На книжных полях 2018-3

Мартин Хайдеггер
О поэтах и поэзии. Гельдерлин. Рильке. Тракль

После просмотра книги зауважал Ф.Гельдерлина еще больше, стал читать-перечитывать Рильке, но вот Тракль, честно признаюсь, остался для меня мрачной непроницаемостью, или уж темной Синевой. (Переводчик в Послесловии приплетает еще зачем-то Целана). Все три автора  трудны для понимания и нуждаются в подробных литературоведческих и философских комментариях. Хайдеггер предлагает свой вариант трактовки; он, безусловно, интересен, хотя, в каждом случае, у любого заинтересованного читателя может быть своя герменевтика.
Признаться, даже больше поэтов меня при чтении беспокоил автор комментариев. Ведь то, что для поэзии идет на «ура», для философии может быть весьма и весьма сомнительным. И попытка МХ строить свою философию на мифологии какого-то пасторально толка изрядно смущает. Пусть сейчас вокруг «ночь» и божественные следы утеряны, но где и когда отношения между Сущим и Бытием строились по-другому? Где доказательства этого, помимо авторского воображения – в скудных и случайных фрагментах, уцелевших от греков?. Ну, или как подготовиться к божественному возвращению, если вдруг сильно этого захочешь. Критика техники, цивилизации у МХ остра, но заумность его размышлений и издевательство над языком не вызывают приветствия в качестве альтернативы. Немцы вон попробовали.
Но поэты для анализа выбраны достойные, хотя, на мой взгляд трудно их оценить вне стихии их родного немецкого языка.


Пьер Адо
Духовные упражнения и античная философия

Написано немного скучновато, но именно такая трактовка философии  и предстает для меня самой верной. Ведь если мудрость не помогает достигнуть хорошей и нравственной жизни, то зачем она нужна. Духовные тренировки, упражнение в смерти и добродетельная жизнь. На такую философию и стоит возлагать надежду, когда ею заинтересуешься. Правда, кроме связи интеллекта с этикой древние добавляли еще устройство космоса, что выглядит вполне логичным.
И – каково же было разочарование, когда вместо подлинной мудрости пришлось под видом современного варианта «философии» столкнуться с цитатами, какой-то пустой эрудицией, с «философским письмом». Это был какой-то «филологический» подход – просто изучение текстов и комментарии к ним. Немудрено, что это обернулось такой глупостью, как представление всего мира в виде «текста». Ну, и прочее. И сколько было встречено  в большей или меньшей степени эрудированных «философов», которые были в моральном отношении просто насекомыми.
Не пересказать, какую ярость – моральную и интеллектуальную – это вызвало, и как трудно было душе устоять после такого разочарования в философии.
Французский мудрец сделал академическую попытку вернуть философии изначальный смысл и утерянную  впоследствии роль, доказывая, что и стоики, и эпикурейцы и другие занимались особыми духовными упражнениями, целью которых была не «гносеология», оторванная от этики, а добродетельная и счастливая жизнь. Возможно, атараксия и стоические самоубеждения и стремление к душевному равновесию любой ценой не всегда были удачны и убедительно, но все равно это лучше, чем варианты несчастного сознания, утвердившиеся впоследствии.
Адо основывает свою концепцию, опираясь на фигуры и авторитет Сократа и Марка Аврелия (как однажды он отталкивался от Плотина), доказывая, что «Размышления» философа на троне были именно духовными упражнениями, а не скулежом больного и пресыщенного жизнью царька. Из поздних фигур автор выбирает знаменитого историка Мишле, который пошел по пути «молитв» Аврелия и занимался духовными упражнениями в своем дневнике, стараясь приобщить к ним и любимую женщину.
Произойдет ли «конверсия» философии. Трудно сказать, но без этого гуманитарному знанию, оторванному от морали, не выбраться из перманентного кризиса познания и бесконечного морального тупика.
Человек:
давление заботы мешает ему жить по-настоящему. Следовательно, философия предстает как прежде всего  врачевание страстей.


Стивен Пинкер
Чистый лист. Природа человека. Кто и почему отказывается признавать её сегодня

Одна из важных книг, затрагивающая сразу множество вопросов и областей, автор жмет на ряд «горячих клавиш», хотя и ограничивает их набор. Все, что написано, в принципе, я знал и со всем практически согласен (разве что вызывают вопросы о предрасположенности к никотиновой зависимости – когда сформировалась и утверждение о малой роли родительского воспитания). Природные отличия чрезвычайно важны и их отрицание ведет к тоталитарному насилию и жестоко-бесполезной социальной инженерии. И психология, и социология, и другие социальные науки не вправе больше игнорировать природные отличия между людьми, ориентируясь на глупую концепцию «чистого листа». Проект «социология», который игнорирует биологию, выродился в агрессивно глупый социальный конструктивизм и постмодернизм. Это – страшные тупики. Напротив, новые науки о человеческой природе могут проложить путь к реалистическому  биологически просвещенному гуманизму. Глупые теории Боаса или фальсификации М.Мид и их агрессивные последователи нанесли наукам о человеке огромный урон.
Автор тщательно систематизирует материал и старается всячески обосновать свою позицию. Тон его примирительный. Он крайне осторожен, хотя и живописует мерзкие выходки «радикальных ученых», активистов толерантности или феминисток. Травля выдающегося ученого Э.Уилсона («автра «Социобиологии») и других исследователей, стремящихся к истине, а не к политически мотивированным суждениям,, срыв или запрет лекций, мерзкое хулиганство психопатов ничуть не уступают кампаниям против генетики и кибернетики в СССР, разве что в концлагеря не бросали. Только тут возникает вопрос, а можно ли вообще что-либо доказать этим психопатам – их природа иная. Очевидно, что аудитория автора – это сомневающиеся люди или же введенные в заблуждение пропагандой под видом «науки».
Пинкер пишет о влиянии природу человека (генах, результатах естественного отбора и адаптации применительно в к политике, насилию и войне, гендеру, различиям между детьми, искусству. Его утверждения вполне согласуются со здравым смыслом и научными данными по изучению природы человека. Но по нынешним временам – это выглядит чрезвычайно смелым шагом. Террор психопатов ведь никуда не делся и только растет. «Политкорректность» форматирует мозги не хуже «истмата». Возможно, не только из-за большого объема книги, но и из соображений безопасности в Чистом листе» не рассматриваются еще более горячие темы расовых и этнических различий, гомосексуализма и др. «Гуси» и без того уже довольно раздразнены, а утверждение, скажем, о том, что расовые различия не важны – это либо ошибка, либо уступка вооруженным оппонентам.
«Ты такие разные» - пела группа «Форт рояль» (пример мой, но Пинкер на страницах своего труда обильно цитирует художественную литературу, делает отсылки к анимации, фильмам, популярным шоу и анекдотам - написано очень живо – в расчете на живой отклик и опять-таки человеческую природу). Но при этом люди все-таки принадлежат к одному виду, несвмотря на всю разницу и аномалии. Культурные универсалии (список которых приводится в приложении) имеются у всех известных культур. Однако игнорировать биологические различия между людьми нельзя, противоестественно всех стричь под одну гребенку, генетика определяет до половины того что с нами происходит (выражение не совсем точное, но за подробностями нужно открыть «Чистый лист»). Преступно подавлять других, если они другие, однообразие возможно лишь в антиутопиях, которые реализуются, когда люди не хотят отказываться от утопий и идеи «табула раза». ХХ век был рекордным по попыткам игнорировать природу человека, стоит, наконец,  поучиться искать компромисс. Нелегко отказываться от предрассудков – природа и судьба несправедливы и весьма, но когда истоки человеческой драмы игнорируются, она превращается в трагедию.

Ф.Ницше
Злая мудрость

В день отдыха захотелось почитать что-нибудь лёгенькое, и попались афоризмы Ницше «Злая мудрость». Под определенное настроение это можно считать неплохой художественной (ну, или художественно-философской) литературой, хотя, на мой вкус, безумненький, хотя и одаренный немчик, уступает французским острословам (речь не только о стиле, но и о смысловой глубине). Порой, правда, выходит неплохо:  «возлюби ближнего своего – это значит, прежде всего, оставь ближнего своего в покое». Но, в общем, тяжеловесно и архаично.
Но просто удивительно, что когда-то по НиТцше сходили с ума, да и сейчас еще энтузиасты не перевелись. Как продукты этого больного сознания смогли перевернуть воззрения целой эпохи?! Наверное, слишком глубок был духовный кризис и слишком малы возможности понимания тогдашних «властителей дум», которые привели к декаденству и глупой популярности социализма и ницшеанства, к Войне и революции. «Вырождение»? «Нордау» был прав?
Да и Ницше тоже: «Культура – лишь тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом»

Аланна Коллен
10% Human. Как микробы управляют поведением людей

В теле человека сто триллионов микроорганизмом, которые живут с ним в симбиозе или во вражде. Автор пишет о них с большим энтузиазмом. Разбирает последствия широкого применения антибиотиков. Последние помогли победить страшные болезни, но ими стали злоупотреблять: назначать без нужды, кормить скот.  Природа восстала,  и пошла цепь новых заболеваний – от диабета до аллергий и аутизма. Ожирение – это эпидемия. Часто  раздающиеся советы – поменьше есть и побольше двигаться – это слишком простая арифметика. Модные диеты и подобные рекомендации не помогают. Антибиотики, уничтожающие микрофлору, перестраивают организм, и он ведет себя неправильно. Новые напасти – следствие недавних побед, одержанных с середины прошлого века. Врачи слишком зашорены, даже в тех странах, где медицину не развалили, как у нас.
Ясно, что современные люди неправильно питаются, неправильно лечатся и неправильно живут. Подтверждается мысль Гиппократа, что болезни начинаются в кишечнике. В том числе, и затрагивающие психику (вопреки былым уверениям шарлатана Фрейда и легиона его жуликоватых последователей) Многие рекомендации  даются неуверенно, многое непонятно, но автор хотя бы делает попытку разобраться в проблеме, отказавшись от надоевших штампов.

Юрий Власов
Огненный крест
Часть 1. «Женевский» счет.

Неплохая историческая публицистика. Книга сделана как коллаж из различных документов и воспоминаний.  Власов – думающий писатель (что для спортсмена удивительно). И на излете гласности он выпустил неплохие книги, которые, правда. на фоне того, что тогда печаталось, были не очень заметны. А сейчас, увы, даже этот популярный уровень понимания кажется большинству (даже «интеллигенции) не доступен. Культурная деградация велика –какие уж тут исторические перспективы.
В сотую годовщину убийства семьи Романовых все же стоило почитать главу о «Женевском» счете. (небезызвестной Плеханов, находясь в Женеве, предлагал отправить царскую семью на гильотину, что Свердлов. Ленин и их подручные осуществили несколько грубее. Возможно. Плеханова курировала французская разведка, а у тех были другие завязки).
Читаешь реконструкцию – страшно. К последнему царю можно предъявить множество политических и человеческих претензий. Но те, кто его свергал и убивал, были как будто не вполне люди.  На Россию навалилось нечто античеловеческое.
Отсюда и все «огненные кресты» и «красные колеса».


А.И.Солженицын
Мы – перестали видеть Цель

Пере(про)читал несколько публицистических тестом Солженицына, в том числе, и эту речь в Лихтенштейне «Мы перестали видеть цель». Бывший политзэк похвалил маленькое княжество, за то, что не выдало бежавших советских на расправу сталинским палачам, в отличие от подлости «великих держав».
Тема выспупления посвящена на связи политики и нравственности. Писатель и мудрец настаивает на том, что политика не может отказаться от нравственности, так как и политики и те, кто зависит от их решений  - это обычные люди, а сами решения имеют для них плохие или хорошие последствия. Пафос понятен, можно согласиться и со многими прогнозами (высказына в 1993 году, когда стало очевидно что мир ждут новые тяжелые испытания, а вовсе не конец истории», а в России была выбрана модель «реформ», после которых страна оказалась «не жилец»).
Исаич опирается на авторитет Эразма, а вот  спорит от с Локком, Бентамом и, имплицитно, с Макиавелли. И, тем не менее, испытывая уважение к нашему мудрецу (которого принято оспистывать у нас люмпенской шайкой «красноватого» большинства), стоит указать и на порок в рассуждениях, а главное в стратегиях «теленка, что бодался с дубом». Да, он прогремел и его слушали и приглашали выступать на Западе. Но, какого-нибудь Далай-ламу, возможно, слушали не меньше. Писатель слишком сильно переоценил нравственное воздействие и практическое значение Слова. Ну, почитали, прослезились и что? И – что! Какой контраст с чешским аналогом Вацлавом Гавелом, который воспользовался ситуацией и стал президентом. А что же Солженицын? Находясь на волне популярности все капризничал и  ждал выхода на Родине своих публикаций. Ну, дождался, а кому стали нужны журналы, когда пошел гайдаро-чубайсовский геноцид и всеобщая растащиловка. А ведь даже при своем скромном образовании разве стал бы АС худшим президентом, чем уральский алкоголик?
Время было безвозвратно потеряно, окно возможностей для прорыва к свободе и подлинным преобразованиям упущено. АИСу оставалось обращаться ко все более суживающейся аудитории и даже частично оправдывать небезызвестного бандита. Сил и годов на новую борьбу уже не осталось. Практическое поражение при потрясающих символических успехах. А Макиавелли, Бентам и Локк были не так уж неправы, обучая Запад практической политической философии. Даже сильная мысль природного ума должна закалиться на теоретическом огне. Увы, с идеями рязанского учителя этого не произошло. Александр Исаевич упустил шанс на реализацию своих идей, а мы, вместе с ним, шанс на освобождение.

О.Четверикова
Диктатура "просвещенных»: дух и цели трансгуманизма


Книга содержит немало интересных фактов, хотя их трудно бывает трезво воспринять из-за религиозно-конспиралогической вони, отличающей авторский стиль. Тем не менее, с рядом выводов автора, например, об агрессивной наглости, с которым во всем мире действует «радужное» лобби, трудно не согласиться. Ч.поначалу кажется сумасшедшей (многие «специалисты по коммунизму и ревдвижениям» потом свихнулись в какую-нибудь форму фанатизма), но своя логика у нее присутствует.
Однако надо и делать выводы из этой логики. К примеру, автор выступает против программ ограничения рождаемости. Но к чему это приведет – особенно для третьего мира. Мальтузианская ловушка захлопнется в очередной раз, подрастут новые террористы. Что ждет при таких раскладах ту же Россию, у которой под боком регионы, где население практикует безответственное демографическое поведение. Хотя – почему «безответственное» - отвечать придется остаткам русских! Но догматических как бы христиан такие мелочи не волнуют.
Далее. Ну, нельзя сваливать все в одну кучу.  Автор клеймит не только сатанистов, но и новые технологии, особенно компьютерные. А выход какой – запретить? Но так или иначе новые научно-технические возможности найдт для себя каналы реализации. Что можно этому противопоставить. Пока «альтернатива» реализуется только одна – отказ от развития по принципу «наше будущее – это наше прошлое» с пошлятиной бесконечных «старых песен» и несменяемых мафий. Ну-ну.
Пока не произошла перестройка мира и его экономики на базе новых революционных технологий и – в процессе этого перехода – на периферию не обращают особого внимания и даже позволяют ей резвиться, демонстрировать то экстаз «религиозного возрождения», то авторитарные спазмы мафиозного государства. Но это пока развитый мир не может «проглотить» остальных относительно безболезненно, поставив все под свой полный контроль. Да и препятствий много: Индия, Китай, поворот к деглобализации и новому империализму, то, да сё. Бифуркация откладывается. Но все же она придет и тогда странам и народам, уклоняющимся ныне от развития, мало не покажется. Они сходу налетят на прозрачную стену изоляции, превратившись в нечто вроде резерваций и хьюмен-зоопарков, популярных сто  с лишним лет назад. И никаких аргументов против такой системы у людей, доверивших свою судьбу дикарям, своровавших у них время и шансы, уже не будет.
Мировые элиты, так или иначе, будут изменять и социум, и человека. Миллионы умов и триллионы денег брошены на это. Конечно, некоторые трансгуманистические прожекты, типа бессмертия в 2045 и т.п. являются бредом, но МИР МЕНЯЕТСЯ необратимо.  А вопить о порочности таких практик, не предлагая ничего в качестве достойной альтернативы, означает заведомый проигрыш. Причем уже без возможностей отыграться.


А.Бенуа.
Дневник 1918-1924

Просмотрел дневники А.Бенуа, которые он вел в красной России. Поражаешься "писучести" автора ( у него просто огромные по объему мемуары), а также тому, как Бенуа мог хорошо устраиваться при любых обстоятельствах и властях. Ды, было много неприятностей и треволнений, но по сравнению с судьбами других... Да еще в людоедские  постреволюционные годы!
Счастливый характер художника предопределил долгую и плодотворную жизнь.

Фритьоф Капра
Дао физики

Не берусь оценивать параллели, так как мало знаю и про физику, и про дао, но было интересно. Хотя Капра убедил не до конца, или же был не до конца мной понят.
Интерес к автору – хотя дух контркультуры мне, в общем-то, чужд, но кое в чем им можно позавидовать. Знакомство с автобиографическими заметками: много у Капры было наивных надежд на процессы, обернувшиеся не лучшей своей стороной. В общем, не совсем «наш человек». Но на оценку текста это влиять не должно. Скорее, он достоин всяческих похвал, раз уж лично меня побудил читать и В.Гейзенберга, и работы по восточной философии.
Такой импульс дают немногие книги, а вот «Дао физики» из таких.
В общем, новый духовный опыт и новые вопросы. Возможно, разочарует.
Но прежде чем разочароваться, надо очароваться. В этом есть что-то даосское, с которыми что-то роднит.


Е.Н.Понасенков
Первая научная история войны 1812 года

Пассионарий, или Мы все глядим в Наполеоны?
Несколько дней уже меня занимала «Первая научная история войны 1812 года» г-на Понасенкова
Знакомая, видевшая этого товарища на конференции, назвала его «Нарциссом». Конечно, любование собой ему присуще и даже очень, но дело ведь не в его модных костюмах. Если большинство у нас не могут нормально одеваться, зачем завидовать тем, кто может себе это позволить. Так же, как и независимые суждения о мифологизированных  исторических событиях. Все же  речь не о мануфактуре, а о манускрипте.
Многое в тексте кажется весьма убедительным, многое отталкивает. Не будучи историком, судить о верности всех тезисов не могу. Да и не споры о той давней войне заинтересовали более всего, а многие попутные замечания автора и сама его фигура. Саму концепцию Понасенкова можно понять сразу: в войне виновен немец Александр, постоянно провоцировавший французов, Бородино – это страшное поражение русской армии, Россия – это отсталая рабская страна, Наполеон, возрождающий Римскую империю, – это гений, и его автор восхваляет без всякой меры. Здесь он, конечно, нарывается на обвинение в смердяковщине (глупая нация победила умную), да и культ корсиканца – это совсем не новость. Считать это «объективной научной позицией» вряд ли возможно.
Но активность автора, который зарабатывает и собирает коллекцию,  путешествует и знакомится с потомками знаменитостей, чтобы писать исторический труд – это не унылое корпение нищих научных сотрудников. Историк должен быть как бы аристократичен и активен. Как Понасенков, который просто неуемен. Наверно таких Гумилев и называл «пассионариями», их очень мало, и они сразу выделяются среди миллионов анемичных рабов, которые могут … совсем Ничего. Увы, эти миллионы не имеют ни амбиций, ни достоинства (только более сильный или слабый хватательный рефлекс, да инстинкт самосохранения) и ни в какие «наполеоны» не глядят!
В скромности автора не заподозришь, но считать его нарциссом совершенно неверно. Ведь мифический Нарцисс застыл в неподвижности, любуясь собой, а этот любуется собой в непрестанном движении.
Многие утверждения Понасенкова (о страшном рабстве в дореволюционной России, о традициях рабского сознания, об «эстафете» РПЦ, о занятии Европы современными варварами и пр.) находят понимание. Его самолюбование при этом довольно противно. Но, если отвлечься от приятного и неприятного, то в споре о «России, которую мы потеряли» у автора книги про 1812 год, скорее, больше верного. Его книга – сильный удар по тем, что идеализирует дореволюционный царизм. А это кто? Ну, например, из известных: чешский блоггер, зороастрийский публицист, экзальтированная и жеманная католическая писательница, белый историк с усами. С ними, особенно в отношении «совка» вполне можно согласиться. Но считать катастрофу 17-го полной сменой тренда – вряд ли научно и даже не согласуется со здравым смыслом. Кого наши идеализаторы пытаются защитить: немецких царей, совершенно не понимавших России и приведших ее к страшной катастрофе или тех, кто сладко ел и продавал русских рабов, как скот, держа народ в нищете и невежестве. Потом, конечно, стало много хуже. Эстафета угнетения и рабства – увы!  – была передана, соответствующие традиции были продолжены и усилены хотя, разумеется, коммунисты опередили всех в этом на порядок.
Ну, и ещё. Написание истории отражает эпоху, когда она пишется. Если есть победы, силы, гордость или хотя бы надежды, то История выглядит совсем не так, когда сил и надежда почти не осталось и дурное прошлое выглядит лишь затянувшимся прологом к неприглядному настоящему и отсутствующему будущему.
Вот здесь автор возрождает культ Наполеона, многие соотечественники отдали ему должное (сейчас Запад представлен другими фигурами). Великие русские классики, Пушки и Лермонтов, Толстой и Достоевский очень многое сделали для суда над «наполеонизмом». Но, не закрывая глаза на окружающие их свинцовые мерзости, они все же сохраняли немалую надежду на будущее, творя национальный язык и Миф, призванные это будущее обеспечить. Удалось ли это? Не литературным классикам, а их потомкам?
В «некруглую» годовщину Бородинского сражения тяжело читать о поражении русских той битве. Одно из многих в бесконечной цепи…

Эрнст Юнгер
Эвмесвиль

Великолепный роман, один из самых важных романов ХХ века. Хотя «романом» назвать творение Юнгера можно лишь с оговорками. Скорее он напоминает большое эссе по философии истории и/или сборник афоризмов.
От долгого чтения получаешь немалое интеллектуальное удовольствие. Игра с мифами и образами, которые отражают прообраз, великолепна. Для художника, литератора, «мусического человека» - это самое то. Но вот если вместо всего этого попробовать спроецировать социологический срез «реальной политики», то здесь Юнгер, конечно, предстает как ребенок, верящий в Лесного Царя или что-то подобное.  Повторим, речь идет не о литературных упущениях или философских апелляциях и аргументах в сторону «Новой науки» или «Единственного». Здесь все великолепно. Но почему же при этом такие страшные ошибки на практике, которая никак не хочет соответствовать своей возвышенно-романтическое проекции. Вот и великий Э.Юнгер видит в озлобленном пролетарии Рабочего, в послевоенном реваншизме Консервативную Революцию, а в узурпаторе, устроившем госпереворот, - великолепного Кондора. Это … как в неприличном анекдоте: «фантазер, е… его мать!». Такого же рода фантазерами были и великие мыслители-единомышленники Юнгера – Карл Шмитт и Мартин Хайдеггер. Приумножили они сущности сверх меры и сами в них трагически запутались. Нет, для них самих все обошлось счастливо, по сравнению с десятками миллионов жертв Идей, сами идеологи прожили по целому столетию, но что значит для мыслителя трагическое заблуждение. Не более ли это страшно, чем ранняя гибель – или нет? Ведь и из великих заблуждений можно что-то почерпнуть.
Роман Юнгера можно отнести не только к дистопиям, но и к фантастике. Придумать (еще в «Гелиополе») фонофор – как аналог мобильника, подчеркнуть значение электронных (энергетических) денег – еще до распространения банковских карт, обозначить конфликт между экономистами и экологами, обозначить физику и генетику, как «подкоп под фундамент человечности» и определить противоречие «леса» и «катакомб», как два направления изменения человеческой природы – это дорогого стоит. Юнгер – мудрец. Хотя кибернетически-информационное направление «подкопа под человека», он, кажется, просмотрел (или видел не так явно, как «информация» и «алгоритмы» стирают границы между живым и неживым – но это уже реальность 21-го века – по Юнгеру - века титанов, «промежуточного столетия», когда торжествует техника, а человеку жить крайне неуютно.
Претензии по ходу романа? Ну, пожалуйста. Образы властителей, которые историк-бармен наблюдает на касбе – НЕдостоверны. В эпоху «конца истории» и «постправды» будут ли главари бандитов, захвативших город или государство, интересоваться мнением ученых и художников, будут ли они чинно пить напитки и вести умные беседы (а не приумножать в невероятных масштабах свое материальное богатство), будут ли они покровительствовать историческим исследованиям, («люминар» - как часть интернета, посвященная истории, где можно обратиться к любому ее периоду), а не рассматривать «историческую науку» как инструмент для примитивных сказочек, для укрепления своей незаконной власти. Ну, зачем этот премудрый немец рассказывает нам такие сказки, а ведь самому ему сколько пережить пришлось!
Зачем (по сюжету, которых хоть слабо, но прощупывается) Венатор готовит себе «укрывище» (похожее, на ту комнату-хижину, в которой Юнгер провел столь много часов на французском фронте, во время странной войны? Убежище так и не пригодилось – разве что для сохранения его Дневника – а сам «анарх» отправился вместе с Кондором и Ко через пустыню. А ведь уверял, что не приносит клятв и будет действовать по обстоятельствам и самостоятельно. Ну, возможно, «ученый» опять не рассчитал и захотел оказаться в «середине». Вместе с «ослами» - что знаменательно.
От книги просто в восторге, несмотря на все «но». Странно даже, что первый приступ «Эвмесвиля», несколько лет назад,  был неудачным – даже и не начался мной как читателем. Многого, конечно, на русском языке не хватает. Не переведены другие послевоенные романы Юнгера, не издана у нас его переписка с К.Шмиттом (для понимания «Эвмесвиля» она была бы очень кстати – «стервятники» затормозили начавшийся было процесс трансляции или просто общий распад?). Наконец, не помешало бы ознакомиться с подробной биографией Юнгера. Пока же спасибо за Дневники и «Эвмесвиль» с «Гелиополем» - великие романы о жизни после конца истории.


Петер Козловски
Миф о модерне


Мечтал и мечтаю почитать подробную биографию Э.Юнгера с хорошим разбором его жизни и творчества.  Книжка Козловски вроде бы о любимом писателе, но, как будто, НЕ о нём. «Своего» Юнгера я в ней не узнал. Разумеется, восприятие ЭЮ в Германии и России сильно различается, конечно, можно говорить и о недостаточном знакомстве с юнгеровским наследием – многое просто не переведено. Но Козловски смотрит на своего героя с неких чуждых мне позиций. Дело даже не в том, что «Миф о модерне» по-немецки скучен и «по-бундосовски» труслив, но как-то это все не то, что меня в Юнгере интересует.
Можно найти и достоинства. С «философичностью» автор не пересаливает, справедливо указывает на сплав поэзии, философии и мифа в творчестве ЭЮ. Поднимается вопрос о связи воззрений Юнгера с гностицизмом. Много уделено внимания всяческим «грозам», «рабочим» и мобилизациям», к чему стоит отнестись с большим скептицизмом, но из песни слова не выкинешь. Зато дается краткий пересказ «Стеклянных пчел», которые у нас не удосужились перевести. А социальные последствия нынешних безлюдных технологий показаны там хорошо. Впрочем, актуально ли эта для болота, которое к самостоятельному переходу к модерну никак не способно. Остается разве что миф о модерне, но не в юнгеровском смысле, разумеется.
Генеалогия
Правнук идеализма, внук романтизма и сын материализма


Вторая эра машин
Эрик Бриньолфсон, Эндрю Макафи

Полезная книга, хотя уже несколько устарела. Предлагаются порой дельные советы по поводу того,  что делать в условиях, когда роботы вытесняют людей. Любопытно пишут про образование. Надо натаскивать не на запоминание ответов, а на умение задавать вопросы и учить (всем) работать в симбиозе с компьютерами.
Цивилизованные люди обсуждают проблемы развития. Разительное отличие от нашей повестки дня.

Юрий Мамлеев
Воспоминания

Вот, мамлеевские мемуары читал с большим интересом. Как писатель, он мне мягко говоря, не близок. Тексты его романов напоминают отвратительные фильмы ужасов, не так страшно, как противно, какое-то дешевое «маппетшоу». В моем личном литературоведческом атласе Мамлееву давно уже присвоена классификация – «обезьяна Достоевского». Но вот его интервью и воспоминания вполне разумны и любопытны. Кроме того, воспоминания написаны «легко и просто», без «заломанности» языка. Порой, конечно, «простота» эта автора подводит по известной русской поговорке оказываясь хуже воровства.
Нет, ничего не своровано, но сейчас эти старые «южинские» озарения выглядят наивными и вторичными.  На проклятом бездуховном Западе  нечто похожее давно проходили. Нет, конечно, хорошо, что в годы коммунистической мертвечины люди занимались духовным поиском, но эта самодеятельность, разумеется была ограниченной тотальными запретами, случайностями в подборе и доступности источников, запоями в прямом и переносном смысле. Нет, это не вина неформалов и диссидентов, а общая культурная беда оккупированной врагом России. Любопытное, конечно, было, но «волшебных гор» не получилось. Кроме того, в ужасных сумерках андеграунда взращивались многие ядовитые семена. К примеру, «суфизм» одного из героев книги привел его к фактическому одобрению муслим-терроризма, косматый эрудит-идиотик продолжает вдохновлять геополитическую дурищу на затратные во всех смыслах внешние авантюры, про прохановщину вообще лучше не упоминать. Нет, нельзя считать этих «художников» какими-то супер злодеями, (особенно по сравнению с теми, кто организовал распил углеводородной ренты и создал под это бело вполне бандитские порядки), друзья Мамлеева - это чудаки, часто на букву «м», но мозги у многих, да и общее культурное пространство они загадили изрядно. Из описанных персонажей в той кампашке, на наш взгляд, самым интересным был «алхимик» Е.Головин. Но ведь и его тексты это некое ребячество, плюс склонность к асоциальному поведению говорит об однобокости интеллекта. (При этом вполне можно допустить, что умом и эрудицией Головин превосходил легального Аверинцева, да и переводил лучше).
У Мамлеева «южинские» воспоминания (как часть мифа этой субкультуры) дают наиболее интересную часть мемуаров. Эмиграция описана поверхностно на уровне мест и встреч. Ну, мамлеевские тексты нашли на Западе нишу, кроме того, знакомства и жизненная энергия дали свои плоды – нашлись «толкачи» и удалось неплохо устроиться сначала в Штатах, потом во Франции, что, конечно, для эмигранта редкость. Но хорошо, что хоть кому-то в жизни повезло. Из знакомцев фигурируют Лимонов. Шамякин, Горичева и т.п., описана и встреча с Парвулеску. Специфический круг. Аромат прежней великой культуры и старой русской эмиграции в 1970-80-е годы еще чувствовался, но уже сильно ослабел. Автор пишет про западную русофобию, но проклятия в адрес Запада не преобладают, как у многих эмигрантов, которые всячески поносят страны, их приютившие и, фактически, спасшие от расправ на любимой родине.  Время после возвращения домой описано совсем куцо. Конечно, читательская неприязнь к основным мамлеевским текстам сказалась и на восприятии «Воспоминаний», кажется, что религиозная и эзотерическая карта оказались битыми в постсоветской истории (ну, а как вообще они могли бы быть разыграны?).
Прочитав эти мемуары, открыл «Шатунов». И – закрыл.

Боэций
Утешение философией

Не утешает!
С юности я был заворожён фигурой Боэция – «последнего римлянина» – добродетельного и мудрого мужа, который во времена готов был несправедливо осужден и казнен. И вот в ожидании смерти он видит перед собой прекрасную женщину - Философию, с которой ведет диалог, чередуя стихи и прозу. Картина еще более устрашает, когда знаешь, что остатки блестящей цивилизации скоро погибнут и впереди ночь темных веков.  Ну,  и дальше – мало хорошего. Апелляции к Мудрости, отсылки к Богу или рассуждения об изменчивости Фортуны – не что иное, как ухищрения ума и психотерапия. Этому служат и многочисленные философские школы, этические и религиозные доктрины. Рассуждениями не разогнать торжества зла, глупости и несправедливости. Имя Боэция сохранено в веках но жизнь его прервалась жестокою рукой. Человеческая природа у большинства ущербна, а меньшинство, которое пытается ее исправить, осуждено на муки, безнадежность или иллюзии.

Роман Редлих
Сталинщина как духовный феномен

Эта книга началась с «курсов большевизмоведения», которые автор и его товарищи по борьбе выпускали в конце 1940—1950-е годы. В период «гласности» и вторичной десталинизации про Редлиха я как-то не слышал, в фокусе были другие. Хотя, между, прочим, очень многое в книге освещено глубже и точнее, чем в разоблачениях советских перестройщиков. Самое интересное, что этот труд опять является крайне актуальным. (А читал его в 101 годовщину ВОР-и)
В принципе, никаких особых откровений или открытий книга о сталинщине не содержит; обо всем этом говорилось и писалось множество раз. Но прочесть мало, важно понять и принять, чтобы не наступить на те же грабли. Как ни удивительно – опять наступили! Неужели мало жертв?
Вряд ли «Феномен» пройдет по разряду «академической науки», но это весьма умная и точная публицистика. Особенно стоит вчитаться в анализ автором сталинских мифов, проблем советских языковых извращений и не пройти мимо попыток разобрать духовный мир советского человека изнутри.  Очень много ценных наблюдений и главное можно понять «откуда ноги растут» у современной культурной и социально-психологической ситуации и что души большинства соотечественников есть жертвы коммунистического абортария.
«Вся история советской власти в России, вся история душевного развития русского человека под большевизмом есть история борьбы большевизма с его месторазвитием – Россией…   Вся Россия не что иное, как концлагерь».

В.Кормер
Двойное сознание интеллигенции и псевдо-культура

Из всего сборника я выделили именно статью про интеллигенцию. В свое время этот текст я читал в «Вестнике РСХД», где автор подписался псевдонимом «О.Алтаев». Помню, на меня произвел впечатление перечень интеллигентских соблазнов: «Итого, с 19909 года (время «Вех» - прим.) было шесть соблазнов. Соблазн революционный, сменовеховский, социалистический, военный, соблазн оттепели и соблазн технократический или просветительский».  Для своего времени это был важный текст, перекликающийся со знаменитой статьей А.Солженицына «Образованщина».
Кормер – человек интересный, оригинальный, жаль, что мало пожил. Но художественные его романы мне представляются нечитаемыми. Да и статья про интеллигентские заморочки, яркая, носит во-многом спекулятивный характер. Работал Кормер в «Вопросах философии». Но могли ли быть там философия. Это вопрос о воде в дырявом ведре. Разве что прозреть иногда было можно, когда отраженная луна выплескивалась с водой (дзенская притча о монахине), но в условиях несвободы, террора и тупика застоя, никакой философии быть не могло, несмотря на ведра»-журналы и академиков, о которых сам автор шутил: «несбывшийся содержатель притона выбился в академики». Примитивизация социальной структуры, экономическая и политическая несвобода и культурное давление успешно уничтожало живую мысль за исключением очень редких проявлений. Удивительно тусклый и скучный период был, хотя в уголках и осталась некоторая романтическая таинственная тень.


Политика развития, государство и мировой порядок: Материалы восьмого Всероссийского конгресса  политологов. Москва 6-8 декабря 2018 г. /Под общ. ред О.В.Гаман-Голутвиной, Л.В.Сморгунова, Л.Н.Тимофеевой – М.: Аспект-пресс, 2018. – 620 с.

Такого рода сборники (тезисов) очень редко когда прочитываются полностью; отметил публикацию – и ладно. В данном случае, интерес был вызван некоторыми диагностическими целями. Понятно, что пресловутая «политология» в нынешней РФ «ни жива и не мертва», но все же: скорее жива или наоборот? Поэтому стоило почитать и посчитать.
В сборнике 556 материалов (возможна погрешность). Из них пять, максимум десять, но весьма оптимистическим оценкам содержат оригинальность и новизну (понятно, что на одну страницу не развернешься, но тезис то сформулировать можно). Еще несколько десятков текстов представляет локальный интерес в рамках определенной специализации и составлены достаточно профессионально. Сотни же других… Ну, это дело вкуса.
На мой вкус очень многие тексты написаны по принципу «ну, надо же», хотя у авторов не просматривается никакого интереса к предмету «исследований» (как впрочем, и минимальной профессиональной подготовки).
Зато видно другое. Создается впечатление, что значительная часть российских «политоЛухов» как будто не имеет других источников информации кроме каналов российского ТВ в его нынешнем состоянии, а, как говорится, «человек есть то, что он ест». Вот и получается вместо «науки» голимая пропаганда. Или – все же наука? Как тут избежать вопроса о выборе тех или иных ценностях. К примеру, председательница утверждает в своем тексте, что нынешнее противостояние с Западом – это спор о ценах, а не о ценностях. Ой, ли!? На наш взгляд, о «ценах» спорят внутри Евросоюза и т.д., а расхождения между демократиями (пусть и находящимися в кризисе и с карикатурными «постмодернистскими» моментами в текущей политике) и воровскими автократиями – это прежде всего вопрос об экзистенциальных основаниях социального бытия. Проблема свободы  –разве к ним не относится?!
Но плюрализм в выборе проблематике по видимости сохраняется: хочешь про сети – будет тебе сети, интересуешься блокчейном – пожалуйста. Правда, заметен крен в сторону внешнеполитической тематики. На самом мероприятии в нескольких докладах эмоционально излагалась опасность выхода американцев из ракетного договора, и говорилось много про «подлетное время». Хотя – это ведь вопрос  больше военно-технический. А вот проанализировать бы, как мы снова оказались в ситуации, схожей с андроповским 1983 годом и кто и почему сделал фактически заложниками кандидатов на «попадание в рай». На полном серьезе «анализируется» электоральная статистика сегодняшних «выборов» (хорошо, про Приморье написать не успели), мусолятся модные темки про «мягкую силу»,  несколько докладов посвящено феномену «постправды» (это когда истина никому не нужна, а «постправда» устанавливается при помощи пропаганды и манипулирования эмоциями, как говорится, «тем хуже для фактов»). Правда, «постправда бичуется на материале проклятого Запада, об отечественных проявлениях этого феномена – патриотический молчок. Ну, почему, почему, например, про «истории успеха» и «недостойное правление» в России можно почитать только у экспортно-ориентированного политического ученого, имеющего место работы в западном университете, а какую политику изучают и преподают в университетах наших: национальных, федеральных, опорных и прочих ПТУ?
В современной российской полититологии, как и в политике, советские (даже совковые) мотивы и обертона преобладают. Да и рулят в «политнауке» почти те же советские трусливые приспособленцы (или их наследники-преемники), которым важно мнение-расположение начальства, а на «науку» – по остаточному принципу, авось, что-нибудь наберется. Но не набирается. «Цех» ныне представляет собой достаточно жалкое зрелище. Оригинальными и интересными работами балует редко. Больше озабочены аккредитациями, ыфгосами плюс, плюс плую, да «защитами». Если раньше научными степенями наделялись некоторые любимые партократы, то теперь диссертационная мафия, желающая пожировать на распределении символических благ, до которых охоче коррумпированное начальство, и с удовольствием присуждает «ученые степени» не только «парламентариям», для которых их место работы – это не место для дискуссий, но и уже провинциальным воровкам-авантюристкам пишут за деньги диссеры и дают звания «докторов политических наук». Пара профессиональных организаций соревнуется между собой в том, кто лучше отлижет у большого киндер-начальничка. Мдя. Традиция. Недаром же сообщество присуждает своим членам медаль имени партократа, обслуживавшего в свое время идеологические интересы авторитарно партократического режима. Такая вот она, «родная» «политическая наука».
На выходе получаются соответсвующие результаты.
Нас, например, впечатлили Темы следующих докладов
- Политическое благополучие как приоритетное направление деятельности российского государства.
- Роль ингушской женщины в региональной политике.
- Россия и Европа: единство и борьба противоположностей.
- Западные антисоветские фильмы: секрет популярности среди россиян.
- Женщины vs феминистки: парадоксы гендерного дискурса в России.
- Государственная политика по устойчивому развитию социальной сферы, роль гражданского общества в решении поставленных национальных целей и стратегических задач.
- Президентские выборы в постсовесткой России через призму концепции размежеваний.
- Политическое управление как управление развитием в общих интересах.
- Ключевое значение личности человека в определении войны и мира.
 - Проблема освоения Арктики в 21 веке.
 - Тектонические сдвиги в политических коммуникациях.
- Результативность изменений законодательства о выборах депутатов ГД ФС РФ.
- Государство как платформа: концептуальное осмысление и перспективы реализации в России.
- Российский федерализм сквозь призму дискриминации на рынке труда: полевой эксперимент.
- К вопросу о применении теории космополитической демократии в исследовании стран демократического транзита.
Ну т.д…

Священное ремесло. Философские портреты
Владимир Зелинский

Даже из самых плохих книжек можно извлечь интересную информацию. Так, в предисловии к своим очеркам, автор делится воспоминаниями о встречаемом им в лифте Э.Ильенкове, от которого постоянно несло крепким алкоголем, о вопрософилософском фунскционере Мымырдышвили, который зарубил его публикацию, об азарте, с которым прославленны й Лосев громил западную переводную книжку о философии и т.д.
В самих очерках есть некоторые любопытные биографические подробности о Я.Голосовкере (авторе «Логики мифа», но история о том, как верущая старушонка хотела облобызать ему руку, приняв Г. за православного попа, но тот ее обломал: «я – иудей, дурра!) – это, кажется из другого источника).
Но в целом, очерки сильно разочаровывают, даже относительно любимых авторов. Споры о Чаадаеве можно ведь сопрягать не только используя цитаты, но и с прошлой и текущей действительностью. Так ли уж неправ был басманный сумасшедший. Не есть ли последующая история РИ-СС-РФ настоящей апологией сумасшедшего»?
В статье о Блоке не обошлось без пошлости о связи Поэта с инфернальными силами.
Обильно взбивается религиозно-философская» пена. Опять бердяевы и франки, а также пресловутая переписка из двух углов (хотя, может быть, в советское время для философствующего андерграунда это и было интересно).
Бесконечно цитируется «заветный» фольклор. Миф доминирует над Логосом. И - что в философии священного?


Хайдеггер, «Черные тетради» и Россия / под ред. М. Ларюэль и Э. Фай; пер. под науч. ред. М. Маяцкого.
М. Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2018

Гоп-стоп, мы подошли из-за угла… Мировые «одесситы» уже тут как тут. Не успели появиться, перевестись и распространиться хайдеггеровские «Чёрные тетради», как уже готово дело для полиции мыслей в сборнике обличалово-текстов
Так называемые «Черные тетради» М.Хайдеггера при всей преобладающей там скукотище все-таки незаурядное интеллектуальное явление и оно достойно подвергнуться комплексному и всестороннему анализу. Но тут явно другой подход.
Конечно, угрюмый германский старикан нагородил в свое время много всякой чуши, но вызывают отвращение попытки вновь и вновь обвинять «фрайбургского антисемита» в старых мыслепреступлениях. Сборище обличителей из упомянутой книжонки, как говорится, «с пенью у гавкала» клеймит МХ за его «почвенность», неправильный патриотизм и нелюбовь к избранным, доказывая, что он такой-растакой нацист – и все это не было случайным отклонением. Никакого научного смысла или интереса к истории философии в этом нет, многие факты и тексты давно известны, все знают, что философ был ректором при нацистах, но в продолжающейся травле умершего философа выделяется эффект запугивания, чтобы уж никому было неповадно, а то и после смерти мешать с грязью будут.
Ну, обличили и пригвоздили. Немец Мартин – нацик, гад, противник евреев, гонитель католиков. Сильно полегчало? МХ в свое время выступал в поддержку фюрера и Германии, ну, был тогдашним патриотом. А кто не был? Вспомним,  какие зверские петиции подписывали выдающиеся и видные мастера культуры со стороны воюющих в Великой войне, когда немцы, англичане, французы, русские безоглядно клеймили врага за варвартво и видели истоки этого варварства в культуре той страны, с которой воевали. Делает ли им это честь (вряд ли!), но шла война – страшная. В СССРе вон эренбург вопил «убей немца», но при тогдашнем положении на фронтах разве это не было вполне объяснимой риторикой? И не здесь предаваться лицемерным возмущениям по поводу сотрудничества МХ с режимом. Коммунистический режим был не менее людоедским, но «мастеров», которые его активно поддерживали, всех этих маяковских, пастернаков, чуковских, фадеевых, шолоховых, лехтолстых и прочих горьких до сих пор навязывают детишкам в рамках школьной программы. Борцы с тоталитаризмом озаботились бы лучше декоммунизаций, что ли. А уж сколько «мыслителей» и не мыслителей стелется перед ворами-автократорам и сосчитать невозможно. И зарубежные аналоги вспомнить можно. Почему же до сих пор не затихает гвалт по поводу нациста Хайдеггера? Ой, не обходится здесь без выгодных гешефтов.
Среди преследователей мыслепреступлений опять выделяется М.Ларюэль – в свое время это воплощение полицейщины-толерастиии активно боролось с русским национализмом, делая соответствующий сборник,  и вот теперь отметка в «антифашизме». Должно быть, дело это выгодное и популярное. Можно вспомнить; к примеру, похожие «разоблачения» «забытого фашизма» в лице выдающихся румынских интеллектуалов Чорана, Элиаде и Ионеску или же доморощенных борцов со славянским «фашизмом» в виде «викторовшнирельманов», не пропускавших  ни одного детско-юношеского  фантастического рассказа русских авторов с «неправильной» идеологической подачей.
И что – с этими обличало-ищейками  прикажите «вести диалог»? И – как?
А, впрочем, нельзя ли и сами поступки МХ объяснить проще. Из его переписки с Ясперсом следует, что профессор был весьма неравнодушен к повышению жалованья и прочим благам. (А многие ли равнодушны: где среди нынешних философов стоики-киники?). Должность ректора давала многие преференции, кто мог тогда предвидеть, что все так далеко зайдет. Хайдеггер, по общему мнению, был умен, но он же не бог и не ангел, имел свои слабости и пороки (вон еврейку-аспирантку любил духовно и физически). Да и страх перед гестапо мог иметь место. При тоталитаризме не до шуток.
Не надо никого идеализировать. Вряд ли нам стоит солидари-зироваться с обличителями-толерастами, но и на сторону МХ тоже становиться однозначно не стоит. Он немец первой половины и считал, скорее всего, русских и славян унтерменшами, как в Германии было принято. Философ, правда,  хотел разделить Россию и большевизм, читал даже кое-что у Достоевского, но только немцы для него были «историческим народом». Немного отношение МХ к России смягчилось  после пакта риббентропа-деда никонова, а потом опять за свое. Враг? Да, наши страны воевали. Но идут ли нынешние локальные восторги в РФ по поводу Хайдеггера с тем обязательным культом карлсона-энгельсона, которые писали о России и русских ужасные, откровенно расистские вещи и которых, тем не менее, в СССРе все были обязаны любить.  Ну, соблюдайте масштаб, критики!
Когда же у нас научатся смотреть своими глазами и думать своей головой, понимая при этом других. В рассматриваемой книжке немецкого нацика знатно прополоскали, а потом Фай обращается к злобе дня: к поддержке бесконтролькой миграции, к ругани по поводу «Альтернативы для Германии ( хотя мы вовсе не исключаем, что АДГ – это некий фейк, подстава для спускания пара, но дело то не в этом). Вот и актуализировалась критика германского мастера. Можно представить, как бы МХ воспринял кельнский казус, когда мигранты лезли в трусы к фрау, фроляйн и мэдхен, а затравленные правозащитниками немчики боялись защитить свой слабый пол, чтобы не получить обвинения, которыми щедро награждают великого немецкого философа. Зато, наверняка, авторы книжки любят Ангелу, превратившую «самоликвидирующуюся» Германию в проходной двор для дикарей и террористов. Философия, при всей ее туманности, оказывается ближе к злобе дня и текущей повестке, только трудно бывает ее перевести на нормальный человеческий язык. В случае Мартина Х. эта «темнота» особенно бросается в глаза и иные восторгаются этим. А зря. Это примерно то же, что длинные военные команды на японском, по сравнению с более короткими в американской армии во время войны. Дойчи проиграли англосаксам, экономически, политически и идеологически, в том числе, и потому, что имели склонность все затуманивать. А на английском важные вещи формулировались проще, яснее и понятнее. В Раше и после этого многие продолжают бежать по немецкому интеллектуальному следу…
Есть в рассматриваемой книжице и иные казусы. Если кто и выиграет от выхода этой книжки, так это «евгазиец» А.Дугин, который тоже «разоблачается» во введении и одной из статей сборничка как «хайдеггерианец», подражающий интеллектуальным практикам и тактикам «философа-нациста». Ну, для Дугина – это комплимент.
Если смешной Бибихин сопрягал переводимое им «Бытие и время» с каким-то паламизмом, с мистикой восточного христианства (некоторые в России любят такое мозгокрутство, в случае, к примеру, прославленного Алексея Ф.Лосева, это приводило к тому, что слепец-эрудит обрушивался на прокляютую западную философию существования с гораздо большим пыдлом, чем штатные «критики антикоммунизма»), то Дугин ищет у МХ связь с «Традицией». Не стоит только верить ему на слово. «Дугинская «традиция», если отбросить фэнтези парвулеску, генонов и прочих эвол, будет, если осуществиться, означать власть голозадого каннибала и ничего иного. Бесконечные писания «гельича» – это большая реакционная пошлость. Но и у МХ есть подобные моменты, к которым надо относиться с большей осторожностью. Все же, если вытерпеть издевательство  над языком, стоит, к примеру,  внимательнее присмотреться к идее разделения «Афин» и «Иерусалима» (говоря шестовскими словами). Это сильно разнящиеся вещи, хотя эта идея и кажется опасной. НО думать вообще опасно. Однако не стоит впадать в идеологические крайности и монополизировать «гуманизм». Вряд ли исторические крестоносцы были более человеколюбивыми, чем язычники-эллины. Попытка пробиться к аутентичным истокам греческой философии, как минимум, интересна. Немецкий мастер достоин внимательного прочтения (если выдержишь), только вот этому процессу немало мешают охотники на мыслепреступников.