Часть 3 Глава XXV Мастер и Маргарита

   Аллисант всегда задумывалась о том, как сильно отличаются лица Эльвентиуса Даркшейда и Люциуса Грэбэлла. И дело было вовсе не не в том, что они были представителями не только разных семей, но и разных миров — их характеры словно кто-то нарисовал на их лицах, придав обоим мужчинам свой особый шарм.

   Люциус Грэбэлл унаследовал у матери длинный худой нос, вечно-синие круги под глазами и болезненное подёргивание плечами. Он всегда был мрачен, молчалив и задумчив, но когда говорил превращался в злобного монстра, давившего своими гнилыми словами на собеседников, превращая их в маленьких провинившихся детей. Люциус был параноиком, страшно нервным и неприятным типом, хотя в детстве был чудным мальчишкой. Он хулиганил, учился колдовать и подавал большие надежды. Когда-то в раннем детстве он даже хотел стать таким же, как Эльвентиус Даркшейд… Но потом его мать умерла, и мальчик стал медленно превращаться в холодного и черствого человека. Люциус Грэбэлл основал Агентство, надеясь уничтожить всё то, что осталось от его прошлого — иных, убивших его мать, и магию, принявшую в этом не меньшее участие. На его лице отпечаталась ненависть, перемешанная со страхом, завистью и печалью. Алиса часто принимала Грэбэлла за тощего и потрёпанного временем ворона без клюва. Или худого голубя без крыльев.

   Эльвентиус Даркшейд, в отличии от своего «главного» врага, имел выразительные и яркие черты лица — разноцветные глаза, на которые падала тень от пышных тёмных элегантных бровей, правильный нос, выразительные скулы и приятные губы, постоянно изгибавшиеся в блестящие улыбки. Он был стабильно весел, уверен в себе, при этом в меру строг, скрытен. Он не гонялся за тенями, не старался кому-то что-то доказать. Эльвентиус делал то, что считал нужным, и никогда ни с кем не советовался. Часто советовал. Когда молчал, выглядел глубоко задумчивым и углублённым в какие-то размышления. Действительно думал. По лицу мастера Тёмного Квартала бегала загадочность. Он что-то скрывал, играл с людьми и иными в свои игры, всё знал, но, несмотря на это, оставался абсолютно спокоен. Внутри него бушевал океан страхов и сомнений, но он был достаточно умен, чтобы это не показывать. Его внешняя уверенность сражала наповал, и лишь единицы понимали, как тяжело она ему даётся…

   Оба этих типа, две полные противоположности, часто мелькали у Алисы перед глазами. Через чур часто. Однако девушка никогда не думала, что однажды ей придётся вспомнить каждую деталь их образа, сравнить все эти детали и застыть в оцепенении.

   ...Неподвижное тело лежало за диваном, лица его не было видно — труп лежал на животе, голова была прижата к полу, чёрные мокрые волосы прилипли к лицу, скрыв все его черты и сделав голову похожей на помятую ткань, наброшенную на что-то круглое. Элис сразу поняла, что мужчина, лежавший в этой странной гостиной, был мёртв — он не двигался, не дышал. Однако, чтобы убедиться в этом, она подошла к нему, присела и дотронулась до его руки. Пульса не было. Труп, определённо. Алиса хотело было встать, но внезапно безжизненное тело шевельнулось — мужчина перевернулся на спину и взглянул на незваную гостью дикими глазами. Худой, скуластый, мрачный, и по лицу бегает эта пресловутая загадочность. Мертвец напоминал Люциуса Грэбэлла своей болезненной слабостью, при этом походя чем-то волшебным на Эльвентиуса Даркшейда. Нет, его лицо не было ни на капельку похоже на их лица, но отпечаток характера на нём был похож на те отпечатки, что Алиса видела почти каждый день на лицах своих знакомых. Неужели таинственный незнакомец мог быть их смесью?

   Мужчина резко сел, и Элис отпрянула от него, чуть не упав на пол.

- Ах… - прошипел некто. - Хм… И с чего бы ты… Ох…

   Лицо неизвестного искривлялось от боли каждый раз, как из его уст вырывались слова и короткие хрипящие звуки. Он быстро и тяжело дышал, качал головой и часто закрывал глаза.

- ...Такая встреча… Интересно…

   Мертвец громко рассмеялся.

- Кто тебя позвал? Кт…

   Аллисант удивлённо молчала, пытаясь проанализировать всё только что произошедшее.

- Молчишь? Кхм… Кх… Ладно…

   По лицу незнакомца растеклась уставшая улыбка.

- Ты меня позвал, - внезапно произнесла Элиссант.

- М?

   Уставший мужчина взглянул в глаза Алисе, нахмурив брови.

- Ты…

- О, так значит я сам себе обеспечил такую компанию. Мило. Сам себе пожму руку.

   Некто произнёс эти слова спокойно и легко, будто сняв с себя всю усталость. Он мгновенно посвежел и будто налился силой.

- Давай устроим чаепитие — в честь этого прекрасного…

   Неизвестный прервался и, схватив Алису за руку, поднялся на ноги. Девушка оказалась на ногах рядом с ним.

- Прекрасного знакомства, - закончил некто.

- Но мы ведь… - начала Элис, в голове которой всё смешалось в кучу. - Не знакомы. Совсем.

- А… - протянул мужчина, посильнее схватив Аллисант за руку. - Меня зовут Мастер. Да. Мастер. Ты ведь должна знать… Меня многие знают… Я…

   Мастер остановился и усмехнулся.

- Я умираю, - тихо пробормотал он. - Не важно. Чай!

   Мужчина сделал шаг. Под его ногой заскрипела старая половица. Мастер сделал ещё один… Внезапно его нога подвернулась, и он чуть не упал. Алиса, рука которой всё ещё была в руке Мастера, удержала уставшего волшебника.

- Благодарю, - произнёс маг. - Видимо с чаем ничего не выйдет… Кхм…

   Он ещё раз рассмеялся.

- Тебе нужна была помощь, чтобы умереть? - более-менее придя в себя спросила девушка.

- О, определённо, - бормотал Мастер. - Я уже четыре часа пытаюсь и…

- Четыре часа? - поразилась Аллисант. - За это время…

- ..можно было умереть и не раз, знаю, знаю… Если бы всё было бы так просто, я бы не звал на помощь. Я бы просто умер и всё, но… Но я не могу! Я сам в этом виноват, виноват, но...

   Алиса замерла и глубоко задумалась. «Вы знаете, кто был моей первой любовью?» - громко, с вызовом спросила сорокалетняя женщина, на лице которой морщинами выступили самые тёмные её тайны. Сцена короткой встречи в Агентстве вновь предстала перед глазами. Люциус переметнулся на сторону мисс Стардаст, отбросив свой план по воздействию на неё с помощью матери. Эльвентиус спокойно вошёл в здание и вышел из него точно так же — беспрепятственно. Ему никто не помешал. Джозэф Валентгрэбэлл восхитился своим «врагом». Всё пошло совершенно не так, как обычно.  И лишь Маргарет Паулс сохраняла в своих поступках обыденность. Она была нелогична, груба и жестока. Грэбэлл изменился (надолго ли?), а Маргарет всё продолжала быть той злостной фурией…

- ...но я… Я слишком многое сделал не так. Я был плох. Слишком плох. И опасен. Определённо опасен для всего мира. Я любил, но я ошибался. Я думал, что любовь это чувство прекрасного. Но на самом деле…

   Мастер. Тот, ради кого Маргарет готова была свернуть свою собственную голову. Тот, кто умер много лет назад. Тот, кто сейчас стоял перед Алисой, бледный и больной, смертельно уставший. Почему он был без неё? Она предала его? Она бросила его так, как бросила когда-то свою дочь?

- ...на самом деле, любовь — это смешанные эмоции. Приятные, безусловно приятные. Но никогда не чёткие. Всегда яркие и яростные. Такие бурные эмоции… Они могут быть вызваны не только к прекрасному. Не только прекрасно порхать у тебя в лёгких. Нет… Если ты любишь прекрасно, значит ты полюбил кого-то ужасного. Не бывает красивой и идеальной любви. Она красива лишь тогда, когда искренна и жива, а такая любовь не может быть правильной. Она может быть настоящей лишь когда… Когда дышит. Когда не одинока…

    «Я верю в то, что мой ученик Винсент Даркблуд не был сумасшедшим.» - произнёс алхимик, печально и гордо одновременно. Когда его любимый ученик вселился в него и заставил отдать дорогую гостью в качестве жертвы? Жертвы ли?
- Я понял это лишь тогда, когда остался один, - закончил свою речь Мастер. - Я понял это лишь сейчас, когда сошёл с ума. Когда остался брошен. Как жаль, что именно сейчас…

   Почему этого человека(или иного) боялись миллионы? Он пытался сломать время и пробить портал в параллельную вселенную. Но Люциус сделал почти то же самое, и его никто не боится. Да, его недолюбливают…

- О, я не дал тебе представится! - внезапно воскликнул Мастер. Он протянул Элис свою руку и улыбнулся. - Мастер… А ты?

- Алиса, - автоматически ответила девушка.

   «Люциус Грэбэлл стал тем посланником Акадона, о котором безумный волшебник писал в своей рукописи.» - подумала Аллисант. «Мастер провалил задание, данное ему вселенной. Но время идёт именно так, как должно, и конец света всё равно наступит. Если его не остановить. Но как...»

- Алиса! - восхитился маг. - Алиса… Моё любимое имя. Не зря. Ах…

   Мастер отпустил руку гостьи и, обойдя диван, сел на большой стул, который, как вскоре поняла Элис, стоял посреди гостиной далеко не просто так.

- Умереть от рук прекрасной носительницы этого пречудеснейшего имени! Моя мечта… Всей жизни, можно сказать. Если эти мгновения можно назвать жизнью…

   Алиса подошла к стулу и в который раз удивилась. Она случайно стала актёром безымянного театра и играла в одном знаменитом спектакле важнейшую роль. «Я была его единственной звездой на небе отчаянья!» - вскричала бешеная Маргарет. «Я была его единственной звездой на небе отчаянья!»

- И потухла… - пробормотала девушка.

- Кто потухла? - заинтересовался Мастер.

- Единственная звезда на небе отчаянья, - пояснила Элис. «Стоит ли сказать, что моя сумасшедшая мать считает, что он...» Стардаст замерла. «Она считает, что он твой отец.» - произнес её внутренний голос. «И что если она права?»

- Жаль, что звёзды тоже смертны. Очень, очень жаль, - покачав головой, сказал мужчина. - Но я жажду этого убийственного… Молчания. Молчания, да. Поможешь?

- Я здесь для этого.

- Чудно. Прекрасно. Знаешь «expatio»(опустошение, в данном случае приглашение наружу) и «lameru»(воскрешение)?

- Экс…

- Expatio o mer snakke, (Приглашение змей наружу) - прошипел Мастер, хитро ухмыльнувшись. - Или в Академии этому больше не учат? Я ведь тебя там поймал.

- Я не училась в Академии, - печально сказала Алиса.

- Вот как… А я то подумал… Кхм… - волшебник дёрнул рукой и быстро заморгал. - Уж прости за наглость, но почему я не могу…

   Элис задумчиво приподняла левую бровь.

- ...прочитать твои мысли?

- Мои мысли?

- Да. Ты закрыла все двери. Возмутительно!

- Двери?

- Я вижу, ты совсем не имеешь понятия о магии.

- Почему же? Я знаю заклятье успокоения и подчинения.

- «Naver»(Успокоение) и «Map'ur»(Подчинение)?

- Нет, это одно заклятье…

- Почему ты говоришь заклятье, а не заклинание? Я всё понимаю, но…

- Ты при смерти, почему тебя это вообще волнует?

- Действительно…

   Волшебник тяжело вздохнул.

- Я на грани отчаяния и безумия, - прошептал он. - Я никогда не был так хорош в бреду. И вот… Настал момент триумфа!

   Мастер хотел было вскочить со стула, но его ноги не послушались его и не помогли ему встать, лишь слегка дёрнувшись.

- Убей меня!

- Чт…

- Ах, прости, ты ведь не знаешь…

- Вообще ты выглядишь слишком бодро для мертвеца.

- Только что заметила? Умная девочка. Что я тебе такого наговорил, чтобы ты залезла в зеркало?

   Мастер сбивался с мысли, говорил все слова чётко и понятно, быстро перебегая с вопроса на вопрос. «Ты бы видела как колотились его сердца.» Умирающий был слишком живым. Он веселился и упивался своим состоянием. Он играл в игру со Смертью, играл и наслаждался. Он словно наркоман хватался за иглу, кололся и смеялся, пытаясь затуманить свой рассудок и забыть о той боли, что сковывала его сердце.

- Ты бы видела как колотились его сердца… - пробормотала Элис.

   Улыбка Эльвентиуса засияла на лице много лет мёртвого безумца.

- М? Так и сказал? Чьи сердца, не напомнишь?

- Нет.

- Жаль… Так, о чём мы… Ах, да! Expatio o mer snakke! Изгнание змей!

- Змей? Откуда?

- Отку… Ах, ты моё маленькое дитя. Такая светлая и наивная. Из меня, конечно-же.

   Мастер живо закатал рукав и показал Алисе своё запястье. Ярко сини-чёрные вены двигались в чём-то тёмно-зелёном.

- Змеи… Гадкие твари. Волшебные паразиты. Они появляются, когда тебя проклинают. Показывают, собственно, проклятья на тебя наложенные. У меня их много. Очень.

   Элис дотронулась до руки Мастера, и змеи живо спрятались, убежав куда-то в район локтя.

- Чтобы их выманить нужно использовать «expatio», а чтобы после того как ты их вытащишь меня воскресить и продолжить…

   Аллисант нервно рассмеялась. «Мы можем попросить хранителей-создателей спасти Академию — временно разбить зеркала, лишить здание былой мощи и…» Вот тут это произошло. Тут он ворвался в сознание своего учителя. А когда голова Алисы опустилась в омут захваченного зеркала, в зал вбежал Эльвентиус Даркшейд, напросившийся к Грэбэллу в компанию.





- МАСТЕР!? - прокричал Люциус, схватившись за волосы.

- Кто если не Винсент, - расстроенно бормотал Найткроу. - Мой любимчик…

- Это я уже понял, вы, вы все тут любите «особенных». Особенно опасных, я имею в виду. Но как вы могли допустить… Как вы…

   Глава Агентства ненавидел весь мир — от себя до Даркшейда. Та, которую он хранил как зеницу ока, попала в руки к самому грязному негодяю… С другой стороны, не к Эльвентиусу. Хотя Грэбэлл не знал, что хуже. Или лучше.

- Вы! - заорал Люциус. - ВЫ ВСЕ! Ещё и спрашиваете почему… О, я просто в ярости! Эльвентиус, чёрт вас подери, почему…

   Иной отвернулся от зеркала и взглянул на разгневанного агента красными, как огонь, глазами.

- Злоба убивает страх, но поверьте мне, это не единственное, что она может прикончить, вырвав глаза и перерезав горло, - громко и чётко произнёс Даркшейд. - И я тоже на многое спокоен.

- Успокойтесь, оба! - воскликнул Генри. - Два героя-спасителя! Где вы были, когда она отправилась сюда, в руки к… Это ведь из-за вас, Люциус, мы сняли всю защиту с разума учеников и учителей и прочих посетителей этого чудного замка. А вы, мистер Даркшейд, не помогли нам, и совет…

- Совет? - удивился Люциус, мгновенно успокоившись.

- Совет иных и прочих, - добавил Юлиан. - Это как… Верховный суд, что-ли
.
- Интересно… - восхитился Грэбэлл. «Вот куда я внесу свой законопроект о запрете меж-видовых браков.»

- Он признал вас, Эльвентиус, виновным в том, что вы не оказали помощь, - продолжил Уитглоу-Саффер. - Ни магам, ни Академии и лишь ухудшили…

- Не в первый раз и не в последний, - перебил его Даркшейд. - Я не намерен это обсуждать. Как и ту дуру-советницу, которая считает себя моей фавориткой.

- Дуру? Она председатель совета… - начал Найткроу, заинтересованный сложившимся разговором. - Жена знаменитого…

- В том-то и дело, что жена, а всё никак не угомонится! - закричал Эльвентиус. - И вообще мы не об этом должны говорить! Алиса в Зазеркалье, и…

- Там ей и место, - бросил алхимик. - Будем спорить с Льюисом Кэрроллом?

   На лице обычно спокойного и сдержанного иного проявился звериный оскал.

- Да, - тяжело произнёс Эльвентиус. В его голове зажужжали давно забытые больные мысли, и он на мгновенье сам ужаснулся своего твёрдого и хриплого голоса. «Я болен… Снова… Слишком поздно… И Акадон… А если она узнает? Если она узнает, кто я на самом деле? Если она испугается и...»





   Алиса вытащила из руки Мастера очередную змею и кинула её в рядом стоящую «купель», внутри которой подобных тварей было уже больше тысячи.

- Умная девочка, - промычал умирающий. - Родители тобой, наверное, гордятся.

   Элис подняла глаза.

- Я бы гордился, - улыбнулся Мастер. - Я бы всё отдал, чтобы иметь такую дочь.

   «Я думала она не ЕГО дочь.» - пробормотала Паулс, громко шмыгнув носом. «Но она в итоге оказалась его...» - произнёс ей в ответ неизвестный Алиса голос. «Ирония. Очень смешно. Правда, Эл? Эл?» Аллисант замерла в странной позе и с интересом слушала монолог красивого голоса, который вскоре прекратился.

- Твои родители ведь… - начал Мастер. - Они ведь любят тебя, так? Переживают о том, куда ты запропастилась.

- Вряд-ли, - грустно ответила Стардаст.

- Вряд-ли волнуются, потому что не знаю, что ты…

- Вряд-ли любят и переживают. Я не знаю, играю ли я в их жизни какую-то важную роль… Мои родители — необычные люди.

- Вот оно что…

   Волшебник вздохнул. Его изрезанная вдоль рука резко затряслась.

- А… Хм… Ты случайно не знаешь, - произнёс он, вновь заулыбавшись. - Маргарет Паулс… Моя… Знакомая… Она…

   Мужчина замолчал и, страдая, закачал головой.

- Как ты думаешь, она была хорошей… Будет… Хорошей матерью? - спросил Мастер с трудом.

   Элиссант помолчала, но потом отрицательно покачала головой.

- Нет, - тихо сказала она.

- Но почему!? - вскрикнул умирающий. В его голосе собралась вся скорбь и всё отчаяние жившее внутри волшебника последние полгода. - Она ведь отреклась от меня и от магии, от меня и от магии ради… Ради нашей дочери! Нашей дочери!

   «Нашей дочери...» Алиса сглотнула и закусила нижнюю губу. «Вы знаете, кто был моей первой любовью?»

- Я думал она… Но… Откуда ты можешь знать?

   Отчаянье сменилось недоверием и надеждой. Мастер трясся всем телом и по лицу его текли холодные слёзы. Алиса промолчала.

- Откуда…

   Девушка вздохнула и посмотрела на измученного волшебника. Он всю жизнь шёл к великой цели. У него была великая миссия — покорить время и пространство. Он ломал себя и других, пытаясь достичь её. Потом он влюбился. Влюбился в девушку, которая была на семь лет его младше. В юную Марго. Он называл её Маргаритой, потому что однажды слышал название какой-то русской книги. Он не читал Булгакова, но продолжал звать свою любовь Маргаритой. Маргарет это нравилось. Ей нравилось, что её любят. Но стоило целеустремлённому волшебнику отвести от неё взгляд, как она превращалась в настоящего монстра. Мастер действительно её любил. Правда любил. Но этого ей было мало. Маргарет Паулс желала уничтожить его, забрать его душу и сердце, не дать ему смотреть на что-то помимо неё. А когда он с надеждой глядел на неё и уверенно говорил: «У меня будет дочь.», она тихо усмехалась. Джозэф думал, что внутри неё его ребёнок. Он даже колдовал. Один раз в жизни. Лишь для того, чтобы хоть на часть стать отцом маленькой Алисы… Дальнейшая история девочки сложилась странно — её удочерил Акадон. Не только удочерил, но и благословил, оставив её душе частичку себя. «Агент. Человек. А что внутри...» Эльвентиус не мог знать всего, но он видел достаточно, чтобы полюбить странного ребёнка, брошенного взрослыми в большой и опасный мир. Стоило ли Мастеру знать всю правду? Он ведь при смерти…

- От…

- Потому что мне довелось видеть, как она…

   Алиса сбилась и заплакала.

- Ты…

   Мастер смолк и задумался. Клубок запутывался всё больше и больше.

- Конечно… Конечно… Как я только…

   Элис взглянула на умирающего и увидела на его груди сине-голубой полу-прозрачный рисунок.

- У тебя ведь её глаза! - воскликнул Мастер, громко рассмеявшись.

   Он смеялся и плакал, всё сильнее путаясь и путая при этом Алису.

- Удивительная встреча. По этому поводу надо выпить чаю… Обязательно…

   Мертвец встал со стула и заключил дочь в объятья. Время в этой точке сломалось, и над камином неярко засиял один из знаков Акадона.





   Эльвентиус следил за тем, как в зеркале двигаются мрачные тени, и думал, что если он вновь увидит Алису(а он боялся, что это может и не случится), то сначала он крепко-крепко её обнимет, а потом обязательно сделает всё для того, чтобы заключить с ней брак и больше никогда не боятся того, что её кто-нибудь куда-нибудь похитит. «Мужья имеют право накладывать на жён сильнейшие защитные заклятья...» - говорил он сам себе.

   Внезапно Окулус затрясся. Иной отринул от зеркала и взволнованно вздохнул. Зеркальная поверхность стала вздуваться, и, превратив зеркало в шар, лопнула. На пол полетели осколки  стекла и капли холодной воды. Вслед за ними из зеркала выпала Аллисант. Её маленькая фигурка упала в руки Эльвентиусу Даркшейду, не двигаясь и не крича.

- Алиса! - воскликнул Люциус, вошедший в комнату с Джозэфом Валентгрэбэллом. Небольшой отряд экзорцистов уже прибыл в Мон-Коньексмент, чтобы спасать девушку из зеркала, а она, как назло всем планам Грэбэлла, спаслась сама. И упала в руки ему… Этому неприятному выскочке из Тёмного Квартала. С другой стороны, это ведь лучше, чем жить внутри зеркала?

- Не вздумай умирать… - бормотал Эльвентиус, осматривая Элис. - Даже если не собиралась, даже не думай…

   Волшебники Академии молча стояли у двери в зал, размышляя о дальнейшем будущем их любимого замка. «Даже если с ней всё в порядке, Люциус не даст нам и шанса.» - подумал Уитглоу-Саффер. Его коллеги думали так же.

   Элиссант повисла на руках иного, всё ещё находясь в продолжительном и очень странном сне. Смерть Мастера уже не кружилась у неё перед глазами, её место заняли другие очень невнятные отрывки чьих-то воспоминаний и мыслей. Алиса ничего не понимала. Единственная мысль, что более-менее устоялась у неё в голове была проста: «Акадон залез им в головы. Вокруг происходит что-то очень быстрое и сокрушительное. И да — теперь я знаю, что подарить Эльвентиусу на день рождения.»