Боженька. Трудовые будни

В секретарской было тихо. Гавриил, собрав крылья, поджав ноги по-турецки, пил кофе и читал газету.
На стуле рядом расположился художник Репин, который вышивал крестиком картину "Иван Грозный убивает собственного сына". От его стежков зависела работа тех, кто трудился над полотном внизу.
- А знаете, я бы вот тут немного ухо у царя подправил, - отодвинув от себя миниатюрную работу и пристально разглядывая ее, вдруг сказал художник.
- Не положено. Делай, какое было, - сурово ответил Гаврила, не отрываясь от чтения.
Илья Ефимыч вздохнул и продолжил свое дело.
Из кабинета Главного доносился визгливый дискант: "Труба трубит, откинут полоооог, и где-то слышен сабель звоооон... та-та-да-да-та-тааата...тарам-парам-парам-парам... Не обещаааайте дееееве юююуууууной, любоооови вечноооой на земле.. не обещайте.."
Прошло ещё несколько минут. Затем взвизгнул звонок, и Гаврила поднялся. Он сгрёб все газеты, что были на столе и направился к Главному. Постучав, он вошёл в кабинет. Боженька закрывал окно, одновременно смахивая пушистой щеткой остатки несуществующую пыли с подоконника.
- Ну что, Гаврила, с периодикой будем разбираться!? - весело воскликнул Сам и побежал к столу. - Ну-с, чего там происходит?! Рассказывай!
Гаврила присел у стола и начал подавать Боженьке газеты и журналы:
- Политические новости: основной контингент на своих местах, заигрывает друг с другом. В экономике без изменений: от каждого по наивности, каждому по жадности. Культура. Культура... Таааак.... Распродаётся.
В обществе. Наметились...основные волны ... так.. гомофобия, демонстративная толерантность, латентная агрессия, сентиментальность, много сентиментальности, проблески надежды и мерцание веры... но не в нас, а в собственные силы.
- Да просто прекрасно!! Мерцание веры всё-таки есть?! Ага, не зря работаем! Молодцы мы, молодцы. На сегодня хватит. Всё, в курс дела ты меня ввёл.. Давай план на вечер составлять, - засуетился Боженька, шлепнув кипу газет на пол.
Потом, будто опомнившись, взглянул на молчащего Гаврилу.
- Забыл. Давай. Молитвы в редакцию "Небесного вестника". Слушаю.
- Так, ну что тут. Царя уже зашиваем. Гражданка из Барнаула молится о спасении реки, засоренной бутылками. Попутно сильно просит подчистить общий экологический фон.
- Подчистим. Передай заявку, чтобы спустили туда кого-нить благонадежного, не хищника.
Боженька на минуту задумался, воздев глаза к потолку и похрустывая дужкой очков, а потом сказал:
- Так, если сегодня будет зачат, то лет через 40 сможет помочь. Дальше.
Гаврила сделал пометочку и продолжил:
- Дальше умирающие от саркомы Капоши просят помощи. Страшно ребятам. Ну тут не только они.
Тут много с разными диагнозами, возраст тоже всякий.
- Мммм, - промычал Боженька, - ммм.... Это скидывай Гипносу с Морфеем. Если что , пусть у Ремиила людей возьмет. Претензии, жалобы какие?
- Есть парочка. Инвалиды очень недовольны. Слова разные на Ваше Всемогущество наговаривают, что даёт повод сотрудникам из соседнего кабинета изводить наших язвительными насмешками.
- Ну, сотрудники соседнего кабинета пущай не шибко там смеются. А то сотворим чудо и отрастим кому-нибудь ногу. Или руку. У нас ведь в этом тысячелетии не истрачено вроде как? - вопросительно взглянул Боженька на Гаврилу.
- Нет, два чуда можем сотворить, - подтвердил архангел.
- Ну вот то-то же. Инвалидам отпустить побольше благодати на успокоение души и сердца. Ну хватит. Давай закругляться. Пожелания есть?
- Есть пожелания. Бесхвостова привет большой шлёт и желает больше времени проводить внизу, в самой, так сказать, гуще событий, дабы проникнуться страстями, помыслами и иже с ними.
- Приму к сведению, - равнодушно ответил Боженька, уже раскрывая свой ежедневник. На глаза ему попалось число. 28 мая.
Боженька вспыхнул.
- Знала ж, когда желать! День рождения у неё сегодня, у твоей Кривохвостовой!!
Нет на неё управы. Она в нашем ведомстве? Кто там над ней работал?
- Нашего ведомства, нашего. Спецотряд. Я узнавал. Только с ней какой-то сбой вышел. Не может себя найти.
- Плохо ищет, - сердито сказал Боженька, уже натягивая под балахон джинсы, а сверху толстовку. - А мне вот весь вечер теперь внизу обретайся, по материкам скачи, энергией питайся. И какой энергией... Тьфу!
Боженька подправил усы, пригладил бороду, пшикнул себя Аллюром.
- Ладно. Зато клубники поем. Сезон как раз. До встречи, Гаврюша. Следи тут за порядком.
Боженька подошёл к неприметной дверке, открыл её и шагнул в серый облупившийся лифт.
Скорчив недовольную гримасу, вздохнув, он козырнул Гавриле и унёсся вниз.