Все, что ты загадала, обязательно сбудется

Наступили первые январские дни, и новогодняя суета воском застыла на фотографиях. Двое сидели на кухне, рассматривая свои чувства. В чистый лист четвертого январского дня они каллиграфически вписывали всю нежность своих разговоров. И ночь им казалась спящим ребенком, которого они не смели будить, поэтому говорили шепотом. «Все, что ты загадала, обязательно сбудется, слышишь?», — говорил он. «Странно, но мне всегда казалось, что я загадываю мечты для того, чтобы они не сбывались.» —  отвечала она. — «Это еще с детства… я писала письма с мечтами и оставляла их в трещинах одного старого дерева. Я хотела дождаться лета, дождаться Июня и исполнить все, что задумала осенью. Это дерево, должно быть, сохранилось на старых фотографиях, потому что весной его кто-то срубил. Мне тогда было двенадцать. Это я сейчас понимаю, что это всего лишь дерево, но тогда оно казалось мне чем-то особенным. У меня была тайна, понимаешь? В мире взрослых я была маленькой девочкой с собственной тайной и гордилась этим. А теперь… Теперь лишь на фотографиях». — она тихо вздохнула. — «Это дерево росло недалеко от дома, и я всегда относила свои листочки, в которых делилась своими мечтами. Знаешь, я вот так и писала: «Хочу стать повыше», с ростом у меня были проблемы, я была самой маленькой в классе. Я начала расти только на первом курсе, представляешь? Вот и писала про рост. Потом я хотела самокат»…
— А куклы? — он уловил паузу и решил спросить первое, что перебило его мысли о ней.
— Я не любила куклы. Просто на дух не переносила. Я могла играть до позднего вечера в мячик с ребятами во дворе или по гаражам лазить, а в куклы — нет. Я писала про самокат, черепашку, прямые волосы черного цвета, потому что мне не нравились мои светлые кудри…
Он любил ее светлые кудри. Смотрел на них и забывал думать. Она была рядом с ним, такая же маленькая, доверяла ему свое детство. Вьющиеся волосы спадали на плечи винтовыми лестницами, ведущими в его сердце. Он обещал себе выполнить все ее мечты, вернуть надежду. «Вот бы обнять ее прекрасную, чистую» — эта фраза цвела лиственницей в Сибири его мыслей, но он не смел даже пошевелиться.
— После того, как дерево срубили, я долго плакала. Потом достала из его трещинок все свои письма и разорвала их, пообещав себе больше ни о чем не мечтать. В жизни всегда так — если у тебя есть мечта, то где бы ты ее не прятала, обязательно придет человек и заберет ее у тебя. Это я усвоила еще в детстве.
И она внезапно замолчала, припомнив себе все мечты, которые она хотела бы спрятать в трещинках того старого дерева. Она вспоминала все образы ушедших дней, свои детские и подростковые желания. Бывали случаи, когда она, припомнив какой-нибудь замысел, тут же порывалась пойти и осуществить его. Так продолжалось до тех пор, пока она не встретила того, с кем теперь проводит все свои вечера. Он, сам того не зная, помог ей вновь обрести мечту и следовать по пути к ее исполнению, и мечта эта заключалась в его счастье. Таким странным казался он ей в первый вечер, который они провели за разговорами, такими же, как сейчас. Таким необыкновенным было то, что узнав его поближе, она захотела все бросить и спасти его, укрыть, спрятать от всех, перенести всю его боль на себя. Его обыкновенные фразы, в паре с бархатным голосом тянули невидимые руки к просторам ее души и освещали все лучами восходящего солнца. И если бы кто-нибудь вдруг спросил что он ей напоминает, она не задумываясь ответила бы: «Июнь!», ведь для нее он так похож на Июньскую звездную ночь, такую тихую,  знакомую и родную. Он похож на Июнь, с его туманами, бархатом и безмятежностью. Он так похож на Июнь, потому что в нем грозы, бури и проливные дожди, а она смотрит на них из окна их квартиры. Он так похож на Июнь, потому что она любит его. И в новогоднюю ночь она думала лишь о нем, и мысли были родными, словно так было всю жизнь.
— А я всегда мечтал, разгуливая по улицам, — он накрыл тишину пледом своего голоса. — Особенно в июле… — голос его дрогнул в миг, когда она странно посмотрела на него, обнажив пропасть безмерной тоски, которая преследовала его всю жизнь, но взгляд успел повиснуть на ее плече, и он улыбнулся будучи навсегда спасенным. — Знаешь, эти туманы, запах сырой земли и темная линия леса на горизонте. Я просто шел и думал обо всем, иногда шепотом что-то говорил себе, чтобы запомнить, сохранить момент. А я тогда еще думал, что счастлив. Возомнил себя самым счастливым человеком, которому нужны только лес, прогулки и звездное небо. А потом я встретил тебя и понял, что ошибался. Нужна мне была лишь ты, а все остальное меня лишь отвлекало от боли.
— Отвлекало от боли? — тихо спросила она.
Он попытался спрятать огонь в глазах своих, который она разожгла своим шепотом, провел ладонью по щеке и притянул к себе. И наступила тишина, которая изредка нарушалась мыслями, мыслями, мыслями: «Сохрани на мне взгляд и губы свои напои поцелуями». Где-то продолжалась зима, что выбилась из сил в еще в декабре.  Лишь двое сидели на кухне, положив себе под колени подушки.
— Все, что ты загадала, обязательно сбудется, слышишь?