Слышащий. Глава 7

          – Лешенька, я боюсь! Этот мужик, он так на меня зыркнул – до сих пор страшно!
          – Ир, да скажи ты толком! Ну, посмотрели на тебя – что тут такого?

          Ирка перешла на чуть слышный шепот:
          – Их двое было: начальник СИЗО и этот проверяющий. Я "приоткрылась" на секундочку всего и поняла только самую малость: они друг друга перебивали… Лешенька, они убивать кого-то хотят! А тот, что из Москвы, кажется, догадался, что я их "подслушала". Ужас!

          Ну, и что прикажете делать? Верить Ирке или не верить – черт его знает! Только за те полгода, что мы вместе, я ее такой ни разу не видел.
          Я обнял дрожащую Ирку, и мы долго сидели на диване, чувствуя тела друг друга и переплетая наши мысли. Какое счастье, что у меня есть эта милая и родная женщина!
          Зазвонил телефон. Обычно к нему подходила Ира, но в этот раз трубку взял я.

          – Леша, бегите! – узнал я Светлану. – Пропадите, растворитесь – делайте что хотите, только не оставайтесь на месте! Вас…

          Короткие гудки сменили взволнованный женский голос.

          – Эй, служба! – закричала, видимо, "слушавшая" меня Ирка. – Нас сейчас убивать придут! Сделайте что-нибудь!

          Она охрипла, пытаясь докричаться до нашей охраны, я отбил себе руки и ноги о железную дверь, скрывавшуюся за ковром – безрезультатно.
          Закрыты мы надежно и основательно: входная дверь заперта снаружи на два замка, на окнах и балконной двери изнутри прочные решетки. Вскрыть их нечем: ложки, вилки и два столовых ножа – весь инструмент.
          Однако выбираться отсюда как-то надо. Можно попробовать выбить чем-нибудь  дверь или решетки. А что у нас есть тяжелое? Телевизор, столы, стулья, диван, газовая плита – все или слабое, или неудобное.

          Ирка в кухне сидит за столом, обхватив голову руками.
          Я должен найти выход! Неужели я не смогу спасти любимую женщину?
          Просовываю пальцы между открытой дверью санузла и полом, тяну вверх изо всех сил. Дверь снимается с петель и наклоняется, падая на меня. Успеваю выдернуть руки из-под тяжелого прямоугольника и ловлю дверь. Теперь у меня есть таран – в меру тяжелая и крепкая конструкция из деревянных брусков, соединенных воедино приклеенной древесно-волокнистой плитой.
           От окна, что рядом с балконной дверью, отодвигаю тумбочку с телевизором. Ирка, уже все сообразившая, в это время убирает легкий пластиковый стол с компьютером.
           Отхожу от окна как можно дальше и с дверью наперевес бросаюсь на решетку, закрывающую окно изнутри. Удар отдается болью в пальцах, а преграда из стальных прутьев немного изгибается. Начало есть!

           После нескольких попыток я добиваюсь своего: два штыря, которые были забиты в стену, вылезли наружу. Решетка держится только на сварке со стороны балконной двери. Тяну всю конструкцию на себя, сварной шов с хрустом лопается, и я могу убрать решетку в сторону. Чтобы разбить стеклопакет, хватает одного удара той же дверью.
          Убрав крупные осколки из проема, выбираюсь на застекленный балкон. Тут ничего выбивать не нужно: есть створка, которую я просто открываю.
          Последний, пятый этаж. Забраться на крышу мы вряд ли сможем: мешает карниз. Остается пробираться вниз, а это сделать совсем несложно, потому что нижний балкон не застеклен. Свет в квартире под нами не горит, и есть надежда, что через это жилье мы сможем выбраться на улицу.

          Одеваемся и выходим с Иркой на балкон, захватив с собой пару простыней. К ограждению изнутри привязываю одну из них, наращиваю ее второй. Выбросив наружу полученный канат, спускаюсь по нему на балкон четвертого этажа. Потом ловлю Ирку, слетевшую вниз подозрительно быстро.
          Черт, она ведь сорваться могла!
          Вглядываемся в темноту квартиры, ничего не замечаем. Рамы двойные, деревянные, а не стеклопакеты, как в покинутом нами жилище. Найденной на балконе палкой разбиваю стекла в дверях, нащупываю в темноте и открываю шпингалеты.

          Внутри стоит жуткая вонь: пахнет окурками, перегаром и немытым человеческим телом. На диване у стены кто-то возится – видимо, пытается подняться перебравший хозяин жилья.
          Не обращая внимания на жертву алкоголизма, проходим в прихожую. Ирка щелкает выключателем, но свет не загорается. Черт бы побрал этого пьющего придурка!
          Взять спички я не догадался. На ощупь нахожу торчащий в двери ключ, открываю замок – все, можно выходить!

                *   *   *

          На улице мороз – наверно, градусов двадцать. Чужой город. Знакомых нет. Куда же нам теперь податься? Ни денег, ни документов, и спрятаться негде. Однако надо уходить! Куда угодно, лишь бы подальше от этого дома. Хорошо бы в гараж к Валере пробраться, только ключей нет, а номера его телефона я не знаю.
 
          – Нужны деньги, – негромко говорит идущая рядом Ирка. – Я пойду впереди, а ты за мной. Будем слушать.
          – Ты что, грабить кого-то собралась?
          – Да! Я жить хочу! У тебя есть другие идеи?

          Она права. Только погано на душе стало: никогда не думал, что придется такое делать.
          Иду в десятке метров позади Ирки. Наперерез нам чуть не бежит худенькая женщина в длинном пальто. Наверно, она спешит или боится.  Ирка притормаживает, пропуская ее, и в последний момент подставляет ногу. Женщина летит в сугроб, а я со всех ног несусь к ней и зажимаю ей рот, не давая вырваться нарождающемуся крику.
          Тело жертвы почти сразу же перестает биться и расслабленно опускается на снег.

          – Все, уходим! – командует Ирка.

          Ныряем в проход между домами и, минуя плохо освещенный двор, выходим к трамвайной остановке. Бежим к стоящему вагону, заскакиваем в переднюю дверь, и трамвай увозит нас от места преступления.

          – Что теперь? – спрашиваю у сидящей рядом Ирки.
          – Не знаю. Как думаешь, на нашей одежде маячки есть?

          Черт! Получается, нам переодеваться надо, и чем быстрее, тем лучше! Значит, пора выходить, потому что мы к супермаркету подъехали.
          Одежда и обувь здесь не самого лучшего качества, зато недорого и купить можно все, от носков до верхней одежды.
          Переодеваемся на улице, около мусорных контейнеров. Заниматься этим в двадцатиградусный мороз – занятие не из приятных. Увы, выбора у нас нет.

          – Замерзла? Может, на метро прокатимся, и погреемся заодно?
          – Там видеокамеры и полицейских полно. Пошли на трамвай!

          В вагоне Ирку осенило:
          – Нам надо квартиру снять, хотя бы на месяц. Давай разойдемся и будем слушать. Может, у кого-то как раз квартира освободилась.
          – А если газеты купить или объявления поискать?
          – Если хотим, чтобы нас поймали, проще сразу в агентство обратиться. Забыл, что у нас документов нет?

          Пока трамвай пару остановок ехал, мы всех пассажиров "прослушали", но без результата. Что-то не попадались нам хозяева свободных квартир. Вышли, пересели во встречный вагон, потом еще раз сменили трамвай.
          Наконец нам улыбнулась удача. Ирка долго разговаривала с пожилой женщиной, сидя рядом с ней, и добилась результата. Мы вместе вышли из вагона и через три минуты заходили в подъезд. Еще минут через десять мы остались вдвоем в однокомнатной квартире на первом этаже кирпичной пятиэтажки.

                *   *   *

          – Сучка старая! – Ирка изрядно возмущена. – Ободрала нас, как липку, денег почти не осталось. А прежние жильцы отсюда убежали, потому что квартира очень холодная.
          – Что делать будем?
          – Покупать продукты на все деньги и сидеть здесь тихо, как мышки.
          – Так пошли скорей, пока магазины не закрылись! Восемь часов уже.
          – Сколько? Ничего себе! Ты в пять пришел, Светлана позвонила где-то полшестого. Получается,  что мы столько дел наворотили всего за два часа!
          – Два с половиной,  – уточнил я.
          – Ой, да какая разница – все равно, как в кино!