Лошадиная фамилия Антона Чекова. Сертфицированная

               
     Как известно, генерал Катуков написал сразу после войны ( давно ) очень познавательную книгу  " Танки идут ромбом ", но мало, кто знает, а знает - молчит, что у сего шедевра была своеобразная предыстория, связанная как с самим наименованием победоносного литератора, так и с оформлением книги, чье название несколько отличалось от появившегося впоследствии, прославившего автора в веках и милях, ведь уже даже на краю мира, в Жмеринке, знали и верили, надеялись и торжествовали, предвкушая новые произведения генерала, а он не подкачал, на то он и Катуков, хотя, как я уже упоминал, тута имеются свои нюансы, о которых я прямо вот сейчас и расскажу, будучи влюбленным в пяток муз сразу - пятая : Хоткинкиджо, к кому я и попру, зачесав волосы назад, после истории - и навсегда, в чем уверен, вряд ли моя милая Оля пойдет на Первый канал, в чем и есть залог будущих побед.
     - Экая лошадиная фамилия, - скривился, будто надкусил он недозрелое яблоко - дичок, ректор Министерства обороны фельджамбр Цинёв, носивший это секретное звание по личному Указу от двадцать второго, небрежно листая пухлую рукопись, доставленную в ночную Москву персональным эшелоном фельджамбров, о чем еще не время, товарищ Алиса, но может быть, - так и представляется то ли жук - навозник, то ли, вообще, вредительство.
    - Так точно ! - козырнул вытянувшийся в струнку кондуктор Краями - коцанный, занимая кабинет по соседству, его там усадил Андропов, гениально разделяя и властвуя над якутами, а об них говорит еще и стародавняя мудрость отцов, если дословно, то так вот : " Х...й замерзшего якута превалирует над кучерявостью мёртвого наная, что ведет к вспышкам социального недовольства среди уравновешенных таёжников, ходящих тайгой без смысла и цели, утратив облик человеческий за ради славы прошлых поколений, великих настолько, что и пестрядевые шкары стоят мессы Генриха Четвертного, сиреневого и по шестьдесят копеечек полным весом за нефтедоллар, плавающий от Уренгоя - эвон где ! - и до Ужгорода ". - Совершенно неприличная фамилия, товарищ фельджамбр, просто разврат какой - то и непослушание.
    Тут надо, можно сказать, необходимо уточнить, что Цинёв не слышал этих дерзких слов, кабинеты разделялись стеной, а Краями - коцанный, вполне возможно, и не произносил никаких звуков, просто фельджамбр так решил внутри себя, хорошо зная нрав и дикость подчинённых, короче говоря, не слышал, но знал, это, примерно, как знал - не сказал по правосознанию Бердяева, или национальные интересы, или развитие поширше в Изабеллу Кларк, или еще какая х...ня, столь же бессмысленная, как и всё тута, в нашем поражённом проказой и чумой ублюдочной путинщины безатмосферном пространстве тотального ахуя и безнадёги, перемежаемого обезьянним визгом и ликованием того шершавого, у кого и заглотнула мерзкая тварь Шарапова по самые прожорливые гланды, опустившись на тот уровень, где и пребывать мерзавке вовеки веков, аминь.
     - Нет, так дело не пойдёт, - принял волевое решение Цинёв, машинально посмотрев на портрет очередного вождя, снова гениального, как сам Грибов, сменившего предыдущего, а было их шесть штук, тютель в фуфель, и все, бля, так гениальны и велики, что я щас сбегаю поблюю, проклиная Навального, спою гин Михалкова и принесу присягу Сонечке Перовской, единственной, кто знал, как оно через плечо и как нужно поступать с великими, а потом продолжу, уж прости, маленькая, но видеть не могу эту тварь и даже думать о паскуднике нет никаких сил, я просто жду, когда физически он прекратит существование своё на радость всем детям доброй воли, следом же придёт еще один гениальный и укажет простому в чуйствах народу верный путь Асфиксии Нуар, лишь бы не забыл касатик о верёвочках для русских свиней и телят.
     - Не пойдёт, - повторил Цинёв, дождавшись улучшения самочувствия автора этой желчной сказочки, символизирующей пустыню, но не Сирийскую, а оправданную требованиями гигиены и санитарии, отринул сказочник всякого Якова и Шумурдякова, взяв за основу язык, великий и могучий, взял да и выкинул на х...й всех его носителей, за троичным исключением понимающих, так как гадская евреюга Готфрик засохла и затихарилась, что правильно, вообще - то, памятуя сиськи поганой Пэм Грир. - И название не то. - Он еще раз перечитал витиеватую надпись пером. - " Кони идут цугом ". Генерал Абрам Катухов. - Кашлянул и ударил кулаком по столешнице. - Никуда не годится.
     Цинёв взял простую шариковую авторучку и исправил наименование автора на Ивана Катукова, а заглавие на  " Танки идут ромбом ", тем самым рождая целесообразный триумфальный эффект, совершенно безымоцианально отображенный мною только что.