Бататовая каша -Сюр-

              (Из цикла ««Сны наяву» – записки майора Ковалева»)
            
            Петров лежал на диване и читал книгу, когда к нему зашел Иванов.
            – Ищешь знакомые буквы? – спросил он и плюхнулся в кресло, аккуратно поставив пакет на колени.
            – «Овод», – сказал Петров и сел, грустно глядя на Иванова.
            – С годами кого куда швыряет… Жизнь!  Энтомология… пожалуй лучше, чем политика, – сказал Иванов, доставая сигареты. – Сто пятьдесят видов. …Паразиты! …Да-а-а… Куколка в имаго через секунду, а та через полминуты уже – муха и… на тебе… готова спариваться. Вся жизнь – попить крови и спариться. …Модель человечества, однако!
            – Войнич, – сказал Петров, грустно продолжая смотреть на Иванова.
            – Этель Лилиан? Она как! Прожила на свете  96 лет, однако… Хотя и дочь  математика. Хотя… Всяко бывает. Опять же кратер на Венере в честь её… Венеру прославила, – сказал Иванов, доставая из пакета бутылку и целлофановый пакетик. – Мойва. Жаренная, – пояснил он, приподняв пакет.
            А ты как?.. Не инсульт ли стебанул по мозгам. «Овод»…
            – Родственник три дня назад приезжал. Вон, – кивнул Иванов под стол.
            Под столом стояла трехлитровая бутылка, похоже, водки.
            – «Белая Русь», – прочитал Петров, чуть нагнувшись. – Да-а-а…
            Три дня назад? Так и стоит?
            – Стоит, – подтвердил Петров. – Кому она на хрен нужна… три литра…
            – Это да!
            …А кто «она»? Водка или Белая Русь? – спросил Иванов, открыв свою бутылку и поглядывая по сторонам в поисках того, куда бы можно было налить.
            Петров кивнул на подоконник.
            – А «Овод» каким боком к событиям? – спросил Иванов, налив полстакана и доставая мойву из пакета. – Газетка ли есть? Он приподнял рыбку: – Крупная. С икрой. Не дали разродиться. Сволочи.
            – Возьми что-нито на кухне.
            – Может, все-таки, будешь?
            – Отвернуло! Мать его…
            – Родственника?
            – Его!
            – А ты через силу. Почему «Овод» – то?
            – В доме только он. Только «Овод». Одна книга в доме-то. Как-то осталась. После перестройки все из дома выкинул
            – Все-таки, наверное, инсульт.  …Или эффект «бататовой каши»…
            – Вот и именно! Бататовая каша! Мать её! Избавил ведь дом от всего ненужного в жизни, так нет… на тебе… Как было хорошо!.. «Гони рубль! Нам родственник рубль должен!» Нет!
            …На тебе! За раз не выпьешь. А откроешь – что делать? – с огорчением смотрел то на бутылку, то на Иванова Петров.
            Иванов с трудом достал бутылку и стал её разглядывать. Надел очки и углубился в изучение её этикеток…
            – Бутылка-убийца! – сказал он, ставя её на место. – 2011 года выпуска!.. А я ещё смотрю… акцизная марка на горлышке-то… Не одну жизнь загубила… Мать её! – Иванов поставил бутылку опять под стол и вытер руки о колени.
            Налил себе ещё. Выпил. Взял мойву и стал, молча, её есть.
            – Вот ведь какая зараза!  В руках подержал и даже мойва какая-то горькая.
            …И название… Белая Русь, красная… голубая…  Тьфу! Чтоб им всем!
            Петров и Иванов сидели молча, каждый думая о своем.
            – Может Сидорова позовем? – спросил Петров.
            – Он-то что плохого нам сделал? …Может сам зайдет?.. Я его сейчас видел. Я сказал, что к тебе пошел, – грустно, о чем-то размышляя, ответил Иванов.