Выпрямление имен. Глава 15

Мы живем под собою, не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны



Русская разведка, естественно, началась не с С.И. Аралова. Как свидетельствуют источники, официальная история ее  началась с 1856 г, когда Александр II утвердил первую в истории российской разведки инструкцию о работе военных агентов и функции внешней разведки.
У монголов Чингисхана разведка называлась «сортчжи», у ханов Золотой орды – «ертоулы», что переводилось уже с китайского, как «слухачи». "Ер» - ухо, «тоу» - голова. Что, вероятно, означало «ушастый и головастый». В XIV веке слово «ертоульский» прочно вошло в военный лексикон русской армии. Почему китайский термин "ертоу» ("ушастые») вошел в русскую терминологию? Наверное потому, что разведкой в Золотой орде заведовали китайцы - классики в этой области. Слово «шпион» по-китайски до сих пор похоже на «ертоу» -  «ерму», что означает «уши и глаза».

По аналогии с «сортчжи» (сортчи), можно привести выражения «сарт» - торговец. Торговцы во времена Чингисхана были первейшими разведчиками. Не исключено, что и г. Сортавалы на Ладоге, тоже назван как торговый перевалочный пункт. Торговцев - сартов в эти карельские места могла привести торговля с варягами -викингами. Знатоки утверждают, что слово «сарт» перешло к тюркам из Индии.
В начале двадцатого века все военные ведомства ведущих стран мира стали придавать большое значение военной разведке, увеличилось число объектов ее воздействия, и расширились способы ее ведения. Нельзя сказать, что Россия до этого не занималась военной разведкой. Просто не существовало единой службы, обобщавшей, анализирующей и подготавливающей обработанные разведданные о вероятном или потенциальном противнике для передачи их в Генеральный штаб, военному министру и непосредственно Императору.

По некоторым данным центральный орган военной разведки Российской империи был создан 27 сентября 1863 г. В тот период в Главном управлении Главного штаба  были образованы 3-е (Военно-учебное) и 2-е (Азиатское) отделения. Первыми начальниками Азиатского отделения ГУ ГШ были генерал-майор Владимир Полторацкий и генерал-лейтенант Александр Проценко. В  1878-1879 гг. им был будущий Военный министр   Алексей Куропаткин. Что интересно, в 1862 г. Проценко возглавлял Нарынскую экспедицию «для рекогносцировки путей ведущих в Кашгар». Исследовал перевалы Тянь-Шаня, ведущие в Занарынский край, изучал бассейн верхнего Нарына и высокогорное озеро Сонкуль. По берегам Нарына я бродил, а вот на озере Сонкуль, к сожалению, не бывал. 
Разведка велась по нескольким направлениям, и в первую очередь по линии дипломатических (духовных) представительств России в других государствах. С их позиций и действовали, как уже упоминалось, специалисты-военные и военно-морские атташе, торговые агенты, представители Министерства финансов, духовенства, корреспонденты газет и журналов.
Можно  сказать, что центром разведки на тот период являлось министерство иностранных дел. По линии этого ведомства решались все пограничные вопросы, направлялись за рубеж полномочные делегации для заключения договоров и выведывания информации для урегулирования и развития межгосударственных отношений.

Второе направление, по которому осуществлялась разведывательная деятельность, было Российское Императорское географическое общество. Русские мореплаватели и путешественники, которым страна и мир обязаны многими открытиями в области географии, в абсолютном своем большинстве были офицерами. Среди мореплавателей широко известны имена: Беринга, Врангеля, Крузенштерна, Невельского, Седова, Челюскина, Путятина и многих других. К сведению: из 178 человек, чьи имена остались на карте мира – 130 офицеров. Среди путешественников и исследователей суши также в основном встречаем имена русских офицеров: Арсеньев, Карелин, Пржевальский, Козлов, Певцов, Роборовский. 
Михаил Певцов исследовал Джунгарию, Монголию, застенный Китай. Своим путешествием он достиг того, к чему так стремилось Российское географическое общество - во главе с Семеновым-Тян Шаньским изучил юго-восточную оконечность Алтая, бассейн озера Кызыл-Баш, проник в пустыню Гоби. Михаил Певцов подхватил эстафету у Н.Пржевальского. В качестве полномочного комиссара российского правительства участвовал в уточнении границы с Западным Китаем, за что был пожалован 2250 рублями серебром.

Владимир Арсеньев родился 10 сентября 1872 года в С.Петербурге неподалеку от Смольного монастыря. Это значит рядом с нашим  Пограничным управлением на ул. Шпалерной, дом 62. Его отец служил на железной дороге. В 19 лет Володя был зачислен вольноопределяющимся в пехотный полк. Сделал он это намеренно, поскольку хотел стать путешественником, а они все прошли военную школу. Через два года он поступил в юнкерское училище. Здесь на него большое  влияние оказал преподаватель географии М.Е.Грум-Гржимайло, брат знаменитого исследователя Средней и Центральной Азии., а также Тувы Григория Грум-Гржимайло. По пути на Дальний восток Владимир примет участие в защите Благовещенска. 3-го июля 1900 года его обстреляли китайцы. Бои 20-22 июля, в которых участвовал Арсеньев, закончились взятием китайского Айгуна.
Получивший ранение Владимир отправился во Владивосток. В то время он был назначен командиром сразу нескольких отрядов разведчиков и находился на границе с Кореей. Разведчикам не раз приходилось захватывать лазутчиков. За личную храбрость Арсеньев получил два ордена и медаль. Русско-японскую войну закончил офицером 13-го ВССП и получил назначение в Хабаровск, в генерал-квартирмейстерскую часть штаба. Во время войны и потом занимался разведкой, исследовал заливы Св. Ольги и Терней. Ему благоволил командующий Приамурским военным округом И.Ф. Утербергер, ранее обучавшийся на Восточном факультете Петербургского университета у самого В.П. Васильева. В 1874 году он даже совершил поездку в Китай.

Примечательно, что в 1911 году Владимир Клавдиевич Арсеньев был переведен в ведомство Кривошеина - в Главное управление землеустройства и земледелия с сохранением, как и деду Чакирову, военного чинопроизводства. В мае 1913 года Арсеньев, как и дед, получил звание подполковника, а в 1917 году вышел в отставку.
К третьему направлению нужно отнести деятельность пограничных служб и специальных пограничных комиссаров, которые непосредственно контактировали с представителями сопредельных сторон, участвовали в переговорах и имели возможность для получения необходимой информации. Надо отметить, что в Отдельном Корпусе пограничной стражи (ОКПС) не было специальной разведывательной службы, и ведение агентурной работы, как правило, становилось частью обязанностей должностных лиц. Начальник пограничного округа  следил за разведкой и организацией агентурного дела и командировал стражников для сбора дополнительных сведений.
В самом округе за постановку работы агентуры отвечал штаб-офицер для поручений при начальнике штаба. Командир бригады руководил разведкой лично, подбирал для ведения агентурной работы подчиненного непосредственно ему офицера. Разведку вели командиры отделов, отрядов, старшие вахмистры и помощники начальников постов. Командир отряда обязан был знать имена, фамилии, клички каждого агента, а также всех вожаков контрабандистов и переправщиков. Для ведения войсковой разведки начальники постов высылали разъезды. При несении разведывательной службы офицеры и нижние чины ОКПС взаимодействовали со служащими Департамента полиции, жандармерии, таможенного ведомства, Военного ведомства и другими государственными структурами.

Командир бригады часто обращался с просьбой к уездным начальникам, чтобы полицейские при получении сведений о контрабандистах сообщали на посты и устанавливали «надзор за подозреваемыми в контрабанде», в свою очередь данные отрядных доносителей передавались чинам полиции. Жандармы имели право вести работу в пограничной полосе, а пограничники обязаны были оказывать им, « в случае необходимости по их заявлению возможное содействие».
С 1892 года активное участие в налаживании разведки в приграничных районах принимали все пограничные консульства МИД. Ими поддерживалось тесное взаимодействие с пограничными округами и бригадами, в том числе по линии военных атташе ( узаконены с 1864 года). На  Дальнем Востоке и в Заамурском пограничном округе наряду с использованием агентуры, практиковались разведывательные рейды. Казаки имели право собирать сведения о хунхузах и преследовать их вдоль границы, не допуская, однако, увлечения и вторжения в китайские пределы далее 10-15 верст от линии границы (КВЖД) в случае крайней необходимости.
Поражение в войне с японцами показало, что с разведкой в России дело обстояло плохо. Так, перед войной Главному штабу по смете на «негласные расходы по разведке» ежегодно отчислялось сумма в 56 тысяч рублей, распределявшаяся между военными округами. А Япония, готовясь к войне, затратила только на подготовку военной агентуры 12 миллионов рублей золотом. Японской разведкой руководил генерал-майор, барон  Фукусима. Он всех поставил на службу тайному сыску.  Не в его ли честь названа местность, а позднее атомная электростанция, которая подверглась разрушению тайфуном в 2012 году? 

В штабе тыла Маньчжурской армии, там где служил дед, агентурными мероприятиями руководил уже упомянутый проворовавшийся начальник военных транспортов Н.А.Ухач-Огорович.  В феврале 1905 г. он планировал отправку 17 разведгрупп для изучения передвижения японских войск. С помощью хабаровского купца 1-й гильдии Тифонтая и при участии китайского полковника Чжан Чженюаня, штаб сформировал  с целью разведки  и ведения партизанских действий отряд Пинтуй («Все сбивающий перед собой»).  Отряд состоял из сотен, и каждая из них - из 10 русских пограничников и 100 китайских солдат во главе с русским офицером и подчиненным ему офицером-китайцем.
В строевом отношении «туземные сотни» подчинялись начальнику штаба тыла действующей армии генерал-майору Н.С.Глинскому. Возможно, что к этим сотням имел отношение и дед – его подчиненный А.Х. Чакиров, знавший обстановку на театре военных действий.
При Главнокомандующем, приказом Куропаткина от 29 июня 1904 года, дальняя разведка возлагалась на генерал-майора В.А.Косаковского. Ценная информация поступала от Генерального консула А.И.Павлова и члена правления Русского банка Л.Ф.Давыдова.

В Ляояне, при ставке А. Куропаткина генерал-квартирмейстером, а значит руководителем военной разведки был назначен генерал-майор В.И.Харкевич – бывший преподаватель академии ГШ. Он принял должность 24 марта 1904 года. После Харкевича руководство разведкой в ставке возлагалось на  генералов А.Е, Эверта и В.А. Орановского.
Вели разведку конкретные армейские части и соединения: подвижные отряды полковника Мадритова,  генерала П.И.Мищенко и др. В июле 1904 г. организация «ближней разведки» в полосе действий Маньчжурских армий была возложена на генштабистов С.В.Афанасьева и А.Н.Россова.  Известны и другие имена разведчиков: подполковники Люков, Линда, Винекин и капитан Михайлов. В помощь разведке привлекались студенты Восточного института. При Линевиче, сменившем Куропаткина «ближней разведкой» занимались штабс-капитаны  Россов и Блонский.
Блонский Василий Васильевич, сослуживец деда по 11-му полку, родился 3 января 1875 года в Николаеве Херсонской губернии. Окончил Владимирский кадетский корпус, 3-е Александровское училище по 1-му разряду. Подпоручик 11-го Восточно-Сибирского полка с момента его формирования — 1898 год. Увлеченный Китаем, поступил в Восточный институт во Владивостоке, который окончил в 1908 году. Много лет полковник В.В.Блонский являлся помощником военного агента в Мукдене. Занимался общественной работой,  с 1925 года стал Уполномоченным главы российской эмиграции на Дальнем Востоке по Мукдену.

Вместе с Н.В.Спувом 14 октября 1925 года открыл смешанное реальное училище при православном братстве в Мукдене,  и стал в нем директором. Долгое время это училище было культурным центром русской общины. Большое внимание в училище уделялось изучению восточных языков. Крупные пожертвования оказывала ЮМЖД.  Общественная жизнь, в основном,  шла вокруг местного православного братства церковного прихода.
О нем в своих воспоминаниях «Записки сына последнего российского императорского консула в Мукдене» писал Борис Сергеевич Колоколов:
«Василий Васильевич настолько обжился в Мукдене, что приобрел участок и жил в собственном доме, пристроив в дополнение еще один — с выходом на улицу. Этот второй он сдавал  и долго спорил с арендатором, требовавшим выход с крыльца этого дома прямо на улицу через окружающий весь участок кирпичный забор... Мария Васильевна, его жена, помниться приезжала к нам в Дайрен (Далянь), когда родилась у нас дочь Катя, и была восприемницей ее при крещении. Семьи наши в Мукдене были тесно знакомы, и я бегал к ним во двор...Впоследствии Блонский долгое время считался руководителем русской общины....Во время японской оккупации он вошел в конфликт с властями и был арестован японцами. Содержался некоторое время в заключении и вышел оттуда совершенно разбитым человеком, хромая на одну ногу. Его дети Жорж и Лида, уехавшие в Америку первое время вынуждены были зарабатывать мытьем посуды, чтобы прокормиться.

После смерти Василия Блонского, его жена Мария Васильевна, уже в пятидесятые годы, уехала к сыну и дочери в Америку.  Как говорится: «прощай Шибашень», («восемнадцать провинций»), как иногда китайцы называли свою родину К тому времени они уже успели создать себе благополучную жизнь. Мой брат Глеб дружил с Жоржем Блонским, эта дружба подпитывала его желание тоже попытать счастье в Америке, и он укорял маму, когда к тому была возможность».
В период нахождения наших войск в Маньчжурии, военным комиссарам трех Северо-Восточных областей М..А. Соковникову (Гирин), М.Ф.Квецинском (Мукден) и А.И.Богданову (Харбин) также вменялось в обязанность ведение «административной разведки и использование тайной агентуры». Заинтересовала фамилия Соковникова. Дело в том, что девичья фамилия известной староверки боярыни Морозовой была Соковникова.
Среди лучших тайных агентов России в Японии в тот период считался французский журналист Бале.  Он отлично владел японским языком, в совершенстве знал культуру и быт японцев и доставлял русскому командованию весьма ценную информацию. Разведывательные службы союзных государств иногда оказывали услуги русской разведке. Так в тесном контакте  работал французский военный атташе барон Корвизар. В июле 1903 г. по ходатайству русского военного агента в Японии полковника В.К. Самойлова он был представлен к награждению орденом Святого Станислава 2-й степени.

Для ближней разведки засылались русские разведчики из числа военнослужащих. Так, в этих целях, под видом русского купца, командировался есаул Уральского казачьего войска Ливкин.
В Заамурском пограничном округе разведку вел начальник штаба полковник С.И.Богданович. У него был специальный отряд под командованием капитана ГШ Чеснокова.   Пограничники (патрульманы) отвечали за ведение «широкой разведки страны». Говорили, что «охранять можно тогда, когда обстановка кругом изучена». Короче говоря, знание-сила.
В деле изучения Китая с русскими офицерами конкурировали «шнырявшие японцы». За какую только работу не брались японские шпионы и разведчики, чтобы собирать нужные их Генеральному штабу и морскому ведомству Японии сведения. Известно, например, что подрядчиком по очистке нечистот в Порт-Артуре состоял помощник начальника штаба осадной 3-й японской армии. Командующий армией генерал-полковник Марэсукэ Ноги знал о каждом уголке русской крепости. Среди японских шпионов в Порт-Артуре успешно работал старый китаец Лин. Вставные его золотые зубы долгое время служили для переноски шпионских сведений. Во время облавы его задержали. Много шпионов оказалось среди переводчиков – китайцев и корейцев, работающих в Порт-Артурской администрации и вольнонаемных в крепостном гарнизоне.

Наши войска принимали меры для охраны армейского тыла, пресечения деятельности японских шпионов. Такой работой занимался заведующий жандармско-полицейской работой Маньчжурской армии Отдельного корпуса жандармов подполковник Шершов, имевший в подчинении жандармскую команду, состоявшую из 25 унтер-офицеров. В годовом обзоре деятельности жандармско-полицейского надзора при армии, среди прочего, говорилось: «Ежедневно удалялись из района армии десятками лица, не могущие доказать своей полезности или причастности к армии. Особенно много хлопот дали кавказцы, которые по китайским деревням и поселкам занимались грабежами».
Напомню, что корпус жандармов был создан в 1827 году. Его шефом являлся управляющий III отделением собственной его императорского величества канцелярии, а с 1880 года министр внутренних дел. Командир корпуса, как правило, состоял в должности товарища министра. Обычно в жандармерии служили бывшие гвардейские офицеры, вынужденные уйти из полка по какой-либо причине, иногда из-за неблаговидной истории. Они продолжали числиться на военной службе, в срок получали очередные звания, но обратного пути в полк им уже не было.

В 1910-1911 годах командующий Отдельным корпусом жандармов генерал-майор Курлов проживал в Петербурге, на улице Фурштатской, 40. Позднее в этом доме пребывали приемники Курлова В.Ф.Джунковский и В.Н.Толмачев. После революции 1917 года В.Ф.Джунковский остался в советской России. В 1937 году он был арестован и позднее расстрелян. В ходе моих поисков сведений о потомках декабриста Осипа Мозгалевского, выяснится, что жена одного из Мозгалевских, проживавшая в Урянхае, имела  родственные отношения с В.Ф. Джунковским.
Многие в то время предполагали, что китайцы в большинстве своем относятся к нам дружески и с симпатией, содействуя против японцев. «Взгляд совершенно неправильный и принесший нам немало вреда», - отмечал в своих мемуарах командир 1-го Читинского полка полковник Свешников. В большинстве своем китайцы относились к нам враждебно, шпионили в пользу японцев при нашей безалаберности к сохранению секретов и попустительстве: «Распоряжением по армии запрещалось офицерам держать прислугу из китайцев во избежание шпионства, но это распоряжение полевого штаба… не только не соблюдалось, но и даже не было известно во многих частях», - отмечал войсковой старшина  2 - го Нерчинского Забайкальского войска полка. А. В. Квитка в своем "Дневнике забайкальского казачьего офицера». При деде Чакирове тоже имелся китайский слуга  Ван и он вывез его с собой в Россию.

Сам Квитка китайскими услугами не пользовался, потому как до Русско-японской войны он двадцать лет прожил в Италии и уйдя добровольцем в действующую Маньчжурскую армию, привез с собой итальянского повара.
Знакомство с документами тех лет свидетельствует, что вся глубинная разведка в русско-японскую войну велась за счет китайских агентов. Любой русский разведчик, проникнув с огромным трудом в расположение японцев, как правило, обнаруживался. Всю Россию обошла весть о русском солдате Рябове, который, переодевшись в китайца, ушел в тыл к японцам, был пойман и принял геройскую смерть. Другое дело японец – прицепил косу и выбрил лоб, зная чуть-чуть китайский язык, нравы и обычаи местного населения, он легко мог сойти за китайца и разгуливать, пользуясь беспечностью и незлобивостью нашего солдата, по расположению русских войск, торгуя курами и чумизными лепешками.
Возникал вопрос. Разве у нас не было тунгусов, якутов, бурятов, хакасов и так далее, которых после соответствующей подготовки, можно было использовать против японцев? Получается, надеялись на авось и заранее не готовились.

В книге «Забайкальское казачество» Николая Смирнова приводится случай, когда после разведки подступов к Пекину в 1900 году казаки 6-й сотни и японские кавалеристы (тогда с японцами мы вместе усмиряли восстание ихэтуаней)  остановились на отдых в лесу. Тогда еще дружественный японский офицер, подошел к командиру читинцев, достал карманный русско-японский разговорник и довольно хорошо стал вести беседу. В русской армии ни в эту войну, ни в в последующую с японцами таких разговорников не было. Пользовались услугами переводчиков, которых всегда не хватало, а обстоятельства иногда складывались так, что  возникала необходимость допроса пленного немедленно. Пока казачий разъезд доставлял ценного пленного в штаб части, пока его там допрашивали, проходило много времени, и важные данные, требующие немедленного решения, устаревали.
В целом сбор данных о Японии осуществлялся не удовлетворительно. Главную роль здесь сыграла недооценка ее как сильного и опасного противника. В мирное время русское военное командование не разработало никакой системы тайной агентуры  в специфических условиях дальневосточного театра военных действий. Не оказалось ни квалифицированных кадров лазутчиков, ни разведшкол для подготовки агентуры из числа местных жителей. Русское командование только в мае 1905 года основало подобную школу. Ее возглавил редактор, издававшейся на средства русской администрации  в Маньчжурии газеты «Шенцзинбао», который в области разведки был абсолютно некомпетентен.

Школ таких было несколько. Программа подготовки не отличалась насыщенностью. Вначале трехнедельный срок обучения сократили до трех дней. В общей сложности русские разведывательные школы выпустили 600 китайцев-разведчиков.
Агенты вербовались, как правило, из среды простого крестьянского населения, которые по причине низкого культурного уровня мало подходили для разведывательной службы. На других, более подготовленных не хватало финансовых средств. Один из современников писал по этому поводу: "Русские зная, что серьезные люди без тайной разведки войны не ведут, завели ее у себя больше для очистки совести, чем для надобности дела. Вследствие этого она играла роль «приличной обстановки», какую играет рояль, поставленный в квартире человека, не имеющего понятия о клавишах".
Российские военные агенты в Китае Генерального штаба генерал-майор К.Н.Дессино и полковник Ф.Е.Огородников и их помощники капитаны Едрихин, барон фон дер Ховен, Афанасьев в разведывательном и контрразведывательном отношении главным образом обеспечивали действующую армию, а  получали инструкции из штаба  царского наместника на дальнем Востоке адмирала Алексеева. Это было характерно и для других российских представителей МИДа, находившихся в годы войны в Китае: посол Лессар, консулы Клейменов, Кристи, Лаптев, Тидеман, выполнявший специальную миссию в Шанхае, бывший консул в Корее Павлов. Этот разнобой вносил значительную неразбериху в руководстве, что давало пищу для контрразведки.

В июле 1904 года распоряжением директора Департамента полиции Лопухина в составе Особого отдела было создано специальное «Отделение по розыску о международном шпионстве». Первым его руководителем стал чиновник особых поручений при министерстве внутренних дел титулярный советник Манасевич-Мануйлов. В состав нового отделения вошли переводчик Вилодаки и профессор  Петербургского университета по кафедре китайского языка П.С. Попов. Отделение не имело определенного штатного расписания, и каких либо письменных инструкций и "было совершенно секретным". С середины марта 1905 года оно стало именоваться IV (секретным) отделением дипломатической агентуры Особого отдела Департамента полиции. Вероятно, с участием П.С.Попова отделением были получены четыре китайских кода, а также фотокопия книги донесений китайского посольства. В результате удалось контролировать переписку этой миссии.

Попов был специалистом не только по китайскому языку, но и по китайскому законодательству. Еще в 1880 году он издал труд «Краткий исторический очерк уголовного законодательства Китая». Согласно очерку, в Китае первый свод законов «фа цзин» из шести глав появился в государстве Вэй в период «Воюющих государств» (403-221 гг. до н.э.). Автором был Ли Гуй. С этого времени собрание императорских указов «чи» и правил «гэ» постоянно пополнялось.
 Павла Степановича Попова, участника Пекинских событий 1900 года, не стало 7 декабря 1913 года. Попов оставил пятерых дочерей: Марию, Веру, Ольгу, Елену и Евгению. Мария Павловна выйдет замуж за Флавия Ивановича Коростовца, сына известного Чрезвычайного и полномочного посланника в Пекине  Ивана Яковлевича Коростовца  (1862-1933). Младшая Елена работала в русском православном молельном доме в Посольском квартале в Пекине. Позднее все они уехали из Китая в Австралию.




Иркутский военный округ


            Из тайги, тайги дремучей,
            От Амура, от реки
            Молчаливой, грозной тучей,
            В бой идут сибиряки......
          
       

В виду расформирования штаба тыла войск на Дальнем Востоке и на основании циркуляра Главного штаба № 191 1906 года, приказом по штабу тыла А.Х. Чакиров в июле 1906 года отчислялся «от данного штаба» с прикомандированием к 11 ВССП. С полком прибыл во Владивосток, а в феврале 1907 года приказом Иркутского военного округа № 1/36 « впредь до увольнения в запас армии»  прикомандировывается к канцелярии округа в Иркутске «для определения к гражданским делам».
Первое, что он узнал – это историю округа, который недавно был Сибирским. Накануне событий в Китае, а именно в 1899 году,  был образован Сибирский военный округ с центром в Омске. В него вошли бывшие Иркутский и Омский военные округа, но с сохранением за Иркутским генерал-губернатором прав командующего местными войсками. Исследователи указывали: «Всего в Иркутском военном округе, вошедшем в состав Сибирского военного округа, находилось: два генерала, 178 штаб- и обер-офицеров, 119 классных чиновника, 5 204 нижних чинов".
 
Россия оказалась втянута в военные события в столичной провинции Китая и в Маньчжурии. Среди отличившихся, как и среди погибших, в боях за Тяньцзинь и Пекин, были сибиряки. Например, уроженец Енисейской губернии и воспитанник Иркутского военного училища П. Н. Гуров за бои в Тяньцзине, где он командовал ротой, был награжден орденом Св. Георгия 4 степени.
 8 июля 1900 г. было принято решение о переводе на военное положение войск Сибирского военного округа. На базе резервных батальонов были развернуты Иркутский, Красноярский, Тобольский, Томский, Омский, Барнаульский и Семипалатинский пехотные полки пятибатальонного состава.  Красноярский пехотный полк был сформирован 29 июля 1900 г. в составе 5 270 чел. нижних чинов, но отправка его на театр военных действия произошла лишь через месяц. 15 августа в Иркутск прибыло 800 человек запасных из Енисейска и Минусинска. Не исключено, что в их числе были родственники Голдыревы и Зайцевы. На единственной фотографии дед Авдей Прокопьевич Голдырев запечатлен с двумя сотоварищами в военной солдатской форме, в шинелях и при папахах.

Среди казачьего населения Енисейской губернии были организованы три дружины, Арбатская, Саянская и Каратузская. Населению было роздано 200 винтовок и 10 тыс. патронов. В Усинский округ была переведена Красноярская полусотня, усиленная 25 льготными казаками.
В июне в Иркутске «управою во все дома домовладельцам, арендаторам и квартирантам доставлена мука для выпечки сухарей для запасных нижних чинов», всего «город купил 8 000 мешков муки для изготовления обывателями 15 тыс. пудов сухарей....
Сибирские газеты в то время писали, что мальчишки играют в войну с китайцами, а мужики в кабаках спорят и дерутся по поводу дальневосточных проблем, бдительные обыватели во всех подозрительных лицах видят китайских шпионов.

  Соседи не дремали. В июне 1900 г. Улясутайскому цзянцзюню Лянь Шунью был отправлен императорский указ, предписывающий ему и Ургинскому амбаню Фэн Шенъэ оставаться на местах и защищать районы возможного русского наступления.
В конце лета 1900 г. в Кобдо был создан специальный «Отдел обороны» (Чоуфанчу). Амбань сообщал в Пекин: «Кобдо везде граничит с Россией и русские солдаты и отряды везде ходили, это неизбежно. Но главная армия наверно не будет отсюда нападать». В этом не было необходимости, так как события в Китае закончились. И потому красноярский пехотный полк уже 13 октября 1900 г. был переформирован в резервный батальон, запасной же батальон расформирован. К концу года все красноярцы вернулись домой.
Первыми кому штабс-капитан Чакиров представился, были командующий округом, генерал-губернатор А.Н.Селиванов и начальник штаба генерал П.С. Савич. Андрей Николаевич Селиванов родился в 1847 году, окончил Михайловское артиллерийское училище и Николаевскую Академию Генерального штаба. Участвовал в русско-турецкой  и русско-японской войнах. Командовал пехотными дивизиями, был начальником штаба Приамурского военного округа. В январе 1906 года усмирял восстание матросов во Владивостоке. Иркутским генерал-губернатором, командующим Иркутским военным округом и наказным атаманом Забайкальского казачьего войска стал с апреля 1906 года. Генерала Селиванова в 1910 г. сменил Никитин, а в 1912 г. Князев.
Генерал П.С. Савич до Иркутска состоял начальником штаба 10-й кавалерийской дивизии в Харькове, а затем киевским губернатором. Его брат Сергей Сергеевич Савич  проходил начальником штаба корпуса жандармов, затем - начальником штаба 21-го армейского корпуса и штаба Приамурского военного округа.

В списке известных и знаменитых офицеров округа, с которым А. Чакиров познакомился,  был и почетный гражданин Смоленска и Санкт-Петербурга, капитан ГШ Н.М. Пржевальский. Службу  в Иркутске он проходил, когда округ еще назывался Восточно-Сибирским. Именно в то время начальник штаба округа генерал-майор Кукель командировал Николая Пржевальского навстречу своей мечте - в Уссурийский край. Помощником у него был воспитанник Иркутской гимназии Николай Ягунов.
Иркутский военный округ был восстановлен 12 мая 1906 (приказ по воен. ведомству № 292), к бывшей территории добавилась Забайкальская область с Забайкальским казачьим войском. Площадь Иркутского военного округа составляла 7 826029 кв. км, население на 1911 — 2 683 000 чел., на 1917 — 3 113 400 чел. Округ рассматривался как район сосредоточения сил и средств на случай войны с Китаем и Японией с избыточными запасами для населения. На 1911 в округе состояло по списку 40 генералов, 1948 офицеров, 58277 нижних чинов.

В округе дислоцировался 2-й Сибирский армейский корпус (4-я и 5-я Сибирские стрелковые дивизии, Забайкальская казачья бригада) и 3-й Сибирский армейский корпус  (7-я и 8-я Сибирские стрелковые дивизии, Красноярская и Иркутская казачьи сотни), 1-й Сибирский железнодорожный батальон, 7 местных и 10 конвойных команд, Читинская искровая станция, 1 дисциплинарный батальон и 1 дисциплинарная рота. Крупнейшие гарнизоны: Ачинск, Березовка, Иркутск, Канск, Красноярск, Песчанка, Сретенск, Троицкосавск, Чита. 1 сентября 1913 был открыт Иркутский кадетский корпус.
18 июля 1914 началось мобилизационное развертывание войск округа, требовавшее до 150 000 чел. призванных из запаса, в т.ч. на его территории 41 689 чел.          
Штабс-капитану А. Чакирову определили особый участок службы. В феврале 1907 года он командируется «к исправлению по линии министерства Внутренних дел должности Пограничного начальника Усинского пограничного округа Енисейской губернии». Сокращенно должность называлась УПН — Усинский пограничный начальник.

 Официальное назначение, с учетом решения дополнительных военных задач и руководством «местной командой», состоялось позднее. Как гласил документ: «В изъятии из правил», Указом Государя императора по докладу Министра внутренних дел 29 июля 1911 года «соизволено официальное назначение, числящегося по армейской пехоте, штабс-капитана Чакирова Усинским пограничным начальником с оставлением его в военном чине с зачислением по армейской пехоте».
Не удивляйтесь, такие тогда были порядки. К исполнению должности приступил в 1907 г., а официальное «имперское» назначение состоялось только в 1911. Дед  по-существу, стал военным чиновником на службе в МВД. Офицеров в России, которые служили в других ведомствах было предостаточно. В 1908 году из числа капитанов таких числилось 810 человек (12 % от общего числа),  подполковников – 820 чел. (14 %).
Узнав о назначении, А. Чакиров, наверняка, заглянул в энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона. Что он там прочитал по поводу Усинского пограничного округа? Тоже, что и я: «Находится в южной части Енисейской губернии, на границе с северной Монголией. Выделен из Минусинского уезда в 1886 г. ввиду развития золотопромышленности, а также торговли с сойотами и отдаленности от Минусинска. Пространство округа 19172 квадратных верст. Енисей протекает по округу извилисто на протяжении 180 верст; он не судоходен, но пригоден для сплава. Из других рек округа более значительны притоки Енисея: Кантегир, Ус, Тепсель, Казыр-сук, Пограничная, Погоречка, Березовая, Голая; несудоходны, но могут быть сплавными. Поверхность округа гориста: по округу проходят отроги Саянской горной цепи и хребты Араданский (высота 5900—6300 футов), Усинский или Мирский (5500—6500 футов).

Долины рек не широки, за исключением долины р. Уса, которая представляет собою возвышенные равнины (степи Усинская, Иджимская и Юсютская). На некоторых реках, как отчасти и на берегу Енисея, встречаются удобные для сенокосов места. Несколько горных озер (Буйбинское и Иджимское). Климат округа благодаря возвышенному его положению — от 1800 до 2400 футов. над уровня моря — довольно суровый. Средняя температура в Верхне-Усинском селении: года —4,4°, зимы —22,6°, весны —2,3°, лета +16,3 и осени +3,3° градусов.
Жителей на 1900 г: постоянных 2290 (1220 мужчин и 1070 женщин), непостоянных, на золотых приисках 340 (237 мужчин, 103 женщины). Православных 587 мужчин и 478 женщин, раскольников разных сект 575 мужчин и 576 женщин. У постоянного населения  лошадей 2428, рогатого скота 2540, овец 1320, свиней 105, оленей 514, коз 117 голов. На золотых приисках лошадей 101, коров 13 голов. Главные занятия постоянных жителей составляют земледелие, скотоводство, отчасти мараловодство, рыбные промыслы, звероловство, охота, отхожий промысел на золотых приисках.
Земледелие весьма развито и идет успешно. Огородничеством занимаются для собственных своих потребностей, садят лук, морковь, огурцы, бобы, горох и редьку. Фабрик и заводов в округе нет. Золотопромышленность возникла здесь в 1886 году; кроме той, которая производится на территории округа, существует еще промывка россыпей и добыча золота за столбами, на территории Сойотской земли, по рекам и ручьям Юргони и Серлику. На территории округа разрабатываются от 3 до 4 золотых приисков.  За столбами разрабатывается от 5 до 7 приисков; здесь за последнее десятилетие добыто было золота до 36 пудов, при содержании до 36 долей в 100 пудах песка.

Залежи прекрасного мрамора и яшмы; кое-где признаки медных руд; теплые минеральные ключи. Торговля обязана своим развитием золотопромышленности, а также усилившимся торговым сношениям с сойотами, в земле которых минусинские и усинские торговцы-промышленники имеют заимки и фактории. Постоянные поселения — 4 поселка и 2 села. В селе Верхне-Усинском находится управление округа. Здесь проживают пограничный начальник с помощником и переводчиком монгольского языка, врач с фельдшером, ветеринарный врач с фельдшером.
Ежегодно ярмарка, с оборотом до 15000 руб. Дорог в округе нет; сообщение с Минусинском производится до деревни Григорьевки вьючным способом, по горным тропам, а оттуда по проселочному тракту. Сношения с Сойотской землей также производятся вьючным способом по горным тропам. Зимою сношения идут и через горы, и по реке Енисею, когда он совершенно замерзает. Усинский край первоначально заселился беглыми раскольниками и бродягами, местопребывание которых долго никому не было известно. В половине XIX столетия поселения их были открыты охотниками за маралами и козулями. Усинский округ до настоящего времени почти не исследован".