Приветствую тебя, сын Божий

Его помнят многие. Долгие годы сидел он под ривьерским мостом – благообразный старик с длинными и совершенно седыми волосами, такой же длинной и белой бородой, тщательно ухоженными и гладко расчесанными. Белая холщевая рубаха и штаны без единого пятнышка, идеально отутюженные. Сияющие черным блеском хромовые офицерские сапоги. Лицо в светлых морщинах было покойно и полно внутреннего достоинства. Глаза под густыми седыми бровями смотрели как бы сквозь. Трудно сказать, что они видели, но это что-то и делало его таким, каким он был. Не от мира сего.
Сидел он долгие годы под мостом зимой и летом, всегда в одной позе, полной достоинства – осанисто держа голову чуть набок и прямо спину, руки на коленях ног, одну немного отставив вперед и вбок. И за эти годы стал достопримечательностью Сочи. Удивительно, но совершенно невозможно было понять, что ему нужно, почему он ходит на свое место под мостом как на работу. Хотя, наверное, для него это было делом всей жизни, а делал он лишь одно. Он встречал каждого проходящего мимо благословляющим жестом руки и торжественными словами: «Приветствую тебя, сын Божий!». На любые попытки заговорить совершенно не реагировал. Да и невозможно говорить с человеком, который, глядя на тот же мир, что и ты, видит иное.
Даже смеяться над ним не получалось в полной мере. Рассказываешь в компании о нем, когда заходит разговор о странных людях, а не смешно. Как будто пытаешься описать неуместный посреди суеты большого города храма неизвестной веры. Рассказал, как он выглядит, но чувствуешь, что за фасадом скрывается нечто огромное и непостижимое – какой уж смех. Многим тысячам запал в душу этот старик. Словно от его приветствия в сознании взводился спусковой крючок, ожидающий своего часа, чтобы ударить в патрон.
Для меня выстрел грянул в Израиле спустя много лет после того, как старик тот исчез, наверное, умер. Я ехал в пустыню Негев на верблюжью ферму, и не покидало меня электрическое чувство преддверия всю дорогу.
Пустыня прекрасна. Я оставил спутников пить арабский кофе под сенью дерева ситтим, а сам пошел на холм. Ветер, сухость, жар, солнце. Камень и тишина. Они очищают душу, вытряхивают из нее суетное, чтобы осталось вечное. И там, на вершине холма, глядя на блеклое от жара небо и светло-желтый камень, вдыхая высушенный пустыней воздух, я увидел мир таким, каков он есть.
Человек душа Бога. В каждом один образ, но в каждом свое подобие. Просветленный взгляд видит я в Я и ты в Ты. Он видит единение мы в Мы, и слияние иного с Иным. Все творение – это бесконечное явление Единого Бога. Просветленный взгляд видит Лик в лицах. Приветствую тебя, сын Божий!