Слышащий. Глава 8

          Конечно, денег у нас мало, и придется покупать продукты подешевле, но задача сложной не кажется.
          Только нас наверняка разыскивать будут – значит, мы должны стать не слишком заметными. Наверное, будут искать двоих, поэтому в магазины придется заходить порознь. Нельзя покупать за раз много одинаковых продуктов, ведь продавец точно запомнит человека, покупающего десяток батонов или пять-шесть вилков капусты. Кроме того, на человека, покупающего целую тележку только дешевой еды, тоже обратят внимание.

          Неужели мы все это съедим? Картошка, капуста, морковь, свекла, лук – носить замучались. А еще мука, крупы, макароны и целых семь бутылок растительного масла. Мы что, его пить будем? Мяса, рыбы, молочных продуктов не купили ни грамма – выходит, поститься будем. Зато хватило денег на мыло, зубные щетки и пасту.
          Пять магазинов самообслуживания, расположенных рядом с домом, снабдили нас всем этим добром. Парочку из них я посетил дважды, и Ирка в один заглянула второй раз.

          Если вдуматься, нас вполне мог запомнить кто-нибудь из кассиров или охранников. Наверно, в этих магазинах есть видеонаблюдение, и наше появление в торговых заведениях зафиксировала бездушная записывающая система.
          Получается, что найти нас будет совсем легко. Достаточно зайти в магазин и посмотреть видеозапись, сделанную в этот вечер. Обнаружив нас на картинке, нужно тщательно осмотреть близлежащие дома, обратив внимание на нежилые и сдающиеся в аренду квартиры. Человеку с соответствующим удостоверением и видеозапись дадут посмотреть без лишних вопросов, и участковый подскажет и поможет.
          Выходит, сглупили мы с Иркой. Надо было заскочить в какой-нибудь магазинчик, взять продуктов на пару дней и сразу же спрятаться.
          Черт! Уже ничего не исправишь.

                *   *   *

          Свет мы включили только в ванной, а точнее в совмещенном санузле. В комнате и кухне стоит полутьма, иначе каждому прохожему станет ясно, что в пустовавшей до этого квартире кто-то появился. А нам этого, понятное дело, совсем не хочется.
          Моя любимая заняла кухню: что-то готовит, раскладывает по ящикам и шкафам продукты, перетаскивая их из большой кухни в прихожей. Уютными синими огоньками горят газовые конфорки, распространяя вокруг тепло и неяркий свет. Ирка уже сняла куртку и шапочку, стоит в кофте и теплых лосинах, что-то помешивая в стоящей на плите кастрюле. На мой взгляд, выглядит она весьма привлекательно.
          Я раздеваться не тороплюсь: в квартире действительно холодно.

          – Ир, тебе помочь?
          – Нет, полежи пока на диванчике. Скоро ужинать будем.

          Лежать на диванчике желания нет: в комнате холодно, да и заняться чем-нибудь хочется. Обследовать бы наше жилище, но в ванной осматривать нечего, в кухню Ирка не пускает, а в комнате темно. Когда хозяйка нам квартиру показывала, я заметил, что стекла в наружных створках наглухо заклеены белой бумагой. Такая вот экономия на занавесках, на из-за нее и наружу не посмотришь, и свет с улицы в комнату почти не проходит.
          Собственно, я и так знаю, что есть в комнате: диван, трехстворчатый шкаф с антресолью и телевизор на тумбочке. Еще по углам в аккуратных стопках лежит огромное количество старых газет. Интересно, их копили много лет или принесли откуда-то?
          В маленькой прихожей, кроме приколоченной к стене вешалки и все тех же газет, ничего нет. В общем, с мебелью здесь бедно.

          От скуки я решил проверить на ощупь, нет ли чего интересного в шкафу и тумбочке. В шифоньере обнаружил только полки и перекладину для вешалок, а в тумбочке нашел здоровенную катушку белых капроновых ниток, иголку и дешевые ножницы с пластмассовыми ручками.
          Пока водил руками по холодной мебели, даже руки замерзли. Ну и холодина! Как мы тут спать будем? Одеял нам никто не припас, подушек и постельного белья тоже не видно.
          Кстати, в ванной гораздо теплее, потому что здесь горячий полотенцесушитель, а в маленькое окно, выходящее в кухню, не дует. Только за унитазом во всю высоту помещения идет ниша с трубами, и оттуда ощутимо тянет холодом.
          Если это углубление чем-нибудь закрыть, то в ванной, наверно, даже жарко будет. И чем же утепляться? Кроме газет, ничего нет – значит, буду использовать их.

          После недолгих раздумий я сообразил, что надо делать и даже изготовил первый элемент теплоизоляции. Свернул газету в трубочку и сшил ее несколькими экономными стежками. Несколько раз повторил операцию, стараясь экономить нитки. Несколько длинных бумажных цилиндров положил вплотную друг к другу на газету, расстеленную на полу, загнул ее края и сшил. В итоге у меня получилась узкая бумажная плита. Пусть она непрочная, и неизвестно, насколько хорошо она будет защищать от холода, но это лучше, чем ничего. К тому же, я могу делать такие плитки любого размера, ведь газеты можно сгибать, резать или соединять между собой.

          – Лешенька, идем ужинать! – Ирка прервала мои попытки утеплить наше новое жилище.

                *   *   *

          Первая ночь на новом месте мне категорически не понравилась: диван жесткий, холодно, подушек нет. А главное, никакого секса, ведь спали-то одетыми.
          Поднялся я рано и ушел в ванную заделывать нишу, предварительно сняв с себя куртку и укрыв ею спящую Ирку. Однако сидеть на унитазе, сворачивая газеты в трубки, мне пришлось недолго.

          – Одной холодно! Освободи помещение: дама в туалет хочет!

          Все-таки в квартире потеплело: наверно, сказалось то, что газ всю ночь горел. На кухне вообще чудесно стало, даже уходить не хотелось, но Ирка меня выгнала. Видите ли, мешаюсь я ей – всегда она меня отсюда выставляет.
          На завтрак я получил маленький кусочек халвы, две штучки кураги и одну – чернослива. Батон в неограниченном количестве и весьма бледный, но сладкий чай создали  приятное ощущение сытости. Можно, оказывается, прожить без сыра и колбасы. Вчера на ужин пшенной каши с подсолнечным маслом поели – тоже не голодными спать легли.
          Ирка, как всегда, оккупировала кухню, а я отправился нишу в ванной утеплять.
          Несложная монотонная работа думать не мешает. Я и размышлял. Что за дела творятся в этих растреклятых органах, соображать бесполезно: все равно я ничего не знаю. А вот о том, что нас ждет в том или ином случае, прикинуть не помешает.

          Судя по всему, Светлане пришлось несладко. Зато она нас предупредила, да и все остальные из нашей команды вряд ли нам зла желают. К тому же, Колю, Игоря и Валеру я "слушал" регулярно и в них уверен. Думаю, Ирка своих постоянных спутников тоже изучила вдоль и поперек. Постучится к нам в дверь кто-нибудь из них – нам останется только визжать и прыгать от радости, да на шеях у них виснуть.
          А если нас найдут те, кому мы чем-то помешали, то нас просто убьют. Для этого совсем не обязательно заходить в квартиру – достаточно просто бросить в окно бутылку с зажигательной смесью. Сквозь стекла такой снаряд пролетит легко, а мы вряд ли успеем выбежать из квартиры и сгорим заживо. Если подпереть чем-нибудь снаружи входную дверь и караулить нас у другого окна, то покушение точно окажется удачным.
          Вот докатился: размышляю, как кому-то лучше убить меня!

          Взошло солнце, и в комнате стало светло, несмотря на заклеенные окна. Попробовал посмотреть на улицу сквозь бумагу или щелочку найти – безрезультатно. Бумага непрозрачная, а окна заклеены очень тщательно. Зато дует из них сильно, потому что щели в рамах никто заткнуть не удосужился.

          – Ир, свари клейстер – я окна заклею, а то холодно в квартире.
          – Муку жалко! Может, что другое придумаешь?

          А почему бы не придумать? Взял миску и залил в ней водой мелко изорванную газету. Немного погодя, взял горсть промокших обрывков, отжал и полученной массой стал заполнять щели в наружной раме, помогая тонкой ручкой чайной ложечки и тупым столовым ножом. Потом вытащил большую полку из шифоньера и попробовал вставить ее между рамами. Никак не идет у меня из головы бутылка с зажигательной смесью.
          Зараза! Полка чуть великовата – не влезает. Лишнего-то всего пару сантиметров. Увы, мой план не годится. Обидно! А как было бы чудесно: бутылка с зажигательной смесью разбивает стекло, отскакивает от доски и летит обратно к изумлению злоумышленника.
          Пилить полку мне нечем, а ломать ее жалко. Придется придумывать что-то другое.

          Пространство между рамами я заполняю бумажными плитами. Только в этот раз скатываю трубочки потуже и заворачиваю их не в один слой газеты, а в три. Готовое изделие получается тоньше, но прочнее. Для надежности я вставляю между плитами еще несколько слоев газетной бумаги. К сожалению, дело идет медленнее, чем хотелось бы. К тому же, бутылка от такой защиты может не отскочить, а застрять в ней. Ну и пусть: все равно это лучше, чем горящий пол.

                *   *   *

          – Ир, я есть хочу!

          Моя ненаглядная шинкует капусту. Морковка натертая горкой высится в тарелочке, свежие сухари лежат в корзиночке, в кастрюле на плите что-то варится, распространяя вокруг аппетитный запах. И сама  женщина соблазнительна до невозможности – так и хочется сгрести ее в охапку. Но делать это я не буду, потому что твердо знаю: на кухне Ирку лучше не трогать.

          – Обедать будем через часик. Пока сухарик погрызи.

          Так и делаю. Ржаной сухарь оказывается неожиданно вкусным, и мое настроение поднимается на невиданную высоту. Увы, вскоре оно опускается: включенный телевизор обрел дар речи, но показывать что-либо отказался. Увы, у этого прибора имеется только звук, а изображение отсутствует.
          Ирка выглянула на шум и, оценив ситуацию, пожелала хозяйке всяческих неприятностей, используя ненормативную лексику. Не слишком приличная речь любимой женщины меня развеселила, и я с новыми силами принялся конопатить окна, прислушиваясь к негромкому бормотанию телевизора.
          Собственно, все не так уж плохо: мы живы, почти не мерзнем, не голодаем, и есть надежда на то, что все закончится благополучно.

                *   *   *

          Ирке явно удался борщ с фасолью вместо мяса – я две тарелки съел, млея от удовольствия. А после гречневой каши и напитка, отдаленно напоминающего чай, появилось непреодолимое желание прилечь на диван и подремать.
          Так мы и сделали, а я даже уснул. Однако Ирка не дала мне разоспаться.

          – Хватит дрыхнуть! Ночью что делать будешь? – услышал я и почувствовал, как она трясет меня за плечо.

          В конце декабря темнеет рано. Я опять переместился в ванную: закончил утеплять нишу и продолжил делать бумажные плитки для окон.

          – Давай закругляйся! – распорядилась Ирка.
          – Почему? Рано еще.
          – А ты что, так немытым ходить и собираешься?

          Да, помыться было бы неплохо. Мыло у нас есть, горячая вода из крана течет в неограниченном количестве, только ни мочалки, ни полотенец не имеется.
          Вместо мочалки Ирка дала мне тряпочку и отправила мыться первым.

          – Ир, потри мне спину, а то я этой тряпкой не достаю, – негромко сказал я, приоткрыв дверь.
          – Сейчас, разденусь только.

          О каком мытье может идти речь, если к тебе в ванную заходит обнаженная женщина? Если честно, я и позвал Ирку, надеясь на что-нибудь более приятное и захватывающее, чем обычные водные процедуры.

          Мы полгода занимались этим, понимая, что за нами подсматривают. Я, кажется, привык к видеокамерам, и Ирка говорила, что ей все равно.
          Совсем не все равно! Это другая женщина – восхитительная, утонченно-нежная, готовая удовлетворить твои прихоти и ждущая блаженства. Только мы вдвоем, только я и она, моя желанная и любимая.

          – Все, сохнем! Лешенька, не трогай меня! Мы опять не высохнем, как в прошлый раз. Нам уже было так хорошо!
          – А я и не трогаю – я целую.

          Сколько на теле женщины манящих мест, к которым хочется прикоснуться губами! Ирка молчит, и по ее частому и прерывистому дыханию понятно, что я на верном пути.