет. Уже все прошло.
- Хочешь, я покажу тебе комнату сына?
- Да.
Через минуту Алина оказалась в комнате мальчика, который мог бы быть ее сыном.
Она огляделась по сторонам. Все тот же беспорядок. Сваленные в кучу учебники, пыль. Потом она спохватилась: «Что мне до их семейной жизни? Какая мне разница? Я же не в домработницы пришла наниматься».
- Знаешь, мне что-то с сердцем плоховато. Я, пожалуй, прилягу. Скажи гостям, чтобы они ушли.
Минут через десять было слышно, как хлопнула входная дверь. Он по-прежнему лежал, а она,  сидя на полу, поглаживала ему руку. Время шло. Стало уже светать.
- Тебе лучше?
            - Да. Скоро должна приехать моя жена.
- Тогда во избежание неприятностей я пойду.
- Позвони мне на работу.
Когда кончились праздники, она позвонила. Он назначил ей свидание на центральной улице, на автобусной остановке.
Точно в назначенное время подъехала машина. Из нее  вышел Лесин и сказал:
- Мне нужно здесь рядом обязательно заглянуть на объект. Минут через десять я буду.
Алина оставшись одна, смотрела на падающие снежинки. Новогодняя феерия продолжалась в ее душе.
Задумавшись, она не заметила, как он появился рядом. Он отпустил водителя, и они пешком пошли по улице, потом свернули в боковую, повернули еще раз и оказались перед невзрачным на вид зданием.
- Зайдем?
- Хорошо. Все равно нам деваться некуда. 
Минут через пять они уже сидели  в каком-то то очень уютном и пустом ресторане. Оттого, что никого не было, Алине было еще и лучше. Можно было расслабиться, как дома, выпить немного хорошего вина, так хорошо разогревающего  замерзшее сердце, скрытое под меховой горжеткой. Она не винила себя ни в чем. Не корила, что встречается с женатым человеком. Ведь она не хотела вернутся даже к тем почти детским отношениям, которые их когда-то связывали.
Было уже поздно. Пора было прощаться. Ей хотелось продлить  минуты короткого свидания. Но как? Она решила доехать до его дома, где они еще долго стояли, несмотря на зимнюю стужу, целуясь на морозе. И, несмотря на жгучий холод, Алине казалось, что наступила весна. И на деревьях не застывший иней, а яблоневые цветы.
Пожалуй, эти минуты были одними из лучших мгновений ее жизни. Ничего не давлело. Его семья? Как ни странно она тогда не думала об этом. Как ни странно на душе было так легко, что ей казалось – она может превратиться в птицу  и улететь далеко-далеко с ним, со своим журавлем.
Хотя и говорят, что жизнь коротка. Но она кажется вечностью  с этит короткими вспышками счастья, которое подобно пламени, загорится и потухнет.
Пламя в сердце Алины угасало как только самолет поднимался в воздух. Она сразу же начинала думать о делах и работе, о своей другой повседневной жизни, о том, как она пройдет по Невскому проспекту, любуясь его причудливой архитектурой, привлекающей множество людей со всего света. И Сибирь была как в тумане, как сон или какое-то наваждение. В воспоминаниях очень часто она представляла заснеженную Сибирь. Бескрайние белые от снега поля были, как неведомое море.
Любила она, как ни странно и мороз. Наверное, поэтому частенько приезжала на родину зимой, стараясь угадать к празднику. 
  Следующая встреча, на этот раз старого  Нового года прошла в кампании подруги и ее матери, которая беспрестанно говорила. А он делал вид, что слушал. Потом решительно встал и сказал, что ему пора. Алина вместе с подругой, подхватив его с обеих сторон, шли по направлению к автобусной обстановке под завывания  вьюги. 
Она предполагала, что это их последняя встреча, потому прощальная. Алина вместе с мужем собиралась поехать в Аргентину, где ему давали профессорское место, возможность жить на вилле, и, конечно, иметь домработницу. Алина представляла себя уже в этой далекой стране, где много солнца и тепла.
          Перед этой встречей были и другие.
В нее вселился какой-то дьявол, когда, она, утратив  всякую надежду, встретиться с ним вне его дома, направлялась прямо к нему домой. Нельзя сказать, что она не думала о последствиях. Напротив. Но она не могла совладать с собой.
Дверь открывала то падчерица, то жена, маленькая, хрупкая женщина с невыразительным лицом. А на балконе стоял маленький мальчик, изо всех старавшийся выглянуть из-за балконных перил. Он долго смотрел в след удалявшейся девушке, которая шла чуть раскачивающейся походкой, ступая мелким шажками, в туфлях на высоких каблуках. Легкий ветер раздувал подол ее платья. Стояла жара…
В свой очередной приезд она не застала его дома, хотя рабочий день уже кончился. Делать было нечего. Она села на скамейку и стала ждать. К счастью, ожидание продлилось недолго. Скоро из-за поворота появилась черная «Волга», подъехала к парадному, и из нее вышел он. Прошел мимо нее, кивнув головой, как своей соседке по лестничной площадке. Можно было подумать, что Алина целые дни проводит здесь, у дверей ее парадного, в тени акации.
Когда он вышел из парадной, от внимательного взгляда Алины не ускользнуло, что за время своего отсутствия он, как мог, подготовился к встрече с ней – аккуратно подстриг ногти. Что он мог еще сделать незаметно для домочадцев? Принять ванну? Но это заняло бы время. Поменять костюм? Это бросилось бы в глаза.
Они вместе прошли до остановки, где толпился народ. Алина не помнит, как они оказались за щитом автобусной остановки. Зачем? Чтобы спрятаться от людей? Или от нещадного палящего солнца?
Лесин и Алина  стояли друг против друга и молчали. Зачем слова, когда говорят о взаимной любви и невозможности быть вместе. Об этом они прекрасно оба понимали. Но думала ли Алина в тот момент об этом? Едва ли. Она просто смотрела на него, столь любимого, такого близкого и одновременно  очень далекого. Ей казалось, что было бы ближе  дотянуться до солнца и сгореть в его лучах, чем коснуться его руки.   



МАРИ-РОЗ
Прошло много лет…
В свой очередной приезд Алина не планировала встречаться с Лесиным, но пришлось, потому что она приехала не одна, а со своей закадычной бельгийской подругой Мари-Роз, у которой она бывала несчетное количество раз.
Женщины решили соверщить совместное путешествие в Сибирь. Решили ехать поездом. Перед поездкой Алина выбрала ей одежду, подходящую под русскую. В те годы ощущалась разница западной и нашей моды. Но вся эта конспирация не помогла.
Когда сели в такси, водитель спросил:
- Куда едем?
« Что они все время спрашивают куда? Ведь им диспетчер говорит. Но и я спрашиваю два раза стоимость проезда: когда сажусь и когда приезжаю. Говорят, что это ненормально. К тому же при повторном вопросе, таксисты набавляют» - подумала про себя Алина, но следуя своей привычке часто думать, но не говорить вслух, промолчала, сказав вслух:
- На Московский вокзал.
Глядя на их невзрачные кутули, специально приготовленные Алиной, решившей оставить дорогие чемоданы, он поинтересовался:
- На дачу?
- Да.
Но от заранее запланированной конспирации не осталось и следа, когда Алина начала с водителем обсуждать тяжесть проворачиваемости руля « Волги». Молодой парень сказал:
- Моей жене тяжело водить машину.
- А моей подруге нет.
- Какая у вас машина? - спросил водитель, обращаясь к молчаливой пассажирке.
- Тойота, - ответила он, сделав ударение на последнем слоге.
Сев в поезд, женщины огляделись. Купе Мари-Роз понравилось. Она стала его фотографировать, говоря при этом:
- В Бельгии похвастаюсь.
- А что у вас таких СВ нет?
- Есть, но я никогда не ездила.
- Когда еще папа был жив, мы все семьей ездили с к маме на Родину, на Украину, всю дорогу сидели на лавке, я полулежала, потому что маленькая была и много места не занимала.
Еще в больший восторг она пришла от титана с кипятком:
- Вот это да!
- А как же иначе? Расстояние большое. Раньше в моем далеком детстве кипяток  брали на вокзале. Но я знаю, что вы до час небольшой охотник. И почему-то не едите киевские котлеты.
- Я не ем курятину.
- Тогда пойдемте в ресторан, там перекусим.
Из ресторана вернулись, уже темнело. Обнаружилось, что дверь не закрывается. Алина сняла с чемодана веревку и постаралась привязать дверь к небольшой металлической штанге.
Они не спали две ночи подряд. У Мари – Роз начался кашель. А когда приехали в Тюмень, возникла еще одна проблема. Как добираться до соседнего городка, где жила мама Алины?
Алина поинтересовалась у своей подруги Светы:
- Нет ли у тебя какого-нибудь автолюбителя, который бы мог нас подвезти?
- К сожалению, нет?
- Как? У меня полно. Когда мне нужно, меня возят. Кому деньги не нужны? А твой приятель болгарин, он, кажется, профессиональный шофер?
- Да, на скорой ездит. Но у него нет автомобиля.
- Что же делать? Так не хочется ехать в грязной электричке. И долго, и муторно. В последний раз ехала, какие-то татары ели вонючую рыбу. Я не переношу, когда едят в поезде что-то пахнущее. Но дело не во мне, а в Мари-Роз. Когда я бываю у нее, она всегда кого-нибудь просит. То своего кузена, то его жену. Потом водит их в дорогой ресторан. А один раз мы ездили на Северное море с ее подругой.
- Расскажи, - попросила Света.
  - Один раз мы отправились на север Бельгии, в один курортный городк с трудно запоминающимся названием, проделав немалый путь - с юга Бельгии, почти с севера Франции.
За разговорами не заметили, как въехали в небольшой городок, где Аннет хотела навестить свою, как она сказала невестку. Но по дороге вдруг она неожиданно занервничала, увидев какую-то машину, сказав:
-Вот, это её машина.
Алина сидела молча, ни о чём не спрашивая. Поднялись наверх, в дом, пройдя какие-то длинные коридоры. Алина осмотрелась. Ей показалось странным то, что в квартире был только минимум мебели. Она ещё не поняла, что этот городок, как Сестрорецк или Зеленогорск под Питером. Одна лишь маленькая разница: сюда люди приезжали  в отпуск или на уикенд.
Перебросившись с хозяевами парой  фраз, гостьи, а вместе с ними и Алина, удалились. Вышли на улицу, повернули за угол и сразу же оказались на главной улице, где Аннет перешла на другую сторону улицы и зашла в книжный магазин. Там она стала перебирать какие-то книги, время от времени бросая взгляд в окно. Когда, наконец, все вышли из магазина, она заявила:
- Я вас оставляю.
- Давайте договоримся, где встретимся  и когда, - предложила Алина. Но её вопрос повис в воздухе.
          После настояний Мари-Роз, место встречи и время всё-таки определили. Но Аннет в указанное время не появилась. Стало смеркаться и похолодало. Прождав ещё некоторое время  у стеклянного барьера, защищавшего отдыхающих от сильных порывов ветра, Мари-Роз предложила пойти в ресторан, расположенный здесь же, на берегу. По желанию Алины подали мидии, сваренные в белом вине. Принесли, как было принято,  в кастрюльке, откуда женщины доставали их прямо рукой, съедали содержимое ракушек, а сами ракушки складывали горкой на тарелку рядом. По своему обыкновению Алина захотела чаю.  Чай подали в больших стеклянных фужерах, почему-то называя его русским. Алина, неоднократно бывавшая в Бельгии, уже давно перестала удивляться этим фламандским причудам, помня, что в одном брюссельском ресторане принесли пиво в больших вазах. Примерно в таких раньше ставили на столики фрукты в театральных буфетах и каждый брал, сколько хотел. Остальное оставалось на столах для других клиентов. От воспоминаний о прошлом Алину оторвала  Мари-Роз. Она собралась идти звонить матери Аннет, чтобы сказать ей об исчезновении дочери и о намерении ехать на поезде. Сама Мар-Роз не водила машину на дальние расстояния, однажды, врезавшись в столб, легко поворачивая руль одной рукой, в другой она держала пакет с чипсами. Машина всмятку. Как она осталась жива, только бог один знает. Потом, правда, ей по страховке дали именно такую же, даже цвет совпал. Но без суда дело не обошлось, пришлось заплатить штраф – кругленькую сумму.   
Только женщины вышли на набережную, тут же наткнулись на невестку Аннет, быстрой походкой проходившей мимо ресторана.
-Ах, я вас давно ищу.
Завернув за угол. Наткнулись на Аннет, понуро стоявшую на перекрёстке.
Опять поднялись в дом. Всё было как ни в чём не бывало. Как будто и не было длинного ожидания, звонка матери Аннет. Она и сообщила дочери, что нужно забрать двух женщин, одну инвалидку, а другую иностранку, и выбросить всю дурь из головы.
Легко сказать, а сделать, ох, как непросто.
Оказалось, хозяин дом, был родным братом возлюбленного Аннет. У брата был небольшой магазинчик мужской одежды, отдела которого он пополнял коллекциями, привозимыми из-за границы, куда и брал изредка свою жену, так желавшую путешествовать, а не сопровождать мужа в кратковременные командировки. Она не только ни на одном курорте не побывала, но и ни одного  ресторана за свою жизнь посетила из-за прижимистости своего мужа, который был, еще ничего, по сравнению со своим братцем, возлюбленным Аннет, с которым она жила некоторое время, находясь, только на словах, в родственных связях с хозяевами дома, не подкреплённых никакими печатями законного брака с её другом.
У Аннет и ее гражданского мужа был совместный бизнес. Он почти даром скупал брошенные дома, затем, используя Аннет, как дизайнера, отделывал их и продавал. Правда, им много приходилось работать и самим. Аннет вкладывала и душу, и силы, а осталась, как говорится, у разбитого корыта.
- Куда же пропала эта самая Аннет?
- Её внезапное исчезновение объяснялось очень просто. Когда она подъехала к дому, то увидела машину любовницы того, с кем жила несколько лет под одной крышей, а теперь готовит еду и носит ему в дом. А из  книжного магазина она наблюдала за открытым окном его квартиры, куда она и направилась, бросив всех.
- Подумать только, а я думала, только русские женщины такие.
- Все мы одинаковы. Пожалуй, отличаемся только тем, что машину водить не умеем.
- Это мы. А молодые девушки водят.
- Но от этого нам ни жарко, ни холодно. Пока мы беседовали, у меня ворзникла идея.
- Какая? -  с живостью в голосе спросила Света.
- Давай, пусть твой брат позвонит Лесину. У него наверняка есть машига.
- Почему это Игорь будет звонить.
- Жене Лесина нужно представляться. А что я скажу? Звонит Мария Ивановна.
- Игорь, иди сюда. Сейчас Алина наберет телефона и ты попросишь одного мужчину.
Алина, набрав телефон, услышав женский голос, передала трубку Игорю.
- Добрый день, - сказал он.
И прошептал, прикрыв трубку рукой:
- Спрашивают, кто говорит.
- Назови свою фамилию. Павловых много.
После разговора с Лесиным, Алина радостно объявила:
- Приедет!
Но часы шли. Лесин не приезжал. Появился он под вечер. В красивом льняном костюме. Быстро собрали пожитки и спустились к машине. Через час были на месте у родителей Алины в соседнем городке.
Встреча была веселой. Мать быстро накрыла на стол. Перекусили. Отчим стал играть на баяне. Мать пустилась в пляс. По своей природе она была жизнерадостным человеком, но тяжелая жизнь отложила свой отпечаток, поэтому она улыбалась очень редко. Почему она стала плясать? Хотела сделать приятное заграничной гостье?
Местный гость ей явно не понравился. Видимо, почувствовав неприязнь, Лесин скоро откланялся и уехал. Вечерело…

ДЬЯВОЛ ВО ПЛОТИ
Прошли годы.
Алине  иногда казалось, что в нее вселился какой-то дьявол, когда, она, утратив  всякую надежду, встретиться с ним вне его дома, направлялась прямо к нему домой. Нельзя сказать, что она не думала о последствиях. Напротив. Но она не могла совладать с собой.
Дверь открывала то падчерица, то жена, маленькая, хрупкая женщина с невыразительным лицом. А на балконе стоял маленький мальчик, изо всех старавшийся выглянуть из-за балконных перил. Он долго смотрел в след удалявшейся девушке, которая шла чуть раскачивающейся походкой, ступая мелким шажками, в туфлях на высоких каблуках. Легкий ветер раздувал подол ее платья. Стояла жара…
В свой очередной приезд она не застала его дома, хотя рабочий день уже кончился. Делать было нечего. Она села на скамейку и стала ждать. К счастью, ожидание продлилось недолго. Скоро из-за поворота появилась черная «Волга», подъехала к парадному, и из нее вышел он. Прошел мимо нее, кивнув головой, как своей соседке по лестничной площадке. Можно было подумать, что Алина целые дни проводит здесь, у дверей ее парадного, в тени акации.
Когда он вышел из парадной, от внимательного взгляда Алины не ускользнуло, что за время своего отсутствия он, как мог, подготовился к встрече с ней – аккуратно подстриг ногти. Что он мог еще сделать незаметно для домочадцев? Принять ванну? Но это заняло бы время. Поменять костюм? Это бросилось бы в глаза.
Они вместе прошли до остановки, где толпился народ. Алина не помнит, как они оказались за щитом автобусной остановки. Зачем? Чтобы спрятаться от людей? Или от нещадного палящего солнца?

А вот какая  история произошла спустя много лет после их совместного приезда с Мари-Роз. Лесин и Алина по старой еще ее студенческой привычке  договорились встретиться у главпочтамта. Но он не пришел ни к назначенному часу, ни позже. Сначала Алина его спокойна ждала, думая, мало ли что могло произойти по дороге. Но, когда она уже порядком утомилась от ожидания, решила позвонить, так, на всякий случай. К ее удивлению Лесин оказался дома. Он извинился виноватым голосом, сказав, что не может выйти из дома, потому что ставят входную дверь. Она так и обомлела. Ей это показалось очень странным. Но, когда лет десять спустя история повторилась, она все поняла. Кто-то не хочет, чтобы они встречались. И этот кто-то не его жена.    
На протяжении многих лет Алине было не до встреч с Лесиным. Ее голова была настолько занята другими вещами, что она вспомнила о нем только при отъезде, проезжая через Тюмень. Решила позвонить в справочную службу. Там ей сообщили, что такой абонент не зарегистрирован. «Странно, - подумала она, - чувствуя, что он рядом, живой и невредимый».
Опять пришла зима и Алину со страшной силой потянуло на родину. Погостив у матери, она поехала к своей подруге Люсе в Тюмень и поделилась с ней своими соображениями по поводу Лесина. Та ее быстро успокоила, сказав. Что старшая дочь раньше жила  с одним парнем милиционером, который занимался экономическими преступлениями и много работал дома на компьютере, где есть база данных всех жителей города. Но данные оказались старыми. Там был прежний телефон Лесина, который молчал.
Как говорится, утро вечера мудренее. Переночевав, выпив горячего кофе с сибирскими шаньгами, Алина решила идти в справочное. Она предполагала, что его перенесли с центральной улицы, куда она не раз обращалась. Так о оказалось. Идти пришлось далеко, по одной из старых улиц города, которая преобразилась настолько, что привези Алину сюда с закрытыми глазами, она бы затруднилась сказать, где находится, насколько место стало богатым, даже можно сказать роскошным.  Но вот особняки  и шикарные магазины кончились, она подошла к зданию, где располагалось справочное, которое оказалось закрытым, потому что была суббота. На объявлении Алина прочитала адрес другого справочного.
Она плохо понимала, где это находится. А. когда минут через сорок подошла к этому месту. То узнала его. Именно здесь она однажды зимой ждала его, когда он удалился на совещание на недостроенном объекте.
Когда Алина зашла внутрь, то сразу повеяло летом. Было тепло и цвели цветы, как в оранжерее. Она объяснила женщине свою просьбу. Та сказала, что теперь запрещено давать адреса и телефоны. Лицо Алины сразу потускнело. Но через минуту, вероятно, подумав, женщина добавила:
- Я не нарушу закон, если посмотрю в справочнике для общего пользования.
Там она нашла пять абонентов с такой фамилией.
 - Вот как корни пустил. Я думаю, что это одна семья. Уж очень фамилия редкая.
В это время зазвонил телефон. Женщина взяла трубку, ничего не говорила, только слушала и смотрела на Алину, одновременно выписывая адреса.
На минуту она отвлеклась, сказав:
- Вы снимите шубу.
- Можно я воспользуюсь вашим заведением.
- Да, конечно.
Когда Алина вернулась, женщина выписывала адреса, любезно предложив позвонить по всем телефонам. Из четырех телефонов ни один  не отвечал.
- По пятому адресу телефона не указан, потому что справочник старый. Вы поезжайте прямо туда. Я вам сейчас объясню Там как раз моя тетка живет. Поэтому я знаю тот район. И женщина в мельчайших деталях объяснила, как добраться.
Алина никуда и не собиралась ехать. Но женщина, разговаривая с нею, словно внушила ей необходимость поездки. Выйдя из справочного бюро, Алина направилась к остановке, отмахиваясь от какой-то назойливой тетки, спрашивающей, как пройти. Ей показалось, что та знает город, чем она.
Ехать пришлось очень долго. Знакомые места сменились новостройками. Вот и ее остановка. Да, как говорила женщина в справочном, большой желтый дом, который нужно обойти справа.
 Попав во двор, Алина на мгновение задумалась, не зная какой подъезд выбрать. Как ни странно ее выбор оказался правильным. Она не стал сразу заходить, подумала над тем. что скажет если дверь откроет его жена. Придумала на ходу, что представится знакомой Бориса. Но вдруг ее осенила мысль. А, что если его нет в живых. «Типун мне на язык»,- сказала она про себя и решительно вошла в парадную, поднялась на второй этаж и оказалась перед большой коричневой металлической дверью внушительных размеров- от стены до стены. Робко позвонила. Никто не отозвался. Позвонила еще раз, на этот раз сильнее. Результат был тот же. «Может быть, здесь никто не живет?» - подумала она. Эту мысль пришлось отбросить после того, как она взглянула на электросчетчик, крутившийся с бешеной силой. Спустилась вниз, немного походила, глядя на женщину, выбивавшую на морозе ковер. Поднялась опять. Навстречу ей попалась молодая пара, в упор разглядывавшая ее. Позвонила еще раз в дверь. Послышались едва уловимые шорохи. Но дверь по прежнему никто не открывал.
 


ЗАПОЗДАЛАЯ ВСТРЕЧА
В следующий свой приезд тоже было все непросто. В этот раз тоже было всё непросто. Приехав в Тюмень, сойдя с поезда и купив билет на электричку, она стала звонить. Гудок "проходил", но мобильник никто не брал; К её удивлению па второй день ситуация повторилась. Подобное в ее жизни было впервые, поэтому она никак  не могла понять в чём дело. Отнести всё это    к современным технологиям, к тому, что её номер заблокирован в его телефонном аппарате, ей не хотелось. От   безысходности положения она пошла даже к местной гадалке. Та её успокоила, сказав, что нечего расстраиваться, сам мол объявится.
Возвращаясь от гадалки на машине соседки Клавы, она с грустью смотрела в окно, на аккуратные деревянные домики с резными наличниками, цветущие газоны и продолжала напряжённо думать. Чтобы как-то развеять её грусть и тоску Клава подрулила к новой площади с красивым фонтаном в центре. Приятно играла французская музыка, та самая, что была модной в пору её молодости. Но музыка не только не успокаивала её, а напротив будоражила воспоминания тридцатипятилетней давности. Прошли годы, а вместе с ними и вся жизнь. Но в её воспоминании всё было как вчера. Перед глазами невольно возникала картина их знакомства, коротких встреч и горького расставания. Теперь трудно судить кто прав, кто виноват: она так не желавшая "сдаваться' до свадьбы или он, упорно настаивавший на "своём". Но факт остаётся фактом: до свадьбы дело так и не дошло. Соседка Клава утверждала,, что все дело в "порче". Она сколько-то соглашалась с ней:
- Да, ты, наверное, права, всё дело в ней, в проклятой.
- И сомневаться не стоит, - не унималась Клава. – Ведь не могла же женщина подойти к вам, когда вы сидели  в горсаду, и ни с того, с сего сказать: « Он на тебе никогда не женится, девонька». Значит, она видела порчу. Что теперь рассуждать. Лучше позвони еще разок, вдруг ответит.
Она набрала телефон. И от того, что на другом конце провода ответили, онемела. Ей всегда казалось, что они никогда не расставались. На сей раз ей показалось, что он немного резок; куда-0то исчезла бархатистость голоса. Как будто бы их не разделяли годы разлуки. Она стала рассказывать о новом фонтане и предложила вместе полюбоваться на это чудо. К своему удивлению она услышала в ответ сухую фразу:
- Я всю эту красоту видел по телевизору.
Она опешила от растерянности и замолкла. Молодец Клава быстро нашлась и успела шепнуть:
- Скажи про фотографию.
После небольшой паузы она с трудом выдавила из себя:
- Я тебе давно хочу отдать  фотографию, что нашла в мамином альбоме. Может быть, оставить на главпочтамте?
- Нет, лучше созвонимся завтра.
- Во сколько?
- В два.
 На другой день без нескольких минут два она позвонила и услышала в трубке бархатистый голос:
- Как я рад тебя слышать.
Невольно образовалась пауза. Находясь в замешательстве, не зная что сказать. Она решила пойти на небольшую ложь:
- Садится батарейка. Перезвоню, когда приду домой с дачи.
- У меня тоже.
Положив в сумочку телефон, она подняла голову  и невольно залюбовалась красавцами-гладиолусами, вспомнив как не любила их в молодости. Почему? По ее мнению это были свадебные цветы, и она считала, что эти гордые красавцы - символ счастливых
молодожёнов. Нельзя сказать, что счастливое бракосочетание обходило её стороной. Это она сторонилась его, как чёрт ладана, упорно держа в памяти своё несосотоявшееся замужество.
Вернувшись домой, она сразу же позвонила. В отвей услышала: "Аппарат вызываемого абонента не доступен". Спустя некоторое время снова позвонила. Нужные слова пришли сами собой:
- Как жаль, что по телефону не видно лица.
- Эго хорошо. Ты не видишь старика.
- Зачем ты так говоришь? Ведь и я не юное создание. В этом месяце 35 лет, как мы
познакомились.
- В связи с этим какие будут предложения?
Если бы он не сказал эту фразу, она бы быстренько попрощалась. Но, услышав столь желанный вопрос, с радостью ответила:
- Взглянуть друг на друга.
До Тюмени она доехала на скоростной электричке, с сожалением вспоминая студенческую пору, когда приходилось стоять пару часов в набитом до отказа вагоне. Теперь по сравнению со старым временем, жизнь вполне достойная человека.
Перед встречей с "прошлым" ей захотелось сделать причёску, чтобы быть не то что посимпатичнее, а посовременнее. Ей казалось, что причёска немного скрасит возраст. Но в парикмахерской, находившейся в самом центре города в здании сплошь забитом дорогими бутикам дочки её студенческой подруги не оказалось. Она. арендуя угол в парикмахерской, была сама себе хозяйка и приходила, когда ей вздумается.
Немного расстроенная вышла она из здания, прошла мимо пустыря, где когда-то была гостиница в которой он жил и они не раз обедали в ресторане. Ей было жалко, что места их. встреч больше не существует А то бы она, пожалуй, на пару дней остановилась здесь.
Теперь же нужно было думать о том, чтобы не опоздать на вечернюю электричку. Понимая, что до встречи ещё много времени, а потом его будет мало, она решила позвонить.
- Ты что уже на месте? -спросил он.
- Буду через полтора часа.
Не спеша, она пошла в сторону главпочтамта. По дороге ей повстречался старик с большим пустым полиэтиленовым пакетом, который он почему-то держал за одну ручку, вероятно демонстрируя то, что пакет пуст. Подойдя к ней поближе, старикан стал клянчить на хлеб.
- На хлеб или водку?
- На хлебушек.
- Тогда возьми.
Рассматривая полученную бумажку, он сказал:
- Ты богатая.
- Ты, что старик, в своем уме? Нашел богатую.
Нищий сразу извернулся:
- А красавица какая.
- За деньги ты сейчас много чего наговоришь.
- Ну, что ты, - улыбаясь сказал попрошайка. – Фраера я тебе желаю работящего.
Она постаралась  побыстрее уйти и чтобы избежать подобных сцен сразу направилась на главпочтамт, где села лицом к двери. Так и сидела, не отводя взгляда.   
Он появился на четверть часа позже назначенного времени. В элегантном сером костюме и голубой рубашке под цвет глаз. Его одежда диссонировала с облачением окружающих.  Он был как инопланетянин, прилетевший на планету Земля. Своей быстрой, по-прежнему устремлённой походкой он направился было вглубь зала. Но она с изяществом молодой лани уже перемахнула через порядком надоевшую от долгого сидения скамейку, была уже рядом с ним. Приблизившись к нему, поцеловала его в лицо, внезапно для себя ощутив жёсткость усов. Раньше он не носил усы и выглядел, как ни странно хуже, чем сейчас. Тогда главпочтамт чаще всего был местом их свиданий. Завидев его, она бросалась ему навстречу, обхватывала шею руками. Он, кружил её. крепко обняв за талию. Она сама себе напоминала Дюймовочку, которой лепестки цвета заменяли его сильные мужские руки.
Поцеловавшись, они. как в молодости взялись за руки и "выпорхнули" из здания главпочтамта. Он подвёл её к машине, брошенной из-за спешки чуть ли не на проезжей части дороги. Как  только они сели в автомобиль, как он сразу же, как и раньше предложил поехать обедать.
Она отказалась:
- Ты знаешь, я не хочу есть. А от бокала вина я бы не отказалась.
У неё на самом деле не было аппетита. Самочувствие было неважное из-за того, что подтащнивало. А всё из-за того, что в Свердловске пришлось поднимать по лестнице тяжеленный чемодан. Но она тагда не догадывалась, что причиной её скверного состояния был этот чертовский чемодан и предполагала, что её просто сглазили. Она даже призналась ему:
- Была у одного чиновника. Он так смотрел на меня, что сглазил.
- Ну что за чушь? Разве в это можно верить?
- А цыганкам веришь?
- Пожалуй, да. Однажды мой отец отправился в дальний путь и недалеко от
своей деревни потерял тулуп. Встретившаяся цыганка сказала ему, что он найдёт тулуп,
когда будет возвращаться домой.
- Ну и ?
-Представляешь себе, нашёл.
Меня тему разговора, она сказала с лёгкой улыбкой на устах:
- Будучи хлебосолом, ты меня раньше частенько приглашал в ресторан.
- Я тебя и сегодня пригласил. Только я должен сказать, что я нисколько не пью. Здоровье не позволяет. Недавно инсульт был.
- Тогда никуда не поедем. Посидим здесь в машине. На улице прохладно.
Он немного отъехал, чтобы поудобнее поставить старенькую «Ниву», потом повернулся к ней и попросил рассказать  о себе.
Она не переставая улыбаться начала "молоть чушь", хотя и говорил о серьезных вещах. В её правилах было легко рассказывать о всех своих жизненных перепитиях, а о своей карьере, как о чём-то ничего не значащем. Нельзя сказать, что она не осознавала  того  места, где находилась. Просто ей хотелось быть той, какой она была раньше, студенткой второго курса пединститута. Но, увы, это было невозможно. Время сделало своё дело. И тому подтвержэдение - случайно брошеннная им фраза:
- Ты изменилась.
Это означало для неё: состарилась.
Но даже это не смогло выбить из неё хороший настрой. Тут же на память пришла одна новелла о том, что десятилетия спустя встретились одни возлюбленные. И герой ужаснулся при виде той, которую та раньше любил. Может быть, он оказался бы гораздо спокойнее к перемене внешности. Если бы рядом не было ее дочери, так напоминавшей ту, что он так любил в молодости.
- Хочу рассказать тебе про Бориса.
- Да, кстати, как сложилась его жизнь?
- Он погиб  от рук своего пасынка.
- Разве такое возможно? Двухметровый детина.
- К тому же самбист. Но его пасынок тоже был самбист. К тому же чемпион
мира. Случилось так. что между ними произошла стычка.
- Был суд?
-Нет. Из следственных бумаг кое-что было изъято. Да потом и пасынок исчез за границей.
- То, что ты рассказал, невозможно в обычной жизни.
Но Борис бомжевал.
- Неужели?
- Я его видел с бичами после того, как он вернулся с севера.
- Это сына профессора, бывшего архитектора, эстета, с бичами?
- Когда я его увидел в кампании с его новыми приятелями, он застеснялся.
- Ещё бы.
- Потом позвал его к себе в гости, поговорил.
- Он взял себя в руки?
- Да.
Они замолчали. Первой прервала молчание Алина:
- Ты знаешь, я бывала у него.
Он взглянул на неё с нескрываемым удивлением, даже изумлением:
- Нет. Я ничего об этом не знал. Правда, он изредка говорил, что видел тебя.
- Остаётся только гадать почему он не рассказывал тебе о нашей с ним дружбе.
Помолчав немного, она продолжила:
- Один раз я совершенно случайно встретила его в Доме офицеров. Рядом с танцевальным залом был банкетный, где он отмечал какое-то торжество со своими коллегами из НИИ.  Увидев меня, пригласил на танец, а потом...к себе. Но я не поехала. Мне показалось, что он был пьян. Потом некоторое время спустя решила отыскать его.
- И, конечно, нашла.
- Он жил в вагончике, на улице, которую проектировал. Иногда работал дома. Дома... Если можно назвать это жилище домом. Но тогда меня это не шокировало. Впечатляло то, что он делал. Проект был довольно внушительный. Нечто подобное я видела только в телевизионных репортажах.
- Так ты была его музой?
- Ну что ты? Только мешала.  Один раз взяла и вымыла все баночки с приготовленной краской.
- Он ругался?
- Нет, только сказал, чтобы так больше не делала. Когда он уезжал к очередной бабёнке,  я ставила пластинки Оскара Строка и думала о тебе,  оставив попытки упросить тебя помочь мне встретиться с тобой после того, как он сказал, что ты будешь, как между двух огней. Ты знаешь, что произошло после того, как мы расстались? - спросила она, прямо глядя ему в глаза.
- Нет, - ответил он, потупив взор.
- Я почти все время плакала. Еще только один раз в жизни я не могла сдержать слезы, - помолчав немного, добавила она, - когда умер муж. Но тогда было намного тяжелее. Была нестерипимая и ни с чем не сравнимая боль. Но постепенно это прошло. А в случае с тобой пришлось идти к докторам. Меня лечили электричеством.
 -Как?
- Электросном.
Стало тихо так, что было слышно, как летает непонятно откуда взявшийся шмель. Тишину нарушила она:
-Ты любил меня?
Он долго молчал. Потом сказал:
- Тебя невозможно было не любить.  Ты-красавица.
- Я не знала, что я – красавица. Думала, как все.
- Один американской драматург сказал, что красавицы не знают о том, что они – красавицы, а некрасивые женщины «трубят» о своей красоте.  У тебя большие голубые глаза, длинные белокурые волосы.  Сейчас волосы гораздо темнее.
- Я обрезала волосы, когда осталась одна. Странно, ты запомнил оттенок волос, но  забыл некоторые обстоятельства наших встреч.
         - У меня провалы в памяти.
- Ты  как  мой  отчим,заявлявший после очередной пьянки, что всё забыл. Расскажи, как живёшь, - сказала она, решив не заострять внимание на неприятных для него моментах.
- Как ты помнишь, я закончил престижный политехнический институт, где учили не только теории, но и практике.
- Как во Франции. Когда-то я знала одного французского архитектора. Он тоже многое в строительстве умел делать своими руками.
- Я умею всё. кроме сварки.
- Мамина соседка Клава - сварщица. Порой глазам своим не верю, элегантная хрупкая женщина и сварщица. Сейчас хотя она и на пенсии, преподаёт сварочное дело в училище. Я спросила её почему она, работая чертёжницей, решила стать сварщицей
-Очень любила своего мужа, хотела быть с ним всё время рядом.
- Ты же знаешь, я много построил в Тюмени. Хотя и не был коммунистом, но занимал руководящие посты,- с ностальгией о прошлом с грустинкой в голосе сказал он.
- Как же помню. Тебя ещё на черной "Волге" возили.
- А теперь мизерная пенсия. На деньги, что остались от прошлой жизни, купил для дочери жены, скрипачке по образованию, цветочный павильон. Но, к сожалению, у неё ничего не получается. К тому же в прошлом году она овдовела.
- Господи, да что же этакое?
- Её муж был болгарином. Поехал в очередной раз к себе на родину, поехал
какого освежеваную свинину, отравился и умер. Говорят, какая-то червивая свинья была.
-Хорошо, что она не одна.
- Хорошо,   то хорошо,  но  вот беда.   Сын -  наркоман.   Лечили  тут  его. Собираемся в монастырь везти. Может быть, господь Бог поможет. Теперь вся надежда только на него.
- Надеюсь с твоим-то сыном всё в порядке?
- Если не считать, что он развёлся со своей женой. Работает врачом, получает "три копейки".
Ей нечего было больше сказать. На фоне всех этих бед и злоключений ей её собственная жизнь показалась раем. Сразу же захотелось в столицу, чтобы забыться и начисто стереть из памяти эту встречу. Стало страшно неловко перед ним. Она -холёная, довольная жизнью, преуспевающая женщина рядом с этим изо всех сил борющимся за выживание человеком, сама себе казалась просто нелепой.
Казалось, все уже было сказано. Свидание подходило к концу.
- Мне пора на вокзал, - сказала она.
- Я тоже больше не могу, нет времени. Мне нужно было ехать за внуком, которого сейчас пытаемся излечить работой. И, как маленького ребенка водят в детский сад, вожу его на работу, а в конце дня и привожу домой.
Машина тронулась. Он надел очки, чтобы следить за дорогой. Она сначала смотрела на его профиль, потом медленно перевела взгляд на его руки, державшие руль.
- Странно, - подумала Алина, как я могла забыть  крепкие мужские руки, ласкавшие меня
Его прикосновение  к ней было подобно электрическому разряду.
Она стала слегка поглаживать его руку. И услышала от него сухую фразу:
- Алина, ты мешаешь мне вести машину. Расскажи лучше, как ты живешь.
Подъехав к вокзалу, он сказал:
- Извини, здесь нельзя долго стоять.
Она поняла это по-своему. В голове у него уже был внук, которого надо было забирать с работы и везти домой. А может быть, он придумал себе это дело, не надеясь на свое изношенное сердце, которое могло не выдержать длительной волнующей встречи.
Алина, поцеловав его в шеку, вышла из машины.

НЕСОСТОЯВШЕЕСЯ СВИДАНИЕ
Прошло еще несколько лет.
Сцена  последнего свидания ярко встала в воображении Алины, когда в свой очередной приезд, сев в электричку, она устроилась рядом с дверью, на сиденье, предназначенном для двоих. Напротив ее сидел какой-то подросток, испуганно поглядывающий на нее. Через некоторое время в вагоне появился мужчина лет пятидесяти, одетый так, как одеваются в Сибири. На нем была теплая дубленка, унты, а на голове огромная шапка-ушанака из чернобурки. Казалось, что в нее вместилась бы не одна голова, а две. Алина всегда поражалась сибирским головным уборам. Ни в одном каталоге мира нельзя увидеть ничего подобного. 
Мужчина внимательно посмотрел на Алину, так как будто с кем то ее сравнивал, потом прошелся по вагону, поставил с краю свою дорожную сумку, потом сел. Как только поезд тронулся, достал мобильник, покрутил его в руках и позвонил к кому-то, не обращаясь по имени, говоря нарочито громко:
- Буду на месте через четыре часа. Встречай с машиной. Поедем в одно место.
Алина знала от мальчика, с которым уже побеседовала, что через четыре часа будет конечная остановка – Ишим.
Алина безуспешно старалась дозвониться. Безразличный ко всему голос отвечал: «Аппарат вызываемого абонента вне зоны действия».
Электричка шла с большой скоростью. Что делать? Может быть, попросить этого мужчину, что сидит напротив и смотрит на нее? Эти самым она освободит себя от общения с женой Лесина. К тому же она не знала, как относится его жена к подобным звонкам. Алину настораживало то, что она всем и мужчинам, и женщинам задавала один и тот же вопрос: «Кто?» Поэтому русская возможность не представляться по телефону здесь не действовала. Возможно, все дело было не в жене, а в нем, Лесине, проинструктировавшем жену действовать подобным образом.
Придя к выводу лучше попросить этого незнакомца, чем искать кого-то потом, она обратилась  к нему с просьбой, передав ему свой телефон. Услышав в аппарате знакомое: «Слушаю», начала быстро говорить:
- Здравствуй, я приехала, - сказала она так, как будто они простились неделю назад.   
Разговаривая с ним, она почувствовала, что он не расположен к беседе, поэтому и говорил  безлично. Она  и сама не хотела долго говорить, видя, что в электричке прислушиваются к разговору,  «закруглилась», поинтересовавшись, сохранился ли у него ее телефон.
- К сожалению, нет. Потерял записную книжку.
Она медленно стала диктовать номер своего мобильника. Не успела произнести две последние цифры: телефон выключился. Экран мобильника неожиданно погас, став похожим на бездонную дыру.
Алина сидела, тупо глядя вперед. Повернув чуть-чуть голову вправо, она увидела, что мужчина смотрит на нее.
- Вы не могли позвонить? У меня телефон не работает, - сказала Алина, подавая ему деньги.
- Что вы? Я не возьму. Тогда Алина положила купюру, которой бы вполне хватило на десять телефонных разговоров, рядом с собой на чемодан.
Мужчина согласился.
" Вот и хорошо, - подумала она. - Таким образом я избегу контакта с его женой".
Мужчина позвонил. Телефон был занят. Мужчина, набрав телефон еще пару раз, вышел из вагона. Вернулся минут через десять, держа бутылку пива в руках. Видимо, купил в буфете. Сервис вырос настолько, что в скоростной электричке был вагон-буфет.
- Будете?
- Спасибо, я не пью. Хотя с детства можно сказать знакома с производством этого напитка. Мой дядя на северном Урале был директором пивзавода.
              За окном замелькали стройные березы.  Она глядела на них и думала о скоротечности жизни, которая промелькнет, оставив горькие воспоминания, как ни странно, ставшие впоследствии основой хорошей жизни, которой бы не было останься она с Лесиным навсегда.
           Размышления не помешали попросить соседа позвонить еше раз.
Трубку сняла жена, которой он долго объяснял, что он тот самый «Володя», что недавно звонил. Оказалось, что Лесина нет дома, и будет он через час. Алина подумала, что как раз через час она уже доберется до места и звонить будет бессмысленно.
В  окне забрезжили огни Ялуторовска.
- Спасибо за участие. Вот я и приехала.
Мужчина скомандовал подростку помочь Алине вынести вещи.

ВСТРЕЧА С СЫНОМ
На следующий день она позвонила ему. Но все безуспешно. Гудки были нормальные. Телефон работал. Но его никто не брал. Он еще при прошлой встрече уверял, что ее номер не высвечивается. « Что за странности? – подумала она. – У всех видно, а у него нет». Она еще не знала, что на ее  телефоне невозможно удалить информацию с ее номером. Хотя на дисплее высвечивалось, что номер удален и у принимающего звонки он будет виден, как конфедициональный, на самом деле это не так.
Алина пошла к своей соседке, чтобы не смущать мать своими разговорами. Трубку взял ребенок, вероятно, его внук. Говорили они не больше минуты. Последние его слово было:
- Перезвоню.
Шли дни, но он не звонил. Алина мучилась в догадках. Почему? С этим вопросом она засыпала и просыпалась, вспоминая слова его сына:
- Папа очень обязателен.
Хотя она знала, какой он обязателен. Пожалуй, больше, чем кто-либо. Но в данной ситуации ей начинало казаться, что какое-то препятствие мешает ему позвонить. Но какое? На этот вопрос она пока никак не могла найти ответа.
Его «перезвоню» стояло у нее в ушах. Хотя она сама иногда говорила людям, что перезвонит, но не делала этого. Но это совсем другое дело. Это были абсолютно посторонние люди, надоедавшие своими пустыми и никчемными разговорами, настаивавшими на встрече с ней. Это были мимолетные знакомства. В свое оправдание она говорила себе, что ее ничего не связывает с тем или иным человеком. Некоторые люди звонят ей не потому что жаждут этого, а оттого, что их принуждают. Но здесь... Позади целая жизнь. И она чувствовала, что он до сих пор любит ее. Поэтому неслучайно, когда разговоры  для него были неожиданны, он был совсем другой, такой, как раньше.
На вопрос, задаваемый самой себе, у нее был один из вариантов ответа. Он болен  и немощен и не хочет предстать перед ней в таком виде. Хотя внешне, нужно отдать должное, он выглядел хорошо. Но внутрь человека не заглянешь.
Хорошо, он ей позвонит, а она поведет разговор так, что придется встречаться или хотя бы обещать. А на улице под сорок градусов.
В прошлом году он обещал приехать на вокзал, чтобы проводить ее. Но на вокзале так и не появился. Как только приехала она в Петербург, сразу позвонил ей и говорил, казалось бы, простые слова, но сколько в них было нежности и теплоты. Что-то тут не так. И вот гадалка Зина Аркадьевна говорит, что он ждет ее отъезда. Зачем? Значит, сдерживает себя. рвется к ней, но не может приехать. Алина даже спросила у Зины Аркадьевны:
- Может быть, дело в жене? Почему он мне не звонит?
- Нет. Не в ней.
- А в ком?
- Карты молчат. Знаешь, что? Поезжай ты в Тюмень. Там немного развеешься, встретишься со своей подругой. Поговоришь. Вспомнишь студенческие годы и тебе полегчает.   
В Тюмень Алина приехала на утренней электричке. Сошла с поезда и пошла тем путём, по которому почти ежедневно шагивала  в далёкую студенческую пору.
    В утренней полумгле некоторые здание выглядели фантомами, а другие были похожи на праздничный торт. Вот и одна из центральных улиц. Называется теперь Спасской, по названию церкви, превращенной в годы социализма в читальный зал, где любила сиживать Алина, ощущая покой в душе. Её любимое место у окна было там, где был когда-то алтарь. Не отсюда ли шло умиротворение сердца? Глядя сейчас на этот закрытый храм, Алина вспомнила один из своих частых снов, когда она видела себя молодой и красивой. Проснувшись, она никак не могла догадаться, что же за библиотека ей приснилась. Вот она, оказывается, та самая, что стоит у неё перед глазами.
         Здесь она читала и любовную поэзию, и сложную прозу так любимого ею Достоевского, который оказывается тоже был в Тюмени. Об этом не трудно было догадаться и самой. Ведь в Сибири великий писатель провёл много лет своей бесценной жизни.
      Взор Алины медленно блуждал вокруг, скользя по трудно узнаваемым домам, запорошенным снегом, по заиндевевшим веткам деревьев, по тротуару, несмотря на ранний час, старательно выметенному. Казалось, что рука сказочного волшебника разбросала камушки, которые вполне можно было признать за уральские самоцветы, если бы не одно «но». Кто же будет сыпать такую роскошь под ноги пешеходам, чтобы те не поскользнулись и не  упали на гололёде. Ведь это был не сон, а самая настоящая явь.
               Погрузившись в воспоминания, Алина дошла до главпочтамта, бывшего когда-то её местом свиданий с тем,  кто явился причиной ее нежелания  встречаться с молодыми людьми. Всему виной была любовь того, кто предал её. Ей до сих пор снятся сны, что она ищет его и никак не может найти.               
От главпочтамта она повернула в обратную сторону. Вот она прошла мимо университета, за которым находилась сельскохозяйственная академия, где в войну хранили тело Ленина. А до войны учился прославленный разведчик Николай Кузнецов, отправленный командиром партизанского отряда на верную смерть.
 Сюда, в университетский район,  Алину  всегда тянуло с неистовой силой. Много лет назад, по своей привычке, она не спеша прогуливалась здесь, благо, погода была хорошая. Вдруг  увидела чёрную « Волгу», из которой вышел Лесин и направился к памятнику, чтобы дать какие-то указания. Там заканчивали отделку мемориала. Алина  увидела его, поздоровалась и  прошла мимо. Он догнал девушку и сказал, что его шофёр подвезёт, куда ей надо.
 Но в этот раз ей  уже некуда было больше спешить.  Раннее  утро. Надо дать семейству подруги выспаться.
Приняла ее подруга Люся, как всегда хорошо. Они долго пили чай. Вспоминали прошлую жизнь. Невольно речь зашла о Лесине, которого Люся тоже знала.
- Слушай, может быть, позвонить его сыну Роману?
- А у тебя есть телефон?
- Есть. Лесин дал прощлым летом, когда я ему сказала, что у меня украли записную книжку.
Алина позвонила Роману, напомнив ему прошлогодний разговор.
- Да, я вас узнал.
- Мне непонятно, почему ваш отец мне не звонит. Поэтому я вынуждена позвонить вам. Я привезла фотографии многолетней давности, которые в свое время оставляла на главпочтамте. Но отец пришел слишком поздно. Конверт, пролежав месяц, был отправлен мне по указанному адресу. Сейчас дело идет к старости. Я стараюсь освободиться от архива, потому что у меня нет прямых наследников. И хотела бы отдать вам эти фотографии. Я буду завтра в кафе, что находится рядом с филармонией, от трех до  четырех, потому что в пять у меня поезд.
- Хорошо я буду. Но как я вас узнаю?
- Увидите блондинку с длинными волосами в коричневом свитере и темно розовых брюках. Но не беспокойтесь, я первая вас узнаю. Себя можете не описывать. Мне кажется, вы похожи на своего отца.
В кафе Алина выбрала столик недалеко от двери, чтобы увидеть его при входе. Он появился в начале четвертого. Такой же стремительной походкой, как у отца, вошел в зал, держа в руках сложенные вдвое купюры. Он также, как и отец не признавал портмоне. У Алины были разные кошельки. Она их или теряла, или их у нее крали. Это было у нее с молодости. Однажды она рассыпала мелочь и не хотела ее подбирать. Собрала монеты после того, как  Лесин настоял.
Роман заказав себе чашку кофе, категорически отказался от обеда, хотя Алина настаивала и даже заказала для него блюдо по своему усмотрению Когда официантка принесла его, он даже не притронулся, мягко объясняя, что после праздников нужно разгружаться. Алина продолжала настаивать, ссылаясь на то, что в морозы нужно много есть. Чтобы прекратить разговоры на эту тему, он сказал:
- Я сыт. Вы хотели это блюдо, а не я.
«Да, крепкий орешек, - подумала Алина. - Скажет: «Нет», - как отрежет. И как бы не хотелось другому человеку, ни за что не изменит  своего решения даже в мелочах. Весь в отца. Как не продолжал он любить меня, а вел себя как отшельник».
Она смотрела на него, а представляла Лесина, идущего по улице мимо этого кафе лет тридцать назад. Он вел за руку маленькую девочку, которая держала в руках папку с нотами. Тогда Алина и Лесин почти столкнулись лбами. Увидев Алину прямо перед собой, он сделал резкое движение в сторону и удалился с такой быстротой, что девочке пришлось бежать.
Хотя эта картина из прошлой жизни предстала перед глазами Алины, она не стала  рассказывать об этом молодому человеку, которому хотелось узнать о ней побольше. Но он молчал.
Тогда разговор начала Алина:
- Вы знаете кто я?
- Нет, - ответил он.
Но по тени, пробежавшей по лицу молодого человека, Алина поняла, что он лукавит.
- Я знала вашего отца, когда он был примерно в том же возрасте, что и вы. Вы когда родились?
- В ноябре 1972 года.
Все правильно, пронеслось в голове у Алины. Мы расстались год назад, в семьдесят первом. А через год я видела его с женой в Доме офицеров. Еще удивилась полноте женщины.
Роман понял, что она неспроста задала этот вопрос. И ждал продолжения разговора.
- Вы появились на свет потому, что я не могла принять добрачного предложения вашего отца. Может быть вам, современному молодому человеку покажется странным, но мы с двоюродной сестрой были так устроены. Она смогла выполнить свой супружеский долг только спустя месяц после свадьбы. Я надеюсь, вы понимаете о чем идет речь?
- Конечно. Может быть, вы расскажете чем вы занимаетесь? - обращаясь непонятно к кому. Или к Алине, или к обеим женщинам. Алина была со своей  студенческой подругой.
Подруга Алины Люся стала рассказывать о школе, где она до недавнего времени учила детей французскому языку, а теперь, когда все учат английский, работает в начальной школе.
- А вы? – спросил он у Алины.
- Извините, я ем. Один из моих недостатков я не могу делать два дела одновременно, допустим, говорить и есть. Не могу водить машину, поэтому ее у меня нет. Расскажите лучше о себе.
Про себя подумала: « Приходится давиться капустой. Есть совсем не хочется». Она заказала себе помимо солянки еще и второе блюдо, чтобы Люся не чувствовала себя неудобно. Алине так хотелось угостить Люсю, всегда покупавшую Алине пирожки в студенческом буфете. В студенчестве денег у Алины не было. А так хотелось есть. Пожалуй, никогда в жизни она не испытывала такого голода. Наверное, не она одна. Едва услышав звонок на перемену, все рвались в буфет. Было даже такое выражение: «Что прешь, как на буфет?»    
   Когда, будучи на работе, Алина заходит в студенческую столовую, чтобы выпит глоток кофе, то видит совсем другую обстановку. Вольяжная, хорошо одетая молодежь, не торопится, может и пару провести в столовой. Алине нравится современная молодежь. Глядя на студентов, она хочет забыть то время, когда нечего было есть и нечего носить. Видя туалеты студенток, она мысленно представляет себя в них и молча восхищается.
- В отличие от вас, я могу есть и говорить, - шутливо сказал он. – Но только что прошло время объедаловки. Накопились жиры.
- Вот поэтому я и ем капусту, чтобы сжечь их.
Алина понимала, что говорит не то, что нужно, но говорить о высоких чувствах, о своей любви к его отцу в этой обстановке она считала делом немыслимым. Не могла же она рассказать ему, что за годы замужества видела его всего лишь один раз, и то это было в силу необходимости, надо было добраться со своей бельгийской подруги до соседнего города.
Роман сидел и время от времени  бросал пытливые взгляды на Алину. Она его прекрасно понимала. Ведь не каждый день он встречается с женщинами своего отца.
Попивая кофе, стал рассказывать о себе, о семье, о своем двоюродном брате, чудом эмигрировавшем в Канаду. Он, как и брат, работал врачом, гастроэнтерологом.
- Моя племянница тоже. Ей удалось защититься. Получает немного, но часто ездит на симпозиумы за границу. Недавно во Франции была.
- Здесь, конечно, таких возможностей нет.
Потом неожиданно, резко меняя тему разговора, спросил:
- Вы знали  Бориса?
Ей было ясно, что он спросил так, для вида. «Странно, - подумала Алина. – Он, как и отец  говорит о Борисе. Но почему он его называет просто Борисом? Ее, Алиной, правда с разрешения ».
- Да, - ответила она. – Я была знакома с ним. Красавец мужчина был. Женщины так и млели.
    - Таким он остался до конца жизни.
Роман, прищурил глаза так, как это делал отец.
- Боже мой, - воскликнула Алина, - как вы похожи на отца, особенно сейчас. Вот что значит гены.
- Вы знаете версию его гибели?
- Да.
- Какую?
- Версию, рассказанную вашим отцом.
- Его избил пасынок. Этот мерзавец работал в больнице анестезилогом.
Тут   в разговор вступила Люся, понимавшая, что Роман, как врач что-то не договаривает:
- Если он был по образованию врач, то знал куда наносить смертельные удары.
- Да, - пришлось согласиться Роману.- Он пролежал в реанимации пять дней. Говорить не мог. Был на трубе.
- Какой трубе? – спросила Алина.
- В рот была вставлена трубка.
- Ну и? – спросила Алина, ожидая продолжения рассказа.
- Написал мне записку, где говорилось о том, что убийца – пасынок.
Алина не стала спрашивать куда Роман дел эту записку, помня рассказ Лесина о том, что из следственных материалов были изъяты некоторые документы. Наверняка, он знал о существовании этой записки, но не хотел говорить.
Люся смотрела на Романа широко раскрытыми глазами:
- Из-за чего же все получилось?
- Из-за квартиры Бориса.
- Совсем люди озверели. Этот негодяй убил человека и не просто человека, а человека, всю свою жизнь посвятившего созданию жилищ. И погибщего, говоря казенным языком из-за жилищного вопроса. Что же такое делается. Убить человека из-за квартиры. Я слышала подобные вещи, но они как-то не касались меня так близко …
- Жизнь продолжается, – прервал ее раздумья Роман. – Расскажите лучше о себе. Вы по-прежнему не хотите ничего рассказать о себе?
- Почему же? У меня нет секретов. Можете фотографии посмотреть и все поймете. На них запечатлена часть моей жизни. А среди них и фотографии вашего отца. Можете их взять.
Роман взял одну из фотографий тридцатипятилетней давности. На фотографии были трое: Лесин, та самая Оля, что была так похожа на Алину и ее друг, оказывавший знаки внимания тогда, когда они все вместе работали на базе отдыха. Потом он влюбился в Олю, у них был бурный, но скоротечный  роман. Оля оказалась девушкой более смелой, чем Алина, но разочарования у нее были не чуть не меньше. Родители ее возлюбленного оказались против брака своего сына. На других фотографиях начала восьмидесятых отец Романа был чем-то похож на голливудского киноактера. Импозантный, улыбающийся и сияющий, как солнце на безоблачном небе в тот день, что они провели на берегу Туры. Хотя они и оказались в самом центре города, но место оказалось настолько безлюдным, что казалось странным. Было впечатление, что они одни во всем мире. Говорили какие-то пустяки, смеялись. Алина прекрасно помнит, что у них было великолепное настроение. Тогда почему она сравнивает Лесина с голливудским актером. Чушь какая-то. Ведь он же не играл. Господи, ну что она зациклилась, играл, не играл. Пришел, значит, хотел ее видеть. Теперь не приходит. Почему? Объяснение Романа, что отец болен Алина в расчет не берет. Он же не в лежачем положении. Но вот оброненная Романом фраза:
- Отец сдержан.
«Чем можно объяснить эту сдержанность? Почему он сдержан до сих пор? Ведь прошли десятилетия. И бывали периоды, когда он был более раскован, поняв, что она, Алина, не представляет никакой угрозы его браку. Значит, кто-то сдерживает его, ведя игру, расставляя своей невидимой рукой фигурки на шахматной доске», - размышляла Алина
     Она, как в тумане, видела лицо Романа, так похожего на своего отца. Вот только голос другой и интонация. У того был приятный, завораживающий  баритон.
- Отец едет в санаторий под Тюмень.
«Зимой? В санаторий? Пусть даже и в хороший. Довольно странно. Хотя, если санаторий хороший, то туда и зимой не попасть. Кто-то дал ему эту возможность? А не может ли быть, что санаторий – своеобразная плата за то, чтобы он со мной не встречался. Мысль хорошая. Но вслух о ней нельзя говорить, а то примут за сумасшедшую», - решила Алина.
- Почему он не звонит мне? – спросила она у Романа.
- Алина, у родителей своя жизнь, у меня своя, - уклончиво ответил он. 
Стало так тихо, что казалось, будто ангел пролетел.
Тишину прервала Алина:
- На днях я смотрела передачу по телевидению, где ведущая сожалела о своей, как говорили раньше моральной устойчивости, обвиняя общество в том, что оно вынуждало соблюдать мораль. По этой причине она потеряла горячо любимого человека. Думаю, что с этим нужно согласиться.
- Нет, - возразил Роман. – Философское учение говорит: «Без морали нет общества».
- Когда я училась, у меня, одной из немногих была хорошая оценка по философии, но я ничего не помню.
А что вообще Алина помнит из прошлого? Из головы было выбито все этой неразделенной до конца любовью. А почему неразделенной? Она же не знает, что у него в сердце? Если бы он не любил, зачем ему было приходить к ней на свидания все эти годы, пусть даже и на четверть часа?
Они сидели и молчали до тех пор, пока Роман не посмотрел на часы.
- Нам, наверное, пора, - сказала Алина. – Мы с Люсей часто опаздываем на вокзал. Порой приходится бежать, чтобы не опоздать.
Она еще не знала, что уезжая из Сибири, опять чуть не опоздает на вокзал. Если бы она была одна, то вполне бы устроилась в общем зале. Но Алина знала, что Люся  любит маленькие уютные зальчики настолько, что за пребывание в них готова платить из своей скудной учительской зарплаты. Конечно, она не могла позволить ей это сделать, хотя у самой в «кошельке гулял ветер».
Они сидели под пальмами  в зале на втором этаже, любуясь рыбками, резвящимися в аквариуме. По радио постоянно передавали объявление об одном и том же северном поезде. Алина, предполагая, что проходящий поезд будет московским, на сообщения диктора не обращала никакого внимания. Минут за семь до отхода поезда заволновалась. Убедившись, что он вот-вот отойдет, женщины схватили вещи и устремились на перрон. Алина, чуть не смела проводника, уже закрывавшего дверь. Нужно было пройти весь состав. У нее хватило сил только на пару вагонов. Войдя в купейный, она спросила у проводников:
- Можно ли у вас остаться? Я заплачу.
- Оставайтесь. У нас недорого вам будет.
Проводница, радостная  от мысли, что ей перепадет немного денежек, открыла дверь свободного купе, и тут же предложила чаю. 
- Мне нужно немного отдышаться. А потом с удовольствием выпью горяченького чая. Наглоталась холодного воздуха, хотя пришла два шага. Предлагала подруге бежать до конца состава, где мой вагон, но она сказала, что лучше этого не делать. По морозу никто не бегает.
Немного придя в себя, огляделась. Та сторона поезда, с которой находилось купе, была темновата. Деревья на полянах затеняли почти все открытое пространство, лишь изредка оставляя светлые пятна. Со стороны коридора  солнце грело по-весеннему тепло, несмотря на трескучий мороз. Алина понимала, что дело не в солнце, а в том, что вагон хорошо топили. Но сознание этого совсем не мешало ей любоваться этим светилом. Солнце  исчезало за вековыми елями и появлялось вновь, как бы говоря: «Да, нет». Это были ответы на поставленные жизнью вопросы.
Немного отогревшись, Алина сбросила с себя длинную шубу, оленьи меховые кисы и легла на полку, потихоньку приходя в себя, вспоминая встречу с Романом.
Он сказал, подавая  ей шубу:
- Да, заведение неплохое. Но кофе слабоват.
- А где это? – спросила Люся.
- В молочном баре, здесь рядом. Я вам покажу, - ответил он, глядя как Алина дает чаевые гардеробщице.
К удивлению Алины на улице он распахнул дверцы автомобиля серебристого цвета. «Наверное, подарок отца», - подумала Алина.
Ехать пришлось совсем недолго. Пересекли улицу, где раньше жил Лесин со своей семьей. Как раз на этом самом месте она и увидела его однажды, когда перед ней остановилась машина, и из нее вышел он, чтобы кваску попить. Но какой квас, если он был рядом с домом. Это он, увидев ее,  решил остановиться. Но она прошла, сделав вид, что не заметила его.
- Вы, кажется, жили раньше здесь? – спросила Алина.
- Да, там на углу. Дом, правда, снесли, - спокойным тоном ответил он. Он ничуть не удивился ее осведомленности Алины, которая в пору своей юности подолгу стояла у ворот уже не существующего дома. Один раз даже зашла внутрь и  увидела на почтовом ящике его квартиры незнакомую фамилию. Вероятно, это была фамилия его жены. Тогда она мысленно представила, как семья сидит за столом под желтым абажуром и пьет чай. Почему именно под желтым? Наверное, потому что желтый цвет – символ солнца, а, значит, и жизни.