Стальные души. Эпизод 1. Глава 3

Короткий привал, на который остановились напарники, затянулся до вечера. Из-за проливного дождя, транспорт, который должен был их забрать, безнадёжно застрял где-то на пол пути. И ждать его следовало не раньше, чем к утру.
Шерман не терял времени даром - на складном таганке грелся нехитрый ужин, а дверь разграбленной однокомнатной квартиры в заброшенном доме, где они остановились, была надёжно зафиксирована обломком трубы. Всё это время Валентайн сидел на подоконнике и вглядывался в темноту единственным глазом. Шелест дождя на фоне непроглядной тьмы, оказывал на него гипнотическое воздействие, которое Шерман не разделял:
- Опять медитируешь? - с нескрываемым сарказмом заметил он.
- Не лезь, - вяло парировал Валентайн, не отрываясь от улицы.
- Про демаскировку слыхал?
- Расслабься. Ты же наверняка понатыкал везде своих любимых сенсоров и сканеров. Так на кой докопался?
Шерман пожал плечами и принялся за еду. Какое-то время тишину разбавлял только стук дождя по дырявой кровле, пока одноглазый не заговорил:
- Неужели ты никогда даже не пытался увидеть что-то красивое вокруг себя, Шерман?
Рыжеволосый нехотя отвлёкся от еды, одарив собеседника полным холодного пренебрежения взглядом:
- Может и пытался. А может и нет. Какая разница, если от этого совершенно нет пользы?
Валентайн улыбнулся, сползая с подоконника и, располагаясь спиной к стене:
- Польза пользой, но жизнь не всегда должна быть слепым следованием шаблону. И как минимум твоя привычка регулярно смолить противоречит твоим же словам.
- Следование рациональным, как ты выразился, "шаблонам" - одна из причин, по которой я до сих пор жив. Я делаю то, что необходимо и то, что должен. Курево - просто несущественная мелочь. Ни на что не влияющая слабость, от которой я в любой момент могу избавится. В отличии от твоей тяги к сентиментальному соплежуйству.
Последнее Валентайна задело, что отразилось на его улыбке, которая неуловимо изменилась и больше стала походить на гримасу:
- А с чего это вдруг я должен быть равнодушным и хладнокровным? То, что меня вырастили искусственно - не причина равнять меня с каким-нибудь механизмом. И не отнимает у меня возможности видеть в том же дожде что-то красивое, а не просто потоки воды.
Шерман не испытывал ни малейшего удовольствия от перепалки с напарником, но и молчать не собирался:
- Может быть, сотня человеческих жизней на твоём счету. Может быть, твоё пристрастие к изощрённой и бессмысленной жестокости. Ах, извини, оговорился. К своей "работе".
Валентайн прекрасно знал, что Шерман прав. Что его поступки, порой, ходят далеко за гранью, позволяющей причислить одноглазого к дефектным и подвергнуть переработке. Что сходит ему это с рук в основном из-за практически идеальной работоспособности, несмотря на потрёпанное состояние. Но там, под разгрузкой и бронежилетом, глубоко внутри, жил диссонанс. Разрывающий Валентайна на зверя, способного без малейшего сомнения расправиться с любым живым существом, если того потребует приказ. И человека, способного часами любоваться тем, как переполненные тучи низвергают на погрязшую в гневе и боли землю, очищающие капли дождя.
- Да, чёрт возьми, - полным ярких эмоций голосом ответил он, собравшись с мыслями, - Это я. Цепной пёс, на коротком поводке мнимой чести, рвущий на куски любого, на кого укажут сверху. Но запомни и никогда не забывай одну деталь - я всё ещё живой. Не важно, на сколько моё тело состоит из имплантов. Не важно, сколько раз я забирал чужие жизни и жертвовал своей. Пусть я чудовище. Но я - человек.
Шерман смотрел на выговорившегося Валентайна всё так же холодно и спокойно, но уже скорее, как учёный, добившийся от подопытного нужного результата:
- Извини, перегнул немного. Накипело за день, - смягчил тон рыжеволосый. С его стороны это было стандартным поведением, но мотивация замять конфликт в этот раз была слегка иной.
Валентайн же, скрыв лицо за волосами, вновь отвернулся к окну. За которым слёзы неба изливали то, о чём ни он, ни кто либо другой, не были в состоянии сказать.