Война и мир

Лев Николаевич Толстой очень любил ходить без обуви по земле-матушке, крестьянских девок и играть в городки. А Александра II, напротив, не любил - за отмену крепостного права. И роман свой “Войну и мир” тоже не любил - измучился, пока писал.
Выйдет, бывало, на задний двор усадьбы, выстроит из книжек “Войны и мира” “колодец” или там “пулемет”, установит поверху портрет Освободителя, непременно в парадном мундире, и мечет с кона свою клюку из палисандрового дерева.  А если не попадал, страшно сердился - топал босыми ногами, тряс бородой и называл всех подлецами.
Устав, шел в столовую, пить чай с вареньем. Возьмет эдак блюдце с чаем пятью пальцами, дует на него и отхлебывает, дует и отхлебывает. И, уже отдышавшись и успокоившись, заключал: “Подлецы”. “Кто, Левушка?” - спросит его Софья Андреевна недоуменно. “Да, все”, - ответит ей Толстой и ещё себе чаю наливает из самовара.


Рецензии
Как ни странно, он непотопляем. Многие его любят, даже не читавши.

Бердяев совершенно верно его описал.

"Все представляется Толстому нравственно предосудительным и недопустимым, основанным на жертвах и страданиях, к которым он испытывает чисто животный страх. Я не знаю во всемирной истории другого гения, которому была бы так чужда всякая духовная жизнь. Он весь погружен в жизнь телесно-душевную, животную. И вся религия Толстого есть требование такой всеобщей кроткой животности, освобожденной от страдания и удовлетворенной. Я не знаю в христианском мире никого, кому была бы так чужда и противна самая идея искупленья, так непонятна тайна Голгофы, как Толстому. Во имя счастливой животной жизни всех отверг он личность и отверг всякую сверхличную ценность. Поистине личность и сверхличная ценность неразрывно связаны. Личность потому только и существует, что в ней есть сверхличное, ценное содержание, что она принадлежит к иерархическому миру, в котором существуют качественные различения и расстояния. Природа личности не выносит смешения и бескачественного уравнения. И любовь людей во Христе менее всего есть такое смешение и бескачественное уравнение, но есть бесконечно в глубь идущее утверждение всякого лика человеческого в Боге. Толстой не знал этого, и мораль его была низменной моралью, притязательной моралью нигилиста. Мораль Ницше бесконечно выше, духовнее морали Толстого. Возвышенность толстовской морали есть великий обман, который должен быть изобличен."

Мария Березина   21.09.2018 11:26     Заявить о нарушении
Хорошая цитата.

Ильфат Шабуров   21.09.2018 18:05   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.