Воробьиные ночи - воробьиные дни

Воробьиный день сменился воробьиной ночью.
Чёрные, как асфальт тучи давили на город.
Там внутри этих туч сверкали молнии.
Дождь то с неистовым гневом набрасывался на город, грозя затопить его по крыши, то стихая и теряя силу вдруг с новой звериной яростью начинал, как сеятель вновь бросать горсти воды на залитые водой улицы.
Максим ухитрялся проскакивать сильные порывы дождя перебегая от подъезда к подъезду.
Было почти полпервого ночи.
В своём подъезде он отряхнулся от воды и поднялся на третий этаж.
Было тихо.
Он осторожно встал у двери и достал ключи.
Конским топотом дождь после перерыва вновь настиг минутное затишье и набросился на город топя его своим вселенским потопом.
Карниз за лестничным окном дребезжал железом.
Открыть дверь Максим не успел – дверь напротив скрипнула и приоткрылась.
Это было странно для такого времени суток.
Максим обернулся – на пороге соседней квартиры стоял зять Марии Ильиничны Стас.
Они были слегка знакомы.
- Привет – поздоровался Максим.
- Привет. С работы идёшь?
- С работы.
- Ты меня извини, но я тебя жду.
Максим удивился.
- Что так?
- Давай, пройдём к нам в квартиру, и я тебе всё объясню.
Максим постоял у своей двери какое-то время, ничего не понимая и рассматривая Стаса.
- Пошли – согласился он.
Они осторожно стараясь не шуметь прошли на кухню.
- Садись – Стас закрыл за собой дверь – Разговор неприятный, но мы решили поговорить всё-таки с тобой.
- А что случилось? – Максиму сел на найденную табуретку.
- Ситуация такая. Твоя мама с моей тёщей дружит. Елена Николаевна часто заходит к нам. Заходит к нам, жалуется на твою жену. Плачет тут сидя у нас.
Стас замолчал.
Максиму это было слышать неприятно.
Он знал – мать с его женой жили не дружно.
Мама с самого начала была не в восторге от его выбора.
Но что делать?
Невестки не всегда бывают дочерьми для матерей своих мужей.
Он это знал.
Мать с Надей сначала мирно сосуществовали в квартире обходя друг друга стороной, потом втихаря стали жаловаться ему друг на друга.
Потом друг с другом стали ругаться.
Знал он это.
В конце концов это его семья и соседи тут люди посторонние.
- Мы понимаем, что мы люди посторонние и в чужую семью лесть дело последнее.
Так в чём дело?
Максим недовольно вскинул голову.
Что за разговоры в час ночи на чужой кухне?
Вы то тут при чём все?
За стеклом двери мелькнул халат соседки и на кухню вошла Мария Ильинична.
- Здравствуй Максим – поздоровалась тётя Маша – Слышу ты пришел. Ты уж извини, что мы вмешиваемся в вашу семью.
Стас уступил свою табуретку и Мария Ильинична села напротив Максима.
- Я услышала, что вы разговариваете и вот решила выйти – Мария Ильинична помедлила - Максим… Похоже, что ты не всё знаешь, что происходит у тебя дома, когда тебя там нет. Вот мы решили поговорить с тобой.
Максим смотрел поочерёдно то на Марию Ильиничну, то на Стаса.
- Твоя мама часто приходит к нам. Сидит тут у нас. Жалуется на твою жену. Плачет тут вот сидя у нас дома. Мыться к нам ходит в ванную комнату поскольку Надя твоя её в ванную комнату мыться не пускает.
- Как это в ванную комнату мыться не пускает? - опешил Максим.
- Так Надя твоя не даёт твоей маме пользоваться ванной комнатой. То бельё замочит на три дня. То потом это же бельё сушиться в ванне развесит. Потом детей купает по два-три дня подряд. Потом опять замачивает снятое с детей бельё на несколько дней и так всё время. Не даёт пользоваться ванной.
- Как это не даёт? – Максим ничего не понимал.
- И на кухню ей не даёт выходить, когда она сама там.
- Как это?
- Ну чтоб одной быть на кухне.
Максиму был неприятен этот разговор.
Было стыдно всё это слышать пусть и от соседей, но всё-таки от чужих людей.
Да, он несколько раз замечал, что мама ночью встаёт и моется или стирает в ванной комнате.
- У меня бессонница – оправдывалась мама, когда он на свет выходил в коридор - Ванна свободная, и я никому не мешаю.
Он так это и понимал.
- Надя твоя не даёт днём пользоваться местами общего пользования. Заставляет твою мать сидеть целыми днями за закрытой дверью в своей комнате и не выходить из неё. Извини – с ночным горшком в комнате сидеть.
- Как это не даёт выходить маме из комнаты? – продолжал не понимать услышанное Максим – Как это?
- Ты ничего этого не знаешь?
- Нет. Я даже ничего этого сейчас не понимаю. Они жалуются мне друг на друга… Это правда… Одна другой может сказала что-то обидное… Так бывает. Они не дружны между собой. Я знаю – они ругаются. Мама сказала, что Надька тут её один раз даже ударила. Но я подумал, что Надька просто задела её плечом – мама всё и преувеличила. Я же все дни на работе – Максим вертелся на табуретке не в состоянии седеть спокойно - Я на четырёх работах без выходных работаю… Мария Ильинична… Я в пол первого, в час ночи только прихожу домой. Я редко вечерами бываю дома. Они тогда и ругаются, когда я дома. Слышать это противно.
- Мама твоя преуменьшает всё. Тебя жалеет. Семья у тебя. Пятеро детей. Боится, что вы поругаетесь и разведётесь, а она будет виновата.
- Как это преуменьшает? – развернулся Максим.
- Стас – Мария Ильинична повернулась к своему зятю.
Стас достал планшет с полки.
- Максим. На лестницы почти целыми днями ругань с вашей квартиры слышна. Мат пере мат.
- Как это мат пере мат? – смотрел, не моргая на Марию Ильиничну Максим.
-  В основном только голос твоей жены и слышен. Лена конечно огрызается на неё, но крик только твоей жены и слышен. Нам так твою маму жалко. Она такой хороший человек. И квартира её. Она вас согласилась пустить жить к себе. А что получилось? Максим. У нас в семье только и разговоров о том, что происходит у вас в квартире.
Стас нашел нужную запись.
- Мы вот не выдержали и решили с согласия твоей мамы установить втихаря видеокамеры у вас в квартире и записать, что там в твоё отсутствие происходит.
- Что? – не понял Максим.
- Смотри – и Стас нажал на кнопку планшета.
Ничего не понимая Максим перевёл взгляд на планшет.
Планшет разразился руганью.
На экране возник их коридор.
Мама стояла у двери и никак не могла пройти на кухню.
Крик.
Это Надька кричала.
Жена не давала матери войти на кухню замахиваясь на неё полотенцем.
Визг.
Что за крик?
Это же мат!
Что это такое?
Надька кричит на его маму словами своей матери.
Так тёща в их той квартире кричит обычно на своего мужа, отца Надьки.
Слова те же.
Надька из такой семьи.
Там мать у неё такая.
Там родители вечно в ругани живут потому и жить к ним они не пошли.
Максим открыв рот смотрел на планшет и ничего не понимал.
В планшете мама кричала на Надьку в ответ.
Надька гнала мать, не пуская её войти на кухню.
Бедром её, бедром выталкивала из коридора в комнату.
Локтями её отодвигала.
Крик, хоть уши затыкай.
Это же мат?
Сплошной мат!
Так женщина ругаться не должна!
И это Надька?!
Максима передёрнуло.
Как так могло быть?
Максим поднял голову и посмотрел на Марию Ильиничну и на Стаса.
- И так чуть ли не каждый день – закивала головой Мария Ильинична.
Стас нашел другую запись и положил планшет опять перед Максимом.
Максим смотрел в планшет не отрываясь.
Уже с другой камеры – мама у раковины на кухне, а Надька оттаскивает её заставляя уйти.
Мама огрызается.
Ей нужно вымыть тарелку.
Что Надька ей кричит?!
Да такие слова женщина не должна произносить!
Не должна!
Что?
Надька схватила крышку от эмалированного ведра и ударила мать по спине.
Что это?
Мама передёрнула спину.
Крик!
Мат!
Крик какой!
Мама отбивалась от ударов.
Надька стала по голове матери бить крышкой.
Мама подставила руку.
- Что это?
- Они так живут без тебя.
- Тётя Маша – что это?
Максим ответа не услышал.
Кухня враз побелела от яркой вспышки за окном.
В глазах ничего не стало видно.
Дом дрогнул.
Гром с улицы оглушил ударом.
- Что это?
Раскаты грома рассыпались на отдельные выстрелы и воздух на кухне треснул.
Зевс на небесах гневался.
Опять вспышка, грохот и что-то внутри у Максима с этими раскатами тоже треснуло и распалось, и перестало быть целым.
Стас протянул руку и пощелкав кнопкой нашел следующую запись.
Старшая восьмилетняя дочка Юля на планшете смотрела куда-то наверх и недовольно кривила губы.
- У вас бабушка с мамой ссорятся? – послышался голос дочки Марии Ильиничны Лены из планшета.
- Ссорятся – недовольно ответила Юля.
- А тебе это не нравится?
- Не нравится – Юли сделала недовольную гримасу на лице.
- А ты хотела бы, что бы мама с бабушкой не ссорились?
- Хотела, но если мама не будет ссорится с бабушкой, и они померятся, то тогда мама станет служанкой у бабушки, а мама не хочет быть служанкой у этой старой карги. И я не хочу, чтобы мама была служанкой у этой бабки.
Стас щелкнул кнопками дальше.
Максим смотрел на руки Стаса у планшета.
Что сейчас его дочка Юля сказала про его мать?
Максим смотрел, не моргая в планшет.
Его сын Глеб и младшенькая Светлана в большой комнате забравшись с ногами на диван прыгали по нему кто выше.
Шестилетняя Настя в рубашонке и колготках скакала, как зайчик около дивана держа в руке столовую ложку и визжала от восторга.
Семилетняя Ксюша, поняв, что их снимают на планшет, подошла откуда-то сбоку и встала с любопытством рассматривая из планшета отца.
На щеке у дочери было размазано варенье, завязочки в волосах не было и волосы с одной стороны нечёсаной паклей торчали за ухом.
Максим смотрел на своих детей.
Детей у него было пятеро.
Дети прыгали по комнате и громко кричали.
Максим понял почему ему сейчас показывали его неухоженных скачущих и кричавших детей.
Время остановилось и замерло.
Молния опять сверкнула за окном, выбелив кухню.
Гром ударил.
И жена, и дети вдруг высветились в голове Максима и ушли куда-то в некуда.
Что же это такое он сейчас видел?
Зачем это?
Ему зачем это?
Это его жизнь?
Ужас какой.
- Сейчас час ночи?
- Да.
- Ужас какой.
- Мы поняли, что ты ничего этого не знаешь.
- Нет, не знаю. Что ругаются – знаю, но чтоб так… Не знал… – растерянно сознался Максим.
- С этим что-то нужно делать.
- Да… Я понял... Вы извините меня, но я действительно этого ничего не знал. Я же в час ночи с работы прихожу. Они все спят… Жалуются правда мне друг на друга… Я не догадывался, что это всё так у них плохо.
- И мы до конца не догадывались пока не увидели это всё своими глазами. Кричат там и кричат. Мама твоя приходит и плачет у нас.
- Мария Ильинична – что же это такое? – Максима вопросительно смотрел на соседку.
- Сама не знаю. Это дикость какая-то. Она же не у себя в квартире живёт? Эту квартиру делали же твои дедушка и бабушка. Это деду твоему Кировский завод дал двухкомнатную квартиру, и они съехались сюда с матерью твоего деда, чтобы у них была трехкомнатная. Это мамина сейчас квартира. Мамина и твоя. Как можно вести себя так с пожилым человеком? Бить её? Так кричать на неё? Разве это её квартира?
-  Нет, не её. Спасибо, что вы показали мне всё это… Стыдно как – Максим замотал головой и встал из-за стола.
- Какое «стыдно»? Мы столько лет живём рядом. Дружим. У нас сердце за вас болит.
- Я всё исправлю – пообещал Максим.
- Как?
- Не знаю, как, но исправлю.    

Был почти час ночи.
У матери не горел свет, но Максим понял, что она не спит.
Он осторожно постучался в её дверь.
За дверью заскрипела кровать, босыми ногами мать пошла к двери, царапнул крючок на косяке и приоткрылась щель.
- Максим, ты с работы пришел? – зачем-то спросила его мать.
- Да, мама.
Он прошел в её комнату.
В окно бил дождь и струи воды стеками ручейками вниз по стеклу.
В отдалении сверкнула вспышка молнии.
Мама стояла в длинной ночной рубашке и снизу-вверх смотрела виновато на него.
Маленькое пространство посредине маленькой комнаты.
Они с трудом поместились на нём вдвоём.
Метр на метр площади.
Гром раскатами накрыл их.
- Мама… Мама… Я всё знаю - Максим тяжело дышал - Я сейчас всё видел в записи… Прости меня... Прости.
- Максим – растерялась Елена Николаевна.
- Прости меня пожалуйста. Я не знал, что у вас так здесь всё плохо.
Елена Николаевна вздрогнула, всё поняла и закрыв лицо руками заплакала.
- Мамочка, мама, прости меня – Максим обнял мать.
- Максим, я не знаю, как дальше жить.
У Максима дрожали слёзы в глазах.
- Давай сядем. Давай не будем об этом говорить. Я виноват. Я виноват перед тобой. Скажи – что ты хочешь, чтобы я для тебя сейчас сделал?
- Я не хочу так дальше жить – мама подняла заплаканные глаза на него.
- Я понимаю это.
- А разъехаться нельзя?
- Можно.
-  Если мы продадим эту трёхкомнатную квартиру, то на эти деньги мы сможем купить две однокомнатные квартиры?
- Сможем – наврал Максим.
Он опустил голову.
За окном сверкнуло.
Гром запоздал, но с прежней силой ударил и загримел.
Рык Зевса раскатился по миру, ставя мысли на свои места.
- Мы купим тебе хорошую однокомнатную отдельную квартиру в том районе, где ты хочешь и за такие деньги, какие понадобятся. Деньги за эту трёхкомнатную квартиру будем делить не поровну.
- А как же ты?
- Я молодой.
- Молодой-молодой, а как на работах надрываешься – мать понизила голос – Зачем нужно было пятерых детей рожать? Скажи мне пожалуйста? Вам же их не вытянуть.
- А меня кто ни будь об этом спрашивал?
- Они кричат целыми днями в квартире, бегают по коридору, ко мне в дверь нарочно стучат чем-то твёрдым. «Старая карга» кричат, «старая карга» Бабой-ягой меня обзывают. «Уезжай от нас – мы не хотим с тобой жить».
- Они к тёще перееду жить.
- Так у них тесно. Там Галина с детьми у матери ещё живёт.
- Это их проблема. Мама, разговор между нами – мы продаём нашу квартиру и тебе покупаем отдельную. Разницу в деньгах я беру себе.
- Надька будет против. В однокомнатную вы не поместитесь.
- Её это не касается. С ней об этом не разговаривай.
- Ты что – разводиться с ней что ли собираешься? – отпрянула Елена Николаевна.
- Мама – это потом.
- Максим?
- Я так жить дальше не хочу.
- А дети?
- А что делать?
- Максим? – Елена Николаевна испуганно смотрела на сына.
- Не трогай меня. Мы продаём эту квартиру и покупаем тебе однокомнатную.
- Максим?
- Я устал. Ты отдохни и потерпи немножко. Я твой сын. Я виноват перед тобой, что устроил тебе такую жизнь.
- Максим?
- Я устал. Мне нужно подумать.
Максим прошел на кухню.
- У меня там сосиски в мешочке завёрнуты. Хочешь я их сварю тебе? – зашептала Елена Николаевна от двери.
- Нет-нет, я сам. Я всё понял. Я что ни будь сам себе подогрею.
Он сделал себе яичницу с сосисками.
В маленькой комнате спали дети.
В большой комнате на диван отвернувшись к стене лежала жена.
Максим забрал из-под руки жены одну подушку, подставил к креслу два стула и лёг, не раздеваясь на них накрывшись своим же свитером.
Хотелось спать, но сна не было.
Мыслей тоже.
Дождь лил и лил за окном, струи воды текли и текли по стеклу окна и эти слёзы у дождя никак не кончались.
Там у соседей под оглушившим его громом у Максима что-то внутри сломалась, распалось на части, что-то рухнуло и перестало существовать.
Максим закинув руку за голову смотрел в окно.
В низ по стеклам не переставая катились струи воды.
Где-то в отдалении вспыхивали молнии.
Доносились уходящие раскаты.
У Максима болели глаза.
Он закрыл их.
Болело сердце.
Заснуть бы…
Сна не было.
Что сейчас он видел?
Что это?
Почему это в его жизни случилось?
Этого в его жизни не должно было произойти!
Этого в его жизни больше не будет!
Мама…
А как он с мамиными бабушкой и дедушкой жил…
Дед с ним кораблики мастерил…
С отцом он маленький на рыбалку ходил…
А в шестом классе он гриппом переболел и у него на ноги было осложнение - он не ходил полтора месяца, и мама с ним сидела.
С дивана на кровать на себе перетаскивала…
Репетитора по русскому языку нанимала для него, а он всё равно не очень грамотно писал по русскому языку…

Под утро Максим забылся.
В шесть утра зазвенел будильник.
Жена храпела на диване.
Кофе.
Бутерброды с колбасой.
Бутерброды с собой на работу.
Он тихонько закрыл за собой дверь оставив тихую квартиру.

- Олег – Максим позвонил с работы по телефону к своему школьному другу.
- Да.
- Ты говорил, что у тебя брат твоего приятеля маклером работает.
- Это в смысле продать-купить квартиру?
- В этом смысле. С ним как-то связаться можно?
- Это тебе нужно?
- Мне.
- С матерью разъехаться хочешь?
- Не спрашивай.
- Ладно. Я с Сашкой поговорю – он тебе перезвонит.
Брат приятеля перезвонил Максиму после обеда, и они встретились внизу на вахте около вертушки.
- Виталий – молодой серьёзный парень протянул руку.
- Максим.
- Что у тебя?
- Хорошая трёхкомнатная квартира на третьем этаже у метро «Московские ворота». Нужна хорошая однокомнатная квартира в хорошем районе для мамы.
- Кто прописан в квартире?
- Только я и мама.
- А жена и ребёнок?
- Все остальные прописаны у тёщи.
- Без доплаты навряд ли получится вам купить две однокомнатные квартиры на деньги за трёхкомнатную.
- Покупаем сначала одну однокомнатную.
- Ясно. А ты откуда Олега знаешь? – заинтересовался Виталий.
- Он первый муж сестры моей жены.
- Родственник бывший?
- Скорей он мне родственник, а они бывшие.
- И так бывает. Хорошо, я возьмусь. Квартиру посмотреть нужно.
- Только жене ни слова. Слушать её, поддакивать, а сделать нужно, как я сказал. Квартира не её. Это моя и мамина квартира и её это не касается.
- Это я понял.
- Реально всё это сделать?
- Реально.

Через две недели в квартиру потянулись любители посмотреть продающуюся трёхкомнатную квартиру.
- Что это? – жена Максима с изумлением смотрела на первых посетителей.
- Разъезжаемся – объяснил ей Максим.
- Наконец-то! А нам что от этого?
- Сначала продаём эту квартиру, а потом всё остальное.
- Мы в однокомнатную не поместимся!
- Сначала продаём эту и покупаем маме квартиру.
- Как это?
- За деньги.
- А мы? Что нам достанется?
- Сначала продаём эту.
Жена ничего не понимала.
Максим зло смотрел по сторонам - разбросанные игрушки, разбросанные дети, не стеленный диван, ворох детских вещей на столе, тарелки из-под манной каши тут же.
- Почему бельё в ванне столько дней замочено?
- Так дети пачкают.
- А сразу выстирать бельё нельзя?
Надька ничего не понимая смотрела на мужа.
- Папа, а мы пойдём гулять? А на горку пойдём? – вертелась у ног Максима старшенькая Юля.
А как же!
Вместе со старой каргой и бабой-ягой туда ринемся.
Максим молчал.
Посмотрели квартиру первые покупатели.
Потом пришли вторые.
Через двадцать минут третьи.
Потом четвёртые.
Пятые столкнулись с шестыми.
Пятые попятились, вернулись и вместе с шестыми согласились купить их квартиру.
- Мы то как? Что ты молчишь? – на Максима пошла танком жена.
- Это наша с мамой квартира и мы её продаём.
- А где мы жить то будем?!
- В квартире!
- Да где эта квартира находится?!
- Тебе вещи свои и детские собирать нужно.
- Так жить где мы будем?!
- Точно не тут!
Через неделю Виталий дал положительный ответ, что их квартира продана.

Первая однокомнатная квартира была с окнами на трамвайную линию.
Вторая в новостройках с разбитыми почтовыми ящиками и грязной лестницей.
- Давай квартиру поприличней. Это для мамы.
Виталий показал Максиму квартиру у Кондратьевского рынка.
- Район незнакомый.
Парк Победы…
Московский проспект…
- Мне эта квартира больше всего нравится – Максим остановился на последней.
- Максим, здесь рядом есть маленькая двухкомнатная квартира. Третий этаж. Балкон есть. Она на пятьсот тысяч дороже.
- Давай и её посмотрим. Двухкомнатная всё-таки.
- Маленькая. Кухня из комнаты пять с хвостиком. Смежные. Девять и семнадцать с половиной.
- Хорошо. Я понял.
Они пошли во дворы.
- Сторона солнечная?
- Солнечная.
- Маленькая двухкомнатная лучше, чем большая однокомнатная?
- Конечно лучше.
Они обошли детскую площадку.
На скамеечках сидели пожилые женщины.
- Если она чистенькая и лестница приличная, то я считай уже согласен – Максим оглядывал двор.
- Чистенькая. Но у тебя мало денег останется на следующую квартиру? – напомнил ему Виталий.
- Будет не квартира. Виталик – мне нужен зимний дом в часе езды от города.
- О, как... Неожиданно.
Дверь подъезда была на кодовом замке.
- За полтора лимона можно найти зимний дом в часе езды от города?
- Можно. Я так понимаю, что ты один туда переезжать будешь?
- Правильно понял – вздохнул Максим – Один. Я достаточно долгое время был не один. Поможешь мне что ни будь подходящее найти?
- Я котеджами не занимаюсь, но подскажу, как найти.
- Ну, вот и хорошо.

Надька не понимала зачем она с детьми должна переехать к своей матери, а не сразу в новую купленную квартиру.
- Зачем мне туда? Там теснота.
Максим всё снял с антресолей.
- Зачем мне нужно переезжать к моей матери. Там и места нет в квартире. Маленькая квартира же у матери. Галка же там ещё с тремя детьми.
Максим снял с потолков все люстры.
- Галька будет против – продолжала возражать жена.
- Ты с детьми там прописана.
- Но и что, что прописана? У Гальки трое детей и мама. У меня деньги кончаются.
- Экономь. Я с двух работ уже ушел.
- Как ушел? – встала столбом Надька - А на что мы жить то будем?
- Вещи свои и детские по куй. Сюда люди в четверг переедут.
- А я как буду? – ходила вокруг Максима жена.
- У меня теперь мама в тишине будет жить и это для меня самое главное.
Максим собрал картонные коробки в коридоре.
- А я как? А дети?
- А дети обычно около матери своей живут.
- В маленькой трехкомнатной квартирке в тридцать два метра?! С нами получиться одиннадцать человек людей?! Восемь детей мал мала меньше?! И сколько мне там жить прикажешь? У нас пятеро детей! Или тебя только твоя мать и интересует? О детях ты думать будешь?
Максим сложил в одну из коробок свою старую обувь.
- Да что это такое в конце концов?! – взорвалась Надька.
- Переезд! – обрезал её Максим.
Он смотрел на снятые с антресолей электрический самовар.
Коробку сдвинул в сторону - ласты, закопчённые туристические котелки, алюминиевые ложки, походный примус, завёрнутый в газету мангал и шампура.
Это всё отец ещё покупал.
Когда это было…
- За что мне такое наказание?! – взмолилась Надька.
Максим решил ничего этого не выбрасывать, а сначала перевести всё это на новое место, а потом уже думать нужно ли всё это ему или нет.

Первый дом был под Зеленогорском.
Тёплый, зимний, с большой русской печкой посредине.
Комнаты вокруг печки.
Можно переходить из комнаты в комнату по периметру дома.
Окна маленькие.
Но всё современно – микроволновка, раковина у плиты, подсветка у кухонного стола, приличная мебель, абажур над обеденным столом.
Абажур…
Максим остановился.
Оранжевый абажур, с кистями…
Сидеть бы вечерами вот так за круглым столом большой семьёй под низко висящим абажуром…
Максим посмотрел на круглый стол.
Хороший стол.
Правильный.
Тьфу ты!
Максим дёрнул головой.
Потолки низкие!
Фанерными листами оббитые потолки.
Там сучок, там трещина…
Очень низкие потолки.
Максим не сводил глаз с потолка.
Прямо давил потолок на него сверху.
Максима передёрнуло.
Хватит на него этого давления!
Низковатые потолки!

Второй дом был за посёлком Песочное.
Электрички рядом не было.
Дом стоял на перекрёстке дорог.
Место было скучное.

Ничего не понимая Надька упаковала свои вещи и ждала разъяснений.

Купившие их квартиру подали документы на прописку.

Дом во Мге.
Это садоводство.
Скучный рабочий район.
Дом изначально был летним, а потом его утеплили.
Максиму это не понравилось.

Дом под Петергофом.
Максим созвонился с хозяином и подъехал на автобусе.
Второй дом от входа в коттеджный посёлок.
Металлический сплошной забор вдоль улицы.
На калитке вывеска, что во дворе злая собака.
Собаки не было.
Дом был меньше, чем до этого Максим смотрел, но внутри дома дом был квартирой.
Запущенная, требующая хорошего косметического ремонта, но квартира.
Дом Максима ужаснул своей запущенностью и собачьим запахом.
Но дом понравился.
Хозяев было двое.
Два брата.
Старший сразу отстранил младшего и стал показывать дом.
Две маленькие восьмиметровые отдельные комнатки, большая комната метров шестнадцать, за ней маленькая веранда с красивым видом на даль.
Батареи под окнами.
В большой комнате лестница на второй этаж.
-  Там мансарда. Фактически чердак – махнул рукой на лестницу старший из хозяев.
Большая, даже очень большая кухня.
Камелёк, газовая плита, раковина.
- Газ есть?
- В баллонах. Вода только летом. Зимой на колонку ходить нужно. Колонка у соседнего дома.
Рядом с кухней комнатка с умывальником и какими-то баками и тазами.
Дверь в туалет.
- У вас канализация в доме?
- На четыре дома одна.
- А чего дом продаёте?
- А, это? От родителей квартира осталась, и от дедов квартира. Я вот женился с квартирой. Дача там у них есть не чета этой. Мама умерла, а Мишке жить здесь один не хочется. Машину хочет купить. Не нужна стала эта дача.
- А чего на улице?
- На улице? Парник есть стеклянный. Его правда поправить нужно. Три яблони. Слива есть. Смородина есть. Шесть соток земли.
- А соседи?
- Треть зимой здесь живут. С этой сторону Сергей. Хороший дядька. Квартиру сестре отдал, а сам дом этот себе взял. Хороший человек. С той стороны – Лена. Не разлей вода с ней будите. Мама с ней очень дружила.
- А внизу что там?
- А, внизу? Не обращайте внимание – парень этот косогор купил по дешёвки и внизу домик поставил. Ему так дешевле получилось, чем квартиру в городе покупать. Участок то под уклон идёт – он по нему и не ходит. Забор между нами упал, так я забор убрал и ставить на место не стал. Он не пользуется участком. Чего отгораживаться. Там столбики остались. Граница почти по дому нашему проходит, по веранде.
- Окончательная цена? – Максим смотрел по сторонам.
- Да, как и договаривались – полтора. Это мы не торгуясь продаём.
- Ладно. Мне дом понравился.
- Ах, да – спохватился хозяин - Ещё подпол есть. Небольшой, но в нём всё помещается.
- Я соглашусь. Мне и подъезд к дому понравился.
- В двух километрах железнодорожная платформа есть.
- Я по карте видел. Какая ни будь цивилизация близко от сюда есть?
- Четыре автобусные остановки в обратную сторону и там и платформа есть и магазины большие.
- Покупаю – окончательно согласился Максим.

Первая из проданной квартиры выехала жена Максима с детьми.
- Ты последнее время совсем чужой стал. С детьми не играешь.
- Я устал от всего этого.
- Устал он видишь ли ты! А мне какого? А долго я там на тюках у матери сидеть буду?
- Распаковывай тюки и сиди там не на тюках.
- Дожила! А ты, когда к нам приедешь? Или всё около своей мамочки крутиться будешь? Какую квартиру ты ей купил?
- Отдельную.
- Какую отдельную? Почему от меня всё скрываете?
- Не на твои деньги квартира куплена и тебе в ней не жить.
- И слава богу! А нам то как квартира?!
- Это коробки чьи? – Максим пнул ногой коробку у двери.
- Мои!
- Так и тащи их себе вниз в машину!
- Всё я сама! Всё я сама! Никакой помощи от тебя не увидишь!
Максим ели сдерживал свое раздражение.
- Максим, а я-то куда еду? – после отъезда невестки спросила мать.
- В отдельную квартиру. Солнечная. Балкон есть. Тебе понравится.
- Там погулять где ни будь есть?
- Есть. Я хорошее место для тебя выбрал.
- А прикроватную тумбочку брать?
- Брать всё. Всё перевозим, и там решаем, что выкинуть, а что нет.
Максим перевёз мать, и та ахнула, что квартира двухкомнатная.
Максим расставил шкафы.
- Это югославский гарнитур. Это ещё родители мои покупали. В очереди стояли – так купить было невозможно – гладила дверцы шкафов мать.
- Знаю я.
Диван в большую комнату поставили, а кровать в маленькую комнату.
Вся квартира была заставлена коробками и тюками.
Пройти можно было только боком.
- Ты сама всё это разберёшь?
- Конечно разберу. Не сразу, но разберу.
- Я тогда поехал. Ах, да – дай свой телефон.
- Зачем?
- Надьку заблокировать чтобы она к тебе не звонила.
- Ты думаешь она ко мне звонить будет?
- Мама, так тебе будет спокойней.

Максим уволился со всех своих работ.
Ждать автобус, потом сорок минут ехать на нем до города, потом на метро с пересадкой на другом конце города и там ещё одним автобусом ехать до работы – это уже слишком…

Дом был натоплен.
Младший из братьев Михаил собирал свою сумку на переезд.
Странный человек – взял какие-то виниловые пластинки, тетрис, термос без колбы, два электрических удлинителя, ноутбук и музыкального китайского болванчика.
- А остальное? – Максим развёл руками по сторонам.
- Этого добра у нас вдоволь.
- Забирай всё. Смотри – всё, что оставишь я буду считать своим и уже не отдам.
- Не нужно мне здесь ничего – махнул младшенький на дом – Надоело мне это всё.
- Ну, тогда прощай.
- Прощай. Живи тут.
И Максим остался один.
Он обошел дом, потом участок, не зная с чего начинать.
Впереди была зима.
Воды не было.
- Так. С маленькой комнаты начну.
Он вытащил из первой маленькой комнаты тахту и письменный стол в большую комнату и перемерил стены рулеткой.
Деньги от продажи маминой квартиры у него остались и нужно было их экономно распределить.
Что нужно в первую очередь купить?
Колодец.
Не ходить же зимой на колонку.
Нанять выкопать колодец, кольца для колодца купить, мотор, водопроводные шланги, бочку для воды.
Накачивать воду в бочку – и вот тебе в доме и водопровод будет.
Кончится в бочке вода – ещё накачать.
Что ещё?
Ванную купить, а то, что это там за умывальник с тазами и баками.
Водогрейку нужно купить для ванной комнаты.
Стенку нужно для этого ломать, чтобы ванная поместилась.
Двери переставить и в ванной, и в туалете.
Унитаз новый купить вместо этого ржавого.
Электропроводку всю поменять в доме.
Обои, краску для полов.
Потолки заново покрасить или переклеить новыми потолочными обоями.
Лестницу сделать красивую на второй этаж.
Буфет этот резной купеческий реставрировать.
Стоп!
Список составить нужно.
Максим сел за стол.
- Ну что? И долго я здесь буду?! – кричала Надька в телефонную трубку – Здесь места свободного нет – всё тюками и коробками заставлено!
- Что тебе от меня нужно? – Максим не знал куда отвернуть голову от её крика.
- Деньги!
- Экономь!
- Когда с нами что-то решиться?!
- Мне не до тебя.
- А деньги?!
- Я уволился со всех работ и больше нигде не работаю.
- Что?!
- Что слышала!
- Ты что – с ума сошел?!
- Нет! Я в свой ум вернулся!
- Что ты мне такое говоришь?!
- Мне не до тебя – и Максим бросил трубку.
Телефон зазвонил снова.
- В чём дело?
- Что ты трубку бросаешь?!
Максим отключил телефон.
Тряслись руки.
Баба-дура!
Карандаш полетел в сторону.
Как с его матерью она разговаривала?!
Как руку на неё поднимала?!
Жизнь его всю искалечила!
Детей как настроила против его матери!
Он что – такую семью хотел?!
Ум то нужно иметь если он единственный кормилец в семье?
Телефон опять зазвонил.
Максим посмотрел на экран – звонила Надькина сестра Галка.
Пусть звонит.
Максим заблокировал и её номер телефон и пошел к соседям знакомится и узнавать на счёт колодца.

- Лена – назвала себя соседка справа.
Очень в возрасте.
Худощавая.
Высокая.
Лет за шестьдесят.
Спина прямая-прямая.
Движением рук, причёска, взгляд – всё говорило, что ей было двадцать девять лет и не днём больше, и она отказывалась помнить сколько раз эти двадцать девять лет у неё уже были.
- Максим? Какое редкое имя. У нас такого имени ещё ни у кого не было.
- А вы Лена?
- Лена-Лена, без отчества.
Она ему очень понравилась.
- Значит мальчишки продали свой дом?
- Продали.
- Вам продали?
- Мне.
- Наташку жалко. На ней дом держался. Пока она была жива – двери этот дом никогда не закрывались. Сколько там посиделок было, какие застолья.
- Так мы и дальше в этом доме сидеть будем. Кто нам помешает?
- Да?
- Да.
- Наш человек.
Лена мальчишеским движением руки пригласила Максима зайти ему к ней в дом.
В окне на верёвочках и тоненьких атласных ленточках висели разноцветные стеклянные бутылки.
- Витраж.
- Я понял.
В углу на маленьком столике стоял огромный в пол комнаты букет из сухих цветов.
- Икебана – Лена пальчиком стрельнула на букет.
- Ну, им до нас далеко.
- Наш человек.
Они у Лены до вечера пили кофе сваренное по-турецки и лакомились пастилой.
Колодец копал Сергей Константинович и Лена у него телефон спросит.
- Сколько стоит?
- Дорого.
- Работа? Сутки через трое?
Максим решил искать такую работу.
– Это четыре остановки автобусом к железнодорожной платформе – там большие сетевые магазины.
Когда стемнело пришла из соседнего дома Инга и принесла пол бутылки виски.
Лена сделала яичницу.
Выпили за знакомство.
Давно так Максим не сидел.
Потом ему дали мыть не покупную картошечку с Лениного огорода.
Женщины эту картошечку тоненько-тоненько порезали кружочками вместе с кожурой и запекли в духовке с чесноком и майонезом.
Пришли Ира с маленьким сыном и Толик из дома напротив – картошки хватило всем.
Никита Сергеевич к картошке опоздал и ему подогрели суп.
- Обои и краску там в строительном магазине купишь.
- А ко мне сегодня мышь приходила.
- И ты что?
- Насыпала ей семечек.
Максим с улыбкой смотрел на свою новую соседку.
Никита Сергеевич потом играл на мандолине и ласково смотрел на Ингу.
Лена с Ингой задушевно пели про гулящего донского казака, а маленький сын Ирины съел под песню все конфеты из сахарницы.

Максим заночевал в своём доме и ему всю ночь снилась тихая речка, лодка у берега за камышами, синие стрекозы у берега, маленькие рыбки, выскакивающие из воды и большая неповоротливая щука на глубине у камней.

Утром в открытую форточку в дом влетел воробей и сел на краешек подоконника.
- Привет, приятель – увидев сидящего на подоконнике воробья кивнул ему головой Максим.
 Воробей посмотрел на Максима и тоже с ним поздоровался.
- Что сюда прилетел? От холода и дождя прячешься или тоже от жены сбежал?
- От жены сбежал.
- Достала?
- Достала.
- А дети есть?
- Разлетелись.
- А у меня вот маленькие – вздохнул Максим.
- И что ты будешь с ними делать?
- Сам не знаю. Как нужно поступить знаю – Максим развёл руками - А как самому это сделать сил нет. Душа пустая и болит.
- Время вылечит, время всё лечит.
- Дети вырастут пока это время вылечит.
- О, ситуация – согласился воробей.
- Да… Путанное…
Максим покачал головой.
- Тебе крошек дать? – спохватился он.
- Дай, если есть.
- Есть. Чего не дать.
Максим собрал со стола в ладонь крошки от вчерашнего бутерброда.
- На.
Воробей на всякий случай попятился в угол окна.
- Чего ты? Боишься, что ли меня? Я тебя не съем.
- Ой, всякое бывало.
- Что значит «всякое бывало»?
- Ели раньше нас, воробьёв.
- Как это ели? Что там у вас есть можно?
- Ой, не говори. Ловили нас. Лапки нам связывали и продавали дюжинами на рынке. Общипывали нас и жарили на сковородке со сметаной.
Воробья аж передернуло от сказанных слов.
-  Ели в общем нас. Чего ты думаешь мы скачем теперь на лапках, а не ходим, как все остальные птицы? Мы раньше, как все птицы ходили ногами, а теперь скачем. Это те, кто вырвался из нас на свободу с перевязанными лапками разучились ходить, и стали скакать. Нас своих детей и внуков своих поэтому не научили, как правильно по-птичьи ходить ногами нужно.
Максим молчал.
Он услышал воробья.
Родители учат своих детей быть такими, какими сама их жизнь заставила быть.   

День Максим решил отдать на срочный ремонт в доме.
Он побелил заново в маленькой комнате потолок, оклеил новыми светлыми обоями стены, выскоблив, а затем тщательно вымыл полы, а когда они высохли выкрасил их под вечер светлой бежевой краской.
- Максим. Как у тебя дела? – голос в телефонной трубке был у мамы взволнован.
- У меня всё нормально.
- А где ты? Я про тебя ничего не знаю.
- Мама, со мной всё в порядке. Я к тебе завтра приеду и всё расскажу. Вещи разобрала?
- Какое «разобрала»? Что-то по шкафам разложила. Кухню отмыла. Мне шторы повесить нужно.
- Я приеду и повешу.
- Тут Галя ко мне звонила. Надька у неё трубку отобрала и такое мне накричала. Ты что – её без денег совсем оставил?
- Я пол зарплаты ей дал три дня назад.
- Она кричала, что без денег сидит, дети голодные и что ты телефон свой отключил.
- Мама, не разговаривай с ними. Надька в три дня деньги просадила, а я теперь должен деньги ей давать?
- Что у вас происходит? И где ты в конце концов находишься?
- Завтра к вечеру приеду и всё тебе расскажу.
- Ты поосторожней там.
- Я осторожно.
Максим за вечер освободил от мебели вторую маленькую комнату.
Снял старую обивку с тахты и диванчика.
Старинный купеческий резной буфет освободил от большого количества разнообразных пакетиков с гвоздями и шурупами.
Достал из боковых ящиков буфета строительные инструменты и сухие скомканные мочалки для бани.
Нашел упаковки старого хозяйственного мыла.
Нашел за мылом полиэтиленовые крышки от стеклянных банок и пустые баночки из-под кремов для лица с булавками, швейными иголками и кнопками.
Вынул коробку с самодельными новогодними игрушками.
Обнаружил к своему большому счастью большое количество мужской обуви его сорок второго размера.
Максим под конец протопил к ночи камелёк и устав заснул одетый на диване в большой комнате среди выставленной со всего дома мебели.

Утром он покрасил второй раз полы в маленькой комнате, измерил рулеткой снятую ткань с тахты и диванчика и поехал на автобусе устраиваться на работу в сетевой супермаркет на суточную работу.
Больших магазинов у платформы оказалось несколько и Максим обошел их всех.
- По суткам?
- Мне нужно сутки через трое.
- А кем?
- Я работал и менеджером, и грузчиком, и на складе комплектовщиком. Вахтёром сидел.
- Образование есть?
- Колледж.
- Так что по профессии не работаешь?
- Не получилось.
- По суткам хочешь?
- Хочу.
- Есть такая.

Воробей прилетел к окну и попрыгал по карнизу на своих маленьких лапках заглядывая в окно и ища пропитание.
Максим смотрел на него.
Совесть стонала внутри.
Сил не было думать о том, что так навалилось за последнее время на него.

У Елены Николаевны в квартире было уже посвободнее.
Не разобранные коробки стояли у окна.
- Устала. Сразу всё не разложить – она развела руками.
- Не торопись. Никто не торопит – Максим снял куртку.
- Что Надька от тебя хочет? И сегодня уже звонила и орала на меня.
- Деньги.
- Объясни мне, что у вас там произошло?! – Елена Николаевна перегородила сыну дорогу.
- Я на деньги от квартиры себе зимний дом купил под Петергофом.
- Дом? – ахнула мать.
- Сейчас ремонт начал делать.
- Какой ремонт? А Надька?
- Она ничего не знает. Я больше не хочу с ней жить.
- О-о-о-о – отшатнулась Елена Николаевна.
- Я видел на планшете у Стаса, как она с тобой разговаривает. Как кричит и бьёт тебя крышкой от ведра. Почему ты мне ничего такого не рассказывала? – повернулся Максим к матери.
- Она кричала – закрыла лицо руками Елена Николаевна.
- Почему я по-настоящему ничего не знал?
- А как бы я тебе сказала? Ты сразу развёлся бы с ней, и я была бы виновата. Или избил бы её. Ещё не лучше. Кричал бы.
- И давно это она такая?
Елена Николаевна закачала головой.
- Да больше года, как с цепи сорвалась. Так всё кричала, когда я на кухню выходила. Плечом так специально задевала меня.
- Дралась?
- Ну вот крышкой била – Елена Николаевна показала рукой за свою спину.
- Сколько раз?
- Сколько? Она всё распылялась и распылялась раз от раза.
Максим молчал.
Мать смотрела на него и не знала, что делать.
- Я с ней жить больше не буду. – глухо сказал Максим.
- Кошмар это… Она мне никогда не нравилась… Чего ты женился тогда на ней? А дети теперь как?
- А тебе нравиться внуки, которые тебя старой каргой и бабой-ягой называют?
- Она их научила.
- Мне не нравится.
- Она же на алименты на тебя подаст? – Елена Николаевна заглянула Максиму в глаза.
- Мне всё равно.
- А что дальше будет?
- Я дом отремонтирую, и ты ко мне приедешь отдохнуть. Петергоф рядом. Там лето будет, воздух, фонтаны.
Елена Николаевна смотрела на Максима стараясь понять его.
- Как это ты дом купил?
- Мама, я небольшой и хороший зимний дом купил. Доехать до него легко. Его косметически отремонтировать и будет сказка.
- Мы никогда в частном доме на жили. Там же топить надо?
- Мне там нравиться. Соседи хорошие, смешные люди.
- А топить?
- Буду топить. Там батареи.
- Надька значит ничего не знает об этом. Для неё это будет удар.
- Ты ей ничего не говори про меня.
И зазвонил телефон.
Максим с матерью стояли и смотрели на телефон.
Телефон звонил и ехал по столу.
- Галка звонит.
Максим взял трубку.
- Да.
- Это ты? Где ты шатаешься?! – заорала Галка в трубке.
- Тебя это не касается! – и Максим отключил телефон.
- Нечего с ними разговаривать. Не могу.

На следующий день Максим первый раз вышел на работу.
Принял товар.
Хлебобулочный.
Сверил документы.
Расписался за полученное.
Прошелся по залу и посмотрел наличие товара на полках.
Привез в зал на тележке и разложил по полкам, что заканчивалось.
Собрал свободную тару у выхода.
Выслушать у начальства ситуацию на сегодняшний день.
Согласиться с начальством.
На работе их втихаря бесплатно накормили обедом.
Потом пили чай с булочками.
Днём и вечером было много народу.
Вся парковка была в машинах.
Совсем поздно народу поубавилось.
Конечно ночью хотелось спать.
Он какое-то время посидел в закутке вытянув ноги и закрыв глаза.
В шесть часов утра приехали первые машины с хлебом.
Он смотрел, как разгружают машины и считал товар.
Сверил с накладными.
Разложил, что кончалось по полкам.
Отобрал просроченный товар.
Составил акт.
К восьми пришел сменщик Сашка и Максим прихватив три списанные булочки уехал на автобусе домой.

Дом за сутки остыл.
Максим растопил камелёк и подстелив под себя свою куртку тёплой изнанкой к себе лег поспать прямо в одежде на большую тахту у шкафа закрывшись холодным ватным одеялом.
Всё нормально.
Через полтора часа его разбудил телефонный звонок.
- Да – Максим скинул ногами одеяло на пол.
Под ним было уже жарко.
Звонил Олег.
- Что там у вас случилось? Галка ко мне звонила и чушь какую-то несла.
- Я от Надьки ушел.
- О!
- Маме купил двухкомнатную квартиру, а себе дом под Петергофом.
- Да ты что? Это тебе Виталик помог?
- Он.
- А что Надька с тебя хочет?
- Деньги от меня хочет. Чтобы я работал на четырёх работах, как проклятый, а она чтобы сама нигде не работала. Чтобы бесплатно жила в квартире моей матери и хамила бы ей. Матом на неё ругалась. Металлическими крышками по голове её била. Дети чтобы ненавидели и обзывали мою мать последними словами.
- Это Надька такая?!
- Это сестра твоей бывшей жены такая!
- Так они же одинаковые!
- Они дочери одной матери!
- Ну, мать у них ещё та! Я-то у них жил и больше двух с половиной лет не выдержал. И ещё полтора года с ними со всеми разводился.
- Ты молодец, что рано так развёлся! А я Надьку в нашу квартиру увёл, думал, что она увидит нормальную жизнь и будет нормально жить. А она, как её мать стала вести себя.
- Ну, у них сложная семейка. Теперь ясно, что случилось. А ты как сам то?
- Я везде уволился, чтобы не быть ломовой лошадью и устроился работать сутки через трое тут рядом в большой сетевой супермаркет. Всё! Буду работать только на одной работе и баста. Хватит с меня этой барщины. Наработался!
- И правильно!
- Я не вижу причины работать больше!
- Всё правильно! А то позвонишь к тебе, а ты всё на работе да на работе. Жить то, когда? Давай по этому поводу на рыбалку съездим?
Максим вздрогнул и встал столбом – у него аж воздух в легких кончился.
Как на рыбалку?
Как тогда раньше ездили?
- Так холодно. Пагода какая.
- Макс! Мы рыбаки! С Валеркой поедим. На его катере. Сети возьмём – тихо добавил Олег.
- А куда?
- Да куда раньше ездили.
- Я с вами – у Максима пошла кругом голова – Я с вами поеду. Мне только дни не рабочие сосчитать.
- Сосчитаем. Я с Чибисом созвонюсь и тебе звякну. Хорошо?
- Хорошо.
- А с Надькой не съезжайся – она другой не будет. Я этот ад уже проходил.

Максим походил по дому.
Какая-то новая жизнь начиналась у него.
Вот и рыбалка наметилась.
Супчик в микроволновке в пластмассовой мисочке очень быстро разогрелся.
Максим сварил макароны и кинул туда сосиски.
Чай вскипятил и со сладкой булочкой выйдя на крыльцо стал любоваться на пасмурное небо последнего осеннего дня.
Какая рыбалка при такой пагоде?
Температура на нуле.
Что Олег задумал?
- А-а-а-а – Максим махнул рукой – Порыбачим.
До позднего вечера он провозился со второй маленькой комнатой.
Побелил валиком потолок, поклеил обоями, выскоблил и вымыл дощатый пол.
На чистый пол сразу пришла мышь и сев в углу стала внимательно смотреть на нового хозяина.
Максим отломил кусочек булочки, и положил его перед мышью.
Мышь понюхала булочку смешно шевеля усиками и стала её есть.
Всё правильно.
Он теперь в доме не один.
И домовой, наверное, где-то тут прячется.
А что они интересно едят эти домовые?
Молочка ему что ли налить в блюдечко?
Деревянный дом задышал, начиная жить его жизнью.

На рыбалку поехали через день.
Максим на автобусе доехал до метро.
Олег с ним на машине подхватили Валерку Чибисова у Петропавловки, и они с перегруженным багажником покатили на знакомое им место.
- Наконец-то все вместе собрались – Чибис похлопал ладонью Максима по спине.
Все были довольные.
Ловили на удочки с мостков, закинули небольшие сети у камышей.
Развели костёр.
Выпили.
Посидели на бережке.
Сварили уху в котелке.
Под уху ещё раз выпили.
Добавили.
Вытащили сети и ещё раз их закинули подальше от берега.
Хорошо…
Для Максима это было из какой-то бывшей и замечательной жизни.
Аж голова кругом пошла.
Отца здесь не хватало…
С отцом он ещё со школьных лет ездил на рыбалку...
И летом за острова на катере ходили…
И на подлетный лов за корюшкой…
Максим сейчас не понимал, зачем он жил всё эти девять лет не такой жизнью, как эта?
Что с ним случилось?
Под каким гипнозом он жил всё это время?
Зачем?
Почему его так давно тут не было?
С ребятами…
С рыбой…
У костра…
Так всё по-человечески…

Воробей в дом не залете, а просто посидел на открытой форточке и почирикал.
Максим смастерил кормушку и прибил её у крыльца на столбе.
Воробей понял и перелетел за крошками туда.
 
Следующий день у Максима был рабочим.
К нему по телефону прорвалась Галька.
- Я на работе – остановил её словесный поток Максим.
- У-у-у-у…  Они работают! Они по-человечески жить умеют! Встретиться надо! – жестко гаркнула она в трубку.
- Я по суткам работаю. Завтра сразу после работы к маме еду – так что к девяти тридцати подъезжай к метро «Московская» - и Максим бросил трубку.
Он понимал, что поговорить нужно.
Противно было, не хотелось, но разговора не избежать.
И с женой своей не хотел встречаться и с её ненаглядной сестрицей тоже.
Настроение было паршивое.

На следующее утро выйдя из метро Максим столкнулся у дверей с Галиной.
- Отойдём в сторону.
День был пасмурный и сырой.
На асфальте стояла вода, скамейки были мокрые.
Максим, не обращая внимание на лужи и летящую морось сел на ближайшую скамейку и поставил свою большую сумку у себя в ногах.
- Что ты делаешь? – опустилась на скамейку рядом Галина – Ты можешь объяснить, что ты делаешь? Ты знаешь, что Надька переживает и сидит без денег!
- Переживает? Ха! Я ей пол зарплаты оставил.
- Какие пол зарплаты?!
- Сейчас – Максим остановил Галину рукой и нагнувшись достал из своей сумки планшет – Я тебе сейчас что-то покажу.
Максим нашел нужную запись, щёлкнул по кнопке.
- Смотри.
- Что это?
- Твоя сестрица с моей мамой разговаривает.
Галина скосила глаза на планшет.
В планшете Надька кричала на мать Максима и кулаком пыталась ударить её не пуская войти на кухню.
- Дальше смотри – Максим переключил планшет на следующую запись.
А дальше Надька била крышкой от ведра мать Максима по спине и по голове.
Мама стоя у раковины отбивалась, подставив руку.
Максим развернул планшет к Галине, чтобы она как следует всё рассмотрела.
Галина смотрела.
Максим переключил запись дальше – его старшая дочь Юля брезгливо кривя губы называла бабушку старой каргой.
- Ну и что? – Галина отстранилась от Максима – Что это? Зачем мне это видеть нужно? Чего это значит?! Это твоя семья. Вы так живёте. Почему Надька у нас находятся?!
- Где Надька с детьми прописаны, там они сейчас и находятся.
- Как, где прописаны?! – Галина округлила глаза.
- Мне такая семья нужна?
Галина во все глаза смотрела на Максима.
- Мне это за что? Это не её квартира! Это квартира моей матери! Она с согласия моей мамы там жила, и она так относилась к ней?!
- У вас там квартира на двоих приватизирована, и она жила на твоей половине! На законных основаниях она там жила!
- Нет! Не на законных! Всё не так! Эта квартира нам от бабушки и дедушки досталась, и квартира была только мамина! Как она по документам числится – это не важно! Я по существу говорю! Эта квартира Надьки не принадлежала, и она там прописана не была! На птичьих, на воробьиных правах она там жила в чужой ей не принадлежащей квартире и так себя вела с хозяйкой этой самой квартиры! Вот это как!
- Они без денег сидят! – подумав сообщила Максиму Галина.
- Моей маме такие внуки нужны?!
- Твоей маме не угодишь! А твоим детям что ни будь есть нужно?! Ты об этом думал?!
- Я больше с Надькой жить не буду.
- Как это?!
- А вот так. Мы ту квартиру продали, и я маме отдельную от себя квартиру купил. Двухкомнатную.
- Какую?! – не поняла Галина.
- Какую она заслужила – такую и купил!
- А детям твоим что?!
- Себе под Петергофом ещё зимний дом купил.
- Что?!
- Сейчас до Нового года отремонтирую его и маму привезу туда отдохнуть за город на свежий воздух.
- Как это маму?! А дети?!
- Я со всех своих работ уволился и пошел на одну работу работать.
- Так на какие деньги они жить будут?!
- Это всё куплено на деньги от продажи нашей квартиры. Надькиных денег там нет. Я семью не обокрал.
- Так жить то им на что?!
- А это пусть эти дети свою мать спросят! Они имеют права спросить у своей матери почему они остались одни!
- Так они голодные! Они от голода пухнут!
- Я что – к другой женщине ушёл?! – Максим дёрнулся к Галине.
Галка отпрянув молчала.
- Я что – пил, курил, бил её, над ней издевался?!
Галка смотрела и не знала, что ответить.
- Она довела меня до этого! Вы выросли с ней в ненормальной семье, где ваша мать с вашим отцом вечно ругались и дрались! Ругань там какая у вас стояла! Ваша мать даже матом ругается! Я думал Надька в нормальной спокойной квартире увидев, как нужно жить и будет жить по-человечески. А она что?
- Твоя мать тоже не подарок!
- Она не подарок на своей территории!
- А дети-то как?
- Сам не знаю! Почему мне такую жизнь устроили, а я должен знать, какой тут выход!
- Так это же твои дети?!
- И её тоже!  У неё, у матери должна была быть голова на плечах?
- У неё нервы! У неё пятеро на руках!
- Я единственный кормилец в семье! Надька, как первый раз в декрет ушла, так больше нигде не работала!
- У неё пятеро на руках!
- Если бы в девятнадцатом веке мужчина один единственный кормилец был в семье и его жена не работала и пятеро детей было – он какое бы положение в семье занимал? Он сидел бы в центре стола и лучшие куски бы ему доставались, как кормильцу! Дети в задних комнатах сидели бы молча, а жена его сесть при муже боялась бы! Я сейчас что?!
- Какой девятнадцатый век?
- Ночью с работы придёшь, так никто не выйдет и тарелку борща не подогреет.
- Ночью борщ не едят!
- Всё. Я больше так жить не могу. У меня что-то поломалось внутри. Это наши соседи надоев слышать ругань в нашей квартире установили скрытые камеры и записали твою сестричку во всей её красоте. Я к себе на планшет переписал всё это. Дети претензию ко мне предъявят, что я ушел их семьи – вот я им эти записи и покажу. Пусть полюбуются на свою мать и пойму в чём причина.
- Как ушел?
- Я себе слово дал. Первое! Ни за что с твоей сестрой больше я жить не буду!
- Как это?! – ничего, так и не понимала Галина.
- И второе! Ни за что, ни за какие большие деньги на нескольких работ я не работать больше не буду! Одной работы с меня хватит! – Максим ладонью провёл по горлу.
- Как одной работы хватит?
- Жить надо в этой жизни, а не на работах корячится! Жизнь первична, а работа вторична! Вот позавчера на рыбалку с Олегом, с твоим бывшим муженьком съездили! С ума от счастья чуть не сошел! Забыл за годы женитьбы, что это такое! Природа, костерок. Рыбы наловили! Маме вот везу рыбу, что покрупнее.
- Лучше детям бы отвёз!
- Я сейчас, как на машине – ехал, ехал на скорости в темноте и вдруг в стену врезался! Машина в дребезги, лоб разбит и впереди дороги нет!
- Напились небось там?!
- Знаешь – меня мама трудными родами родила, любила, маленького выходила, со мной маленьким играла, песенки мне пела на ночь. У меня в шестом классе после гриппа осложнение на ноги было. Ноги отказали ходить. Я месяц или полтора не ходил. Мама за свой счёт отпуск взяла. Тогда уже отец умер, и она одна была. Около меня всё это время просидела, на себе с дивана на кровать таскала.
- Ну и что?
- Чёрствый ты человек. От тебя Олег, мужик хороший ушел и этот, как его… второй твой…
- Мишка.
- И Мишка твой второй от тебя ушел. У самой трое детей без мужа, а она других людей жить учит. Как такое про маму забыть можно?
- Так как же твоим детям жить теперь?! Денег у нас ни у кого нет!
- Пусть Надька подаёт на развод и на алименты.
- Как на алименты? – растерялась Галина – Знаешь какие деньги нужны на детей?
- Половина моей зарплаты. Я знаешь сколько раньше на четырёх работах зарабатывал? Сто тридцать сто пятьдесят тысяч рублей в месяц! И ей мало было! А я сейчас на тридцать пять пошел работать сутки через трое.
- Так как же на такие деньги прожить можно?! – ахнула Галка.
- Очень просто! Пять тысяч вычтут как подоходный налог. Останутся тридцать. Пятьдесят процентов алименты. Это пятнадцать тысяч. Пятнадцать мне останутся.
- Как на пятнадцать тысяч пятерых детей содержать?! И Надька сама не работает?!
- Ничего, работать пойдёт. Не всё ей с моей матерью драться и ругаться! Дожила, что самой ей нужно пойти работать. Или не так? Или тебе ещё раз планшет показать?
- Как на пятнадцать тысяч можно прожить?! – не понимала услышанное Галина.
- Пять тысяч отложу на дрова, свет, газовые баллоны, аспирин-анальгин – останется десять тысяч.
Десять тысяч разделить на тридцать один день – получается триста рублей в день. Это курица, буханка чёрного хлеба и пачка перловки. С голоду не умру. Ещё яблони есть у меня, ещё парник есть, кусок земли. Да ещё мальчишки-хозяева мне все свои вещи при продаже дома оставили. Там дюжины две ношенной и не до ношенной обуви моего сорок второго размера, рубашки какие-то, куртки, сапоги. Мне этого на десять лет с лихвой хватит носить. А потом я думаю у меня что ни будь изменится через десять или тринадцать лет. Ведь верно я говорю?
- А дети как?
- А у детей мать есть! Вот с неё и спрос почему она довела их до жизни такой.
- Да вам встретиться нужно. Поговорить нужно по-людски.
- Я её видеть не могу! Слышать её голос не могу!
- Я её пропесочу!
- Это без меня уже.
- Так они без денег сидят!
- Ну, у меня все деньги рассчитаны. Всё в притык. Завтра ко мне с утра приедут мужики колодец копать. У меня водопровод на участке только летний. Не на колонку же мне ходить за водой зимой. Нужно кольца купить. Ещё мотор купить, чтобы воду из колодца качать. Трубы нужно купить. Ванную. Мойку новую. Умывальник. Унитаз там старый и поржавевший. У меня ванной в доме нет и надо будет стенку ломать и две двери переставлять на новые места. Водогрейка нужна для ванной, для горячей воды. Рабочих нанимать нужно – я один не справлюсь. Второй газовый баллон купить нужно. Обои ещё в большую комнату докупить. Все деньги сосчитаны. Всё в притык.
- Так дети твои голодные сидят без еды! У нас денег нет!
- У меня тоже денег свободных нет.
- Колодец тут копаешь и денег у тебя нет?!
- Так я без колодца не могу. На деньги с маминой квартиры колодец копать буду.
- Ты можешь в свободное время подхалтурить где-то! Ванная ему понимаешь ли нужна!
- Мама где мыться будет у меня в доме?
- Мама! Мама! У тебя что – заботится не о ком?
- А ты что – думаешь я буду выбирать между матерью и детьми?
- Как?!
- Вот так!
- Подхалтурь должен! Обеспечить детей должен!
- Не могу!
- Почему?
- Не хочу! Устал!
- Максим!
- Я промок! Дождь вон идёт! – Максим махнул вверх на небо - Я ночь не спал!
- Домой к маменьке спать побежишь?
- А кто меня кроме мамы ещё ждёт? Кто меня любит? Кто горячую тарелку супа мне ещё нальёт и по головке погладит, сокровищем своим меня назовёт и постельку помягче постелет?
- Так-то и никто?
- В том-то и дело, что кроме матери никто.

Елена Николаевна обрадовалась приходу сына.
- Супчик, супчик у меня горяченький. Рассольник у меня.
- Я согласен на рассольник – Максим внёс тяжёлую сумку в комнату -  А, я тебе рыбку с рыбалки привёз. Мы с Олегом и Чибисом на рыбалку позавчера ездили.
- Целую сумку? – ахнула мама.
- Нет-нет. Это постельное бельё постирать на машинке привёз. Предыдущие хозяева бельё своё нестираное мне оставили. Вот отстирать его нужно и кое-где починить.
- Так машинку нужно подключить к раковине. Она ещё не подключена.
- Я подключу. Поем сейчас, в ванне помоюсь и подключу. Я у тебя посплю немного.
- Конечно-конечно – засуетилась Елена Николаевна – Тебе поспать с такой работы нежно. С Олегом значит виделся? Это хорошо. И рыбы значит наловили.
- Я себе помельче оставил, а тебе покрупнее привез. Она уже чищенная и потрошенная.
Максим поел, помылся в ванной, подключил мамину стиральную машину к раковине и лёг в большой комнате на диван под одеяло.
Елена Николаевна старалась ходить тихо-тихо, чтобы не разбудить сына.
Он чистый и сытый уткнулся носом в угол дивана и засопел.
Про встречу с Галиной Максим ей ничего не сказал.

Во сне было тяжело и темно.
С неба падали мертвые птицы.
Несколько раз вспыхнул яркий свет.
Грома не было.
Воздух менялся, становясь то темнее, то светлее.
Перед глазами Максима вдруг неожиданно пролетела металлическая крышка от ведра и сделав вираж улетела куда-то в заоблачную ввысь.
И Максим тут вспомнил, как прошлой весной к ним приходила мамина подруга тётя Зина.
Мама накануне была у неё на чаепитии.
Тётя Зина смеясь рассказывала, какое сильное впечатление произвела его мама на её семидесятилетнего соседа Кузьмича Львовича, недавно оставшегося вдовцом.
Как он весь вечер не сводил своих глаз с прекрасной мамы.
- Он в тебя влюбился! – смеясь уверяла тётя Зина.
- Господь с тобой! – отмахивалась нимфа рукой.
Но у мамы от услышанных слов щёки загорелись румянцем и молодостью вспыхнули глаза.
- Когда ты ушла он о тебе только и расспрашивал. Жених! Двухкомнатная квартира у него!
- Зинка! Ты о чём? Ты же сама смеялась над ним. Он памперсы носит. Он до туалета сухим добежать не может. Жених в памперсах.
- Ну и что, что он памперсы носит? Жених же!
- Памперсы и бес в ребро?
- Двухкомнатная квартира!
- На шестом десятке лет мне в прислуги к нему пойти предлагаешь?
- Двухкомнатная квартира!
- Зинка, ты о чём? Я сыта замужеством. Мне одного с головой хватило. Какой характер у моего был ты же помнишь? Мне ещё одно такое счастье зачем? Ему же готовить нужно. Его же обстирывать нужно. Квартиру ему убирать и полы там мыть. Выслушивать его старческие бредни нужно будет. Ему же для этого именно женщина рядом нужна.
- Двухкомнатная квартира…
- Памперсы!
Мама с тётей Зиной закрыв лица руками засмеялись, раскачиваясь на стульях.
- Их потом ему одевать помогать нужно будет!
Остановит их было невозможно.
- Ой – мама отдышалась – Я понимаю, когда с юности вместе, когда любовь, жизнь прожита, ребёнок общий, тогда… и тогда святое его застарелый радикулит вместе лечить и памперсы ему помогать одевать, а так…
- Двухкомнатная…
- А, ляд с ней, с двухкомнатной.
Надька, жена Максима так тогда и стояла столбом в проёме двери и удивлённо не моргая смотрела на мать Максима.
- Двухкомнатная - тётя Зина подняла палец вверх.
Надька не сводя глаз со своей свекрови.
- Двух жён с детьми в своё время бросил, и вот теперь один остался…
- Двухкомнатная - палец Зинаида трепетал в воздухе.
- Его третьей жены эта квартира.
- Квартира…
Полтора года прошло...
Полтора года…
Так вот с чего Надька на мать взъелась.
Максима передёрнуло.
Мало, что мать свою солнечную с балконом комнату им отдала для детей, а сама в маленькую северную девятиметровую переехала…
Мало…
Это Надька мать из квартиры так выживала к этому старику, чтобы одной здесь хозяйкой остаться.
Руки у Максима дёрнулись.
Воздух над головой ломался и трещал.
Откуда-то вдруг сверху кружась прилетела металлическая крышка от ведра и упав на пол с грохотом закружилось на месте.
Максим проснулся.
- Я тебя разбудила – испугалась Елена Николаевна – У меня крышка от кастрюли упала.
- Нет. Ничего. Я выспался. 
 
Через два дня колодец был выкопан.
Ещё день ушел на проводку нового водопровода в доме.
Через три дня кухня засияла новыми красками, новыми обоями, новой раковиной и новой небольшой газовой плитой.
Через неделю был поставлен в обновлённом туалете новый унитаз, передвинута часть стены в прихожей и в образовавшуюся ванную комнату поставлена небольшая ванная и новый умывальник.
Осталась большая комната.
Максим сбавил темп.
Весной, когда придёт тепло он сделает веранду и крыльцо, подымется и посмотрит мансарду.

Декабрь поливал мелким дождём.
Легкий белый ноябрьский снег растаял под декабрьскую моросью, и природа потеряла в красоте свою зимнею привлекательность.
Воздух за городом был прохладен и свеж.
Максим не нарадовался своему переезду за город.
Кругом стояла тишина, не было никакой суеты, в доме пахло печным отоплением.
Сашка, его сменщик на работе сломал палец на руке, на работу он вышел с загипсованной рукой и отдал из-за гипса Максиму на время свой членский билет в бассейн.
Максим несколько раз сходил и поплавал вместо него.
Жизнь кругом была совсем другая, не такая, как прежде, а такая, как до этого прежде была.
Он знал, как правильно человек должен жить, но жить получалось вот так.
Сил и нервов на правильную перед бывшей семьёй жизнь не было.
Надька несколько раз с разных номеров прорывалась по телефону к нему, но он на её крик каждый раз отключал телефонную трубку.

Перед Новым годом Максим перевез маму к себе.
Та ахнула, походив по обновлённому дому.
- Как хорошо. Как мне здесь нравится.
Обои были новые, светлые – мама ходила и трогала их руками.
Диваны и стулья были перетянуты новой в цвет обоев тканью.
Купеческий резной буфет был заново реставрирован и поставлен на самом видном месте в большой комнате рядом с царственной оттоманкой.
Лестница на мансарду из обыденного подъёмника превращена в белоснежное восхождение к небесам.
Тяжёлый собачий запах в некогда немытом доме ушёл в небытие.
- Как мне здесь нравится…
- Всё для тебя.
- А мне какую комнату отведёшь?
- Выбирай любую.
- Как здесь хорошо. Я не думала, что так может быть хорошо за городом.
- Здесь и соседи хорошие, смешные. Совсем по-другому живут, не как в городе.

Под Новый год кто-то поставил наряженную елку у водяной колонки, и эта елка была хорошо видна Максиму и Елене Николаевне из окна кухни.
После боя курантов многие из соседей вышли на улицу покричать и по запускать фейерверки.
Играла музыка и кто-то из известных певцов пел на пол посёлка из чьего-то дома.
Разливали вино по бокалам.
- Как у вас здесь хорошо – радовалась мама.
Соседка Лена зазвала их и Ингу к себе, и они все вместе допраздновали Новый год у неё.
- Как здесь хорошо.
На следующий день выпал новый снег, и дочка Инги со своей подружкой скатали снежную бабу у нарядной новогодней елки.
- Морковку нужно поставить ей вместо носа, а не картофелину.
Девчонки рассмеялись.
- У нас морковки не оказалось. Вся в салаты ушла.
- Ну, пойдёмте ко мне – может у меня окажется.
Морковка нашлась.
- А яблочки хотите? – Максим показал на крышку подпола под ногами - У нас от предыдущих хозяев яблоки остались в подполе.
- Хотим.
Максим открыл крышку и спустился вниз.
Дочку Инги звали Наташей, ей подружку Катей.
Они обе учились в холодильном институте на третьем курсе.
Обе молоденькие-молоденькие, обе худенькие-худенькие, почти прозрачными и почти зелёные с робким румянцем от загородного воздуха.
Наташа была красивая крашенная блондинка с вздёрнутым носиком и голубыми глазками.
Но Максим задержал свой взгляд на её подруге - короткая стрижка, чёлка и большие тёмные грустные глаза.
Даже когда Катя улыбалась глаза у неё оставались грустными.
Длинные ресницы смотрели вниз, она прятала свой взгляд за этими ресницами.
Подранок.
Её кто-то обидел.
В душе была боль, и она не умела её спрятать.
- А можно мы унесём мешочек яблок к себе? – Наташа потыкала пальчиком в яблоки - Мама шарлотку сделает, и мы вам кусочек её принесём?
- Ну, если кусочек принесёте, то можно.
Девчонки прихватив яблоки убежали к себе.
Елена Николаевна переглянулась с Максимом, и рассмеялись.
- Хорошие девчонки.
- Хорошие. Здесь все хорошие люди.
К вечеру Инга пришла к ним с готовой шарлоткой.
- Ваши яблоки?
- Наши.
- Держите шарлотку – и Инга поставила тарелку на стол.
- А девчонки где?
- Пошли через дорогу по горке кататься. И ты бы пошел. Дело хорошее, молодое. Лена с ними пошла.
Через дорогу была дорожка под горку к озеру.
Человек пять из их поселка на картонках съезжали, визжа друг за другом вниз.
Максим попробовал – ему понравилось.
- Русская забава. Снегу ещё мало, а будет больше, так мы так укатаем спуск – до озера съезжать будем – Лена отряхнула юбку.
- А стоя?
- Попробуй стоя.
Максим разбежался и поехал стоя.
Он налетел на съезжающих девчонок и не удержав равновесие упал на них.
Девчонки завизжали.
Образовалась куча-мала.
Было хорошо.

Катя была удивительной девушкой.
Максим цеплял и цеплял её глазами.
Сердце невольно реагировало на её взгляды, устремленные на него.
Катенька…
Максим невольно опустил голову.
Душевных сил не было.
Тяжесть от разрыва с женой и детьми не уходила.
Дышать было тяжело.
Он ещё был не свободен.
Сил на отношения, какие обычно подразумеваются под отношениями между понравившемся друг другу молодыми людьми не было.
Катенька...
У неё тоже что-то там было за плечами не простое…

Следующий день был не холодным, с чего-то показалось солнце.
Максим вытащив из дома шезлонг и разлегся на нём у сугробов.
Проходя мимо забора Катенька заглянула в открытую калитку.
- Привет. Как тебе загорается? – удивилась она, с интересом поглядывала на Максима.
- Прекрасно – улыбнувшись он и развёл руками в стороны - Лучше всех. А как тебе понравились наши вчерашние катания на дороге?
- Очень понравились – Катенька прятала глаза за опущенные ресницы.
- А шарлотки всем хватило?
- Всем. Наташина мама четыре шарлотки испекла. Одну для вас, одну для Лены, а остальные мы съели.
- А ты не знаешь, кем раньше Лена была? – Максим приподнялся на локтях.
- Балериной.
- Ясно.
Катя зашла на участок и подойдя к дому села на скамейку около шезлонга.
- А ты здесь недавно живёшь? – Катя кивнула на дом.
- Да. С недавних пор. Мамину большую квартиру продали, небольшую двухкомнатную ей купили и на разницу купили этот дом.
- Хорошо придумали. Повезло вам.
- В чём-то вести должно. А ты-то где живёшь?
- В общежитии – Катя стрельнула глазами на Максима.
- Приезжая что ли?
- Нет. Детдомовская.
Катя ждала от него реакцию на слово «детдомовская»
Реакции не было.
- А вам что ли квартира после детдома не полагается?
- Полагается. Я на очереди стою. Пока живу в общежитии института.
- Ясно.
- Меня Наташа на зимние каникулы к себе сюда пригласила приехать.
- Это хорошо. Здесь хорошо за городом.
- Хорошо.
- А ты одна там в детском доме была или у тебя братья-сестры есть?
- Я одна… У меня ещё сын есть.
- Как сын? – Максим сел в шезлонге – Как это сын? Ты же совсем девочка.
- Так вышло. Есть сын. Ему год и четыре месяца.
- А ты что – замужем?
- Нет. Он умер ещё до рождения ребёнка.
- Как это умер?
- Да его друзья сказали, что на Ладоге военный корабль замёрз во льду и военные с него ушли – вот они с ребятами и решили по льду дойти до корабля и снять с него радиооборудование, а потом продать детали, снятые с корабля.
- Они что – дети малые? – фыркнул Максим - Чушь какая. Как это военные корабль свой оставили?
- Это на позапрошлое восьмое марта было. У друзей какие-то причины нашлись не пойти, и он один пошел. Там на Ладоге льды, замершие у берега, оказались.
- Торосы?
- Торосы.  Он съехал в ледяную яму вниз, а на верх выбраться не смог. Стены скользкие были.
- Замерз?
- Сердце от страха разорвалось. Ну и замёрз потом конечно.
- О, смерть какая.
- С вертолёта его нашли.
- М-м. А так бы поженились? – Максим вопросительно смотрел на Катю.
- Нет. Он замуж звал, но я отказалась.
- Чего так?
- Мы с ним в параллельных группах в институте учились – как школьница стала объяснять ему Катя - Он начитанный, умный парень был. Продвинутый такой. С друзьями по школе дружил, а они все их обеспеченных семей. Парни с деньгами были, а у него отец инвалид и мать в детской библиотеке библиотекарем работает. Какие деньги? Друзья у него играть в боулинг ходили, стрелять там красками друг в друга ходили, а у него денег на это не было. Ребята его за компанию с собой брали, и он у них, как на побегушках за это был. За пивом им сбегать, за сигаретами. Его аж трясло от такого положения. Он с гонором был – его прадеды до революции доходным домом на Васильевском острове владели, а тут нищенское унизительное существование за счёт школьных приятелей.
- Ясно.
- Мы к нему домой как-то пришли. Он так с матерью неприлично разговаривать стал. Тыкал ей, с таким неуважением к ней обращался. Это подай, это унеси, почему это к его приходу не сделала… Я была в ужасе… Отца загнал в отгороженную часть комнаты, чтобы он кособоко так не ходил перед нами. Я не выдержала. Для меня это было так неожиданно и непонятно. Я встала и ничего не говоря ушла из их квартиры. Его мама за мной бежала по лестнице. «Катенька вернись. Катенька вернись» Я такое отношение к своим родителям не понимаю.
- Ну – это он идиот какой-то.
- Мы потом встретились с ним. У одного из его друзей комната в маневренном фонде была отдельно от родителей. Вот он тогда меня замуж и позвал жить в эту комнату. В ЗАКС звал расписаться. Я уже беременная была и живот от него прятала под курткой. Я сказала, что при таком его отношении к родителям я не пойду за него. Он про беременность не знал. Он распсиховался и на меня кричал. Кричал, что, если бы не революция, он бы жил в своём доходном доме на Васильевском острове, имел бы деньги и прислугу, а так хоть пусть мать у него прислугой будет, если она не может его материально обеспечить. Я ушла от него. Ну, в общем, он через полтора месяца погиб. А ребёнка я оставила. Стыдно было, что без мужа с животом хожу, но оставила.    
- А где твой ребёнок сейчас?
- В доме малютки.
- Как это в доме малютки? – не понял Максим.
- Я одна, и я студентка. Мне обязательно нужно высшее образование получить, чтобы на ноги нормально встать. А ребёнок может находиться до трех лет в доме малютки. Мне так врач сказала. Я от ребёнка не отказалась – вдруг спохватилась Катя – Просто сын до трёх лет можно там оставаться пока я учусь. Я его навещаю. Его Матвеем зовут.
- Ну и страсти тут у тебя по Матвею.
- А что мне оставалось делать?
- Да нет – всё правильно.
- А то, что я ребёнка вне брака родила без мужа?
- Да нормально. Не с таким же идиотом жить. А родители его о ребёнке знают?
- Нет.
- У них других детей нет?
- Нет.
- Так твой сын их единственный внук?
- Получается так.
- Так нужно им сказать – они рады будут и тебе помогут с ребёнком.
- Ну, как я к ним приду? Мне стыдно – я же замужем за их сыном не была, и потом я тогда убежала от них. Скажут, что вот когда приспичило, тогда и пришла.
- Да брось ты. У твоего сына бабушка будет и дедушка.
- Я об этом не думала.
- Подумай.
- А у тебя то что?
- Наговорили уже?
- Сказали, что разведён и пятеро детей. Это правда, что пятеро?
- Ну, не разведён, а развожусь. А детей действительно пятеро.
- Ну, ты даёшь. Пятеро. А кто?
- Четыре дочки старшей из которых восемь, а младшей три с половиной и один сын пяти лет.
- Богатый папаша.
- Да не надо со мной так.
Максим спустил ноги на землю и сутуло сел.
- И меня не надо критиковать. Я понимаю, что я должен делать для них. Навещать. Или даже с женой своей не разводиться ради них. Но я не могу так. Внутри нечего не получается – Максим разодрал рубашку на груди - Мне сейчас приведи человека с моей ситуацией – я ему в два счёта объясню, что он должен делать. Сам всё себе могу объяснить, а сделать не могу. В душе не получается. Не знаю, что мне нужно делать. Не знаю. Отсиживаюсь. Выхода не нахожу.
Елена Николаевна выглянула из-за двери.
- Максим. Ты замёрзнешь так на улице. Солнце почти не греет. Зима ведь.
- Я сейчас в дом зайду – отозвался Максим.
Катя встала со скамейки и отряхнув снег с юбки ушла.
- Хорошая девушка – глядя ей вслед сказала Елена Николаевна.
- Хорошая. Хорошая и сложная. С характером девушка – Максим поднялся с шезлонга.

В середине января пришла настоящая зима.
Выпал большой снег превратив загород в сказочный мир.
Подморозило.
В дом к Максиму и Елены Николаевны пришла ничейная кошка, прячась от морозов.
Её пожалели, накормили и оставили жить в доме.
 
Максим окончательно развёлся с женой.
Елена Николаевна держала нейтралитет.
Надежду она никогда не любила.
Как сложились их отношения Елена Николаевна вспоминать не хотела.
Внуки?
Елена Николаевна знала, как нужно относиться к внукам.
Как относиться к своим внукам она не знала.
Вдвоём с сыном ей было хорошо.
Больше ей никто не нужен был.
Пришедшая кошка свернувшись калачиком мурлыкала на диване в большой комнате.
Одинокая мышь настойчиво скреблась за стенкой, не подозревая об опасности.
Было хорошо.
Потом вдруг снегири налетели на кусты сирени перед крыльцом и разноцветными фонариками запестрели на ветках.
Воробьи куда-то пропали.
Снег заскрипел на дорожке.
- Соседи. Вы дома? – Инга распахнула входную дверь и клубы морозного воздуха ворвались в дом.
- Дома-дома – отозвался Максим.
- У нас день рождение у моей Наташки. Предлагаю посидеть у нас и выпить по этому поводу.
- А она нас приглашает на свой день рождения?
- Я вас приглашаю. Двадцать два года назад я как-то присутствовала на её рождении и это тоже мой день.
- Аргумент железный. Когда приходить?
- К пяти. Подарок не думайте приносить.
- Да где мы его сейчас купим?
- Нигде. Приходите так.
- А что приносить?
- Ну, салатик какой ни будь сделайте и приходите.
- Хорошо. Придём с салатиком.
Салатик сделали простой – сварили и мелко на кубики порезали картошечку, мелко порезали туда солёные огурчики, покрошили большую луковицу и полили всё это подсолнечным маслом.
- А у них яблок нет – вспомнила Елена Николаевна - Помнишь – Наташа мешочек с яблоками у нас просила для шарлотки?
- Точно. Мешочек с яблоками ещё им подарим.
Бывшая балерина соседка Лена пришла на день рождения к Наташе в длинном вечернем платье с боа и принесла в подарок маленькую старинную подушечку, вышитую крестиком.
Пришла соседка Ира с маленьким Толиком и принесли в подарок хорошенького хомячка.
Наташа ахнула, увидев хомячка и сразу забрала его к себе.
Пришел Никита Сергеевич и принес в подарок две роскошные нитки сушенных белых грибов и книгу русских народных сказок в подарочном издании за тысяча девятьсот пятьдесят шестой год.
Книжка была с картинками.
Все налетели рассматривать картинки - богатырей, героя-Кожемяку, хитрую Патрикеевну и завитки нарядных заглавных букв.
- Вот, что значит старинная книга.
- Да, так сейчас не печатают.
Максим забрался в дальний угол стола у окна.
Было по-домашнему уютно, негромко и тепло.
- Как учёба? – Максим повернулся к Наташе.
- Нормально.
- Как там подруга твоя Катенька?
- Всё хорошо – Наташа лукава прищурилась – Что? Катька понравилась?
- Понравилась. Девушка хорошая.
- Могу пригласить её на дачу.
- Пригласи. Только из меня кавалер никакой.
- Ладно. Она ногу подвернула, хромает – потому и не приехала.
- Привет ей от меня передай. Пусть выздоравливает.
- Передай. Куда без этого.
Первый тост подняли за Наташу.
Второй тоже за Наташу и её учёбу.
Потом был тост за родителей, потом за гостеприимный дом, потом за наконец-то наступившую наставшую зиму, за хороших соседей выели, потом выпили за прекрасных панов за этим столом в лице Никиты Сергеевича и наконец-то подняли тост за наипрекраснейших паненок.
На столе же стояла салатница с салатом оливье, салатница с картошечкой с солёными огурцами и
луком, а ещё были маринованные огурчики и помидорчики, нарезанная колбаска, сыр, солёные грибы, заливная рыба судак в большой старинной расписной тарелке.
Большой цветок декабрист с красненькими цветочками в белом нарядном горшке украшал центр стола.
Всё было путём.
Стол шумел.
Никита Сергеевич под конец застолья сел за старую немецкую фисгармонию, стоящую тут же в углу комнаты.
Задышали меха и раздалась органные звуки.
- Что вам сыграть? – Никита Сергеевич повернул голову к собравшимся.
- Что ни будь задушевное – попросила Инга.
И полилась задушевная музыка.
На горячее подали голубцы.

Зачем нужна роскошь?
Зачем?
Это что за необходимость её иметь?
На неё тратить жизнь?
Здоровье?
Суетиться ради этого?
Ну-ну.

Максим после развода и вычетов алиментов действительно оказался с маленькими деньгами на руках.
Пять тысяч он, как и рассчитал стал откладывал на оплату газового баллона, счетов по электричеству, на покупку в будущем дров, и ещё на что ни будь несъедобное.
Оставалось триста рублей на день.
По карману из мяса он мог купить только курица, а ещё хлеб и крупы.
Работал день через три.
Рабочий день, а это автобус туда-обратно – сто рублей на дорогу - и обеды на работе подпольно-бесплатные.
Просто в магазине, где Максим работал не далеко был колбасный отдел и списанные из-за просроченного срока реализации сосиски оказывались на обеденном столе работающих в эту смену сотрудников.
Просрочки были маленькие – один-два дня.
Сосиски, колбаса, нарезка были съедобные.
А ещё была буженина, ветчина в вакуумной упаковке, копчёный окорок, свиная шейка.
Гарнир?
Лапша китайская.
Хлеб?
Так у них же хлебный отдел.
Просрочка и у них бывала.
Булочек на всех хватало.
В пятнадцать тысяч рублей в месяц Максим вписывался.
Поняв, что он сводит концы с концами Максим решил организовал наконец-то около себя интересную для себя жизнь.
В своей маленькой комнате Максим поставил ближе к окну письменный стол.
Положил на столе свой ноутбук, сел, открыл его и решил осуществить свою ещё со школьных лет давнюю мечту – написать сценарий для художественного фильма.
А почему бы не попробовать?
Это же интересно.
Кто-то же эти сценарии пишет?
Почему не он?
Старые роившееся в голове фантастические и реальные темы Максим отложил на потом.
Он решил сначала написать, что ни будь новенькое для себя и им пережитое.
Так.
Что ни будь из своей жизни, но не про себя.
Кто у него будет главными героями?
Он и она.
На одно и тоже события они будут смотрят по-разному, почему и будут ссорится, почему и разойдутся потом.
С начало о ней.
С Надьки её он писать не будет.
Кого-то нужно выбрать по заковыристей.
Максим посидел и подумал.
А что если с Ирины, что со своим маленьким сыном Толиком приходит в гости писать главную героиню?
Высокая, красивая, с вывертом.
Итак – Ирина, что живёт напротив в голубом дома будет прототип его главной героини.
Предположим она приехала из провинции.
Она приехала из провинции, как-то современно и дико для старшего поколения познакомилась со своим будущем мужем.
Предположим через интернет.
Сайд знакомств.
Познакомилась и вышла за главного героя замуж.
В замужестве они остались несколько чужие друг другу.
А муж этот, кто будет?
С себя он его писать не хотел.
Он не подходил под главного героя.
Максим посидел, подумал.
Чибис.
Валерка Чибисов подойдёт для главного героя.
Крепкий, бритый, рослый.
У Валерки Чибиса что там за работёнка?
Металлолом от бомжей принимает у себя в гараже у железнодорожной станции.
Значит у его главного героя будет либо маленький магазинчик какого-то барахла, которое то ли со скрипом продаётся, то ли не продаётся вообще, либо пункт по приёму металлолома.
Железяки какие-нибудь будут ему притаскивать.
Жену главный герой в квартиру своей матери приведёт.
Квартира эта от бабушки им с мамой досталась.
Мать невестка не понравилась.
Невестку мать не прописала.
Мать главного героя он будет писать с соседки, с балерины Лены.
А что?
Это такой шарм.
Длинное в пол платье, боа…
Это не будничная ситуация получается.
Максим покачался на стуле.
Стул поскрипел.
У них ребёнок родился.
Пусть первым будет сын.
Внука свекровь в своей квартире тоже не припишет.
Свекровь не плохой человек – просто нейтральный и это её, а не сына с невесткой квартира.
Эта невестка ей чужая и она ей чужая.
Внуков нянчить свекровь не будет.
Сына вынянчила и хватит – план свой родительский она выполнила.
Потом у них двойня родится.
Двойня…
С чего это у них столько детей будет?
Ну, не пятеро же – с чего ему точь-в-точь с себя писать. 
С чего это такая героиня, как Ирка родит столько детей?
Второго – из-за материнского капитала.
Мимо таких денег чего проходить.
А двойня?
Двойня случайно получилась.
Так вышло.
Денег не хватало, и главный герой впрягся в ещё одну работу.
Потом ещё в одну.
Ночами ещё машины с компьютерами разгружает.
Света божьего не видит, с работы на работу бегает, в пол первого, в час ночи домой приходит.
Что они там ссорятся с матерью и живут не дружно – догадывается.
А имя главному герою какое дать?
А жену его как назвать?
У неё должно быть имя вычурное, провинциальное и не тёплое.
Какое?
Так-так-так-так…
Адалина?
Хорошо, пусть будет Адалина.
А его?
Имя должно быть хлёстким и мужским.
Денис!
Денис и Адалина.

Максим решил прерваться и встав вышел на крыльцо.
Холодно.
Без куртки холодно.
Сугробы.
Дымы из труб.
Сосед через дом колол дрова.
Соседка Лена ходила вдоль своего забора расчищая сугроб.
Забор от снега прогнулся во двор и грозился упасть.
- Что случилось? – Максим вытянул шею.
- От снега забор падает.
- И что будете делать?
- Тебя на помощь звать. Поможешь?
Максим накинул куртку и прошел на участок Лены.
- Здесь подпорку до весны сделать нужно, а весной, когда земля оттает новые столбы вкопать.
- Ты мне поможешь?
- Конечно помогу.
- Здесь работы много?
- Ну, повозится придётся – Максим пнул забор ногой.
- Максим, я заплачу.
- Я с соседей денег не беру.
- Но, а как же мне быть? – растерялась Лена.
- У ваших кур муж есть? – Максим кивнул головой в сторону сарая.
- Петух? Конечно есть – удивилась Лена.
- Если вашу курицу посадить на ваши яйца – цыплята от этого будут?
- Тебе что – цыплята нужны?
- Нужны.
- Замётано. Я тебе дам и яйца, и курицу на них.

Воробьи налетели на кормушку.
Максим насыпал крошек, зерна, семечек.
Воробьи сели на край кормушки разглядывая насыпанное.
- Проголодались?
- Да.
- А где до этого были?
- В полях.
- Клюйте.
- С удовольствием.

Так.
Что дальше в сценарии будет?
Надо в целом всё собрать в голове.
Максим вернулся домой и сел на стул.
Денис, не бывая днём дома как-то вдруг узнаёт насколько серьёзно ссорятся жена и мать.
Он в шоке.
Семьи-то нет.
Это не семья, о которой он мечтал.
А дети?
А как он мог не знать о этих ссорах и драках?
Максим покачался на стуле - надо придумать, как Денис это узнал.
Затем скандал у Дениса с женой.
Денис и Адалина будут зло разговаривать, как он, Максим разговаривал с сестрой жены Галиной.
У каждого из них будет своя правда, и они не будут слышать друг друга.
У каждого из них будут свои аргументы.
Максим постучал пальцами по столу.
Стол глухо ответил ему стуком.
Адалина раскричавшись увезёт детей к своей матери в другой город, думая, что он, Денис спохватится, приползёт к ней на коленях и будет вымаливать у неё прощение.
Не приполз.
А всё будет не так.
Денис делает срочный ремонт к квартире, переставляет мебель по-старому, переселяет мать в её прежнюю южную комнату с балконом.
Он разоряется на работе.
Подаёт на развод.
Адалина не сразу во всё это верит.
Звонит по телефону.
Одна сплошная ругань.
Она приезжает для разговора с Денисом.
Не узнаёт квартиру, из которой она так недавно выехала.
Места для неё и детей в квартире уже нет.
Разговора не получается.
Максим покачался на стуле.
Не получается разговора...
Денис…
Разговора у них не вышло.
Денис находит какую-то не престижную без заморочки работу для себя.
У них с матерью есть ещё какой-то загородный дом.
Не дом даже, а пусть будет изба с русской печью доставшаяся им давным-давно от кого-то по наследству.
Какая изба?
Эта бывшая балерина Лена и изба?
Изба благодаря стараниям его матери теперь с расписной печью и обставленная современной мебелью.
Экзотик для деревни.

Максим посидел и посмотрел в открытый ноутбук.
Ах, вот почему жена Дениса ссорилась с его матерью!
Адалина молодая, нарожала мужу детей.
Пуп земли понимаешь ли.
Старуха-свекровь должна была им отдать свою квартиру и уехать навсегда в эту деревню и жить там безвыездно с радостью принимая внучат и невестку летом у себя на даче и нагружая их по осени банками с вареньем и заготовками в дорогу, а это глупая свекровь отжившая свой век и не думала освобождать квартиру для молодых.
Набежало раздражение и выросла непримиримая вражда между ними.
Денис бегая с одной работы на другую мечтал о спокойной семье, круглом столе под абажуром, воспитанных и ласковых детях.

Максим встал и походил по комнате.
Три шага в одну сторону, три шага обратно, три шага опять к стене и коврику на нем, три шага к письменному столу.
Автобиографию писать не нужно.
Максим постоял на месте переминаясь с пяток на носки.
Дениса он понимает, но надо не точь-в-точь писать.
Что-то нужно вписать и другое.
Мама на кухне что-то переставляла, гремела тарелками, постукивала ложкой по кастрюли.
- Максим, ты обедать будешь?
Маме нравилось здесь жить, и она о переезде в город забыла думать.
- Буду – отозвался Максим.
- Мне здесь больше нравится, чем в городе – ответила на мысли сына Елена Николаевна.
- И живи сколько хочешь – Максим сел за кухонный стол и взял столовую ложку – Что у нас сегодня?
- Борщ. Я его без мяса сварила и добавила туда потом порезанные сосиски, что ты с работы принес. Сметаны бери побольше – Елена Николаевна пододвинула к сыну стаканчик со сметаной.
На крышке стаканчика стояла дата о двухдневной просрочкой сметаны.
- Вкусно – попробовал борщ Максим.
- Вот и ешь его на здоровья. Хлеб только побольше бери.

Максиму очень нравилось его новое занятие.
Оно захватило его полностью.
Как будто приоткрыли шлюз и в мелкую и уже заболоченную воду ворвалась свежая волна.
Отсек, где он застоялся стал наполняться водой, горизонт приподнялся и впереди стал виден большой простор.
Всё равно заинтересуется кто-то его сценарием или нет – сам процесс захватил его.
Сценарий к фильму написать или рассказ?
Максим поставил стакан с чаем на стол.
Подстаканник был горячим.
Да не всё ли равно сценарий будет это или рассказ?
Интересно же это всё придумывать.
А вдруг его всё-таки заметят?
А?
О, что будет…
Как всё-таки интересно заниматься именно этим, а не будничной предыдущей работой.
Максим отпил чай.
Что там будет дальше у него в рассказе?

Максим походил по комнате с подстаканником в руке.
Что там дальше с Денисом будет?
Денис поедет к матери на выходные, а там к соседке приедет дочка с подружкой.
Подружка будет такая-такая… как Катя будет.
Подружка ему понравиться.
Познакомятся они там.
Поговорят.
Смотреть будут друг на друга.
Смотреть…
Девушка будет скорее интересная, чем красивая.
Волосы густые, тёмные.
Шатенка.
Ресницы у неё будут длинные-длинные и вниз смотреть.
Смотреть на Дениса будет через ресницы и почти не улыбаться.
Но Денис внутри ещё не свободен, внутри у него что-то не перестаёт давить.
Не отпускали ещё прежние отношения.
Перед глазами стояла сора жены с матерью.
Голос жены всё ещё звучит в ушах.
Стыд перед матерью не уходит.
Обидно за себя.
Дети…
Денис не знал, как теперь быть с детьми.
Знал, что нужно сказать самому себе в отношении детей, но не знал, как поступить самому.
Больной он был ещё внутри.
Рано встретился он с этой девушкой…
Рано…
Денис побоялся поухаживать за ней – для неё, он это видел, он был не принцем на белом коне, а просто хорошим человеком с усталой душой и с замороченной от сложившейся жизни головой.
И лошадь под ним была не белая, как ей мечталось, а седой от проблем и возраста.
Денис был старше этой девушки на девять лет.

Максим с работы домой привез две упаковки пряников.
Упаковки у пряников были повреждены и пряники от этого высохли.
Заведующая на работе их списала из-за просрочки.
Елена Николаевна промолола окаменевшие пряники на мясорубке, добавила в перемол два яйца и стакан муки.
Инга посоветовала ещё добавить подмороженной ягоды рябины, что краснели на ветках под их окном.
Не покупать же для этого изюм.
И испекли они два изумительных кекса.
- Вкусно – распробовала кекс Инга – Вот, что значит рябину добавить.
- Вкусно – согласилась бывшая балерина Лена – Не пропадать же пряникам.
- Да вы что - не дождавшись чая его едите? – возмутилась Елена Николаевна, отгоняя соседок от кексов.
- Да мы и с чаем их с удовольствием съедим – рассмеялась балерина Лена утаскивая кусок кекса из-под руки Елены Николаевны.
- А я между двумя Ленами сижу – мне счастье будет – пододвинула к себе чашку Инга.
- Никита Сергеевич - это счастье называется.
Все рассмеялись.
Максиму тоже кекс понравился.
- С рябиной вкуснее, чем с изюмом.
- Конечно вкуснее. В нашей компании всё вкуснее. 

Так, что там дальше в сценарии будет?
Максим ещё ничего не печатал в ноутбуке – он хотел сначала в целом всё обдумать и понять до конца, что у него выходило.
У Дениса выходила размеренная скучноватая жизнь.
Работа – дом.
Работа – дом.
Сахар на дачу привести.
Банки с вареньем отвести домой.
Яблоки.
Картошка.
Аптека.
У мамы давление подскочило.
Сильным порывом ветра в квартире открыло окно и стекло от удара треснуло, и нужно было стекло в окне менять.
У маминого младшего брата в новом позднем браке поздний сын родился и его привозили в Петербург к врачам.
Потом была затянувшаяся осень, за ней зима, а потом Новый год…
За Новым годом пришла весна…
Потом ещё раз была одна весна.
Год прошел, за ним ещё один год, а за этим годом ещё один год.
У взрослых так бывает – года бегут, как минутная стрелка часов по циферблату перескакивая с одной цифры на другую цифру.
Жена одного из друзей Дениса намеренно познакомила его со своей разведённой подругой.
Денис повстречался с ней.
Она от него ничего не дождалась, а он ничего и не хотел.

Максим остановился - надо будет сценку одну написать.
Так.
Денис спокойно разойдясь с этой женщиной как-то случайно забежал к ней на минутку.
Максим поискал причину такого прихода.
Ничего в голову не приходило.
Причину какую ни будь нужно будет выдумать.
У женщины стихийное небогатое застолье на кухне.
Женщина простая.
Почти простоватая.
Денис с кем-то за столом поздоровался, заглянув на кухню.
Женщина вышла в коридор.
Он о чём-то её спрашивает.
Максим придумает потом причину разговора.
Она отвечает, говорит, что у неё в порядке – вон сыну кроссовки купить нужно и старшей дочери деньги за подготовительные курсы в институт заплатить нужно.
Когда он поправляет у себя что-то на воротнике и не смотрит на неё – женщина поднимает глаза и так смотрит на него…
Не состоялось…
А на стене за женщиной её фотография в молодости висит – волосы по ветру развиваются, вся она такая тоненькая-тоненькая, вся в порыве, и всё у неё впереди…
Жизнью не битая…
А здесь сейчас она же через двадцать лет стоит перед ним – волосы в пучок, плечи округлились, денег нет и жизнь то ли прибила её, то ли убила…

Дальше у Максима в сценарии будет так - через какое-то время старший сын Дениса вдруг неожиданно приезжает подавать документы в ПТУ.
Мать его сюда прислала.
К отцу.
Девятый класс он закончил.
Вчера ещё дошкольником был, а сегодня уже нате – до ПТУ дорос.
Как время летит…
Дальше - проблема отцов и детей.
Мальчишка хотя и понятно, что он сын Дениса, но совершенно незнакомый ему подросток.
Вырос без него…
О чём с ним говорить?
Что он хочет?
А мальчишка вырос, слыша от матери, что бабка-старуха последняя стерва и их с отцом развела, что они всю жизнь прожили в нищете из-за того, что отец их подлец специально на мало оплачиваемую работу устроился, чтобы своим детям поменьше алиментов платить.
Мальчишка из другой культурной среды.
Они в большой комнате за круглым столом сидят.
Под абажуром.
Мальчишка здесь чужой.
У него в голове только и вертится, как у отца деньги выцыганить и к приятелям позвонить с которыми он в Питер вырвался от матери и погулять в этом городе на деньги предка.
- Как мать? – бабка-балерина у него для порядка спрашивает.
- Нормально.
- Работает кем?
Мать просила не говорить, кем она работает, но вопрос прозвучал неожиданно.
Что наврать?
Пауза затянулась.
Что сказать?
Врать не получалось.
- Уборщицей в аптеке и ещё где-то.
Уборщицей…
Что её не хватало, когда она жила, не работая в квартире свекрови?

У отца с бабкой трёхкомнатная квартира – это не то, что у них – однокомнатная, а там мать, их четверо и вечно ворчливая бабка мать их матери.
Здесь одну комнату бабка-стерва для себя забила.
Похоже это у них святое.
Комнату, что отдельная брат этой бывшей балерины занял неделю назад со своей молодой тёткой-женой и больным пацаном.
Они тут же за столом сидят.
Пацан в комнате отсыпается, а эти здесь торчат.
Ему бы с отцом один на один остаться и деньжат вытянуть с него, а эти про операцию своего пацана разговор затеяли.
Судя по разговору операция не первая.
Термины какие-то медицинские сыплют.
Надежды там похоже никакой, но они спорят, надеются.
Завтра он документы в ПТУ подаст, и они с пацанами погуляют подальше от этих замшелых стариков.
У отца похоже машина есть.
Вот бы подкатить к пацанам на отцовской машине.
Эффект был бы.
Покататься бы по городу.
Прав правда нет, но всё равно было бы здорово.
Чего это отец с этими за столом лопочет?
Бабка-стерва пол пенсии этим на операцию отдала.
Мальчишка проследил, не отрывая глаз, как бабкины деньги перекочевали в руки этих приехавших.
Мальчишку того жалко, но он-то при чём?
Ему деньги нужны.
Чего отдавать этим деньги, когда надежды почти никакой.
Отец деньги считает - деньги за квартиру, деньги за кредит на машину, на питание в притык.
У кого-то занял для этих чужих на операцию пацану.
А он как?
Ему как с деньгами быть?
Мать на дорогу в один конец дала.
Перед пацанами как он будет выглядеть?
Эти сидят, масло на хлеб мажут.
Все чужие, все не родные ему.
Отец комнату свою этим с пацаном отдал, в большой комнате на диване расположился, а ему,
сыну своему поролон на пол у шкафа постелил.
Угла у него в квартире отца не нашлось.
Отец понимаешь ли он после этого.
Денис на обратную дорогу денег сыну до дома дал, на автобус-метро дал до ПТУ доехать, на булочку перекусить дал.
- Сам видишь – денег у меня нет – развёл руками перед сыном Денис.
Ему какое дело, что денег у отца на него, на сына своего родного нет.
Почему он должен в положение отца входить?
Папаша, понимаешь ли после этого называется.

А потом Денис после отъезда сына случайно у метро встретит ту подружку его соседки по дачи, что так всё это время не выходила у него из головы.
- О, какая случайность – Денис улыбаясь остановился перед ней - А я думаю, что такой день вдруг солнечный выпал сегодня после таких дней непогоды, а это из-за встречи с тобой день такой.
Она удивилась этой встречи и тоже остановилась.
Изменилась за это время она и не изменилась.
- Время есть? Давай в кафе посидим?
И они зашли и сели в кафе у окна.
Личная жизнь у неё не сложилась – это было видно по ней.
Сейчас она другими глазами смотрела на него.
Конь под ним был уже не седой, а желанно-белым.
А как он на неё смотрел…
Другой такой он за это время не встретил.
Столько времени они потеряли.
И они оба были счастливы этой встречей.

Так – Максим потоптался на месте – сюжет у него сложился.
Мелочи он по мере написания добавит.
Теперь можно печатать на ноутбуке сценарий.
Его маленькая комната становится его кабинетом.
Кабинетом писателя.
О, как.
А почему бы и не так?
Почему нужно жить буднично и обыденно?

Солнце прибавило свою силу.
На кусты налетели воробьи и зачирикали.
Настали весенние воробьиные дни.
- Чирикайте-чирикайте, весна идёт.
- Чирикаем. Чик-чирик. Чирикаем.

Максим починил забор у балерины-Лены, и она в благодарность принесла Максиму и Елене Николаевне лукошко с яйцами и курицу-наседку под мышкой.
- Вот вам заботу в личное приусадебное хозяйство.
Елена Николаевна обрадовалась такому подарку.
- Вот вам и книжка, как за этой несушкой ухаживать и как кормить цыплят.

Олег перед выходными позвонил Максиму по телефону и позвал по весне съездить ещё раз вместе на рыбалку.
- С удовольствием поеду.
- Я к Галке тут своей бывшей звонил.
- И что там у них?
- Ругаются, как всегда. А Надька твоя пошла работать уборщицей в аптеку и ещё в ателье какое-то пошивочное.
- Да? – удивился Максим - Что же это ей нормально не жилось у нас в квартире не работая?
- А кто их знает? Там люди такие.
Отвлечься от написания сценария было бы хорошо.
Писать быстро не нужно.
Надо, чтобы время там дышало в произведении, суетности не было.
Ещё продумать нужно некоторые подробности.
Рыбалку эту предстоящую можно туда вписать.
А что?
Природу там описать, морозный свежий воздух, чириканье воробьёв.
И хорошо было бы заехать на квартиру и забрать отцовские вещи для рыбалки, да и мать какой день просит кофту ей привести оттуда шерстяную.
Максим поехал.
При выходе их метро он к своему великому удивлению увидел Катю.
Всё было, как у него в сценарии.
Она не спеша шла перед ним поворачивая к перекрёстку.   
С зимы не виделись…
- Катя – Максим догнал и тронул её за плечо.
Катя обернулась.
- О, какая случайность – Максим улыбаясь остановился пере ней – А я думаю, что такой день вдруг солнечный выпал сегодня после таких дней непогоды, а это из-за встречи с тобой день такой.
Она обрадовалась.
- Как жизнь?
- Хорошо – Катя нагнула голову.
- А чего к нам не приезжаешь?
- Так никто в гости не зовёт.
- Ну-у-у – Максим развел руками – Я приглашаю.
Катя рассмеялась.
- Сынишка как?
- Моему приходу радуется, пластмассовым молоточком гвозди везде забивает.
- Вот как! А мне как раз помощник по забиванию гвоздей на даче нужен.
У Кати светились глаза.
- А как ты тут оказалась?
- У меня там общежитие – и Катя махнула направо рукой за дома.
- А у меня квартира вон там во втором дворе – Максим махнул рукой налево.
Они рассмеялись глядя друг на друга.
- Как у тебя с квартирой?
- Я ходила – сказали к лету дадут – пожала плечами Катя.
- Однокомнатную?
- Конечно однокомнатную.
- Так ты значит у нас теперь девушка с приданым будешь?
- Приданое есть – согласилась, улыбаясь Катя.
- А почему ты такая разочарованная?
Катя отошла на шаг назад.
- В общежитии на душ записалась – Катя дёрнула вперёд руками - А они горячую воду отключили.
- И ты не помылась?
- И я не помылась.
- Ой, беда какая – Максим шагнул вперёд и обнял Катю за плечи – Пошли к нам домой. У нас ванная есть, а в ней и горячая вода есть и холодная вода есть. Мыло даже есть! Шампунь какой-то там в бутылочке помню был! Полотенце я дам!
- Неудобно – стала выворачиваться из объятий Максима Катя.
- Какое «неудобно»? Смотри на вещи проще.
И Катя посмотрела на улыбающегося Максима.
Пока она набирала воду в ванную и мылась Максим собрал рыболовные вещи отца в один рюкзак, нашел мамину нужную кофту, проветрил квартиру открыв окно и поставил чайник на огонь.
- А у меня к чаю ничего нет – сказал он вышедшей из ванной комнаты Кати - Будем пустой чай пить.
- Пустой, так пустой – согласилась Катя.
- Хорошо помылась? – Максим показал рукой на свободный стул в большой комнате.
Он улыбался.
- Хорошо – Катя села куда он указал, теребя мокрые волосы - Второй раз в жизни в ванной мылась.
- Второй раз? – удивился Максим - А до этого где мылась?
- Под душем. В интернате душ был, в общежитии тоже душ. Ванной нигде не было.
- Несчастный человек.
Чай был с сахаром и одной мармеладкой на двоих.
- Вкусно?
- Рядом с тобой вкусно.
- Вот то-то же – Максим улыбаясь рассматривал мокрую Катю - Катя, а как ты в детский дом попала?
- Как? Меня на детской площадке маленькую нашли. Два с половиной годика мне было. Я одна там была. В кармашке записку нашли с моим именем и датой рождения.
- Одну на детской площадке? Мать тебя специально привела на детскую площадку и ушла?
- Видимо так.
- И в детский дом тебя направили?
- Да.
- И тебя никто в детском доме не искал?
- Нет.
- Значит всё-таки она тебя специально там оставили?
- Я думаю, что специально.
- Непонятный какой случай – удивился Максим – Что-то у твоей матери там случилось.
Катя пожала плечами.
- Но хорошо, что ты родилась на этом свете и живёшь.
- Это хорошо.
- А попытаться найти мать ты не пробовала?
- А как?
- Она тебя до двух с половиной лет растила.
- А потом что-то случилось.
- Да, потом что-то случилось – согласился Максим.
В окно нещадно слепило весеннее солнце.
Максим щурился сидя в его лучах.
- Как воробьи расчирикались – кивнула головой Катя за окно.
- Да. Чирикают. День их.
- Весело под их чириканье.
 - Весело. А ты родителям этого парня про сына рассказала?
- Нет. Как я скажу?
- Я думаю сказать им нужно. У твоего сына бабушка и дедушка будут. Твой сын имеет право их иметь. Бабушка и дедушка – это такая роскошь для ребёнка. У меня бабушка и дедушка были в детстве. Это же сказка какая. У этого парня родители одни остались. Ты говорила, что сын у них поздний. Они обрадуются, что у них внук есть. Вот увидишь.
- Так мы не расписаны были.
- Ну и что из того? Сын на кого похож?
- И на меня, и на него.
- Ну вот. Им приятно будет, что у них внук есть, а у ребёнка будут бабушка и дедушка. Ты говорила, что мать у него хорошая.
- Хорошая женщина.
- Ну что ж ты?
- Не знаю.
- Страшно?
- Ага. Знаешь, у нас девчонки из интерната с мальчишками так, свободно общались. Я для себя решила, что ни за что на такие отношения ни с кем не пойду. Девчонки почти все забеременели и остались одни. Только один женился на одной моей подружке, а остальные сбежали. Теперь все мои девчонки матери-одиночки. У всех только сыновья. И все работают либо уборщицами, либо на стройках чернорабочими и в складчину все вместе живут у одной тут на квартире. А я решила, что институт обязательно нужно закончить и профессию нормальную иметь за плечами. А с ребёнком у меня так же, как у них получилось. И тоже мальчик.
Катя помолчала.
- Планида такая у нас видимо детдомовская – Катя поводила пальчиком по краю чашки.
- Ну, почему планида? – Максим не отводил глаз от её пальчика на чашке.
- А у меня одна подружка пришла знакомится с родителями своего парня, а его мать, как услышала, что она из интерната, из детдома значит, так в лице сразу изменилась и сыну потом запретила встречаться с ней.
- Да ты что? – удивился Максим.
- Вот такая нам цена.
- Ну, это ненормально. Не бери это в голову. Красивая ты у нас, в институте учишься, квартиру вот-вот получишь.
- А ты с детьми видишься? – Катя подняла глаза на Максима.
- Нет – честно ответил он - Даже сам не могу объяснить почему не вижусь. Не могу… Внутри что-то не срабатывает… Как подумаю о них, так сразу стоит у меня перед глазами, как Надька мою маму крышкой от ведра бьёт по голове. И всё помню, что мама в комнате своей маленькой безвыходно целыми днями запершись от неё сидела… Извини – с ночным горшком под кроватью на всякий случай сидела. Из комнаты не выйти было. Это нормально? А дети мои в дверь её игрушками по наущению Надьки этой стучали и обзывают маму мою через дверь старой каргой и бабой-ягой. Как это? Как я это могу забыть? Ты же видела мою маму? Она у меня хорошая… Я так не могу.   
- А через не могу?
- А кому это надо «через не могу»?
- Никому?
- В том-то и дело, что никому. Пусто у меня там внутри.
Катя взяла чашки со стола, вымыла их на кухне и поставила на сушилку.
- Подожди, не уходи – Максим опять махнул рукой на стул перед собой – Мне есть что тебе сказать.
Катя вернулась и опять села на стул.
Максим посмотрел в окно.
Весна.
За окном была весна.
Тополя серебрились зелёной дымкой.
Где-то внизу от радости чирикали в ветках волшебные воробьи.
Воробьи…
Воробьиный день.
Его день.
- Ты вот так сейчас уйдёшь и где я тебя потом найду?
Катя смотрела на Максима.
- Мальчике твоему полтора года?
- Год и восемь.
- На выходные забирай его и приезжай к нам.
- К кому «к нам»?
- К нам с мамой. Пусть ребёнок воздухом подышит.
- Я Матвейку до трёх лет забирать оттуда не буду – мне сейчас деньги зарабатывать нужно, чтобы в квартире что-то у меня было.
- Кончай зарабатывать и приезжай на дачу.
- Как приезжать?
- Катя.
- Я там никто.
- Катя.
- Как я поеду?
- Катя, я за тобой хочу по волочиться и не знаю, как. Я потом даже жениться могу. Замуж за меня потом пойдёшь?
- Какое замуж? Я детдомовская.
- Моя мама, когда тебя увидела, сразу сказала, что ты хорошая девочка.
- Она так сказала? – опешила Катя.
- Да, так и сказала. Я теперь только на хорошей девочке женюсь. Вот на тебе, например. Я теперь без маминого согласия ни за что жениться не буду, а ты ей понравилась.
Катя растерянно смотрела на Максима.
Максим лукаво улыбаясь смотрел на Катю.
- Если мы сейчас разбежимся – он стал объяснять ей их ситуацию - Мы будем всю жизнь жалеть об этом. Время мимо пройдёт. Жизнь мимо пройдёт. Что из этого хорошего выйдет? Ничего хорошего из этого не выйдет. Давай попробуем?  Приезжай к нам на дачу. Да, я нищ, я лет тринадцать-четырнадцать буду иметь маленькую зарплату, но я хороший. У нас есть эта квартира. Дом есть. Ты его видела. Курица-наседка у нас уже сидит на яйцах и скоро будут ещё и цыплята. Я жених с цыплятами. Курицы у меня будут. Ещё я не пью и не курю, и по девочкам не бегаю. Ты мне очень нравишься. Где я такую хорошую ещё найду? Нигде. И ты лучше меня никого не встретишь?
Катя во все глаза смотрела на Максима не понимая шутит он с ней или нет.
- Я подработаю где ни будь ещё. С голоду не умрём. У твоего сына отец будет. А? Я на рыбалку с ним ездить буду и рыбу оттуда мы тебе привозить будем.
Максим смотрел на Катю.
Она молчала.
Это называется помыться в ванную она зашла.
Максим поглядел, поглядел на растерянную Катю и что-то вдруг понял.
- О! – поднял он палец вверх – Посиди-ка.
И помахивая в воздух указательный палец он ринулся к серванту.
Прозрачная сделанная из оргстекла шкатулка оказалась в его руках.
- Сейчас найдём, что нужно.
Катя смотрела, что он делает.
Максим порылся в шкатулке и среди пуговиц и булавок нашел, что искал.
Серебряное тоненькое колечко с бирюзой оказалось в его руке.
- Колечко – показал он его.
- Откуда оно у тебя? – продолжала удивляться Катя.
- Не поверишь – рассмеялся Максим – Когда я был совсем маленьким мальчиком и в детский сад ходил, я нашел его на улице. Сначала я подарил его бабушке. Насмотрелся фильмов по телевизору, встал на одно колено и преподнёс бабушке это колечко в знак своей большой к ней любви. Колечко оказалась бабушке мало. Бабушка отослала меня с ним к маме. Когда мама пришла с работы я опять встал на одно колено и уже ей преподнёс это колечко.
- Бабушку значит больше любил?
- Мама тогда же на работе была, а колечко хотелось подарить.
- Ага, поняла.
- Колечко только на мизинец маме и подошло. Она его немного поносила. А как же не поносить, когда ей её родной сын его подарил. Потом и ей оно стала мало. Вот она это колечко сюда в эту шкатулку и положила. Сказала, что в третий раз придётся мне дарить его кому-то другому. А кому я его подарю и колечко окажется впору, то я должен буду жениться на этой девушке.
Максим смеялся над рассказанным.
-  Золушка моя ненаглядная – Максим протянул кольцо Кати - Попробуй надеть это колечко на свой пальчик.
Катя взяла колечко в руки, посмотрела на него.
- Красивое.
- Девичье – пояснил Максим.
Катя не торопясь одела колечко на свой безымянный палец.
- Как раз – Катя показала свою руку и подняла глаза.
- Ты поняла, что сейчас сделала? – заглянул ей в глаза Максим.
- Что?
- Ты согласилась стать моей женой.
- Да?
Максим перегнулся через стол и обнял Катю за талию.
Она за сопротивлялась.
Максим ещё сильнее притянул её к себе.
Катя откинула голову уперев руками в его грудь.
Максим нагнулся и найдя её губы поцеловал.
- Что ты делаешь? – Катины руки непонятно как сами собой легли на его плечи.
- Я тебя целую – Максим улыбался ей – Между прочим от этого бывают дети и поэтому я теперь, как честный человек должен на тебе жениться.
Катя посмотрела в глаза Максиму и закрыла лицо руками.
Девичье бирюзовое колечко на её пальчике было перед его глазами.
Максим погладил своей щекой её длинные пальчики и поцеловал это голубенькое серебряное колечко.
Хватит.
Он устал от всего этого.
Теперь всё будет хорошо.