Стальные души. Эпизод 1. Глава 5

Тягучие часы бездействия после возвращения с рейда, Валентайн любил проводить в архиве. Его вводило в некое подобие транса колоссальное скопление информации вокруг и запах истории, замешанный на вековой пыли. Стеллажи с вещдоками ещё периода расцвета КГБ. Бесконечные ряды покорно желтеющих папок с делами. Протоколы допросов, задержаний, обысков. Рукописные записи следователей и оперативников. По профессиональному скупые фотографии.
Пристроившись за таким же старым, как само здание, столиком в углу, Валентайн листал очередные страницы, плотно забитые мелким печатным текстом или схемами, изредка прихлёбывая терпкий чёрный чай без сахара.
История оживала во всех своих кроваво-постыдных красках под светом старомодных пыльных лампочек Ильича.
Примерно ко второй кружке, погружение было осторожно нарушено. Массивная гермодверь впустила внутрь человека, которого Валентайн никогда не понимал. И даже не рассчитывал на призрачную вероятность хоть как-то осмыслить её присутствие среди немногочисленных сотрудников 13 Отдела. Щуплая, русая девушка, без грамма стеснения насаживающая неугодного ей оппонента на кинжально-бестыжий взгляд карих глаз. Простая и не особо выразительная одежда, но непременно с длинным рукавом. И выражение лица, будто стесняется что-то сказать, но вот-вот сломается под внутренним напором. Позывной "Арисака" неторопливо прошла вдоль стеллажей, скверно имитируя заинтересованность. Валентайн, косо поглядывая на её дёрганность и понимая, что неприятный разговор неотвратим, начал его первым:
- Интересуешься чем-то? Правительственные тайны - секция А3. Документы под грифом "сов.секретно" и выше - чуть правее. А если чтиво с огоньком предпочитаете - стойка Б5. Серийные маньяки, убийцы, насильники, каннибалы. С едой читать не советую
Арисака вздрогнула, кивнула поджав губы:
- Спасибо за совет. Как всё прошло?
Началось. Бытовой, вроде бы, вопрос от сослуживца. Если бы.
Арисака не была полевым оперативником, не смотря на все усилия стать таковой. Но являлась едва ли не самым близким человеком для Матильды, чью спасательную операцию с треском провалил отдел. А то, что в последствии Шерман и Валентайн вернули назад, мало напоминало улыбчивую, заботливую, как добрая старшая сестра, Матильду - единственного оперативника женского пола допущенного до полевых выходов. И смысла делать намёки на того, кто тяжелее всех переносил эту потерю, не было от слова совсем:
- Нормально, в целом. Поставленная задача выполнена.
Валентайн подавил смешок. Нормально, как же. Почти сутки ждать эвакуации, просыпаясь каждые два часа от движения на сканерах и долго всматриваясь в темноту с пальцами на спусковых крючках. Промокнуть под жутким ливнем настолько, что, казалось, герметичные и сверхтехнологичные протезы начали ржаветь на ходу. Месить грязь, холодным и ветреным утром, с изуродованным трупом на спине, спеша к резервной точке отхода. А потом ещё минут десять орать на пилота, которому кто-то неправильно дал вводную и не объяснил, что два грязных, мокрых парня с автоматами и обгоревшее нечто, это и есть три оперативника, которых нужно вывести.
Но если даже так, эта соплячка должна знать о тонкостях ремесла в последнюю очередь.
- И давно для вас такое - норма?
Валентай почувствовал усиление накала диалога, но виду не подал:
- Примерно с той самой поры, когда подписали расписку и впервые вышли на дело.
Расписка представляла из себя одну забавную формальность. Грубо говоря, оставляя свой автограф в этом листочке, новоиспечённый оперативник подтверждал свою осведомлённость в смертельной опасности предоставляемых задач, а также снимал с государства ответственность за свою вероятную гибель. Элитный смертник переступал через последнюю преграду между ним и "работой", а пузатым дядечкам в роскошных кабинетах было чем прикрыть свои демократические задницы.
- Вот значит как...а ты знал что у Матильды была дочь? Знал, что из-за вашего непрофессионализма девочка останется одна?
Само собой, Валентайн знал. 13 отдел был не такой большой структурой, чтобы сотрудники в ней недостаточно контактировали. А Матильда была не такой уж сложной и многогранной личностью, чтобы раз за разом, ходя по лезвию, умудряться скрывать такие серьёзные вещи.
Ровно как и знал, что Арисака глубоко заблуждается:
- Конечно. А ещё я знал что они с Кромвелем - самонадеенные идиоты. Их отговаривали все. Они знали на что шли. И в том, что произошло худшее из того, что мы предполагали заранее, нет ничьей вины. Ты поймёшь это, со временем.
Всё, началось. У Арисаки дёрнулась бровь, руки непроизвольно сжались в кулаки:
- Я куда больше жду момента, когда на одном из этих стеллажей появится толстая папка с твоим именем. Среди таких же бессердечных, ублюдочных мясников как ты.
- Дело 546ОП17. Стелаж позади тебя. Третья полка снизу. Красный уголок - парировал Валентайн с металлом в голосе и лукавой улыбкой:
- Оперативники погибают регулярно. Нравится тебе это, или нет. Хочешь продемонстрировать свою сентиментальность - размажь ванильные сопли по орденам Матильды. Хочешь доказать, что все мы бездарные мясники и профессионализм наш ломаного гроша не стоит - удачи. Тебе не впервой отбивать руку о двери в кабинеты больших дядей. А свою истеричную демагогию брось. Не знаю кто наплёл тебе про сентиментальность Валентайна, про то как я дождички люблю и о людской сущности филосовствую. Наверное, те же самые, кто за спиной подробности моих "зверств" обсуждают. Но давить мне на совесть или на жалость бесполезно. За неимением таковых. Зато личное дело имеется, в котором подавляющее число страниц - успешно выполненные задачи. Извини, но разглагольству с тобой я бы предпочёл тишину и уют этого места. Посему.. честь имею.
Похоже, что в этот раз скомканная логика человека, иронично зовущего себя "консервным мяском", достигла цели. Арисака сдержала желание пылко возразить и покинула архив, напоследок наполнив помещение гулом небрежно закрытой двери.
Валентайн снова остался наедине с недочитанным делом, остывшим чаем и разрушительно въедливыми мыслями.
Он ведь соврал ей. Аргументированная совесть ещё была жива. И покоилась на фотографии двух друзей, что хранилась во внутреннем кармане бронекостюма.
С неё смотрели те, чьи личные дела он суеверно боялся читать. И чьи лица спустя года, казались всё больше неуловимо знакомы.
Да и жалось порой свербила тонким голосом из-под рёбер, напоминая о себе. Ровно как и тогда.
И без по-детски наивных обвинений Арисаки, Валентайн чувствовал свою вину. За то, что был там и ничего не смог сделать. За то, что не она, а он сейчас сидит и листает её личное дело. Ведь его сутулая фигура в коридоре главного офиса никогда не вызовет у сотрудников столько положительных эмоций, сколько она.
И его, как не банально, дома ждёт лишь заботливая пустота.
Валентайн глубоко вздохнул, бережно закрыл папку и отнёс её обратно на полку для досье оперативного состава. И, немного замешкавшись, поставил её в раздел "погибшие при исполнении".
Кто знает, возможно через десяток лет уже его личное дело будет листать другой любитель проводить время среди пропитанных событиями тонн бумаги.
Осталось лишь не разочаровать коллегу концовкой...