Родники мои серебряные золотые Ваши россыпи

        Поэзия пришла ко мне рано и как-то неожиданно. В 6-ом классе общеобразовательной школы № 5               г. Николаева нам  задали написать сочинение на тему « Времена года». Надо сказать, что в то время писака я был никакой, не говоря уже о поэзии. Но тут на меня как что-то снизошло, как будто-бы сверху. В течение  часа мне удалось изобразить сочинение в поэтическом раскладе. Случай в масштабах отдельно взятой школы получился вопиющий.  Мое сочинение поместили на доске объявлений и затем переместили в школьный музей,  в  рублику величайших достижений. От произошедшего я первое время «парил» высоко над всеми. Меня без процедуры кастинга на совете пионерской дружины приняли в редколлегию школьной стенгазеты. Затем меня несколько раз пытались направить на  различные конкурсы молодых талантов.  Но талант затерли назойливостью, и он пропал  также неожиданно, как и возник. В дальнейшее ко мне еще долго приставали с предложениями показать себя, но талант больше  не давал о себе знать.
      Несколько позже с поэзией я встретился в стенах суворовского училища.  Для нас воспитанников предоставлялась возможность сделать подписку дефицитной «Библиотеки Огонька».  Из многого диковинного, что присутствовало в Огоньковском  прайсе,  я выбрал пятитомник  С. Есенина.  В то время на творчестве этого поэта стояло табу  и командование расценило мой выбор как идеологическую диверсию. Боясь за мою еще не окрепшую психику, офицер- воспитатель «диетически» сформулировал свое отношение к совершенному мной проступку типа: « Ну, ты даешь!Ты что, на Агнию Барто  не мог подписаться? Не было бы лишних вопросов». Тем не менее, подписка состоялось, и чтобы не раздражать моих командиров, книги  ушли на домашний адрес. Одновременно  с  Есениным я заинтересовался и творчеством Маяковского. Его поэзия легла на мою душу своей футуричностью.
      В следующий раз  моя встреча  с поэзией произошла  в 1980 году. Тогда меня командировали в Москву повышать квалификацию на всесоюзных высших офицерских курсах.  В то время я был увлечен творчеством   В. Высотского и  решил воспользоваться возможностью посетить памятные места, связанные с этим великим именем.  Первое, что пришло на ум почитателя таланта, был, конечно, Театр на Таганке. Прежде чем отправиться на дело я выбрал из состава  учебной группы самого уважаемого офицера.  Аксакал по поему  замыслу должен был обеспечить реализацию идеи в форс-мажорной ситуации.
        И вот мы прибыли  в театру и стали тасоваться в многочисленной толпе жаждущих искусства за долго до подхода к театру. Униформа сделала свое, и нас пустили в помещение, где располагались кассы. Не смотря на жесточайшую селекцию улицы от офиса, помещение не пустовало. Но  у самого заветного отверстия чинно стояло не больше двух-трех человек. Присмотревшись к окружающим, я заметил, что идиллическую иллюзию  создает театрального вида человек с остатками грима на лице и голосом Левитана при оглашении сводок Совинформбюро.  Отдельные лица подходили к театральному человеку и ,непосредственно, прикоснувшись своими губами к его уху что-то нашептывали. Навыки обучаемого, но не  состоявшегося разведчика, позволили расшифровать отдельные фразы типа: --для МИД – два билета, для МВД  - два билета, от КГБ – 3. Из подслушанного стало ясно, что мое алиби: типа для отличников боевой и политической подготовки Советской Армии,  здесь не катит. Устав от наседавших, театрал начал отступать к двери с табличкой «Директор». Пристроившись сзади,  нога-в ногу, я церемониальным  маршем сопроводил директора на его рабочее место. Почувствовал назойливость сопровождения, театрал попытался прикрыть передо мной дверь, но своевременно подставленная нога сделала эту попытку никчемной. Сделать больно моей ноге у него тоже не получилось.  Да и что с ней могло случиться в сапоге-то? В общем, в кабинет мы проникли вдвоем с аксакалом, не считая директора.  Не давая директору занять преимущественную позицию  в кресле,  я коротко изложил суть  челобитной. Директор быстро впитал суть и тоже коротко спросил: - сколько? Не теряя напора  я выстрелил: - двадцать. И все Отличники? Засомневался директор, но быстро согласился. Какие спектакли хотели бы посетить? И тут я потерял себя, что-то сказать. Надежда на аксакала  отмерла, не успел зародиться. Ну как он там за Уралом мог разглядеть афиши Театра на Таганке? Немую сцену я сорвал молниеносно:- слышишь ты, реквизит театральный, предложи что-нибудь, как себе. В результате мы получили по двадцать билетов на постановку «Работа, есть работа …», спектакль по песням уличного шансона, но уже без  В. Высотского и, что-то там про Красную Армию: - постановка по песням времен гражданской войны.
      И вот, наконец,  мы в культовом  храме  Мельпомены согласно дате купленных билетов.  Театр в архитектурном и впечатлительном плане, конечно,  великолепен. 
    Из памятного о  В. Высоцком в фойе театра присутствовал лишь гвоздь, эпитафия под которым гласила, что: «Здесь некогда висела артистическая гитара Высоцкого.  Администрация театра будет признательна всем, кто  за вознаграждение  намекнет или даже укажет, куда и кем она пропала». К сожалению, от  спектаклей без  В.Высоцкого впечатление получилось в целом – никакое.
    Несколько позже, в  развитие темы поэзии, было посещение  Ваганьковского кладбища, где покоятся знаменитости. Сразу при входе - памятник В.Высоцкому – это конечно что-то. Это  не только можно посмотреть, но и  понять, а заодно и осознать, кого и что мы потеряли.
      Чуть левее и подальше от входа расположились могила Есенина.  Тишину и одиночество  некрополя демонстративно демаскировали две группы поклонников С. Есенина и В.Маяковского.    Негатив между конфликтующими сторонами был настолько бурным, а расстояния между собравшимися было настолько невелико, что достаточно было одного небрежно брошенного камня, чтобы из искры возгорелось пламя.  Обе группы источали в адрес друг друга какие-то речитативы, выражающие гнев, пренебрежение, оскорбление и даже ругательства. Вот так две великие творческие личности, конфликтовавшие при жизни, не получили успокоение и на небесах.
    Свою признательность  моим поэтам выражаю в названии, перефразируя известные стихи: - « Дом хрустальный на горе для Вас. Сам, как пес в цепи, так и врос.  Золотые Ваши россыпи - родники моего творчества».
Июль 2017г.