Несобственный интеграл

  Сентябрь семьдесят восьмого. Первый день и первая лекция по аналитической геометрии.
  Здравствуйте! - говорит, стоящий за кафедрой молодой, высокий, сухощавый и темноволосый человек  - меня зовут Владимир Ильич!
  Аудитория всхлипывает.
  Далее нам преподносят мерность пространства.
- Одномерное, как оно выглядит?
  Аудитория хором - прямая.
- Двумерное?
- Плоскость.
  Владимир Ильич поднимает градус.
- Трехмерное?
- Куб.
  Пауза.
- Четырехмерное?
  Аудитория молчит.
  Я, сидящий на задней парте, опустив глаза в стол, тихонько:
- Нет геометрической интерпретации.
- Кто сказал нет?
  Молчок.
- Спрашиваю еще раз, кто сказал, нет интерпретации?
  Повисает тягостное молчание. И когда я  решил героически сдаться, ситуация разряжается:"Вот ведь правильно кто-то сказал - нет геометрической интерпретации". 
  В середине семестра Владимир Ильич предлагает десять сложных задач - кто решит хоть одну, тому экзамен автоматом - говорит он с улыбкой. На следующий день, привлеченные хитрыми первокурсниками школьные преподаватели, родители и студенты старших курсов включаются в процесс зарабатывания автоматов. Все безуспешно - чужие решения терпят крах. Мне и девушке с потока удается решить по одной.
  Моя  -  о нерешительном Пете, который из дома пошел в школу, но на полпути повернул к бабушке. Пройдя полпути, снова направился в школу, а еще через полпути опять повернул домой. И так до бесконечности. Куда в итоге пришел Петя?  Получилось, Петя (Сизиф), к которому впопыхах приросла Моцартовская  “Соль-минор”, ибо слушал, пока решал, обречен бродить по небольшому, но предельному треугольнику до конца света.
  Владимир Ильич торжественно объявляет имена счастливчиков и тут же предписывает решить еще парочку совсем простых. Более того, прилюдно поставив в зачетку “отлично”, требует нашего присутствия на экзамене. Да, пятерки у вас есть - говорит он - но экзамена никто не отменял. Вот принесете последние задачки и будете их защищать.
  На экзамене  можно пользоваться хоть чем - шпорами, книгами, лекциями - и для этого  на первой парте организована библиотека. Мало того, раз в пятнадцать минут Владимир Ильич демонстративно уходит на перекур. Шпоры, конспекты и книги не помогают - вообще ничего не помогает.Чтобы сдать математику, сперва нужно понять, потом решить, далее объяснить и в конце ответить на вопросы. Четверка - недостижимый результат, но никто не в обиде - народ радостно и весело пересдает неуды.
  С самой первой лекции и на протяжении следующих пяти лет Владимир Ильич был бессменным, а главное, всеми обожаемым, преподавателем различных математических дисциплин. Он преподавал математику, как легкую и изящную науку, в которой почти нет сложностей. Именно легкость, отсутствие занудства, ненужность зубрежки, но постоянная включенность в процесс математического мышления, позволили усваивать дисциплины, от которых претерпевали миллионы студентов бывшего ссср.
  Владимир Ильич легко общался, менялся марками, брал и давал читать книги, никогда не скрывал своего отношения к материалистическому мировоззрению и гуманитарно-историческим наукам. В начале каждого  курса непременно спрашивал, какие умные книги мы прочли летом. Разумеется, речь шла о книгах по математике, в крайнем случае, механике. И вот летом, в жару, на пляже, скрепя всеми частями мозга, приходилось читать, а главное, усваивать веселые многообразия или сингулярные несобственные интегралы, определенные в пространстве какого-нибудь Гильберта или Банаха.
  Пару лет назад мы случайно встретились вблизи суда - я тогда вышел практически "никакой" из неудачного судебного заседания.
- Влад, вы что-то неважно выглядите - Владимир Ильич был верен себе - подумайте над этим, пожалуйста!
  Таких больше не делают, но мне(нам) повезло, поэтому Владимир Ильич неотъемлемая и наиважнейшая часть вечного настоящего, дай ему бог здоровья и долгих лет.