Странный дуплет

                Странный дуплет.

             К моему другу Анатолию приехал в гости его хороший знакомый из Тюмени и попросился в нашу команду на открытие охоты на водоплавающих. Толя рекомендовал его как хорошего охотника с десятилетним стажем и к тому же кандидата в мастера по стендовой стрельбе. Это  было за неделю до открытия.  На озере, куда мы собирались места уже были распределены, расставлены таблички с номерами и кое-кто уже соорудил скрадки. Поэтому мы не возражали, но при условии, если кто-то из команды вдруг не сможет поехать и его место освободится. Путёвку он всё же выкупил. И оказалось, что не зря. К одному из нас приехало областное начальство, и он был вынужден отказаться от поездки.
            Хотя открытие охоты было намечено на 16-00, выехали ещё до обеда. По прибытии на место установили в лесу палатку, за неё загнали машину. Нарубили и натаскали дров для костра, оборудовали кострище. За два часа до отрытия разбрелись по номерам. Утки летали плохо. Более того, после первых выстрелов они свечой поднялись высоко в воздух и разлетелись в различных направлениях. Лишь изредка налетали поодиночке или парами. Выстрелы раздавались всё реже и реже, а через два часа стихли совсем. Охотники выбирались из скрадков, собирали битых уток на берегу, выплывали в лодках на воду. Вскоре все собрались у стана, чтобы перекусить и отдохнуть пару часов до вечерней зорьки.
              Выложили подобранные трофеи. Норма на охотника устанавливалась в пять уток. У нас на четверых было добыто двенадцать разнообразных уток. Только один из нас сумел взять четверых, да и то чирков. Подошёл Олег, Толин друг, и вывалил из рюкзака рядом с общей кучей пять отменных кряковых.
              -- Ты же почти не стрелял! – ахнул Толя. – По крайней мере, я слышал только три твоих выстрела. И лодку ты не просил, чтобы уток достать.
             -- Я использовал шесть патронов в первые двадцать минут охоты, пока утка ещё летала и шла интенсивная стрельба. А стрелял так, чтобы добыча падала на берег. Потом  просто сидел в скрадке и наслаждался окружающим. Так редко приходится бывать на природе!
              -- Ах, я болван! Я ведь забыл тебя предупредить о нашей традиции. Всю добычу мы складываем вместе, а потом делим.
              -- Так я же не возражаю…
              -- Да не в этом дело. Сейчас у нас на всех семнадцать уток, до нормы не хватает восемь. А ведь ты бы мог их свалить?
             -- Наверное, смог бы, -- не очень уверенно ответил Олег, -- возможности были.
             -- Значит, договорились. Сейчас быстренько перекусим, у кого что есть, подготовим всё для ухи, кто-то останется варить, а остальные на вечернюю зорьку.
             -- Я останусь, -- объявил Андрей, -- а то я почти все патроны разбабахал на этих чирков, утром не с чем выйти будет.
             Так и поступили.
             Как только на озере послышались одиночные выстрелы, возвещавшие о том, что утки начинают подлетать на вечернюю кормёжку, мы поспешили к своим скрадкам.  Вскоре и от моих друзей послышались хлопки выстрелов. Солнце едва коснулось верхушек деревьев, когда я обратил внимание, что с противоположной стороны озера прямо на нас летит какая-то крупная птица, но полёт у неё явно не утиный. Вот она приблизилась, и я узнал тетерева. Приготовился. Но косач отклонил полёт в сторону скрадка Олега. И тут заметил утку, летящую в эту же сторону под небольшим углом к траектории полёта чёрной птицы, только несколько выше. Их пути должны были пересечься почти над шалашиком Олега. 
                Из вершины скрадка показался ствол ружья. Почти одновременно прогремели два выстрела. Обе птицы, кувыркаясь в воздухе, упали в траву недалеко за скрадком.
             Вот это дуплет!! В жизни такого не видел и, наверное, уже не увижу… Затемно, когда собрались у стана, оказалось, что добыли пять крякв, плюс моя широконоска. Олег принёс три кряквы, а когда он в свете фар достал косача, удивлению не было границ. Я рассказал, как это произошло. Все только восхищённо качали головами.
             Уха к тому времени была готова, и охотники принялись за еду.  А когда костёр догорел, обмазанного глиной тетерева засунули под горячие угли. Утром каждому досталось по куску нежнейшего запечённого в собственном соку мяса.